Я сел, прислонившись к дереву, и постарался сосредоточиться на том, что меня окружало, чтобы пополнить свою внутреннюю энергию.
Небо было безоблачно, утреннее солнце так и играло в ветвях деревьев и на траве. Футах в десяти от себя я заметил маленький кустик, усыпанный жёлтыми цветами, и сосредоточился на его красоте.
Уже целиком залитый солнечным светом, кустик был зелен и свеж; и вдруг он показался мне ещё ярче, а его листья стали, прямо-таки, изумрудными. Меня обдало волной аромата, смешанного с запахом прелых листьев и чернозёма.
В тот же момент лес наполнился утренними звуками.
Сосредоточившись на слушании, я вдруг стал ясно различать в утреннем лесном хоре десятки отдельных звуков: птичьи голоса в кронах деревьев надо мной, жужжание шмеля в диких маргаритках, растущих у самой реки, журчание воды вокруг камней и шорох упавших веток… и потом что-то ещё, едва уловимое.
Это был странный низкий звук, напоминавший отдалённое гудение. Я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Что бы это могло быть?
Подхватив рюкзак, я снова зашагал на восток. Опавшие листья шуршали под ногами, так что мне приходилось останавливаться и прислушиваться. Но звук не исчезал.
Лес кончился; я вышел на обширный, должно быть около полумили в длину, луг, густо заросший высокой, по колено, травой и усыпанный яркими цветами.
Лёгкий ветерок расчёсывал траву, как пряди волос. Пройдя почти весь луг, я обратил внимание на островок ежевичных кустов, разросшихся вокруг рухнувшего дерева.
Они вдруг показались мне необычайно красивыми, и я двинулся к ним, в надежде набрать ягод.
И тут меня буквально захлестнуло отчётливое ощущение дежа-вю: это место показалось мне хорошо знакомым, словно я уже бывал прежде в этой долине, ел эти ягоды. Как такое было возможно?
Я сел на ствол упавшего дерева. Вскоре в глубине моего сознания вырисовалась другая картина: кристально прозрачный водоём, а за ним – водопад в несколько ярусов. Это место также показалось мне знакомым. Меня снова охватила тревога.
Неожиданно какое-то животное с шумом выскочило из зарослей ежевики, заставив меня вздрогнуть, и опрометью ринулось в северном направлении. Пробежав футов двадцать, оно резко остановилось.
Животное было скрыто высокой травой, так что я не видел его, но мог следить за его передвижениями по колыханию стеблей.
Несколько минут спустя оно снова побежало, на сей раз к югу, но почти тут же остановилось на секунду-другую, затем опять рванулось на север, но лишь для того, чтобы футов через десять – двадцать замереть вновь.
Скорее всего, это был кролик, хотя его передвижения выглядели довольно странно.
В течение нескольких минут я не отрывал глаз от того места, где в последний раз заметил след зверька, затем медленно двинулся в его сторону.
Когда расстояние между нами сократилось до пяти футов, зверёк внезапно бросился бежать, и опять на север… В какой-то момент я различил белый хвост и задние лапы крупного кролика.
Улыбнувшись, я пошёл, придерживаясь прежнего курса – на восток. Сразу же за лугом снова начинался густой лес. Там я обнаружил ручей футов четырех шириной, впадавший в реку слева, – очевидно, тот самый, о котором упоминал Дэвид. Следовательно, мне нужно было повернуть на север.
К несчастью, в этом направлении не было даже намека на тропу, а что ещё хуже – берега ручья сплошь заросли хотя и молодыми, но уже довольно толстыми деревцами и колючим шиповником, продраться через который было просто невозможно.
Мне пришлось вернуться на луг и поискать кружной путь.
Я пошел по самой границе между травой и деревьями, высматривая хоть какой-нибудь проход в густом подлеске. К своему удивлению, я вдруг заметил след, оставленный в траве кроликом, и двинулся по нему.
Через некоторое время я снова вышел к ручью. Здесь непроходимый подлесок немного отступал от воды, так что, в конце концов, мне удалось добраться до участка, где росли старые, более крупные деревья, и я смог идти на север, следуя руслу.
Пройдя ещё, примерно, с милю, я различил вдали склоны холмов, поднимавшихся по обоим берегам ручья. Приблизившись к ним, я понял, что на самом деле это почти отвесные стены каньона и что впереди находится единственный, судя по всему, вход в него.
Я сел под большим ореховым деревом И огляделся. По обе стороны ручья вздымались на добрых полсотни футов известняковые стены. Дальше, впереди, они отклонялись от вертикали, образуя огромный чашеобразный каньон мили две в ширину и, как минимум, четыре в длину.
Ближайшие полмили представляли собой заросли высокой травы, над которой тут и там поднимались деревья. Вспомнив о давешнем гудении, я пять-десять минут прислушивался, но оно, похоже, прекратилось.
В конце концов, я достал из рюкзака небольшую газовую плитку, зажег её, потом, налив в кастрюльку воды из фляги и высыпав туда же пакетик концентрата овощного супа, поставил её на огонь.
В продолжение нескольких минут я смотрел, как струйки пара, извиваясь, поднимаются в воздух и затем, тают под дуновением ветерка.
Перед моим мысленным взором опять встало видение водоёма и водопада, однако, на сей раз я сам как бы находился там – шёл на встречу с кем-то.
Тряхнув головой, я прогнал видение. Что происходит? Эти образы обретали всё большую живость и яркость. Сначала Дэвид в иные времена, теперь вот ещё и водопад.
Боковым зрением я уловил какое-то движение в каньоне. Я посмотрел на ручей, потом перевёл взгляд на одинокое дерево в паре сотен ярдов за ним, уже потерявшее большую часть листьев.
Всё оно было буквально усеяно птицами, похожими на крупных ворон, некоторые из них слетели вниз, на землю.
Пока я смотрел на них, они вдруг все разом взмыли в воздух и как-то мрачно закружились над деревом. Я услышал их карканье, хотя громкость этих звуков совершенно не соответствовала расстоянию, на котором птицы находились от меня: было ощущение, что они гораздо ближе.
Бульканье воды и шипение пара заставили меня перевести взгляд на кастрюльку. Мой обед убегал. Прихватив кастрюльку полотенцем, я другой рукой убавил газ. Когда кипение утихло, я снова поставил кастрюльку на огонь и повернулся к одинокому дереву. Вороны исчезли.
Наскоро проглотив суп, я вымыл кастрюльку, упаковался и двинулся в каньон. Пробираясь меж каменных стен, я заметил, что все краски вокруг меня стали более яркими.
Трава приобрела удивительный золотистый оттенок, и я впервые обратил внимание на то, что она усыпана сотнями белых, жёлтых и оранжевых цветов. С холмов, расположенных на востоке, ветер доносил аромат сосны и кедра.
Продолжая идти вдоль ручья на север, я, однако, всё время смотрел на высокое дерево слева, на котором видел-ворон. Когда оно оказалось точно в западном направлении от меня, я заметил, что ручей резко расширяется.
Пробравшись сквозь заросли ив, я оказался у небольшого водоёма; из него вытекал не только тот ручей, по которому я шёл, но и ещё один, далее отклонявшийся в юго-восточном направлении. Вначале я подумал, что это тот самый водоем, пригрезившийся мне, но за ним не было никаких водопадов.
Далее меня ожидал ещё один сюрприз; к северу от водоёма ручей пропадал – как не было. Откуда же бралась вода? Потом я сообразил: и водоем и ручей, вдоль которого я шел, питал мощный подземный родник, который здесь выходил на поверхность.
Слева от себя, футах в пятидесяти, я заметил пологий холм, на котором росли три сикоморы, каждая более двух футов в диаметре. Замечательное местечко, чтобы посидеть и поразмыслить.
Я удобно устроился, прислонившись спиной к одному из деревьев. Остальные два находились в шести-семи футах прямо передо мной; взглянув налево, я мог видеть воронье дерево, взглянув направо, – родник.
Вопрос заключался в том, куда далее направить свои стопы. Ведь так я мог пробродить много дней и не найти даже следов Чарлин. И потом, эти видения…
Прикрыв глаза, я попытался мысленно воскресить картину с водоёмом и водопадами, но, как ни старался, не сумел вспомнить её во всех подробностях.
В конце концов, пришлось отказаться от этого намерения. Я снова посмотрел на траву, усыпанную цветами, потом перевёл взгляд на поднимающиеся передо мной сикоморы.
Их кора играла оттенками от тёмно-серого до белого; кое-где по ним, словно кто-то прошёлся кистью, обмакнутой в красновато-коричневую краску, а во многих местах виднелись янтарные тона.
Стоило мне сосредоточиться на красоте этой картины, как все цвета приобрели необычайную яркость, стали переливчатыми. Сделав ещё один глубокий вдох, я перевёл взгляд на усеянный цветами луг. Воронье дерево прямо-таки светилось.
Я подхватил рюкзак и двинулся к нему. Немедленно в моем мозгу вспыхнуло видение водоёма и водопадов. На этот раз я постарался хорошенько запомнить всё.
Водоём был большой – площадью около акра Акр – 0,4 гектара.

; за ним круто вздымались скалы, и оттуда, с одной плоской террасы на другую, каскадом низвергалась вода.
Два водопада поменьше падали всего лишь футов с пятнадцати, но последний обрушивался в чашу водоёма с длинной отвесной скалы высотой в добрых тридцать футов. И снова я увидел в этой картине себя – идущего навстречу кому-то.
Шум автомобиля слева заставил меня замереть на месте, затем тихонько опуститься на колени за невысокими кустами. Выехавший из леса серый джип пересекал луг в юго-восточном направлении.
Я знал, что Служба леса запрещает частным машинам углубляться так далеко в заповедник, поэтому ожидал увидеть на дверце джипа её эмблему. Однако, к моему удивлению, никаких эмблем на джипе не было.
Ярдах в пятидесяти прямо передо мной он остановился. Сквозь просветы в листве мне удалось разглядеть в нем одинокую фигуру мужчины, осматривавшего местность при помощи полевого бинокля. Я нырнул в глубокую траву. Кто бы это мог быть?
Машина снова тронулась и вскоре исчезла из виду, затерявшись среди деревьев. Я приподнялся и сел, прислушиваясь, не донесётся ли опять то странное гудение. Нет, ничего. Я подумал: а может, лучше вернуться в город и искать Чарлин как-нибудь иначе?
Но где-то глубоко внутри я знал, что выбора нет. Закрыв глаза, я постарался сделать то, что советовал Дэвид: восстановить и удержать видение водоёма и водопадов. Потом, я встал и зашагал к вороньему дереву, но продолжал видеть внутренним взором эту картину во всех деталях.
Внезапно раздался резкий крик другой птицы – на сей раз ястреба. Мне едва удалось разглядеть в небе, левее дерева и далеко позади него, тёмный силуэт птицы. Ястреб летел на север. Я ускорил шаг, стараясь как можно дольше не выпускать его из виду.
Появление птицы словно придало мне сил, и даже после того, как она скрылась за горизонтом, я продолжал идти в том же направлении.
Преодолев мили полторы и перевалив через пару скалистых холмов, на вершине третьего я снова замер, различив другой доносящийся издали звук, очень похожий на шум струящейся воды. Нет, не струящейся – падающей.
Осторожно спустившись с холма, я вступил в глубокое узкое ущелье, где снова испытал ощущение дежа-вю.
Вот следующий холм, вот его гребень, а за ним – да, водоём и водопады, точно такие, какими они рисовались мне, только значительно больше.
Чашу водоёма, площадью не менее двух акров, обрамляли скалы и громадные валуны; его кристально чистая вода искрилась голубизной под ясным осенним небом.
Справа и слева виднелось несколько мощных дубов, окружённых играющей зеленью, багрянцем и золотом, порослью более мелких ив, клёнов и камедных деревьев.
Над дальним концом водоёма поднималось целое облако брызг и тумана. Вода, обрушиваясь с высоты, взбивала белую пену. Я заметил, что из водоёма не вытекало ни речки, ни даже ручья.
Значит, вода уходила куда-то вглубь и, пробежав тайными подземными путями, выходила на поверхность в виде мощного родника неподалеку от вороньего дерева.
Чем дольше я вглядывался в эту прекрасную картину, тем более нарастало ощущение дежа-вю. Все эти звуки, краски, само это место казались мне поразительно знакомыми. Я уже был здесь. Но когда?
Я обошёл всё. Я спускался к самому водоёму, чтобы зачерпнуть пригоршню и выпить кристально чистой и холодной воды. Я стоял у каждого из водопадов, чтобы меня обдало брызгами, карабкался по валунам, чтобы прикоснуться рукой к деревьям.
Мне хотелось прочувствовать «особый мир этого места, целиком погрузиться в него. Наконец, я растянулся на плоском выступе скалы футах в двадцати над водоёмом и, закрыв глаза, подставил лицо осеннему солнцу, уже начинавшему клониться к закату.
И в этот момент меня охватило ещё одно знакомое ощущение, которого я не испытывал вот уже несколько месяцев и оттого почти забыл, но сейчас тут же узнал: это было, как тёплая волна симпатии и уважения. Я открыл глйза и быстро обернулся, уже точно зная, кого я сейчас увижу.


Оглядывая пройденный путь

На скале надо мной, наполовину скрытый тенью от нависавшего выше карниза, стоял Уил, уперев руки в бока и широко улыбаясь.
Я увидел его, как бы, не в фокусе, так что пришлось как следует поморгать и сосредоточиться, но, в конце концов, черты его лица обрели отчётливость.
– Я знал, что ты придёшь. – Он ловко спустился со своей скалы ко мне вниз. – Я ждал тебя.
Я ошарашенно уставился на него. Уил крепко обнял меня; его лицо и руки словно бы слегка светились, но, в остальном, он выглядел вполне нормально.
– Ты… здесь… но, как…? – заикаясь, пробормотал я. – Что произошло тогда, в Перу, когда ты исчез? Где ты был?
Он жестом пригласил меня сесть на камень напротив него.
– Я всё тебе расскажу, – сказал он, – но прежде, мне нужно знать всё о тебе. Что привело тебя в эту долину?
Я подробно поведал ему об исчезновении Чарлин, об оставленном ею плане, о встрече с Дэвидом. Уил попросил уточнить, что именно сказал индеец, и я рассказал всё, что сумел вспомнить.
Уил наклонился ко мне:
– Значит, он сказал тебе, что Десятое откровение касается понимания духовного возрождения человечества в свете иного измерения? А также познания истинной природы интуитивных проявлений?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31