Он проходил сквозь мелодические линии, как пловец, прошивающий бирюзовые воды лагуны. Где-то там — далеко-далеко. Он играл любимую музыку Папы-Вскрой-Консервы, знойную музыку юга, пронзи тельную музыку страдания. 5 Комиссар Мартини щелкнул длинными волосатыми пальцами, потер печаткой о черный шелковый галстук, снял колпачок с изящной перьевой ручки и вывел прописными буквами на девственной странице новенькой школьной тетради: ПО СКЛОНУ УЛИЦЫ ПОКАТИЛАСЬ ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА. Ну хорошо, а что дальше? Конкурс детективных рассказов, организованный одним крупным издательством, заканчивается через две недели, а у него только эта несчастная фраза. В дверь постучали. Он проворно захлопнул тетрадь, прорычав: «Войдите!»Жанно. В белой футболке и в столь облегающих джинсах «Левис», что казалось, у него стоит. Комиссар потупил глаза: ну конечно, на этом невероятном типе, его подчиненном, были дорогущие кроссовки в полоску с прозрачными подошвами. Мартини пошевелил сухощавыми пальцами в своих поношенных сандалиях. При виде Жанно он всегда чувствовал себя стариком, хотя разделяли их какие-то десять лет.— Слушаю вас, — подчеркнуто холодно произнес он, поглаживая перламутровые запонки.«Запонки! — думал Жан-Жан. — Белая рубашка, черный галстук — вылитый гробовщик! Да и волос поубавилось! On the rock Гол, как сокол (англ)

, как говорится. В общем, отставка на носу, друг Мартини, — так что катать тебе свои шары в другом месте!»— Похоже, нам не избежать очередного serial killer, патрон, — уведомил он, покачиваясь на каучуковых подошвах.— Чего вам не избежать — так это очередного повышения, дорогой Жанно! Так что там у вас стряслось? Только без лапши — у меня от нее аллергия.«Тоже мне, остряк нашелся. Старый пентюх!»— Нам удалось установить связь между двумя первыми жертвами, шеф. Шукрун с Аллауи посещали одно ночное заведение — «Меч-рыбу».— Бар с потаскухами?— Бар с джазом — цветочек, возросший на местной почве.— По информации отдела нравов, клиенты «Меч-рыбы» скорее чисты.Мартини вздохнул: а как бы упростило задачу простое сведение счетов!— В субботу, двадцать пятого, ровно в четыре утра, Аллауи взял машину у сына владельца бара. С тех пор его больше не видели.— Он один уехал?— У него были виды на какую-то девицу. Имя и место жительства пока неизвестны. Возможно, все прояснится в субботу, если она из постоянных клиентов.— Что с машиной?— Вот тут — подвижка! — оживился Жан-Жан. — Костелло только что сообщил, что ее нашли на стоянке «Палм-Бич». Это старое запущенное казино. Автостоянка выходит на море.— Была ли в салоне кровь?— Сейчас машину как раз тщательно исследуют. Но с первого взгляда там вроде ничего нет.— Что с юным Диазом? — спросил Мартини, стиснув ручку «Монблан».— Пока что связать с остальными его не удается. Родные утверждают, что он только Эн-тэ-эм Молодежная рэп-группа «Ник, твою мать».

слушал.— Вы бы по поводу гибели молодых не очень-то ерничали. Сегодня встречаются подростки с глазами Химены, влюбленной в Сида Персонажи драмы Корнеля «Сид».

, даже когда они плюют вам в лицо. К тому же не забывайте об Элен Морелли, у нее трое сыновей в возрасте от двенадцати до восемнадцати.— Усек, шеф.Элен Морелли была следователем и работала над этим делом вместе с ними: дама с габаритами слонихи — больше центнера весом при росте метр шестьдесят — и проворством лисицы.— Мы собираемся пошустрить в «Меч-рыбе» и еще раз проработать марафонцев, — добавил Жан-Жан, уставившись на кургузые серые носки начальника.На голых лодыжках кудрявились седые волоски.— Что они собой представляли?— Аллауи из мусульман, но религиозным его не назовешь: бегал за девками и пил спиртное. Шукрун был вегетарианцем, занимался тай-цзы, а в синагогу ни ногой. Да и Диаз, думаю, не был мальчиком из церковного хора. Даже в прошлой жизни.— Значит, вы считаете, что религиозный след нас никуда не приведет?«Как же — в тупик», — подумал Жан-Жан, промычав:— М-м… Как и гомосексуальный. Тут что-то другое, но мы пока не можем понять что.— Что ж, советую вам поднажать, дорогой Жанно. Кстати, у вас тут двое стажеров — так пользуйтесь ими.— Они только стажеры.— Отзывы о Мерье просто восторженные, а достоинства Тинарелли вы, кажется, и сами успели разгля деть.Пустив эту парфянскую стрелу, комиссар развернул «Канар аншене» Юмористическая газета.

и углубился в чтение, позабыв о своем подчиненном.Марсель устроился за белым пластмассовым столиком, положил фуражку перед собой и в ожидании заказанного люля-кебаба потягивал лимонад. Сегодня во время перерыва он решил подкрепиться в «Шаверме». За стойкой ворчал и тяжело отдувался хозяин: казалось, он перегружен работой, хотя Марсель был единственным его клиентом, если не считать какого-то типа в очках «Seen» «Securite social» — служба соцобеспечения.

с толстыми стеклами.Лет сорока, среднего роста, худощавый, с курчавой бородкой… этакий скромный старый холостяк из тех, что семенят по жизни как мышки, изредка попискивая от злости, подумал Марсель, отметив про себя его темно-русые волосы, причесанные и зализанные как у школьников пятидесятых; отутюженные бежевые шорты, сандалии священника и рубашку с длинными рукавами — и застегнутыми манжетами! Все это время тип сосредоточенно поглощал табуле Ливанское блюдо из размельченных зерен, мелко нарезанных томатов, лука и др. , заправленных маслом и лимонным соком.

.Это был тип, которому никогда в жизни не заполучить такую женщину, как Надья или Мадлен, — да что там, ему и бисквит на десерт не светит, — существо, чьи серые будни скрашивают только теленовости да вылазки за продуктами.Вдруг забитое существо подняло карие глаза, расплывшиеся за толстыми стеклами, и встретилось взглядом с серыми глазами Марселя. Тот наклонился к принесенному сэндвичу.— Спасибо, — сказал он хозяину заведения. — Как я погляжу, с работой не очень перенапрягаетесь.— И не говорите! — изрыгнул тот, грустно дрогнув тройным подбородком. — Без Камеля знаете, какой кавардак! И никого взамен! Повсюду одни бездельники!— Бедняга… не повезло парню, — вздохнул Марсель.— Аи, не могу больше про это слышать.— Он ни с кем не ругался?— Ругался! Знаете, каким добряком был! Сколько раз ему говорил: с твоей доверчивостью тебя любой облапошит. И что? Покойник! Вот жизнь, а! Чего только не выкинет! Вы-то никого не знаете, чтоб здесь поработать?— Поспрашиваю, — ответил Марсель, откусывая сэндвич. — А как насчет девушек? Ревнивцев… или чего такого не видели?— Да что вы! Чтобы Камель на чужое рот разевал! Они сами на него, как пираньи, кидались.— Постоянная подружка была?— Ходила тут одна. Несколько раз его дожидалась — блондинка, Мелани зовут. Сущий ангел.— Где-то рядом работает?— Ну да! Вообще не работает. В лицее учится. Маленькая еще.Марсель вздохнул. В их городе не меньше четырехсот лицеисток. Интересно, сколько среди них Мелани?— Возраст можете назвать?— Да как сказать… Лет шестнадцать-семнадцать… Но — все на месте. Как вспомню! Вай-вай-вай!Застыдившись вырвавшегося откровения, он мельком взглянул на клиента в шортах. Но тот спокойно жевал, уткнувшись в тарелку, — кажется, ничего не слышал.«Ну что, — подумал Марсель, — Мелани, блондинка, хорошо сложена… уже кое-что!»— Где живет, не говорила?— Куда там! Встречались на выходе. И вжик — сматывались.— У нее было что-нибудь — скутер или мопед?— Темно-синяя «хонда» под номером 1241 UV 06, — доложил хозяин.Марсель не верил своим ушам. Это тупое создание помнит номер средства передвижения постоянной подружки Камеля?! Он наспех проглотил оставшийся кусок сэндвича и выдернул блокнот. Хозяин с улыбкой наблюдал эту процедуру, обмахиваясь бумажным полотенцем — оранжевым, в тон футболке.— Может, еще фанты? — спросил он.— Спасибо, нет времени. Сколько с меня?— Обед за счет заведения.— Нет, нет, что вы!— Да, да — ради меня! Кстати, может, поможете? У меня тут штраф…Здрасте пожалуйста, подумал Марсель, по инерции обронив «дайте посмотрю».Патрон извлек из кармана протокол о нарушении.Превышение скорости, шестьсот франков. Минус два пункта, на грани лишения прав. Так — посмотрим…— Ого! Так это серьезно! Ладно, попробую. Но ничего не обещаю. Сейчас все фиксируется в компьютере.— Чертовы компьютеры! — ругнулся хозяин. — Лишь бы народ обдирать!Он повернулся к типу в шортах, взял у него жутко скомканную пятидесятифранковую бумажку и, брюзжа, сунул ее в карман.Тип в шортах встал и ушел. Хозяин с отвращением понюхал кончики пальцев, затем — банкноту:— Черт! Да от нее мочой воняет! Нате-ка, понюхайте!Под нос не успевшему отреагировать Марселю ткнулась зловонная бумажка. Точно — моча.— Он что, ее из горшка вытащил? Вот сука — руки теперь мой!Хозяин отправился в помещение, и Марсель наконец-то улизнул. Владелец банкноты исчез.Спеша в комиссариат, Марсель слепо проскочил мимо ворот, в тени которых стоял человек с сияющими глазами, обутый в сандалии священника.— Вам всегда срочно! — пенял Сантос из службы технической документации нетерпеливому Марселю.— Это срочно, — возразил тот, — у нас три покойника на руках.«Нашел чем удивить, — подумал Сантос. — У меня тут жена развод просит, а он — три покойника! Тоже мне…»— Нашел! — неожиданно гаркнул он с какой-то даже досадой от своего проворства.— Нашел! — гаркнул Мерье, потрясая желтой липучкой. — Темно-синяя «хонда» — зарегистрирована на имя Мари Перен.— Мать, наверное, — предположила Лола, в сотый раз прорабатывая отчеты о вскрытии. — Что с адресом?— Живет где-то на набережной Круазет. Все.— Позвоните Блану, — приказал Жанно. — Пусть прогуляется на место и все выяснит.Динь-динь-дон, — пропел звонок — элегантная медная кнопочка, погруженная в мраморную табличку с надписью «М. Перен. Лечение биоэнергетикой».Две секунды. Три секунды. Ничего. К великому изумлению парочки старушек, приклеившихся к витрине бутика «Кристиан Диор», полицейский позвонил снова. Легкий щелчок, и дверь приоткрылась. Марсель машинально снял фуражку и прошел внутрь.Он не стал вызывать лифт и преодолел три этажа на цыпочках — нагрузка, полезная для икроножных мышц и сердца.На четвертом этаже его ждала открытая дверь с литерой «В». Толчок. Мелодичная трель.— Пройдите в Зеленый салон, — прокричал откуда-то женский голос, — я сейчас подойду!В Зеленом салоне все было зеленым: кожаный диван, со вкусом подобранные кресла, ковры, шторы, низкий лакированный столик и японский букет из бамбука. Прижав фуражку локтем, Марсель, которому было не по себе, прошел внутрь с блокнотом наготове. Из широкого застекленного проема открывалась панорама рейда с разбросанными повсюду яхтами и теплоходами. Полюбовавшись красочным скольжением несущегося за катером парашюта, он обернулся к столику с аккуратно разложенными журналами: садоводство, диетология, эзотерика, «Бюллетень общества эротической поэзии», путеводитель по Венеции…Марсель поднял глаза. Перед ним стояла женщина в сером костюме. Высокая, упитанная, с волосами, собранными в пучок, она скромно скрестила руки на животе.— О нет! — воскликнула женщина низким голосом. Вы ошиблись — ряженые завтра!— Ряженые? — тупо повторил Марсель.— Костюмированный бал состоится завтра. Начало в восемь.— Да при чем тут бал? — возразил он, теребя усы.— Что, зудит? Это все клей! — объяснила женщина. — Сколько можно повторять: не экономьте вы на накладках! — И, подскочив, она изо всей мочи потянула за усы.Марсель взвыл от удивления и машинально оттолкнул ее.— У аи! — вскрикнула женщина, плюхнувшись на диван. — Да вы сумасшедший!— Извините, — пробормотал Марсель, — я не хотел… нечаянно.— Грубиян! Пошел вон, или я вызову полицию! «Плохо дело», — подумал Марсель, надевая фуражку.— Марсель Блан, полиция, — представился он с тем сугубо официальным видом, какой напускал на себя, когда хотел посмешить детей. — Мне нужна Мари Перен, — добавил он.— Хватит ломать комедию! — ответила женщина, поднявшись. — Бедняга! Это вы-то полицейский? Проваливайте!— Речь идет об официальном расследовании, мадам. Имеющем отношение к Мелани.Женщина побледнела и схватилась за сердце:— Мелани! Боже! А вы действительно полицейский! Боже мой, Мелани! С ней что-то случилось? Да говорите же, говорите все!— Вы Мари Перен?— Что стряслось с моей крошкой? Разбилась на этом чертовом скутере, да? Это опасно? Она в больнице?— Успокойтесь, речь идет не о ней Ваша дочь встречалась с неким Камелем Аллауи…— Что?! Моей дочери всего шестнадцать лет, и ее юного друга зовут Шарль. Шарль де Виледье, «Миндальное печенье Казэс»…— Похоже, у нее был еще один друг, мадам. Камель. Камель Аллауи, кебабы «Короля шавермы».— Короля чего?— Ливанской закусочной около рынка.— Она связалась с наркотиками? Он выставил ее на панель? Ну не молчите же! Я снесу все.Женщина уже была перед ним, и ее пышная грудь угрожающе ходила ходуном в такт взволнованному дыханию. Марселю хотелось утереть пот со лба.— По поводу наркотиков нам ничего не известно. Все, что мы знаем, — это что она встречалась с Камелем. Нам нужно с ней поговорить. Как можно быстрее.Мари Перен вернулась на диван, поправила прическу и перевела дух.— Вы нарушили мой энергетический баланс, — холодно констатировала она. — Это гадко, гадко!— Где я могу найти Мелани?— Думаю, она на занятиях. Если, конечно, не кувыркается с каким-нибудь беспаспортным бродягой в его заваленной гашишем берлоге. Чего вы от меня-то хотите?— Камель Аллауи не был беспаспортным бродягой, мадам. Он работал.— Не был? Работал? — подскочила Мари Перен, выпучив глаза.— Его убили. Возможно, ваша дочь в опасности, — подхватил Марсель, не удержавшись от удовольствия драматизировать ситуацию.— Господи боже!— Повторяю — нам нужно поговорить с ней немедленно, — вставил Марсель.— Эта лицемерка должна явиться с минуты на минуту!Она похлопала себя по горлу кончиками пальцев с накрашенными ногтями и вытерла капельку пота с верхней губы. «Какой красивый рот, — отметил Мар-сель, — с полными губами… Красивый рот, красивые глаза и красивая грудь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20