Удалось его опознать? — поинтересовался он, уткнувшись в свой но утбук.— Да об этом вас нужно спрашивать! — взорвался Жан-Жан, мало-помалу «разогретый» бреднями своих помощников. — Что вы успели сделать?Лоран вопросительно посмотрел на Лолу, которая отвернулась к загаженному голубями окну.— Опубликовали сообщение об убийстве с фотографиями жертв в прессе, — объяснила она грязному стеклу.— Аи да молодцы! Как бы мы тут без вас жили! — восхитился Жан-Жан.Он уже был готов пожалеть о Рамиресе, своем толстокожем подчиненном, убитом в прошлом году. Рамирес — тот хоть что-то делал.— По городку еще не гуляли? — неожиданно продолжил он, хрустнув пальцами.— По какому городку? — насторожился Мерье.— Не по университетскому, не беспокойтесь! По Рубиновому городку. У нас там все черные авторитеты кучкуются. Да, на рынок не забудьте зайти — — там, кстати, и ливанская закусочная неподалеку. Может быть, наши друзья были знакомы?— Террористы? — смело предположил Лоран, готовый снова выйти в Интернет.— Кто знает, малыш, кто знает! Возможно, с помощью профайлера из ФБР вы действительно разоблачите банду матерых террористов на местном цветочном рынке. Чем не украшение для вашего послужного списка? Спасибо, я вас больше не задерживаю.Лоран с Лолой, понурившись, вышли на улицу. Ветер сменился на западный, нагнав низкую пелену серых облаков.— Твою мать, как в Лондоне! — проворчал им вслед постовой у входа в участок, зябко передернув плечами.«Интересно, почему — как в Лондоне? — подумал Мерье. — Сейчас же тепло, легкий ветерок…»Он поравнялся с Лолой, устремившейся к пешеходной улице. Да, это действительно сама прелесть!— А я думала, ты в Рубин пошел! — удивилась прелесть, пережевывая жвачку.— Прошу прощения?— Я говорю, ты у нас мужик — ты и чеши в эту дыру! Кстати, «мак» Макинтош — компьютер

твой разлюбезный тебе лучше в участке оставить. Чао! — попрощалось уже из-за угла прекрасное, но, увы, неисправимо хамское создание.Мерье пришлось вернуться в гараж за машиной. Отъехав, он увидел полицейского с рыжими усами. Марсель Блан — двух мнений быть не может. Не счастный — жить с таким имечком! Марсель Блан — буквально: «Марсель Белый».

— Простите, пожалуйста, вы не знаете, как проехать к Рубиновому городку?— У вас есть карта?Они развернули карту на багажнике. Обозначив маршрут шариковой ручкой, Марсель вежливо поинтересовался:— Вы туда один направляетесь?— А что, это опасно?— Да так… Как у нас тут говорится, «в Рубине покрепче держись за свои рубинчики». Там не любят полицейских и вам ничего не скажут, даже если узнают парней на фотографии. — Помолчав, он добавил: — По-моему, он жил где-то здесь, в старом городе.— Почему вы так думаете?— Не знаю. Интуиция. Весь его вид, его тело… Он похож на танцора или что-то в этом роде. В нем есть что-то стильное.«Интуиция у агента в форме, — ухмыльнулся Мерье, залезая в „пежо-206" оливкового цвета, — чего только не бывает!»Марсель скептически посмотрел на удаляющийся автомобиль: «Ну почему людям не жалко своего времени? Ведь это так глупо!»
Оставшись в кабинете один, Жан-Жан в сотый раз проклял отсутствующую преданную ему секретаршу, падшую жертвой одной ночной попойки: мало того что, прикрывшись замужеством со своим гориллой-коммандос, эта неблагодарная выцыганила неделю отпуска на Реюньоне — там она умудрилась обжечься о гигантскую медузу и, после того как ее спровадили спецрейсом в Марсель, отхватила еще три недели в больнице! И никакой тебе замены! Конечно, ему предложили какую-то волосатую карлицу с немыслимым багажом знаний, пропечатанным в дипломе, но он отказался. Ведь все было спокойно. Покуда из воды не поперли эти утопленники!В результате он один на один с двумя покойниками, двумя слабоумными стажерами, одним верным себе Марселем Бланом и воспоминаниями о секретарше, всегда готовой надраить кофеварку.«Черт, может, в полицию нравов податься? Или, скажем, в наркоконтроль?» А что — натрахаешься, нанюхаешься, и все забесплатно! Ну как тут исполнять свои обязанности? Трясти пистолетом перед подозреваемыми, которые исчезают, едва появившись? Все, что он может, — это облажаться!В приступе бешенства Жан-Жан швырнул «Экип» и принялся со страшной силой втаптывать газету в пол, распевая боевой гимн индейцев навахо. Вдруг он осекся: стоя в проеме двери, на него хмуро смотрел комиссар Мартини.— Жанно, закончите с шейпингом — зайдите ко мне.Абзац!
Ну не ходи ты в эту закусочную. Далась она тебе! Пойди лучше купи себе чего-нибудь. Хорошо, теперь направо… Да не налево — направо! Будешь ты меня слушаться или нет?! В эти мозги не иначе как микрочип вживили — вот и крутят ею сверху. Точно! Она теле-и радиоуправляема! Одновременно!Первое, что заприметила Лола, едва совладавшая с абсурдным желанием погулять и поглазеть на витрины, на подходе к ливанской закусочной, — это опущенная железная штора и табличка: «Буду в 18 часов».«Ну и поделом! Неслась сюда, как дура последняя. Получила? Теперь-то что будешь делать?»— Поцелуемся? — трепетно отозвалось в ее правом ухе.Рядом с ней нарисовался верзила брюнет; под синтетической рубахой на костлявой груди, заросшей черными кучеряшками, блистала здоровенная златая цепь.Этому-то чего надо? Ходячая реклама дверных ковриков! Он что, всерьез собирается поиметь наши прелести — третий размер без силикона?— Вот увидишь, будешь на седьмом небе, — нежно пролепетал этот тип, лизнув ее уже в левое ухо.— Сейчас я тебе врежу, дебил — завопила Лола и полезла в сумку за полицейским удостоверением, решив, что пришло время его продемонстрировать.Бам. Кулак типа врубился в нос Лолы, швырнув ее к стене на радость трем мальчишкам, гонявшим мяч по соседству. Не успела она пощупать, сломан ли нос, как парень выхватил у нее сумку и бросился наутек, затерявшись в пустынных в эту пору переулках.Born me ни! Она еще и драться не может! О-ла-ла, девочка, да нам с тобой отжиматься придется, карате опять-таки…— Попалась, которая кусалась. А, тетя? — съязвил один шкет, симпатичный недоумок в не менее симпатичной бейсболке.— Заткнись! — бросила Лола, поднимаясь на ноги. Ее тошнило, сквозь пальцы из носа сочилась кровь.— Не будь красивой, а будь учтивой, дура! — рявкнул второй сорванец, так сильно толкнув ее в спину, что она рухнула на четвереньки.Она уже испугалась, как бы третий, самый старший из них — подросток с тяжелым лицом преступника-малолетки, — не воспользовался ее беззащитной позой и не изнасиловал ее, но тут, слава богу (бывает же такое!), послышался спасительный возглас Марселя Блана:— Лола! Привет в обед!Дружно распевая: «Дурочку с улочки кинули в переулочке!» — компания мальчишек брызнула врассыпную.Марсель помог ей подняться.— Что случилось?О подвесную грушу стукнулась.— На меня напал какой-то парень и отобрал сумку, — едва выдавила она.— Черт! И как вас угораздило! Куда он побежал?— Вон туда, в переулок!В полной боевой готовности — свисток в губах, ладонь на рукоятке пистолета — Марсель потрусил в указанном направлении.Нет, все-таки как он бегает! Марсель, сердце мое, да ты любую белошвейку, рванувшую на первое свидание, за пояс заткнешь! А твоя жертва! У нее уж как пить дать поджилки от страха трясутся!В каком-то забытьи Лола присела у фонтана. Затем окунула в воду лицо, руки, смочила затылок…— Здесь мыться запрещено. Читать, что ли, разучились? — рассердилась пожилая женщина, которую мимо фонтана ежедневно с двух до трех прогуливала ее собака. — Ну и паскуды же эти иностранцы!Лола промолчала. Ее слишком сильно занимали разбитый нос и затянувшееся отсутствие Марселя…
Ворсистый ковер Марселя упер? Поделом! Реинкарнация в убийцу и насильника мусоров — лучшего тебе и не пожелаешь!Бац! Будто получив сильнейшую оплеуху, Лола вверх тормашками полетела в воду.— Не поймал… Проклятие, это еще что такое? — запыхавшись, пробормотал подоспевший Марсель. — Вы бы с купанием-то… поосторожней — так ведь и до воспаления легких недалеко. Я вызвал «скорую помощь». По-моему, вам лучше поехать в больницу. Кажется, у вас нос сломан.Наглотавшейся воды, трясущейся от холода Лоле оставалось только согласиться и покорно ждать «скорую», а затаившемуся в ней чудовищу — бессильно изнывать от гнева. Небесная воля была налицо: «Ад! Ад! Ад!»
К восемнадцати часам, когда Жан-Жан уже собирался домой, перед ним возникли Лола с Лораном. Лола сменила имидж: теперь у нее была разбитая физиономия и гигантский компресс вместо носа. Лоран, со своей стороны, бравировал пиратской повязкой на левом глазу и заляпанной кровью белой рубашкой.— Опять стряслось что-то, о чем я не знаю? — навострил уши Жан-Жан: от всех этих дерьмовых дней у него начиналась острейшая мигрень.— В меня бросили камнем, — отрапортовал Мерье. — Произошло рассечение надбровной дуги. Много крови было, — добавил он, указывая на свою пятнистую ру башку.— Ну а вы, Тинарелли? С атакой регбистов не совладали?— Нет. Прошто меня ударил какой-то тип и отобрал шумку, — прошамкала Лола.— Вместе с удостоверением, надо думать?— И шлужебным оружием.— Ну вот, теперь, глядишь, и из нашего пистолета кого-нибудь грохнут… — мирно выдохнул Жан-Жан. И тут началось: — Черт побери! Жандармом из Сен-Тропез меня заделали? Да вы вообще знаете, кого я видел сегодня днем?Мертвая тишина в рядах полиции.— Комиссара Мартини! Начальника нашего! Ферштейн? А знаете, что этот самый начальничек мне на ушко шепнул? Любовное признание! И всё — термины на «ЦИЯ»: адаптация, мутация, деградация… Улавливаете, в чем суть?Гробовое молчание.— Он ждет результатов! В городе — мертвый сезон. Поэтому изголодавшиеся газетчики набросятся на наших утопленников, как сомалийцы на рисовое зернышко!Мерье сокрушенно зацокал.— Пойду обратно в жакушочную! — объявила Лола, бешено вращая глазами, как брошенная львам дева.Жан-Жану показалось, что у него пробивается грива.— Ладно уж, — смилостивился он, — завтра пойдете! Сейчас я вас лучше додому подброшу. Самой вам за руль нельзя.— Она на моей машине приехала, — заметил Мерье, созерцая свои вестоновские мокасины.— А я думал, вы собираетесь отсканировать досье и послать необходимую информацию вашему приятелю из «Квантико». — Жан-Жан взялся за ручку двери.— Прямо сейчас?— Нельзя терять ни минуты, малыш. Все. До завтра.В дверях им встретился лейтенант Костелло. Лола с интересом взглянула на старого, похожего на гангстера красавца с пропитавшимися иссиня-черной краской редкими волосами и томиком своего любимого Сен-Жон Перса Сен-Жон Перс (1887 — 1975) — великий французский поэт, лауреат Нобелевской премии.

под мышкой. Он приветствовал их кивком головы. Какая неординарная фигура!Зато злобное существо в ее голове просто клокотало от бешенства. Вот он, обидчик! Вот она, старая кляча, отправившая его adpatresl К праотцам (лат)

. Передо мной гад, повинный во всем этом свинстве, и я не могу выдрать ему яйца! Даже будь у меня кусачки! О треклятый небесный запрет!— А, Костелло! Как нам тебя не хватало! — воскликнул Жан-Жан едва ли не от чистого сердца: сейчас, на фоне его юной охранницы, этот старый кретин вызывал даже какую-то симпатию.Вернувшийся из отпуска, взятого для участия в поэтическом конкурсе «Золотой словник», Костелло испепелил его мрачным взглядом: низкая душонка капитана Жанно была начисто лишена хоть какого-то поэтического чувства. «Перманентная эрекция торжествующего материализма», — ухмыльнулся он in petto В глубине души (ит.)

.— У нас тут работенка появилась. Зайди к малышу Мерье — он все объяснит, — сообщил Жан-Жан, похлопав его по плечу, и вышел на улицу.Перебинтованная Лола Тинарелли смущенно по плелась следом.Костелло задумался: интересно, расшибла ли эта несчастная голову о стену при мысли о необходимости уступить домогательствам капитана, или же они занимались хард-сексом, как в одной передаче, которую показывали по каналу «Культура»? Сам он не был любителем всего этого. Круг его общения ограничивался несколькими поэтессами, и в те редкие моменты, когда их мистические утехи перерастали в утехи эротические, он приходил к заключению, что заурядная велосипедная прогулка была бы легче для его сердца и полезнее для организма.Зайдя в офис, Костелло не нашел никого, кроме какого-то человека на четвереньках, по-видимому, техника: тот ковырялся в электрических проводах и с удивлением поглядывал на него. «Странно, что это за крестный отец и почему он столь беспардонно вторгся в полицейское управление?» — раздумывал Мерье.Усевшись в «БМВ-316» цвета металлик, который он каждое воскресенье вылизывал замшевой тряпкой, Жан-Жан тут же включил кондиционер, электропро игрыватель, регулировку подголовников и прикуриватель.Лола забилась в самый угол автомобиля, ощутив впившуюся под ребра ручку дверцы. Отказавшись от протянутой сигареты «Мальборо-лайт», она демонстративно уставилась в окно.Если эта дрянь положит тебе руку на коленку, забудь про его пост и вмажь ему хорошенько. Да еще жалобу на сексуальное домогательство подай. Как вы посмели!«Если эта „зажигалка" не прекратит так знойно дышать, изнасилую прямо на стоянке, — подумал Жан-Жан, с силой выжимая газ. — Ух как жжет! Прямо жаровня для моих крохотулечек!»— Какие планы на вечер? — проскрежетал охрипший голос мартовского кота.— От матери жвонка жду. Она жаболела.— О, надеюсь, ничего страшного? А то давайте сходим перекусим чего-нибудь?— А как же ваша жена?Получил по зубам?— У нее ужин с подругами, — нагло соврал Жан-Жан.— Шпашибо, вы очень любежны, но я хочу шпать, — ответила Лола, не отрывая взгляда от глянцевого асфальта.«Ничего, детка, ты у меня еще получишь, — подумал он, паркуясь у ее дома. — Если большой белый охотник выбрал себе жертву, ей не уйти».Скрывшись в крошечной квартирке, которую ей посчастливилось снять за три тысячи франков (не считая расходов на коммунальные услуги), — «зато у вас будет свой балкон, и вообще тут спокойно!» — Лола почувствовала себя обреченной на заклание телкой.Да уж! Тут без хороших ножниц в сумке — никак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20