- Как все-таки Греймокин добрался до вашей запонки? - спросила она. Говоря это, она стояла на цыпочках на приставном табурете и шарила рукой под голубой атласной подушкой, на которой некоторое время назад сидел кот.
Сейчас, когда ее руки были подняты, ему открылся соблазнительный вид ее высокой полной груди.
Она повернула голову и взглянула на него. Ее вопросительный взгляд заставил Ноа поспешить с ответом.
- Он, должно быть, залез в открытое окно машины, пока я был на почте.
- Вы храните свои запонки в машине?
- Я потерял эту запонку неделю или две назад, но не знал где. К счастью, у меня есть запасные на работе.
- На случай любой непредвиденной ситуации, - сказала она без особого выражения, слезая с табурета.
- Но вот к этой ситуации я был явно не готов, - пробормотал он тихо.
Каким-то образом она услышала его.
- Я знаю, что это очень неприятно, когда теряешь то, что ты очень ценишь. Но ведь надо беречь дорогие тебе вещи.
Он вдруг осознал, что она говорит с ним точно таким же тоном, как только что говорила с Греймокиным, - бранящим и в то же время успокаивающим. Так с ним еще не говорили, - Прежде всего не моя вина, что я потерял запонку. Наверное, в манжете была слишком широкая петля. И запонка выпала без моего участия и без моего осознания этого факта. Во-вторых, у меня нет никакой особой сентиментальной привязанности к этой чертовой штуке. Просто очень дорогая запонка, которую я иногда надевал.
- Разумеется. Очень вас понимаю. Она заглянула за шкаф, а затем нагнулась, чтобы продолжить поиски на полу.
- Здесь нет. А как дела у вас? Она выпрямилась и посмотрела на него, ожидая ответа.
Он и не начинал искать. Ноа подумал, что она явно знала это.
Ее кошачьи глаза были не только загадочными, но и опасными. Надо стараться не смотреть в них. Но цветочный пряный запах, который все время преследовал его с тех пор, как Ноа вошел в магазин, уже ударил ему в голову, и думать становилось все труднее.
Это сильное обольстительное благоухание содержало в себе надежду и обещание.
- Что же это за запах?
Она пересекла комнату и подошла к маленькому столику рядом с ним, на котором лежали свечи самых разных размеров и форм.
- Должно быть, ароматизированные свечи. Звук чиркнувшей спички резко отозвался в его ушах, а маленькое пламя спички, которую она поднесла к фитилю свечи и держала там, пока тот не загорелся, показалось ему ужасно ярким. «Разве ведьмы не боятся огня?»
Она погасила спичку, слегка дунув на нее.
- Должно быть, вам вспомнились времена, когда ведьм сжигали на кострах.
Он вздрогнул, не понимая, как он мог задать такой глупый вопрос. Он никогда не задавал глупых вопросов. В последний раз он думал о ведьмах, когда ему было четыре года и мать читала страшную сказку.
В ее улыбке содержался намек, который он не мог понять.
- Огонь - это одна из стихий, - сказала она, - а одна из предполагаемых способностей каждой ведьмы - это способность управлять стихиями.
«Черт возьми, почему она так волнует его?»
Он поднял руку и слегка притянул ее к себе.
- Это запах не от свечей, - сказал он угрюмо. - Это ваш запах.
- Но я не пользуюсь никакими духами.
- Это все и объясняет.
Он крепко держал ее руку и вдруг почувствовал, что какая-то сила потащила его к ней. Ему страшно захотелось поцеловать ее. Потрясающе! Он ведь даже не знаком с ней.
- Он вам показался неприятным?
- Он мне показался притягивающим.
А вы - ослепительно красивой. Вы ведьма, не так ли?
Она подняла свободную руку и погладила его острый подбородок.
- Вы, должно быть, устали. Вы сегодня долго ехали.
- Да. Долго.
Каким-то простым движением она освободилась от его руки.
- Вам надо ехать дальше к Эзми и Лавинии. Они вас ждут. Они приготовили вам вкусный ужин и мягкую постель.
- Мягкую постель, - повторил он в каком-то трансе, не сводя с нее глаз. Она и мягкая постель. Он желал ее. Когда он понял это, по его телу прокатилась горячая волна. - Я поищу вашу запонку, а вы идите. С трудом заставляя себя делать каждый очередной шаг, он медленно вышел из магазина, стараясь не упускать ее из вида. Постепенно расстояние между ними увеличилось, и сумрак магазина сделал ее почти неразличимой. Он видел теперь только стройный силуэт и светло-золотой нимб вокруг ее волос, который возникал из-за пламени горящей свечи.
Когда он был уже на тротуаре, что-то вверху привлекло его внимание. Греймокин сидел на верхнем окне и пристально смотрел на Ноа своими мистическими, загадочными глазами.
Ноа снова посмотрел на магазин, но Раиннон там уже не было.
Лавандовые волосы Лавинии Девитт напоминали гнездо экзотически раскрашенной птицы. Ноа подумал об этом с нежностью, когда она стала поправлять свою прическу.
- Мы так рады, что ты приехал к нам, Ноа, - сказала она. - Мы так давно не видели тебя.
Ее сестра Эзми согласно закивала головой и подала ему тарелку с ветчиной.
- Конечно же, когда садишься в поезд и едешь к тебе в гости в Нью-Йорк - то все это здорово. Как бывало все эти годы… Но теперь нам стало так трудно…
Он сумел подхватить тарелку из рук Эзми буквально в последнюю долю секунду, предотвратив падение ветчины на ярко-оранжевую скатерть стола, над которой висел густой белый туман. Он снова всмотрелся в этот туман, образующийся от сухого льда, помещенного в декоративное блюдо в форме тыквенного фонаря. Его хозяйки, кажется, были совершенно очарованы производимым эффектом, и Ноа решил не говорить, что еда из-за этого тумана совершенно остыла. Он съел большую порцию деревенской ветчины, а затем отставил тарелку в сторону.
…ездить в поезде, - продолжала Лавиния с того самого места, где остановилась Эзми.
- Мой артрит, знаешь ли. Но, Боже мой, как мы соскучились по тебе! Теперь, когда Ребекки больше нет с нами, ты ведь единственный, кто у нас есть.
Его мать, Ребекка, была их младшей сестрой и умерла два года назад. Упоминание ее имени вызвало у Ноа приступ грусти. Его мать, наиболее здравомыслящая и рассудительная из трех сестер, была любима и обожаема своим мужем, брокером с Уолл Стрит, и сыном.
- Ты наш единственный живой родственник, - добавила Эзми.
Цвет волос Эзми находился где-то в диапазоне цветового спектра между розовым и клубничным. Ноа с удивлением отметил, что его тетушки совершенно не изменились. Прошедшие годы добавили им лишь несколько морщинок.
- Мне следовало бы приехать раньше, - чистосердечно признался он. - Я тоже соскучился по вас, но моя юридическая практика требует, чтобы я работал восемнадцать часов в день.
Эзми понимающе улыбнулась ему, и от этого он почувствовал себя даже хуже, чем когда объяснял, почему так долго откладывал свою поездку к ним.
- Молодые люди так много работают теперь, - сказала она. - Налей себе еще чая со льдом, дорогой.
- С удовольствием, - ответил он и быстро потянулся за массивным чайником.
- А ты знаешь, что твоя мать родилась в этом доме?
- Да, тетя Лавиния.
Он бросил взгляд на выцветшие обои, которые в некоторых местах отклеивались от стены, и подумал, что, наверное, его мама сидела за этим же самым столом, будучи еще совсем маленькой девочкой, и смотрела на тот же самый рисунок тех же самых обоев. Он совершенно точно знал, что его тетушки были материально хорошо обеспечены, но, судя по всему, они не придавали большого значения тому, как все выглядит, за исключением Кануна дня всех святых.
- Как хорошо, что сейчас ты с нами, - сказала Лавиния. - Этот дом и весь город были родными для твоей мамы. Тебе надо получше узнать их.
- И сейчас как раз такое подходящее время, - сказала Эзми, и морщины на ее щеках исчезли в лучезарной улыбке, которую она послала Ноа.
- Сейчас все празднуют Канун и все надеются, что в этом году легенда опять претворится…
Он вздрогнул. Раиннон тоже упомянула легенду.
- Раиннон говорит, что лучше, чем сейчас, роз никогда не было, - сказала Лавиния.
При упоминании об этой женщине, которую он никак не мог выбросить из головы, его пульс участился. Он отложил свою вилку и оперся о край стола.
- Я уже познакомился с Раиннон сегодня в городе.
Лавиния радостно всплеснула руками.
- Как это замечательно! Она такая чудная девушка. Мы очень…
- ..ее ценим, - закончила Эзми вместо нее.
- Она… маленькая чародейка, - сказал он и сразу же пожалел об этом. И это говорит он, умный, интеллигентный, логично мыслящий человек, получивший прекрасное образование и хорошую работу, известный среди коллег своим красноречием. Как бы там ни было, сейчас он почему-то не мог ясно выразить свои чувства. Все и правда выглядело так, будто Раиннон околдовала его.
Эзми замахала руками, непосредственным результатом чего явилось то, что туман над столом рассеялся, и стало видно блюдо со сладким картофелем, который она и положила себе в тарелку.
- Чародейка, дорогой? Она что, надела какой-нибудь колдовской костюм?
- Нет, она была вся в черном, как ее кот. Кстати, вы когда-нибудь замечали, что цвет глаз у ее кота совершенно такой же, как у нее?
Лавиния радостно закивала в ответ в знак согласия.
- Замечательный оттенок голубого, правда же? Я просто обожаю цвет ее глаз.
- Да, но для кота… Довольно странно, не так ли?
- Ты просто плохо разбираешься в них, дорогой, - ответила Лавиния.
- Потому что у твоей матери на них была аллергия, - добавила Эзми. Он непроизвольно сжал кулаки.
- Я знаю, что мало общался с котами, но все-таки разбираюсь в них немного, и я уверен, что в ее коте что-то нечистое. Вы знаете, что она назвала своего кота именем кота в Макбете?
- Теперь, когда ты сказал об этом, я начинаю считать, что он и вправду выглядит по-шекспировски. У него такая заостренная мордочка, такие восхитительные усы.
Лавиния улыбнулась.
- В нем что-то королевское.
Стараясь сохранять выдержку, он сказал:
- Кот в Макбете не был королем. Там он был одним из сообщников ведьмы, а этот кот буквально привел меня к Раиннон.
- В высшей степени благоразумно с его стороны и чрезвычайно удобно для нас. Мы собирались познакомить тебя с Раиннон, а теперь в этом нет необходимости.
Лавиния посмотрела на свою сестру, как бы ища ее поддержки и желая удостовериться, что она также очень довольна действиями кота.
Улыбка Эзми подтверждала это.
- Греймокин - просто прелесть. Мы ему носим вкусненькое время от времени.
- Надо будет обязательно к нему съездить, - сказала Лавиния. - К нам сюда так далеко от города он не приходит.
Нов вздохнул. Его тетушки были очень милыми, но, к сожалению, немного не в своем уме. Нет, надо будет обязательно выбросить Раиннон со своим котом из головы и помнить, ради чего он приехал сюда, в Вирджинию. Он почувствовал себя увереннее. Нов привык заниматься проблемами своих клиентов, а у его тетушек, судя по всему, были сложности, - Теперь о том письме, которое вы мне послали, тетя Эзми и тетя Лавиния. Вы написали мне, что получили предложение продать свой участок земли по очень хорошей цене. Из письма, хоть вы и не писали об этом, я почувствовал, что вы встревожены.
Женщины обменялись взглядами. Эзми опустила глаза и стала разглядывать салфетку на своих коленях.
- Мы не хотим продавать землю, Ноа. Она принадлежит нашей семье вот уже в течение нескольких поколений. Когда мы умрем, ты унаследуешь ее.
Он с нетерпением покачал головой.
- Мои наследственные права никоим образом не должны мешать вам принимать любые решения, но, как я понимаю, вы просто не хотите продавать землю. Чего я не могу понять, так это то, почему вы так встревожены по этому поводу. В чем дело?
Эзми и Лавиния снова обменялись взглядами. На этот раз заговорила Лавиния.
- Дело в том, что предлагаемая цена слишком высока, если учитывать реальную стоимость нашего имущества.
Он улыбнулся.
- Не понимаю, о чем здесь можно беспокоиться. Многие как раз предпочли бы иметь такие сложности.
- Да, но видишь ли, тут кое-что произошло, что нас…
- ..удивило.
Ноа откинулся на спинку стула.
- О'кей. Говорите.
- Еще три владельца участков земли в этой части пригорода получили точно такие же письма с такими же завышенными ценами на продажу своей недвижимости, - сказала Эзми. - Они все не хотели продавать, но в конце концов продали.
Он пожал плечами.
- Ну, так значит, изменили свое решение.
Лавиния фыркнула, что совсем не походило на нее.
- Совершенно ясно, что они изменили свое решение, но это не все. Джастин Макмерфи, один из владельцев, поклялся, что бросит пить, когда однажды ночью увидел солдата-северянина в форме времен гражданской войны, который ехал по полю и размахивал окровавленной саблей. Ноа нахмурился.
- Что, он много пил?
- Да, очень много.
- Джастин пил, как рыба, - добавила Эзми, - и много лет подряд. - Но суть в том, что у нас раньше никогда солдат-северянин не ездил где-нибудь еще, кроме центральной улицы города, да и то только по особому случаю.
- Эзми права. Конечно, этот юноша никогда не был особенно пунктуальным, но приехать сейчас - это уж чересчур даже для Джона Миллера. Слишком рано.
- О ком вы говорите? - спросил Ноа, совсем сбитый с толку.
- О Джоне Миллере, дорогой. А потом еще, Элизабет Дейли. Она никогда не была особо пугливой, и вдруг подхватилась и уехала жить к своей дочке в Ричмонд. Сказала, что слышит всякие странные вещи в доме.
- Или вот Фред Виллингем, - обратилась Лавиния к своей сестре. - Недавно к нему приехал представитель санитарной службы округа и сказал, что проводит плановые проверки воды в нашей местности. Так вот, он сделал проверку и вдруг сообщает Фреду, что у того высокая концентрация свинца в воде, и пить воду никак нельзя. Фред и вся его семья были буквально потрясены новостью. Двумя часами позже к ним приезжает грузовик и выгружает разлитую по бутылкам воду для питья. Страшно любезно, конечно, но это их доконало. Фред запаниковал. У него даже не хватило ума разобраться в этом деле.
- Им хотя бы проверить этого санитарного инспектора из округа. А Фред просто взял да и согласился продать свой дом с землей. Получил деньги и сразу уехал.
Ноа переводил свой взгляд с одной женщины на другую.
- Значит, получается, что три собственника оставили свою недвижимость и согласились продать ее из-за странных событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18