- Интересно, как себя чувствуешь, когда любишь на раскачивающейся кровати? - спросил он, покрывая ее поцелуями.
- Не знаю, я никогда не была здесь ни с кем.
У него возник какой-то вопрос, но она уже стягивала с себя свое платье, и он забыл, что собирался спросить.
Перед ним была богиня. Элегантные чувственные линии ее тела усилили терзающее его желание.
- Ты самая потрясающая женщина, которую я когда-нибудь видел.
Она притянула к себе его голову и поцеловала его в губы.
В жарком тумане ее сознания мелькнула мысль.
- Я все-таки была права.
Инстинкт не подвел ее. Вскоре она почувствует его, силу его тела. И у нее будет все, чего она только желала.
Его рука скользнула с ее упругого живота к округлостям твердой груди.
- Шелк, - пробормотал он и наклонился, чтобы ухватить губами один из ее нежных пиков. Ему хотелось растворить ее в себе, поглотить ее, но он лишь продолжал ласкать ее сосок.
Она застонала и приподняла бедра ног.
- Знаешь что, - произнесла она хрипло, - мне нравится наша импровизация.
- Хорошо. Мне кажется, мы будем еще долго импровизировать.
Все еще не отводя своего рта от ее груди, он направил свою руку вниз живота.
- Снаружи ты вся из шелка, а как внутри? - пробормотал он и позволил своим пальцам проникнуть внутрь.
Она закричала, и он зажал ее рот своими губами, ловя каждый звук, каждый вздох и сливаясь с ними своими вздохами.
- Ты, как бархат, - сказал он, отвечая на свой собственный вопрос. - Мягкая и бесконечно желанная.
Из-за его интимных ласок Раиннон уже была неспособна что-нибудь понимать. Он ласкал ее так, будто знал все, чего хочет ее тело. Где-то внизу живота у нее начал разрастаться ком желания. Он становился все больше и больше.
- Ноа…
Он схватил своими губами ее губы, и его рука, гладя и лаская, изучала ее тело. Затем он поднял голову, посмотрел на нее, и счастье, которое он увидел в ее глазах, стало оказывать на него гипнотическое воздействие.
- Боже мой, Раиннон, я хочу тебя! Ей показалось, что чувства буквально разрывают ее на части. Скорее бы все произошло.
Он пробормотал что-то и спрыгнул с кровати. Кровать бешено закачалась. Он стал срывать с себя свою одежду. Оставшись одна, Раиннон почувствовала страшное одиночество и горе. Она протянула к нему руки и выдохнула:
- Иди ко мне.
В ее словах был приказ, мольба и колдовство.
Ноа затрепетал. Он рухнул на нее и почти сразу же вошел в нее. Неожиданно он встретил сопротивление, значение которого в конце концов дошло до его сознания. Потрясенный, он лежал, не шевелясь.
- Ты девушка?
В ее глазах не отразилось и тени тревоги.
- Конечно, - сказала она, - но пусть это тебя не беспокоит.
Кровать раскачивалась взад и вперед, но он старался не двигаться. Все его тело требовало продолжения, но он должен был знать.
- Почему я, Раиннон? Она обхватила своими ногами его бедра. К чему эти разговоры? Разве можно сейчас думать о чем-то?
- Потому что я знаю, что так надо.
Ее тело дрожало и трепетало, он больше не мог этого выносить. Он вошел в нее сначала медленно и неглубоко, затем, услышав ее крик экстаза, глубже и резче.
Время остановилось, мир отступил. Они двигались в унисон друг другу отрешенно, сплетаясь в восхитительной страсти, которой не было границ.
Существовало только одно, и чувства их были так напряжены, что это трудно было передать. Они оба достигли того экстаза, о существовании которого никогда не подозревали раньше. Пик наслаждения буквально обрушился на них.
Клубы сна постепенно рассеялись. Раиннон пошевелилась и сразу почувствовала на себе сильные руки Ноа, которыми он обхватил ее. Постепенно она вспомнила все, что происходило вчера, и окончательно проснулась. В ее теле чувствовалось спокойствие и удовлетворенность. Ей было хорошо и тепло.
Но неожиданно в сознание проник маленький холодок тревоги. Он задержался там, нарушая ее спокойствие. Она стала размышлять, что это означало, но никак не могла найти ответа.
Может быть она поняла бы в чем дело, если бы Ноа не лежал так близко. Его тело посылало горячие волны, которые передавались ей, и она с тревогой поняла, что все еще хочет его.
Ноа уже десять минут сопротивлялся желанию погладить ее мягкие спутанные волосы. Теперь, когда она пошевелилась, он решил больше не сдерживаться и провел своей ладонью по ее светлым локонам.
Они были, как всегда, спутаны, но теперь он знал, что растрепал их не ветер, а любовь и сон.
- Ты проснулась? - прошептал он. Она услышала его голос, и ее сердце учащенно забилось. Она осторожно повернулась на спину и посмотрела ему в лицо. Обычно суровые черты его лица теперь расслабились, и он показался ей еще более красивым. Неужели это все сделала его любовь к ней? А если так, то какие же изменения любовь произвела в ней?
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он. - Я не хотел делать тебе больно, но когда я все понял, было уже поздно.
Ей не хотелось, чтобы он чувствовал себя виноватым из-за нее, и она приложила палец к его губам.
- Я чувствую себя прекрасно, я совсем не чувствовала боли. Он нежно улыбнулся.
- Мне трудно поверить, что ты ждала меня. Если это так, то все, что произошло, приобретает особое значение. Я чувствую себя самым счастливым человеком.
- Более чем особое значение, - сказала она, и опять почувствовала какую-то тревогу.
Странно, что думая о такой восхитительной ночи, она все время чувствует себя неспокойно.
- Но…
Неожиданно она замолчала.
- В чем дело?
- Ш-ш-ш. Слушай.
Нов услышал цоканье лошадиных копыт по кирпичной мостовой.
- Кому это пришло в голову ездить на лошади так поздно ночью?
Это знакомое ей событие несколько успокоило ее, и она немного расслабилась.
- Это просто кто-то из местных мальчишек хочет подшутить. Каждый год один или несколько молодых людей решает изобразить из себя Джона Миллера, чтобы поддержать нашу легенду. Они здорово веселятся, пытаясь морочить людям голову. Причем делают это даже тогда, когда розы не цветут.
Было очень трудно думать о чем-то еще, кроме ее теплого обнаженного тела, которое прикасалось к нему. Но он уже столько раз слышал о легенде, что не удержался, встал и подошел к окну.
Ну, конечно. Молодой человек в джинсах и с тыквой, которую он держал в одной руке, улыбаясь во весь рот, ехал на лошади в сторону площади. В тени зданий Ноа заметил несколько его друзей, которые старались не отставать. Он обернулся к Раиннон.
- Что это за чертова легенда, о которой все говорят?
Она не смогла ответить сразу. Его тело было окутано серебряным лунным светом, в котором рельефно выступали его крепкие мышцы, напоминавшие о силе, которую она недавно ощутила в его объятиях. При мысли об этом ей стало тепло.
- Иди сюда. Я тебе расскажу. Желание, которое он услышал в ее голосе, застигло его врасплох. Он снова лег, привлек ее к себе и стал целовать долго и страстно.
- Легенда меня сейчас больше не интересует, - сказал он. Она улыбнулась, так как чувствовала то же самое. Но он был снова с ней, он обнимал ее, и пока ей этого хватало.
- Ты уже знаешь часть этой легенды. Я рассказывала тебе о Джоне Миллере и о том, как он влюбился в Присиллу Девенпорт перед войной.
Он кивнул головой и обернул один раз прядь ее шелковистых волос вокруг своего пальца.
- Так вот. В тот вечер, когда он приехал предупредить город, он обнял Присиллу и признался ей в своей любви.
- Подтверждено ли это свидетельскими показаниями?
Она захихикала, и на Нов накатила волна гордости, что это необычное создание принадлежит ему.
- В ту ночь он пообещал ей, что вернется, как только окончится война. Но война все затягивалась, а Присилла заболела лихорадкой и умерла.
- Нет, только не это.
Она снова улыбнулась на его шутливую попытку изобразить горе.
- Именно это сказал Джон Миллер, когда он вернулся в конце концов. Это было ночью тридцать первого октября, и он приехал с букетом роз. Когда ему сказали о ее смерти, он зашатался и побрел прочь. Розы он уронил в том месте, где сейчас растет дикий розовый куст. А вскоре пришло известие, что он умер.
- Подожди, дай попробую угадать… С лошади свалился.
- Нет, он умер от разрыва сердца.
- Черт возьми. Как же это не пришло мне в голову.
- Затем однажды тридцать первого октября примерно в полночь люди услышали, как он ехал на своей лошади по улицам города. Бедняжка, он искал свою Присиллу.
- И, насколько я понимаю, он до сих пор ищет ее?
Она кивнула.
- Он приезжает не каждый год. И не обязательно тридцать первого октября. Иногда ночью накануне, иногда на следующую ночь.
- А где он находится в промежутках между появлениями здесь?
- Никто не знает. Но замечено, что он всегда появляется в Хилари, когда цветут розы. Как в этом году.
Он даже почувствовал некоторый испуг, задавая свой следующий вопрос.
- А ты сама видела его?
- Нет, но я слышала его.
- Другие люди видели его?
- Да, время от времени в разные годы. Или говорят, что видели. Я, по крайней мере, не встречала никого, кто видел его сам.
- Раиннон…
- Знаю. Ты думаешь, что это глупо, потому что не может быть рационально объяснено.
- Если бы я жил все эти годы в Хилари и слышал его, я бы обязательно постарался его увидеть.
- Постарайся понять нас. Что будет, если я или кто-нибудь еще попробует посмотреть на него и не найдет никого. Это станет трагедией для всего города.
Он покачал головой. И она поняла, что не убедила его.
- Ты помнишь свое разочарование, когда обнаружил, что Санта Клауса не существует.
- Я не был разочарован, я почувствовал облегчение. Санта Клаус не мог быть рационально объяснен.
Она снова почувствовала укол тревоги, но попыталась не обращать на это внимание.
- Тогда ты очень странный.
- Скажи на милость. А я был уверен, что это город странный.
- Мне очень жаль тебя. Его рука, которой он ласкал волосы Раиннон, замерла.
- Меня?
- Ты никогда не чувствовал радости просто верить.
- Всему существует логическое объяснение, Раиннон. Совершенно ясно, что какие-то люди на протяжении всех этих лет морочили городу голову, причем более успешно, чем эта молодежь.
То, что он так серьезно выражал свою мысль по этому поводу, показалось ей смешным.
- Наверное, это роковая тайна, которая передается из поколения в поколение в городской семье, - сказала она торжественно.
- Может быть…
Тут до него дошло, что она подшучивает над ним, и он замолчал. Затем улыбнулся.
- Ты знаешь, даже в лунном свете у тебя мерцают глаза.
Он нежно погладил ее лицо.
- Я люблю тебя.
У нее перехватило дыхание. Снова появилось чувство тревоги. Но теперь у нее не было времени, чтобы разбираться в нем, потому что в следующую секунду все заглушил огонь, обрушившийся на нее вместе с поцелуями.
Глава 6
От утреннего света Раиннон прищурилась. Что-то было не так. Солнечный свет никогда раньше не тревожил ее. Этим же утром он казался слишком сильным. Или, может быть, это она была слишком слабой?
Ровное дыхание Нов рядом с ней свидетельствовало о том, что он еще спит. Почему же не спит она? Прошедшая ночь была слишком бурной. Чудесной.
Пугающей.
Больше это откладывать нельзя. Она открыла глаза и решила, наконец, посмотреть на свет и на факты. Прошлой ночью Ноа показал ей другой мир, где существовала новая для нее боль, где углы были острыми, а чувства - обнаженными. Она была оглушена, не готова к тем сильным эмоциям, которые испытала во время ночи любви.
Вот уже много лет любовь и надежность этого города защищала ее от той печали, которую ей приходилось испытывать в юности. И она забыла, что существуют огорчения и опасности.
Она никогда не испытывала сильной страсти и поэтому решила, что кульминацией любви будет их ночь с Ноа. Она полагала, что в объятиях Ноа удовлетворит все желания, которые всколыхнулись в ней после их знакомства. Вместо этого она вдруг обнаружила, что ночь их любви оказалась лишь прологом к чему-то большему, и она испугалась. Из своего опыта она усвоила, что изменения несут боль. И теперь те же самые инстинкты, которые подтолкнули ее к ночи с Ноа, говорили ей, что «то надо оставить, и как можно скорее.
Она осторожно, чтобы не разбудить Ноа, встала с кровати и направилась в ванную.
Когда она вернулась, Ноа уже встал и оделся. Греймокин застыл каменным изваянием в центре комнаты, уставившись широко раскрытыми глазами на кресло, которое Ноа передвинул к камину накануне, - Он вернулся, - прошептал Ноа, - но с ним что-то происходит.
- Это из-за кресла. Оно не там стоит, поэтому Греймокин не понимает, в чем дело. Смотри.
Минутой позже Греймокин осторожно приблизился к креслу, рассматривая его со всех сторон, обошел его, и, удостоверившись, что это было то самое кресло, которое он так хорошо знал, расслабился и прыгнул на цветочный ящик за окном.
- Кошки боятся всего незнакомого. Они могут поменять хозяев, но вещи в их мире должны быть в полном и постоянном порядке.
Он подошел и обнял ее.
- Я скоро узнаю много нового о котах и совах, правда?
Он мягко и нежно поцеловал ее в губы, и несмотря на все ее тревоги и волнения, его поцелуй снова оказал на нее свое действие. Ее тело ожило, по нему стала расходиться теплая волна, а сладкая боль желания только усилила общее смятение.
- И Мерлин тоже прилетела, - пробормотал он и осторожно отошел.
Раиннон взглянула на шкаф, где восседала сова. Она и не заметила, как та прилетела. Она стала невнимательной.
Нов улыбнулся ей.
- Сегодня выдающийся день, не так ли?
- День?
- Канун всех святых. Ты что, забыла?
- Нет, конечно. - Но на самом деле она забыла. Ноа затмил все, что было у нее в памяти. Ей показалось это очень опасным симптомом.
- Я лучше пойду оденусь.
- Итак, что будет сегодня? Она открыла шкаф и достала черные джинсы и черный свитер.
- А что? Только не говори, что тебе это особенно интересно. Он пожал плечами.
- Я просто интересуюсь. Я никогда еще специально не отмечал Канун. Каков порядок празднования?
Она удалилась за ширму и тут же спросила себя, зачем она это сделала. Вчера он несколько часов подряд видел ее тело и знакомился с ним. Он покрыл каждый дюйм поцелуями и ласкал самые интимные места, вдыхая в них огонь. Так от кого же она собиралась прятаться за ширмой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18