- Большинство людей останется дома до обеда, готовя угощения, которые они будут раздавать вечером.
- Угощения. Это приятно звучит. А что будем делать мы?
Мы. У него, судя по всему, не было сомнений.
- Я уже приготовила свои угощения. Это печенье в виде кошек. Малыши их очень любят. Им кажется, что печенье похоже на Греймокина.
- А что он думает об этом?
- Он полагает, что это ниже его достоинства. И полностью игнорирует меня все то время, пока я их раздаю.
Одевшись, она вышла из-за ширмы. Ноа взглянул на Греймокина, который, удобно свернувшись среди цветов, наслаждался прекрасным видом площади, открывавшимся ему оттуда.
- Хм. А ты объясняла ему, что печенье - это не вид каннибализма?
Вчера она была бы счастлива от такого вопроса. Сегодня он только вызвал у нее раздражение.
- Ты говоришь о нем, словно он человек.
Он обратил внимание на ее резкий ответ:
- Что-нибудь случилось?
Она сложила руки и крепко прижала их к груди. Да, кое-что случилось, но это было пока плохо понятно ей самой. Как же она сможет объяснить это ему?
- Видишь ли, я сама плохо понимаю, что произошло. Ты вдруг начинаешь интересоваться праздником Кануна и говоришь о Греймокине, как будто он человек…
- Я бы не стал этого утверждать, - пробормотал Нов, бросив еще раз взгляд на кота. На этот раз ему ответил взгляд голубых глаз Греймокина, и Ноа не выдержал первым. Он моргнул и отвел свои глаза в сторону.
- В чем же дело, Ноа. Почему ты из критически настроенного наблюдателя вдруг превратился в активного участника?
Он протянул руки и снова заключил ее в объятия.
- Я же сказал вчера вечером, что сдаюсь. Мне следовало сделать это раньше, потому что, как выяснилось, у меня не было ни малейшего шанса. Как я мог бороться против очарования, навеянного прекрасной соблазнительной ведьмой?
- Прекрасной соблазнительной ведьмой? Ноа, ты говоришь странные вещи.
- Наверное, когда мужчина влюблен, он всегда говорит странные вещи, - сказал он и мягко поцеловал ее в губы. - Не знаю, я еще никогда не любил. Зато сейчас у меня лучшее время жизни.
Он замолчал и направился к телефону.
- Позвоню-ка я своим тетушкам. А то они будут волноваться. А потом я позвоню к себе в офис. Ты была права. Я могу дать инструкции и отсюда.
Она задумчиво разглядывала его.
- Создается впечатление, что ты планируешь побыть здесь еще.
Он взял трубку и стал набирать номер.
- Я могу задержаться еще на несколько дней. А потом мне придется возвратиться. Моя практика юриста там, и я не могу просто-напросто бросить ее, даже если бы очень захотел этого. Но когда я поеду туда, ты поедешь со мной.
Она почти заскрежетала зубами от его непоколебимой уверенности.
- Скажи, Ноа, а ты мне купишь большой красный бант?
- Что? - Он был потрясен. Телефон заливался у него прямо под ухом, и ему показалось, что он не правильно услышал, что она сказала.
- Ты хочешь завернуть меня в красивую обертку, сделать аккуратненький пакетик и отослать для себя в Нью-Йорк.
- С чего ты взяла?
На другом конце провода кто-то ответил ему.
- Тетя Эзми? Это вы?
- Да, дорогой, - ответила она, икая. - Ты что, набрал не тот номер?
- Нет, я звонил вам.
- Тогда, значит, телефон сработал хорошо, - она снова икнула, - верно?
- Да, тетя Эзми, вы в порядке? У вас голос… странный. Что там за звук? Она икнула.
- Звук? - Послышалось хихиканье. - О, дорогой, мы просто решили немного послушать музыку. Диктор сказал, что это «топ хит». Великолепный ритм. Хороша для танцев.
Он нахмурился.
- Позовите лучше тетю Лавинию к телефону.
- Не получится. - Она засмеялась, потом опять икнула. - Она занята.
- Тетя Эзми, вы что, пили?
- Боже мой, нет, конечно. Заметь, мы не какие-то трезвенники, как твоя прабабка Аманда, но сейчас ведь только… - она икнула, - только десять часов утра.
Она захихикала.
- Тетя Эзми, что вы делаете?
- Мы готовим, дорогой. Мило, что ты позвонил, но мне надо идти. До свиданья.
- Нет, подождите… - Он услышал щелчок, и связь прервалась.
- Черт возьми. - Ноа повесил трубку и посмотрел на Раиннон, которая подошла к нему во время его разговора и теперь стояла рядом.
- Что-то случилось.
Все ее собственные тревоги были забыты.
- Я так и поняла. Как ты думаешь, что это?
- Не знаю, но нам лучше поехать и посмотреть. Что-то слишком много там всякого происходит в последнее время.
- Поехали.
- Подожди. Что ты там такое говорила насчет аккуратного пакета в красивой упаковке?
Она колебалась всего лишь секунду.
- Ничего особенно срочного. Потом.
- Я не верю своим глазам, - пробормотал он, глядя в изумлении перед собой.
- Можешь поверить, - ответила Раиннон, широко улыбаясь. - Твои тетушки набрались сахарной пыли.
Эзми стояла у кухонного стола и орудовала электрическим миксером, весело швыряя сахарный порошок в смесительную емкость. Сахар ударялся о лопасти миксера и веером вылетал назад, образуя сахарную пелену в воздухе. Все предметы на кухне уже покрылись сахарной пленкой. Лавиния, сжимавшая тюбик крема, затихла у стола и с восхищением разглядывала пульс у себя на запястье. Радио гремело на всю мощь какой-то рок. Он подошел к радио и выключил его. Лавиния продолжала изучать свой пульс. Эзми посмотрела вокруг мутными глазами.
- Пр-риветик. Могла бы поклясться, что только что разговаривала с тобой по телефону. Раиннон, ты просто чудо как хороша.
Жаль, что я не могу носить черное, как ты.
- Спасибо, Эзми, - сказала Раиннон, подходя к ней. - Что вы делаете?
- Тыквы, - Эзми улыбнулась, затем икнула. - Мы приготовили целую кучу слоеных пирожных и нарезали из них маленькие кружочки. Теперь я покрываю их апельсиновой глазурью, а Лавиния занимается украшением. Лавиния?
Не поднимая головы и не отводя взгляда от своего запястья, Лавиния проговорила:
- Удивительнейшая вещь. Я никогда не подозревала, что пульс можно не только чувствовать, но и видеть. Эзми, подойди, посмотри на мой пульс. Как интересно!
- Обязательно, дорогая, но позже. У нас Нов и Раиннон.
И сделав это сообщение, она принялась смеяться.
Ноа выдернул миксер из розетки.
- Их надо увести отсюда. Лавиния встрепенулась:
- У меня слишком много работы, и я никуда не пойду.
Раиннон подошла к столу и стала рассматривать косые пьяные тыквенные лица, которые украшала Лавиния. Некоторые из них улыбались, другие хмурились. У одного лица было даже три глаза.
- Какие они чудесные, - воскликнула она с энтузиазмом. - Дети будут в восторге.
- Ты так думаешь?
- Абсолютно уверена. Вы уже почти все закончили. Можно сделать маленький перерыв. - Она подхватила Лавинию под руку и помогла ей встать. - Почему бы нам всем не пойти на веранду и немного подышать свежим воздухом?
Ноа осторожно повел к двери Эзми.
- У нее вся кожа покрыта слоем сахарной пудры, - пробормотал он.
- Сахарная пудра - кухонный наркотик, - проскандировала Лавиния в ритме рок-музыки.
На веранде Ноа и Раиннон усадили обеих женщин в кресла и стали счищать с них сахарную пудру. Раиннон сходила на кухню и быстро вернулась оттуда с тарелкой ломтиков сыра и крекеров.
- Белок должен им помочь, - сказала она входя.
Он усмехнулся:
- Боюсь, помочь может только одно - вымыть их водой из шланга.
После почти двухчасовой тщательной уборки кухни от сахарной пыли Ноа вышел из дома и озабоченно осмотрел Лавинию и Эзми. Они обе лежали в креслах, безучастно глядя перед собой невидящими глазами. Жизненная энергия полностью покинула их. Выход из сахарного опьянения оказался слишком тяжелым.
- Они придут в себя к вечеру, - сказала Раиннон, откидывая мокрую прядь волос за плечо. - Они приняли душ и переоделись. Теперь все что им надо - это поспать. Он дотронулся до ее руки.
- Спасибо, дорогая. Я очень ценю то, что ты сделала.
Его нежное обращение вызвало волну тепла, которая мягко разлилась по ее телу. Он опьянял ее так же, как сахар опьянял Эзми и Лавинию. Он делал ее слабой и неосмотрительной. Ей надо было быстрее покинуть его и обдумать, что же происходило с ней.
- Мне надо вернуться в магазин.
- Я думал, что сегодня все закрыто.
- Почти все, но я всегда бываю днем некоторое время. После вчерашней игры понадобится ремонтировать многие костюмы.
Она поднялась, потом поцеловала Эзми, затем Лавинию.
- Ваши пирожные произведут фурор, - сказала она.
- Спасибо, дорогая, - ответила Эзми.
- Ты придешь сегодня вечером? - спросила Лавиния.
- Скорее всего, нет, но я очень скоро увижу вас.
- Не вставайте, - сказал Ноа своим теткам. - Я скоро вернусь.
Вместе с Раиннон он вышел с веранды и обошел дом.
- Мне так не хочется отпускать тебя за пределы моей видимости, - сказал он, грустно улыбаясь.
- Магазин…
- Я знаю, и мои тетушки.
Он засунул руку в карман и вытащил оттуда ключи от машины:
- Возьми мою машину.
- Спасибо.
Она с надеждой подумала, что он, должно быть, не заметил облегчения, прозвучавшего в ее ответе, но ей так необходимо было остаться одной.
- А я потом поеду в одной из их машин.
- Что ты имеешь в виду?
- Уж не думаешь ли ты, что я пропущу этот праздник или проведу его без тебя? Ни за что на свете.
Он поцеловал ее в губы. Она закрыла глаза, заранее готовясь бороться с неотвратимой волной тепла, которая должна была прокатиться по ее телу. Как часто он целует ее.
- Я побуду с ними, чтобы проследить, как они будут поправляться, - сказал он. - Я позвоню в свой офис и попробую начать расследование с другого конца. Думаю, что к вечеру смогу выбраться в город.
Она слабо кивнула в ответ.
- Как раз вовремя, чтобы успеть на шутливые проделки нашей молодежи. Они ходят по домам и требуют сладостей в виде выкупа. В противном случае устраивают всякие розыгрыши и шалят.
- А что предложишь мне ты в виде выкупа?
Она проглотила комок, подкативший к ее горлу.
- Я уже говорила тебе, что буду раздавать печенье.
- Но это для ребятишек. А я говорю о выкупе специально для меня. Что-нибудь из того, что было у нас прошедшей ночью. Хотя, признаться, мне трудно поверить, что у меня еще когда-нибудь повторится такая сказочная ночь. Мне очень хочется ее повторить, и, собственно говоря, всю оставшуюся жизнь я хочу посвятить тому, чтобы хоть раз добиться этого. А ты?
Она старалась не смотреть ему в глаза.
- Мне надо идти.
- Что случилось, дорогая?
- Ничего.
- Раиннон, давай же, говори. Я помню, что ты что-то хотела мне сказать, когда мы уезжали из твоего дома.
Она покачала головой.
Он нахмурился, почувствовав разочарование.
- Ну что же, мне ничего не остается, как отпустить тебя, но вечером, когда все закончится, мы поговорим, хорошо?
- Позаботься о своих тетушках, - сказала Раиннон.
Для Раиннон время промчалось стремительно. Приходило очень много людей, которым требовалась срочная починка своих костюмов. Маленькая сказочная принцесса огрела брата своей волшебной палочкой и сломала ее. Раиннон снабдила ее новой. Чуть более взрослый, чем принцесса, молодой человек ничего не видел из своей хоккейной маски. Раиннон сделала необходимые изменения в его хоккейных доспехах. Простыня Каспера стала розовой после того, как его жена случайно выстирала ее вместе с красными тапочками. Раиннон заменила простыню. Одна из лямок, поддерживающих горб Игора, ослабла. Раиннон подтянула ее.
И так продолжалось целый день.
Первые гуляющие на празднике заскочили к ней, чтобы поболтать и обсудить шансы появления этой ночью Джона Миллера.
И каждый, кто заходил, спрашивал о Нов.
Чем ближе приближался вечер, тем больше чувствовалось оживление на площади. Раиннон постаралась увлечься общим праздничным подъемом. Ей очень нравилась абсурдность, царившая на этом празднике, то, как он пробуждал скрытые детские черты во взрослом населении Хилари, те незабываемые минуты, которые он давал детям города. Все это так отличалось от порядка и размеренного образа жизни военных баз, на которых прошло все ее детство.
Она только что успела надеть свой карнавальный костюм и спуститься вниз, как вошел Нов.
- Ух ты! - сказал он, почти потеряв дар речи, оттого что увидел.
Ее костюм состоял из длинного до пола черного платья с декольте, обнажавшем ее шею и плечи, и жакета болеро с длинными рукавами. Этот костюм был создан из огромного количества шелка и кружев. Черные блестки в форме луны и звезд, рассеянные по всему платью, блестели и сверкали при малейшем движении.
Она сделала реверанс, польщенная тем, как он воспринял ее наряд.
- Я всегда была уверена, что современные ведьмы должны блистать.
- Да, и еще быть сексуальными, - добавил он. - И какие колдовские чары ты намерена испытать на мне сегодня?
- Я не пользуюсь колдовством, - сказала она твердо.
- Может поспорим? - хмыкнул он. - То, что я здесь, а не в Нью-Йорке, - яркое доказательство твоего колдовского умения. И уж если мы перешли на предмет колдовства, - он замялся, решая, стоит ли стремиться узнать об этом или нет, - но затем решил, что стоит, - что это за таинственные палочки и листья ты хранишь в своих стеклянных банках в магазине?
- Палочки и листья? - изумленно повторила она и постаралась проследить за его взглядом, а когда поняла, что он имеет в виду, звонко расхохоталась. - Ты что, никогда раньше не видел попури?
- П-п… что?
Она взяла одну из банок с полки, отвинтила крышку и протянула ему.
- Это смесь цветов, листьев и специй.
Создавать различные виды попури - мое хобби.
Она заметила, как он недоверчиво разглядывал содержимое банки.
- Вот эта смесь в качестве основы имеет корицу. Очень хороша для осени - понюхай. Он шумно втянул в себя воздух.
- Ты права.
«Ему все еще нужны ее объяснения», - с удивлением отметил он про себя. Но если раньше каждое ее объяснение доставляло ему радостное ощущение облегчения, то теперь он был готов воспринимать их как должное.
Да, за эти несколько дней он прошел долгий путь.
Она поставила банку на место.
- Как себя чувствуют Эзми и Лавиния?
- Замечательно. Они снова вернулись к своему старому, то есть, пожилому состоянию. Когда я уезжал, они готовились к распродаже товаров, устроившись у своего почтового ящика на дороге. Они поставили туда стулья и принесли свои тыквенные пироги. Я думал, что все события должны происходить в городе, но, кажется, они ожидают и у себя большое количество народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18