- Но у вашего клиента, судя по всему, есть мотив. А вот наличие мотива уже ведет к юридической ответственности. Поэтому мы еще раз просим вас назвать имя вашего клиента.
Подбородок Клиффорда немного выдвинулся вперед и застыл в этом неестественном положении.
- Уверен, что вы бы не выдали конфиденциальную информацию своего клиента, Ноа. Почему же вы думаете, что я это сделаю?
Все сказанное заставило Ноа изменить свое мнение об этом человеке. Пусть Клиффорд Монтгомери лишь провинциальный юрист мелкого городка, но его поведение с точки зрения этики было безупречным.
- Вы правы. Я не стал бы нарушать доверие клиента. Но я настоятельно рекомендую вам посоветовать вашему клиенту проанализировать свое поведение. В этом деле затронуты интересы моих теток и родственницы Раиннон. И я буду действовать очень жестко, если с кем-нибудь из них или их землей случится, скажем, что-то необычное.
- Я понял. Клиффорд резко встал.
- Благодарю вас за то, что пришли. Информация, которую вы мне сообщили, представляется мне чрезвычайно… интересной.
Ноа встал и пожал протянутую ему влажную ладонь. Минутой позже они с Раиннон уже шли по залитой солнцем улице, и Ноа наслаждался великолепным днем.
Прозрачный сухой воздух обострил его чувства, и он испытывал огромное наслаждение. Все вокруг него было настолько ярким и свежим, как будто кто-то только что раскрасил дома, улицы, деревья… Запахи были чистыми и бодрящими. Если бы он находился сейчас в Нью-Йорке, то скорее всего сидел бы в небоскребе из стекла и бетона и был бы погружен в нескончаемую работу, даже не подозревая о том, что упускает такой чудесный день. Он тут же быстро сопоставил между собой ценность своей работы и ценность солнечного дня и, к своему удивлению, обнаружил, что день оказался важнее. Но в качестве одного из достоинств этого дня следовало учитывать присутствие Раиннон.
- Что ты думаешь о Клиффорде? - спросила она.
- Он держался лучше, чем я ожидал. Но он очень взволнован. Он обязательно передаст наше сообщение своему клиенту. Сомневаюсь, однако, что это что-то изменит. Его клиент не стал посвящать Клиффорда в свои планы именно потому, что предвидел, что Клиффорд этого не одобрит.
- Согласна. Что мы будем делать дальше?
По мере того, как они приближались к ее магазину, они все больше замедляли шаги. Она уже несколько раз взволнованно посмотрела на него, но ему пришлось удовлетвориться только следующим заявлением:
- Не беспокойся. Марк, человек, которому я поручил расследовать это дело, что-нибудь обязательно найдет. Ну, а пока твоя бабушка замечательно проводит время со своей сестрой, а я нахожусь здесь, защищая своих тетушек.
Она отвела взгляд.
- После того, что случилось вчера вечером, я думала…
- Я же сказал, что задержусь здесь как можно дольше, и пока ничего не изменило мои планы.
Хитрая улыбка коснулась его губ.
- Я не знал, что Эзми и Лавиния проявляют такой интерес к моему благополучию. Хочу предпринять все, что только возможно, чтобы устранить их озабоченность.
- Очень правильно, - она провела языком по нижней губе.
«Колдовские трюки», - подумал он и почувствовал странное желание обнять ее. Его чувства, которые он в полном согласии с самим собой упрятал глубоко внутрь, начинали биться и искать выход. «Думав о чем-нибудь…», - приказал он себе.
- Благодарю за то, что ты сообщила мне о приезде Монтгомери, - сказал он.
- Ради Бога.
Осенний ветер играл ее волосами, завивал их в кольца, что очень нравилось Ноа. Он смотрел и ждал. Если ей хочется покинуть его, то пусть уходит первой.
Она засунула руки в карманы своей широкой черной юбки, которая сейчас была на ней.
- Я больше не могу терпеть эту неопределенность в наших отношениях. Взрыв ее эмоций ошеломил его.
- Я думаю, что наши отношения сейчас такие, какими они бывают у бывших любовников, - сказал он, тщательно выбирая слова.
- Ты думаешь? Ты судишь об этом из своего опыта?
- Выпытываешь сведения о моей жизни, Раиннон?
Она раздраженно вздохнула.
- Нет.
- Ты должна мне дать понять, к чему ты стремишься. Мне трудно понять, чего ты хочешь.
- Я просто хочу, чтобы наши отношения оставались где-то посередине.
- Ты имеешь в виду, что нам надо остаться друзьями? - спросил он с сомнением. Она вскинула голову и произнесла:
- А что, ты думаешь это невозможно? Он подумал, что сейчас было бы вполне безопасно развивать эту тему, однако почувствовал, что просто не может лгать.
- Нет, невозможно, - сказал он хмуро. - Между тобой и мной - невозможно.
Она покачала головой и почувствовала себя страшно беспомощной.
- Да, между тобой и мной - невозможно, - повторила она.
Целую минуту она молчала, затем вдруг непонятно откуда в ней появилась решительность.
- Нам следует поговорить.
- Хорошо, когда?
- Сейчас.
Она кивнула головой в сторону маленького парка в центре площади.
- Давай пойдем туда.
- Замечательно.
Они пересекли мощеную кирпичом улицу и побрели по траве, покрытой золотыми и красными листьями, к одной из скамеек парка.
Как только они сели, она повернулась к нему, и ему показалось, что он видит ее нервы, так они были напряжены в этот момент.
- Сейчас, наверное, ты уже понял, что я сорвалась с тормозов, - сказала она. Он не смог сдержать улыбки.
- Я думаю, о тебе можно многое что сказать, но только не насчет твоих тормозов.
Она слегка вскинула руки и, сжав пальцы, повернула ладони вверх.
- Я, наверное, не смогла этого объяснить раньше, наверное, не получилось. Поэтому попробую еще раз.
- Я слушаю.
Она кивнула головой и почувствовала легкое раздражение из-за такой явной демонстрации своего самообладания со стороны Ноа. Она сама напросилась на эту беседу, но теперь не была уверена, сможет ли выразить словами то, что хотела.
- Я уже говорила тебе, что оказалась совсем не готовой к тому, что стала чувствовать той ночью. Я не предполагала этого. Я не знала, что будут все эти потрясающие чувства и ощущения.
Описание той ночи породило в нем новую волну желания, и он бросил в бой свои последние ресурсы, пытаясь сохранить самообладание.
- Это объяснимо. Ты была девственна, ты просто не испытывала этого раньше.
- Да, не испытывала. Но я убеждена, что если бы сделала это с другим мужчиной, у меня все было бы по-другому. Это из-за тебя, Нов. Это ты заставил меня все это ощущать. А потом стало еще хуже.
Она посмотрела на свои пальцы, которые сжимала с такой силой, что они совсем побелели.
- И, что еще хуже, я не могу переносить эти спады и подъемы настроения: то совсем не хочется жить, то чувствуешь эйфорию.
У него появилась надежда! Она ведь просто описывала любовь.
- Я не привыкла к таким чувствам, и не привыкла, чтобы кто-то имел надо мной такую власть.
Он больше не мог молчать.
- А ты не догадываешься, что имеешь точно такую же власть надо мной?
Она проводила взглядом ворох листьев, который порыв ветра гнал через поляну, затем рассмеялась и, не глядя на Нов, сказала:
- Я догадываюсь, что я, кажется, очень медленно соображаю, раз не смогла себе представить заранее, чем все это обернется.
Он дотронулся пальцами до ее подбородка и слегка потянул ее голову, поворачивая ее к себе.
- Нет. Ты создала себе такую жизнь, в которой была счастлива. Все было хорошо. Ты пряталась в убежище от всего, что могло помешать, а затем в твою жизнь вошло что-то новое - любовь. И твое убежище рухнуло.
Она отпрянула от него.
- Нет, извини, но я тебя не люблю. Она говорила с такой убежденностью, что страх потерять ее пересилил его собственное решение быть терпеливым.
- Ну почему, Раиннон? Потому что ты решила, что тебе будет неудобно или нелегко любить меня? Потому что я угрожаю твоему спокойствию?
Раиннон не смогла выдержать его взгляда. Она отвернулась и стала смотреть на викторианский дом на другой стороне улицы - первый настоящий дом в ее жизни. Это был первый дом, который она смогла изменить и украсить именно так, как ей хотелось. Когда ей не нужно было волноваться насчет дыр в стенах казенного дома, принадлежащего военно-морскому флоту. Когда не нужно было опасаться, что она слишком сильно нарушит внутреннюю планировку в том доме, который купил ее отец. И когда не было необходимости заботиться о том, чтобы не понизить продажную стоимость дома.
Нов был очень близок к истине, но пока она могла говорить и думать только о своих страхах и тревогах. Ее отец ушел в отставку из флота старшим офицером. На протяжении всей своей жизни, даже когда она была совсем маленькая, он учил ее военной дисциплине. Она привыкла не плакать и не жаловаться в трудные минуты своей жизни. И еще - никогда не привязываться ни к кому слишком сильно, потому что довольно скоро один из вас обязательно уезжал и вы навсегда теряли с ним связь.
Сейчас уезжал Нов. Сказав ей, что собирается взять ее с собой, он испугал ее, и только теперь она начала понимать, почему.
Она любила этот город и всех его жителей. Хотя Ноа и стал более снисходительным к эксцентричности Хилари, она не могла поверить, что он полностью примет его дух. Он никогда не смог бы жить в Хилари. А она никогда не смогла бы покинуть Хилари. Этот город дал ей стабильность, признание и любовь, которой она всегда жаждала. И все это не так легко было оставить.
Ноа провел рукой по липу. Ее молчание сводило его с ума.
- Черт побери, Раиннон. Скажи что-нибудь. Ругай меня, околдуй меня, сделай что-нибудь, но только скажи, о чем ты думаешь.
- Думаю о том, что это не поможет. Я думала, что если выскажусь, то станет легче, но я ошиблась.
Она встала так быстро, что он был застигнут врасплох. Он поспешно вскочил и крепко схватил ее за плечи.
- Черт побери. Жаль, что не могу быть для тебя стулом…
- Чем?
- Стулом. Я не могу позволить тебе вот так просто уйти, Раиннон. Может быть, в конечном итоге, я не смогу изменить твоего решения, но, черт возьми, я собираюсь попробовать.
Она хотела освободиться, но он силой притянул ее к себе, не давая ей пошевелиться.
- Нет, Раиннон. Ты никуда не уйдешь от меня. Используй свое колдовство, заставь появиться Джона Миллера, призови шторм или грозу в этот ясный день, но я не оставлю тебя в покое, пока не попробую всеми возможными способами, на какие я способен, заставить тебя понять, что ты любишь меня.
- Ноа…
Гудок машины громко прозвучал над парком. Они оба оглянулись. Джерри Орнетт, мэр города, энергично махал им руками из окна своей машины.
- Пойдем выясним, в чем дело, - сказала Раиннон, и они заспешили к машине.
- Греймокин, - сказал им Джерри. - Он залез на мою крышу и не хочет спускаться вниз.
Раиннон вскрикнула от удивления.
- На вашу крышу? Но у вас же нет деревьев поблизости от дома. Как он туда забрался?
- Залез по лестнице.
- Мои ребята и я с добровольцами из скаутов отрабатывали спасательные операции при пожаре в двухэтажном доме.
Мэр перевел свой взгляд на Ноа и стал объяснять:
- Я еще и начальник нашего добровольного пожарного отряда.
Ноа пробормотал что-то, выражая должную степень своего восхищения:
- Как это замечательно.
Раиннон открыла заднюю дверцу машины и скользнула внутрь. Тогда и Ноа, не говоря больше ни слова, залез в машину и устроился рядом с ней.
Дом мэра оказался большим двухэтажным зданием с крутой крышей. Задрав голову, около дома стояло двенадцать скаутов и семь добровольцев из пожарной охраны. Все не отрываясь смотрели на крышу. По верху крыши ползли два пожарника, а между ними спокойно восседал Греймокин, поворачивая голову и попеременно рассматривая каждого из них. Как только они подползли на расстояние, достаточное для того, чтобы дотянуться до него рукой, он встал и перешел на новое место. Это повторилось несколько раз.
Снизу от стоявших там раздавались крики поддержки и советы. Большинство хохотало.
- Кис-кис, - позвал один из пожарников, стоявших рядом с Ноа.
- Я однажды уже так пробовал, - заметил Ноа. - С ним это не проходит.
На лице у пожарника отразилось удовольствие, когда он увидел, что это был Ноа.
- Привет, Ноа. Я - Бенджамин Джист. Человек-осьминог, помните?
- О, привет. Как поживаете?
- Лучше не бывает, - ответил тот искренне. - Мы здорово проводим время после обеда. Учим детей пожарной тревоге и тому, как надо вылезать из окна второго этажа и спускаться по лестнице.
- Мне всегда казалось, что у мальчишек это в крови, - ответил Ноа с улыбкой.
- Их надо учить обходиться без паники и сохранять голову в любой ситуации. Все шло хорошо, и тут бедный Греймокин застрял на крыше.
Бедный Греймокин'? Хм. Застрял? Да этот кот всегда знал наперед все, что надо было делать. Ноа осмотрелся и сразу же заметил Мерлин, сидящую на ближайшем дереве и наблюдающую за разворачивающимися событиями. Что-то в сове привлекло его внимание, и он целую минуту разглядывал ее, стараясь понять, что бы это могло быть.
Вдруг до него дошло, и он вскрикнул:
- Да ведь сова смеется!
К нему подошли Раиннон и мэр.
- Мерлин никогда не сможет смеяться над Греймокиным, - сказала Раиннон Ноа. - Она знает, что Греймокин терпеть не может, когда над ним смеются.
- Давайте я объясню, в чем дело, - сказал Джерри им обоим. - Если мы уберем лестницу, то Греймокин не сможет спуститься вниз.
- С другой стороны, если мы оставим лестницу на месте, а сами разойдемся, то этому чертовому коту надоест сидеть на крыше и он спустится сам, - сказал Ноа.
На лицах мэра и Бенджамина Джиста отразился испуг.
- Его нельзя там оставлять, - сказал мэр.
- Он может испугаться и попробует спрыгнуть, - сказал Бенджамин.
- Да хоть бы и так, - пробормотал Ноа. - Полетит себе спокойненько домой.
Раиннон внимательно следила, как Греймокин ловким маневром обошел еще одного пожарника, который присоединился к двум своим товарищам на крыше.
- Да он там просто играет с ними. Джерри ласково ответил:
- Это создание любит пошутить, не так ли?
Он сложил руки рупором и закричал своим людям на крыше:
- Джон, попробуй зайти к нему с тыла. Джон посмотрел на Джерри с выражением недоверия и страха.
Ноа вышел на центр двора. Сидя на новом месте на крыше, Греймокин внимательно наблюдал за передвижениями Ноа.
- Греймокин, - сказал Ноа спокойным и твердым голосом, - слезай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18