Особенно в таких делах. То, что преступление стало кому-то известно, заставило бы предположить, что он сам проболтался. А с болтунами не церемонятся.
- Ну и досталось! - в их разговор снова вклинился осторожно объезжавший осколки водитель такси.
Эта фраза относилась к зданию газетного концерна Акселя Шпрингера. Почти все окна нижних этажей были выбиты и наспех закрыты фанерными листами. На фоне всеобщего разгрома траурно чернели рекламные надписи, призывавшие покупать "Ди Вельт" и другие издания. Выбравшись наконец на гладкий асфальт, водитель выругался с облегчением, почти радостно:
- Шпрингеровская сволочь! Так им и надо!
Фредди принял их в просторной светлой комнате, где стояли десятка два письменных столов.
- Репортерская! - объяснил он. Говорят, это любимое место Мэнкупа. После ухода с поста главного редактора он чаще всего наведывался сюда. В свой бывший кабинет ни разу не зашел.
- Может быть, не хотел воскрешать воспоминаний? - сказал Дейли, позабыв на секунду, зачем они пришли. Во всем этом лабиринте загадок самой большой был Мэнкуп, и все, что относилось к его характеру, сразу же вовлекало в водоворот напряженных мыслей.
- Не думаю. - Фредди покачал головой. - Скорее это была щепетильность, нежелание напоминать новому редактору, что он всего лишь преемник Гамбургского оракула. А сюда он охотно заходил, чаще ночью, когда уже никого не было. Почти все статьи последнего времени написаны здесь.
- От кого вы получили задание интервьюировать профессора Контисолу? Муну наконец удалось задать вопрос, от которого зависело многое.
- Собственно говоря, ни от кого. - Фредди спрыгнул с письменного стола, на котором сидел. - Тут лежала записка, у нас это часто практикуется. Должно быть, оставил заведующий местной хроникой.
Говорить было трудно. Десяток пишущих машинок стучали одновременно.
- Разве вы не узнали бы его по почерку?
- У каждого под носом машинка, а авторучку надо сначала извлечь из кармана. Я даже не уверен, что такая есть у всех...
- Значит, записка была машинописная, - констатировал Мун таким тоном, словно знал заранее это. - Фредди, узнайте, кто дал вам это задание. Если не заведующий местной хроникой, то обегите всю редакцию, но узнайте.
- У меня сейчас срочная работа, - извинился Фредди. - Надо позвонить в больницы, выяснить имена доставленных туда раненых. Полиция устроила на ратушной площади настоящее побоище.
- Это еще более срочно!
На гостей никто не обращал внимания. Каждый был занят своей работой. Долговязый репортер, навалившись животом на стол, что-то записывал с телефонной трубкой в руке. Проходя мимо, Дейли услышал вырвавшиеся из трубки свистки полицейских, неясные выкрики, тревожный гул людского прибоя. Шум отдалился, опять был слышен профессиональный спокойный голос, передававший подробности последней уличной схватки.
Мун задумчиво расхаживал между столами. Внезапно он остановился перед небольшим, никем не занятым столиком, на котором была пишущая машинка и лежала стопка бланков с названием и адресом журнала. Он подозвал знаком Дейли.
- Машинка для иностранной корреспонденции. - Дейли сразу догадался об этом по необычно большому количеству букв. Буквы, снабженные птичками, запятыми, - для романских языков, валютные символы разных стран, обозначения английских единиц меры и веса.
Мун и Дейли переглянулись. Шрифт был знаком. Едва ли можно было считать это совпадением, такие машинки бывают только в учреждениях, ведущих постоянную переписку с заграницей.
Журналист, звонивший вместо Фредди в больницу, защитив рукой одно ухо от шума, выкрикивал фамилии, второй журналист быстро отстукивал их на машинке. Наконец первый бросил трубку и победно помахал исписанным блокнотом:
- Дают жару ребята! А Магнус еще говорил, что и провожать будет некому, когда отправится в царство небесное. Гамбург устроил ему такие похороны, что все дома содрогаются!
- Вернее, устроил грандиозные похороны Грундегу!
- Его коллега на секунду оторвался от пишущей машинки.
- Ну, это одно и то же!
Вбежал взволнованный Фредди.
- Какая-то дьявольщина! Никто не давал такого задания! Всех опросил, включая лифтершу и редакционного кота... Я слыхал, что в старинных замках водятся призраки, но чтобы в редакции происходили такие чудеса!.. Ну, выкладывайте, кто это был? По вашей физиономии вижу, что знаете.
- Минуту терпения, Фредди, - прервал его Дейли. - Дневник Мэнкупа у вас?
- Да. Публикуем выдержки в следующем номере. - Он отпер письменный стол и жестом священнослужителя, показывающего верующим чудодейственную икону, вынул тетрадь. - И письмо испанского профессора тоже. Я уже придумал заголовок "Надежда пришла из Испании, смерть - из Германии!"
- Письмо вам вряд ли стоит помещать, Фредди.
- Почему?
- Сейчас увидите!
Втроем они подошли к машинке для иностранной корреспонденции. Фредди смотрел то на голубую бумагу со штампом мадридской гостиницы, то на клавиши. Он что-то начинал понимать, но это казалось настолько невероятным, что он лишь с усилием выдавил:
- Письмо написано на этой машинке? Не может быть!
- Енсен сказал, что в жизни случаются самые удивительные совпадения. Дейли вложил письмо обратно в дневник. - Но чтобы на одной и той же машинке были написаны и письма живущего в Гамбурге анонимного шантажиста, и корреспонденции живущего в Испании профессора Контисолы, который к тому же, как мы только что выяснили в консульстве, давным-давно умер, - такого не бывает. Записку с заданием интервьюировать лжепрофессора оставил вам Мэнкуп. Он же ночью, когда никого не было, сочинял за этим столом... Что?.. Новую детективную историю, чем-то похожую на ту, с мнимым убийством госпожи Бухенвальд?
- Пора позвонить Енсену, - прервал его Мун.
- Чтобы разговаривать по телефону из этой комнаты, надо иметь железобетонные нервы, - протестовал Дейли.
- Пойдемте в кабинет Мэнкупа! - предложил Фредди. - Он свободен.
Сразу было видно, что в этом помещении ничего не трогали. Удобств здесь было мало. Огневая точка, где не заботятся о красоте и комфорте. Здесь все еще продолжали жить те трудные послевоенные годы, когда Мэнкуп основал журнал. Диван был далеко не нов. Жестковатый, обтянутый добротной кожей. Зеленая настольная лампа, при которой удобно читать корректуры. И много пепельниц - чтобы, стряхивая пепел наугад, попасть в одну из них.
Новым был лишь телефон - белый, обтекаемой формы, стоявший почему-то не на письменном столе, а на низком журнальном столике, рядом с диваном. Едва ли великий провидец подозревал, что именно по этому телефону будет передана информация, единственно не учтенная им при составлении шахматной задачи.
- Енсен подтверждает. В правой перчатке, на внутренней стороне безымянного пальца, действительно обнаружили при лабораторном анализе пятнышко крови. Группа совпадает с мэнкуповской, - сообщил Дейли. Подождите, Енсен! С вами хочет говорить Мун.
- Енсен, письма шантажиста у вас под рукой? - Мун взял трубку. С трудом ему удалось пересилить мгновенный порыв положить ее обратно. Имел ли он право допытываться до тайн, которые Мэнкуп желал схоронить вместе с собой?
- Да! Я как раз собираю материал обвинения.
- Для прокуратуры?
- До этого еще далеко. Передаю дела. К Боденштерну назначили нового помощника... Так это все же было самоубийство? - очень тихо спросил Енсен, чтобы его, видимо, не слышали другие. - Но как согласовать это с дневниковыми записями? Ведь по ним получалось, что Мэнкуп и не собирался умирать.
- Это были улики против Баллина... И... - Мун не успел договорить.
- Да, я вас слушаю, господин Мун! - сказал Енсен другим, уже официальным тоном. Очевидно, кто-то стоял рядом.
- Осмотрите штемпель на конверте! - Мун приглушил голос. - Какое почтовое отделение связи? Сорок пятое?.. Так вот, Енсен, позвоните в агентство "Сириус" и дайте им еще одну возможность разрекламировать себя. Меня интересует, есть ли в этом районе частное почтовое агентство.
- Хорошо! - Енсен повесил трубку.
Прошло минут пятнадцать. Дейли перелистывал дневник. Отдельные фразы он понимал, но далеко не все. Фредди думал. Это выражалось в том, что он ходил из угла в угол, задевая то стул, то диван.
- А как вам вообще пришло это в голову? - спросил он наконец. - У нас их пропасть, этих агентств для анонимной корреспонденции. Я сам участвовал в одном обследовании, но все-таки не додумался бы. Может быть, потому, что тогда попадались письма совершенно другого характера.
- И вам разрешили их вскрывать? - поинтересовался Дейли.
- Подкупили владелицу. Если бы вы знали, что это за клоака! Изнанка экономического чуда. В основном этими пунктами пользуются любители "клубнички". Объявление в шпрингеровской газете "Бильд-Цайтунг" или подобном издании: "Молодая женщина, способная удовлетворить все вкусы, ищет знакомство со щедрым господином. Письмо адресовать агентству такому-то, пароль - "Маркиз де Сад". Ну, и пишут ей разные щедрые господа, какие у них специальные вкусы и сколько они согласны платить за их удовлетворение... Но это еще не самое худшее. Матери предлагают малолетних дочерей, мужья отдают напрокат жен... После моего репортажа три самых грязных агентства прикрыли, но остальные стали тем временем еще грязнее...
Чувствовалось, что Фредди совсем не хочется рассказывать, думал он совсем о другом. Но надо было чем-то заполнить ожидание...
Мун осматривал книжные полки. Книг было много. Судя по истрепанным переплетам, то были не редакционные книги, а из личной библиотеки Мэнкупа. Гёте, Шоу, Маркс. Много философов. Мун взял в руки томик гётевских стихов.
- О чем вы думаете? - спросил Фредди.
- Все о том же. О стихотворении, которое в совокупности с последней записью Мэнкупа дало нам самое веское доказательство против Баллина.
Дейли вспомнил рассказ квартирной хозяйки о последнем неожиданном визите Мэнкупа, когда тот долго ждал Баллина и якобы дописывал какую-то статью, - в действительности отпечатал гётевское стихотворение. Теперь прояснилась и сравнительно безобидная роль, отведенная Баллину в "детективной игре": первым войти в кабинет и оповестить других о смерти Мэнкупа. Раскрытие секрета игры снимало подозрение со всех, кроме него. Он единственный мог действительно убить Мэнкупа - именно потому, что вошел первым. Сейчас все казалось возможным, даже то, что Мэнкуп предвидел бесконечно тонкий психологический нюанс: увидев труп, Баллин останется абсолютно хладнокровным. Поэтому, в отличие от других, первым услышит шум в дальнем конце коридора, поспешит освободить запертых детективов и, значит, оставит на задвижке отпечатки пальцев. Предусмотренная правилами игры обязанность Баллина войти первым и снять перчатки с рук мертвого Мэнкупа в сочетании с задвижкой и стихами Гёте являлась основной пружиной капканного механизма. Но главным был все-таки Гёте.
- Одна ошибка на несколько строчек, а какая на ней колоссальная нагрузка! - резюмировал Дейли результат своих размышлений. - Это, пожалуй, из всех ходов Мэнкупа самый гениальный.
- Гениальный? - Мун вздохнул. - Возможно. Но и самый трудный. Я представляю себе, как он сидит за баллинской машинкой и медлит... Коверкать Гёте? Рука не поднимается. Может быть, и смешно, но для меня именно в этом одна из черточек Мэнкупа, каким я его вижу. А может быть, просто сфантазировал. - Мун собирался положить томик на место, но, услышав телефонный звонок, бросил на диван. - Вы, Енсен? - Он приник к телефону. Почему так долго?
Оказалось, что Енсен, получив от "Сириуса" нужную справку, съездил сам в корреспондентское агентство. У владельца сохранился список, согласно которому он должен был отправлять по почте в точно указанные числа восемь заготовленных писем. Шесть - Баллину, два - Мэнкупу. Второе адресованное Мэнкупу письмо предписывалось сдать на почте вечером того дня, который впоследствии оказался последним в его жизни. Таким образом, оно уже после его смерти должно было попасть в руки Муна и Дейли. В этом последнем обстоятельстве не трудно было отгадать точнейший расчет.
Владелец почтового агентства, к счастью, запомнил внешность необычного заказчика. Судя по его описанию, это был Магнус Мэнкуп.
Мун положил трубку бесконечно усталым движением человека, поставившего последнюю точку под многолетним трудом.
- Помните ключик, который выпал из кармана Мэнкупа, когда его переносили на диван? - сказал он после долгого молчания.
- Я еще пытался завести им часы в холле, когда они остановились, отозвался Дейли. - И шутил при этом, что ими открывается секретный ларец, где припрятана дюжина новых сюрпризов.
- Это ключ, выданный абоненту почтового ящика 1567. А нужен он был Мэнкупу, чтобы получить ответ Баллина и вместе с ним полное подтверждение своих подозрений. - Мун сочувственно посмотрел на Фредди. - Вы все еще не освоились с этой мыслью? Я тоже. У меня есть предложение: почитаем дневник Мэнкупа. На этот раз не с конца, а с начала.
Записи годичной давности. С предельной скупостью отраженная личная жизнь и мысли, мысли... Между ними почти полностью терялись разделенные когда днями, когда неделями строки:
"Прочел вторично книгу Дитера "Заговор генералов", на этот раз куда внимательнее, чем раньше. За это время я ознакомился абсолютно со всей литературой о попытке устранить Гитлера и последовавшей за ней кровавой расплате. В книге Дитера есть детали, которые не упоминает ни один автор. Временами создается впечатление, будто пишет очевидец расправы.
Говорил по этому поводу с Дитером. Он объяснил, что узнал эти подробности от американского врача, работавшего в Ландебергской тюрьме, где содержались военные преступники, подсудимые Нюрнбергского процесса. Врач узнал их в свою очередь от заключенного гестаповца, который не фигурировал в материалах процесса, так как умер до того вследствие отравления. Дитер назвал фамилию врача. Имя гестаповца ему самому неизвестно".
"Ездил в Мюнхен, визит к профессору Литке, почти никаких надежд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33