Даже выход в море требовал соблюдения порядка и вывешивания специальных сигнальных флагов на непривычных для сигналов местах корабля. Красный и белый флаги, вывешенные на бизань-мачте, говорили о том, что на судне хотят что-то сообщить, предположительно, очень важное. Сигнал под номером 492 требовал от судна сначала поднять желтый флаг, а затем двигаться прямо на противника как можно активнее, имитируя действия военного корабля.
Инструкции казались бесконечными. Глаза Кидда потускнели. Его все сильнее и сильнее возмущало скрытое предположение, что морской офицер сумеет предпринять то или иное сразу после извещения, и пытался не думать о том, с чем ему самому придется столкнуться менее чем через день. В человеческих ли силах было запомнить так много за столь короткий промежуток времени?

Морские пехотинцы на причале взяли на караул, когда капитан Хоугтон вышел из лодки, и выстроились поровнее вдоль Арвенак-стрит, ведущей к зданию таможни, где должно была проходить совещание. Под охраной пехотинцев Кидд шагал позади Хоугтона и первого лейтенанта, неся запертую на навесной замок сумку с сигнальными инструкциями, что вызывало любопытные взгляды у городских жителей, но он старался не обращать на них внимания. Возле входа в таможню – большое, квадратное здание – стояла пара захваченных у французов пушек, здесь же их встретил состоятельный на вид человек, на голове которого была старомодная трехцветная шляпа.
– Капитан Хоугтон? Рэддлс, таможенный чиновник Рад приветствовать вас в Фалмуте, джентльмены с судов конвоя уже ждут вас.
Они прошли через вестибюль.
– Уже бывали здесь, сэр? – И, не дожидаясь ответа, таможенник продолжил: – Длинный зал – обычное место проведения собраний.
Все вошли в большой зал с балками на потолке, с внушительного размера окнами, начинающимися от самого пола. Внутри было шумно, там собралось несколько сот моряков, одетых, как и полагалось их профессии, в простую и удобную для моря одежду. Шум разговора сразу стих. Те, кто стоял отдельными группами, направились к столу и заняли свои места.
Кидд шел вслед за Хоугтоном по проходу, чувствуя, как все поворачиваются в их сторону. В конце прохода стоял высокий столик – подставка для книг, возле него – доска для мела, стол и три стула, обращенные в сторону переполненной залы. Хоугтон занял средний стул, слева от него сел Кидд, справа Брайант. Гул в зале постепенно стих. Таможенник представил офицеров весьма кратко – одним поклоном и соответствующим жестом, затем занял свое место в зале.
Капитан не стал терять времени попусту. Он подошел к столику-подставке и обвел взглядом присутствующих.
– Я старший по званию офицер конвоя. В этом вояже вас будут сопровождать военные корабли, вам не придется опасаться французов, но при условии, что вы будете действовать в соответствии с планом. После одобрения вами плана не разрешаются никакие побеги. Всем ясно?
Кидд знал, что под побегами подразумевается самовольное продвижение отдельных судов, которым надоедало медленное движение конвоя. Конечно, они испытывали судьбу, действуя на свой страх и риск, но риск оправдывался сторицей, потому что они первыми со своим грузом оказывались в порту.
– Сейчас дует благоприятный ветер, поэтому мое решение – отчалить завтра утром во время прилива. Если у кого-нибудь возникнут возражения по поводу плана, то он может встретиться со мной на борту «Крепкого» до шести часов и до того, как мы снимемся с якоря. В противном случае я сочту, что вы согласны с требованиями плана и будете действовать в строгом соответствии с ними, – он обхватил руками столик. – Вопросы есть? Нет?
В зале послышался смутный гул. Хоугтон слегка расслабился.
– Лейтенант Кидд ознакомит вас с планом и объяснит подаваемые сигналы.
Кидда охватил секундный страх, но он, тут же опомнившись, кивнул и улыбнулся под пристальными взглядами из зала. Им овладело глубокое чувство ответственности перед торговыми моряками за выказываемое ими доверие к военным кораблям.
– В таком случае мне остается лишь пожелать всем попутного ветра и счастливого плавания. Всего доброго, джентльмены.
Кидд облегченно вздохнул, когда капитан Хоугтон вместе с первым помощником, направившись к выходу из зала, покинули его. Томасу совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из команды «Крепкого» стал свидетелем его выступления. Услышав поднявшийся в зале нетерпеливый шум, он подошел к столику и увидел перед собой целое море равнодушных лиц.
Его голос звучал нетвердо и неубедительно.
– Я хочу рассказать вам о нашем конвое, который следует в Галифакс и Ньюфаундленд, – начал он, стараясь говорить как можно увереннее. – В особенности о маневрах ваших судов после указания курса эскортирующими судами. Мой капитан особенно просил меня о том…
– А что если мы не согласимся с вашим указанием курса, приятель? – воскликнул сурового вида моряк из первых рядов и встал с места. – Неужто королевские офицеры лучше нас осведомлены о том, чего нам следует бояться, так с какой стати мы должны выполнять все, что вы нам скажете, а?
Кидд пробормотал что-то в ответ.
Тут из глубины зала поднялся другой капитан, его голос прогремел на все помещение.
– Скажите нам, мистер лейтенант Кидд, но только откровенно, вы когда-либо пересекали Атлантику в наше нелегкое время? Признавайтесь, сынок, не смущайтесь! Когда вокруг палят пушки и трещат мушкеты, когда все время налетает шквалистый ветер то с подветренной стороны, то с наветренной. Испытали вы все это?
– Я знаю, какой отвратительной бывает погода в Атлантике.
– Хорошо. Тогда объясните нам, каким образом мы сможем уследить за вашими сигнальным флагами да еще за их числом, хотя бы при свежем ветре, а?
Оба капитана сели на свои места под одобрительный гул.
В зале находились опытные поседевшие моряки, которые плавали задолго до того, как он появился на свет, и чей морской опыт намного превосходил его собственный, совсем еще незначительный. Кидд заметил, что Брайант вернулся и остановился у входа, прислушиваясь к тому, что творилось в зале.
– Если вы не поняли наш сигнал, тогда вы приспускаете свой флаг в виде ответа, – раздраженно вмешался он в разговор. – Если же погода… – заметив, как многие вытягивают шеи, не понимая, откуда раздается голос, он, недовольно хмурясь, прошел через зал к столику. Кидд отошел в сторону.
– Я Брайант, первый лейтенант на «Крепком», – начал он говорить надменным тоном, вызывающе оглядывая сидевших перед ним моряков. – Лейтенант Кидд мой помощник, – при этом он бросил невозмутимый взгляд на Кидда. – Итак, наш конвой уходит в море завтра до полудня, для глупостей нет больше времени. Если же кто-нибудь хочет поспорить с кораблем Его величества, то он знает, чем это ему грозит.
Он взял в руки стопку инструкций и взмахнул ими.
– Как вам всем известно, здесь изложены все действия конвоя. И как обычно, будет нелишним предупредить: эти сведения должны держаться в секрете. Конвой собирается на рейде Фалмута. Каждый корабль должен поднять свой цветной флаг на фок– или на грот-мачте согласно полученным инструкциям. Не забывайте при этом, что ваш номер должен ясно и четко виднеться на ахтерштевне. Перед отплытием у каждого из вас должен быть на руках распорядок отчаливания, также должно быть указано место сбора.
Брайант, упершись о столик, наклонился вперед.
– Теперь о главном. Мой капитан сущий дьявол. У него тяжелая рука, и он будет все время погонять вас, как наездник лошадь. Он самый старший по званию. Я советую вам ставить те паруса, которые необходимы для того, чтобы сохранять общий порядок и не нарушать построения конвоя, – он немного помедлил, затем продолжил: – Сигнальный код для конвоя состоит из двух частей, все меры предосторожности приняты…
Дальше Брайант принялся подробно излагать инструкции.
Кидд по-прежнему стоял неподалеку от него, восхищаясь в душе непринужденностью поведения и компетенцией первого лейтенанта.
Совещание близилось к концу. К столику вереницей потянулись капитаны торговых судов, чтобы расписаться о прохождении инструктажа и взять полагающиеся каждому из них инструкции. Затем моряки по одиночке и группами начали расходиться по своим судам: недалек был тот миг, когда на мачте каждого судна взовьется «Синий Питер».
Кидд принялся складывать документы, стараясь не смотреть в сторону Брайанта. Томас удивился, когда до его слуха долетел короткий смешок его командира.
– Если кто-нибудь из них нарушит построение, знаете, как мы поступим? Дадим залп ниже ватерлинии! Это кого угодно заставит держаться ближе друг к другу.
Брайант помог Кидду засунуть в сумку уже ненужные бумаги, чуть погодя они будут сожжены.
– Кроме того, у нас есть очень серьезная угроза, и они знают о ней, – довести все до сведения Ллойда, – пояснил он. – Они проявляют упрямство, мы сообщаем Ллойду. Пусть тогда они объяснят своим хозяевам, почему их страховые премии должны быть увеличены в два раза.
И не успел Кидд что-либо ответить, как Брайант, взглянув на часы, поспешил выйти из зала.

Глава IV

– Он что – ослеп?! – Хоугтон потрясал кулаками от ярости. – Чтоб этот негодяй горел в аду! Поднять его номер на носовом фалу с подветренной стороны.
Сигнал «лечь в дрейф и ждать дальнейших приказаний» по-прежнему развевался на бизань-мачте «Крепкого» вместе с порядковым номером судна «Леди Энн». Было видно, как на судне, немало повидавшем на своем веку, никак не могли взять в толк, что, перед тем как отплыть, суда конвоя должны выстроиться в определенном порядке. «Леди Энн» доставляла много хлопот и неудобств, так как сильно отклонилась к западу, несмотря на то что на многих судах еще не были подняты паруса. На них терпеливо ожидали, когда к конвою присоединятся стоявшие на внутреннем рейде корабли.
Кидд замер от восхищения при виде выстроившихся в строгом порядке 148 судов, больших и малых, почти полностью заполнивших залив. Между торговыми судами активно маневрировали два небольших военных корабля. Эта картина ярко отражала экономическую мощь Британии и одновременно ее уязвимость. Перед страной постоянно стояла проблема сохранения в целости шедшего через Атлантику огромного потока товаров, ввозимых в королевство и вывозимых из него.
Наконец «Леди Энн» развернулась и легла в дрейф, но из-за ее нерасторопности «Крепкий» сместился слишком далеко, ему пришлось делать поворот, чтобы занять положенное место. Капитан «Крепкого» был взбешен, офицеры взвинчены, команда раздражена. Последние суда выбирались из гавани через узкий пролив мимо Черных камней в открытое море.
– Конвоирующим судам продолжать движение, – надрывался капитан, злобно глядя на сигнального лейтенанта, как будто тот был виноват во всем.
Кидд отыскал нужный сигнал в сигнальном журнале и торопливо отдал приказ поднять соответствующие флаги на фале гакаборта. Привязанные флаги взвились по фалу, одновременно раздался глухой выстрел из носовой пушки, чтобы привлечь к ним внимание.
– И они еще не заметили сигнала? – рявкнул Хоугтон.
Кидд поднял свою подзорную трубу, отыскивая «Обманщика» и «Гадюку».
– Ну?
Кидд увидел три лодки с пушками – охрану порта, которые поступили в распоряжение конвоя на время его выхода в море и находились под командованием Хоугтона. Ему никак не удавалось обнаружить полуторапалубный двухмачтовый шлюп.
– Боже мой! Неужели мне самому надо…
– «Гадюка» заметил сигнал, сэр, – раздался голос Бэмптона, разглядевшего бриг в свою вахтенную подзорную трубу.
– «Обмащик» тоже, – воскликнул Кидд, обнаружив небольшой шлюп. Он опознал его, когда шлюп показался из-за огромного транспорта с солью, красный и белый флаги развевались на его сигнальном фале.
– Шлюп отвечает, сэр.
Хоугтон с тяжким вздохом произнес:
– Тогда сигнальте военным судам, пусть идут вперед, черт бы вас побрал!
Роусон уже привязал сигнальный флаг, который стремительно пополз по снастям вверх, где пару минут бодро вился на ветру, чтобы потом нырнуть вниз. В суетливой круговерти торговые суда ложились один за другим на курс вслед за «Крепким», на мачте которого развевался желтый треугольный вымпел над четко различимым красно-белым квадратом, – это был флаг следующего в Галифакс конвоя.
Сначала «Крепкий», а потом бриг и шлюп с сигнальными вымпелами, которые также шли во главе конвоя, повернули бушприты в сторону Атлантического океана, тот же самый маневр вслед за ними совершили все остальные корабли. Суда один за другим выстраивались в колонны, растягивая или подбирая не полностью поднятые паруса, чтобы занять положенное место. Военные корабли маневрировали, едва ли не толкая отстающие суда и тем самым подгоняя их. Портовые канонерки повернули назад, когда вся флотилия устремилась вперед.
Но не успели суда уйти с внешнего рейда Фалмута, миновав с правого борта «Тиски», как был отдан сигнал конвойным судам занять свои места. «Крепкий» возглавлял конвой, а два других судна плыли с наветренной стороны от охраняемых судов, занимая самую выгодную позицию для отражения возможного нападения.
– «Гадюке» покинуть отставшие суда и занять свое место среди конвоя, – сердито отдал приказ Хоугтон. – Никогда не знаешь, что тебя ожидает в этих водах.
Отставшие суда, увы, такое случалось всегда, должны были нагонять конвой как можно быстрее. Одно неповоротливое судно, избегая столкновения с другим, отклонилось от курса. Кидд видел через подзорную трубу, как оно беспомощно кружило на месте, даже повернулось кормой к конвою, как оно пыталось развернуться в обратном направлении, чтобы плыть вслед за другими судами согласно установленному порядку.
Незаметно начался моросящий дождь и накрыл конвой мутной пеленой. При западном ветре скалистый полуостров с правого борта не сулил никакой опасности, но как только они выберутся из-под его прикрытия и минуют мыс Лизард, сразу столкнутся с неприятностями, на которые всегда был так щедр Атлантический океан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46