Будем надеяться, что в постели тебе повезет с ним больше, и он не опростоволосится так, как это произошло с поцелуем на веранде.
– Ах, ты… – Рука Абигайль инстинктивно взметнулась вверх.
– Не вздумай драться со мной, – предостерегающе произнес Мартин. – Или ты забыла, что я за рулем?
– Да мне плевать, что ты делаешь. И ты меня не остановишь, – возбужденно парировала Абби.
– Да ну? – язвительно произнес ее муж. – Вот сейчас остановлю машину и заставлю тебя успокоиться. Я думаю, что тебе не надо объяснять, как я это сделаю, Абигайль.
Рука молодой женщины безвольно упала на колени, щеки вспыхнули румянцем. Это безумие! Настоящее безумие. Он похищает ее, а она спокойно сидит рядом с ним!
– Ты просто не можешь так обращаться со мной! – возмущенно проговорила она.
– Почему же? Я только что это сделал.
– Тебе, очевидно, наплевать на других людей. Мой отчим сойдет с ума, когда узнает, что я вдруг исчезла из дома.
– Ничего, он переживет, – надменно ответил Мартин.
– Он обратится в полицию, – в тон ему ответила Абби.
– Не сомневаюсь.
– Тебя арестуют, посадят в тюрьму. – Теперь голос Абигайль звучал на грани истерики. – Хотя вероятнее всего это будет уже не в первый раз…
Абби заметила, как губы Мартина тронула едва уловимая насмешливая улыбка.
– Ты считаешь, что я уже сидел в тюрьме? – спросил он как бы между прочим.
– Я ничему не удивлюсь, когда дело касается тебя! – с чувством произнесла Абби.
– Правильно делаешь, Абигайль, – покровительственно похвалил ее муж. – Никогда не надо недооценивать противника. Это первое правило для любого сражения.
Абби почувствовала грусть с примесью злости. Они воюют друг с другом сейчас точно так же, как они делали это, когда жили вместе. Весь их короткий брак состоял из постоянных стычек и ссор, которые прерывались бурными примирениями в форме страстного, безудержного секса. В данную минуту Абигайль хотелось вывести Мартина из равновесия, сделать ему больно.
– Интересно, где это ты взял деньги, чтобы купить такую дорогую машину? – небрежно бросила она. – Украл?
Абигайль увидела, как костяшки его пальцев побелели, когда руки Мартина напряженно сжали руль.
Однако ответного удара с его стороны не последовало. Он только насмешливо заметил:
– Вынужден разочаровать тебя, Абби. Твоя язвительность на меня не действует.
– Раньше было иначе, – горько промолвила Абигайль. – Я всегда считала, что мой великосветский тон заводил тебя. Мне казалось, что тебе нравилось водиться с английской знатью почти так же, как мне нравилось жить с тобой в трущобе.
Эта ложь звучала убедительной даже для нее самой. Пусть Мартин думает, что ее страсть к нему была не чем иным, как любопытством молодой, наивной девушки, которая давно покончила с экспериментами своей юности. Она ни в коем случае не должна показать бывшему мужу, что он был смыслом всей ее жизни, что она постоянно сравнивала его с другими мужчинами, и это сравнение всегда оказывалось в его пользу. Поняв, что она не найдет замены Мартину, Абби вынужденно согласилась на «удобный» брак с Хьюго.
– В трущобе, говоришь? – произнес Мартин отстраненным голосом. Раньше бы он взорвался от гнева при этой насмешке, бросил бы свои неотложные дела, схватил бы ее в объятия с неистовой страстью, и Абби в ту же секунду отказалась бы от всех своих слов.
Но новый Мартин – этот незнакомец в элегантном костюме – протянул только руку за кассетой. Энергично вставил ее в магнитофон, и салон машины наполнился звуками музыки.
Абби хотелось закричать, когда из динамика полилась наполненная страстным напряжением музыка любовной сцены из оперы Бизе «Кармен». Сладостная чувственность мелодии, пронизывающая атмосферу внутри автомобиля, вызывала у Абигайль одновременно и сладкую дрожь в крови, и страх. Пристегнутая ремнями, она не могла дотянуться руками до своих ушей, чтобы избавить себя от чарующей, сладострастной музыки. Абби уставилась на пустую дорогу впереди, стараясь ничего не видеть, не слышать, не чувствовать. Когда это Мартин приобщился к опере? – подумала она вдруг с неожиданной тоской.
Абигайль также отметила, что она вообще впервые видит своего мужа за рулем машины. Раньше им хронически не хватало денег и на более насущные вещи, чем собственный автомобиль, но Мартин упорно отказывался принимать подачки от ее отчима. По этой же причине молодожены жили в небольшой, бедной квартирке, расположенной над кафе. Абби тогда казалось, что запах жареной капусты, который поднимался к ним снизу, пропитывал всю их одежду и даже кожу.
Она играла там роль хозяйки, пока Мартин зарабатывал деньги поденным трудом, уходя из дома ранним утром.
Абигайль собрала свою волю, решив рассуждать здраво. Мартин вернулся, но даже он не может зайти слишком далеко. Что он задумал? И с какой стати она подчиняется всем его командам, словно это неизбежность? Можно подумать, что в его присутствии она совершенно лишается собственного я.
Абби снова выпрямилась на сиденье и посмотрела на проплывавшую за окном заснеженную сельскую местность. Сердце ее забилось, когда она узнала деревню, через которую они только что проехали.
Дальше дорога была узкой и извилистой. Абигайль поспешно закрыла глаза, не смея увидеть то, что она знала, предстанет перед ее взором. Она представила слева от себя ряд конских каштанов, которые, подобно пугалам, машут своими обнаженными руками-ветками на фоне серого зимнего неба.
– Как он мог пойти на такое? – мучительно подумала Абби. Привезти ее именно на это место?
– Боишься открыть глаза, Абигайль? – услышала она насмешливый низкий голос у своего уха. Абби подняла ресницы из духа противоречия, все еще не веря очевидному. У нее упало сердце, но в следующую минуту оно неистово забилось от какого-то стыдливого восторга, когда машина остановилась у небольшого коттеджа.
Мартин выключил двигатель, и Абби, отстегнув ремень безопасности, повернулась к мужу, готовая выцарапать ему глаза. Но тот легким, почти незаметным движением отодвинул ее пальцы в сторону и крепко схватил своими сильными руками ее запястья.
На лице Мартина появилась холодная, жесткая улыбка, когда губы Абигайль жадно раскрылись при соприкосновении их рук.
– Можешь бороться со мной, сколько тебе влезет, Абигайль. Но, может, мы вначале примем горизонтальное положение? – оскорбительным тоном произнес Мартин. Прежде чем она смогла ответить что-то, он отстегнул свой ремень, вылез из машины и подошел, чтобы помочь ей выйти.
– Сейчас же отвези меня обратно домой! – категорически потребовала Абигайль. – Если ты сделаешь это и больше не будешь меня беспокоить, я забуду о случившемся.
– И тебе даже не любопытно узнать, что твой дорогой муженек делал все эти годы, Абби?
– Нисколько. – Взгляд бывшей жены подчеркнуто внимательно заскользил по великолепно сшитому, наверняка фантастически дорогому костюму Мартина. – Уж конечно, что-нибудь незаконное. В этом я не сомневаюсь, судя по тому, как ты соришь деньгами.
– Ты так считаешь? – мягко спросил Мартин.
Уколи его, сделай ему больно, шептал Абби внутренний голос. Поступи с ним так же безжалостно, как в свое время обошелся с тобой он. Она язвительно улыбнулась с выражением превосходства на лице.
– Так ты разбогател? Неужто физический труд нынче в такой цене?
Это было сказано с очевидным желанием поддеть собеседника.
– Я думал, что тебе нравилась моя физическая работа, прелесть моя! – принял вызов ее похититель. – Как я великолепно удовлетворял твою похоть, вспомни, – добавил он с оскорбительной откровенностью.
Абби почувствовала, как у нее от лица отхлынула кровь.
– Как ты смеешь, негодяй! – выкрикнула она в лютой обиде. Ее глаза потемнели от ярости. – Отвези меня домой!
Мягкие хлопья снега покрыли черные волосы Мартина. Он смахнул пушистые снежинки, тряхнув головой.
– Отвезу, но прежде мне нужно поговорить с тобой, – сказал он тоном человека, который не привык к отказам.
– Встреться с моим адвокатом.
– Что с тобой, Абигайль? – насмешливо спросил муж. – Боишься войти в дом? Неужели твое прошлое вызывает у тебя такое отвращение?
При этих словах Абби окинула Мартина высокомерным взглядом и прищурила глаза, чтобы он не смог прочитать в них ностальгическую боль. Где угодно, но только не здесь, где родилась ее любовь к нему. Именно в этом коттедже одним прекрасным летним днем Абби впервые ему отдалась.
Она лежала прямо на полу, а Мартин медленно раздевал ее, целуя каждый дюйм обнажавшегося тела. А затем он овладел ею с жадной, бурной страстью. После этого она плакала – соленые слезы восторга капали ему на плечи и скатывались вниз на грудь. Когда тело юноши замерло, избавившись от дрожи возбуждения, Абби почувствовала его досаду. Он словно уже тогда ощущал будущие последствия этого сладостного, сумасшедшего соития…
– Честно говоря, я почти не помню это место, – солгала она ледяным голосом. – Но, как ты знаешь, этот дом принадлежит моему отчиму, так что к похищению мы можем добавить и покушение на частную собственность.
Он рассмеялся неприятным, скрипучим смехом.
– Ты не права, – уверенно произнес ее муж. – Зайдем внутрь, жена. Я же сказал тебе, что нам надо поговорить, а на улице становится уже холодно.
Он вынудил ее выйти из машины, но не грубо, а с той мягкой силой, которая всегда отличала его в постели. В какую-то долю секунды Абигайль пришлось собрать свою волю в кулак, чтобы не броситься в объятия сильных рук Мартина.
– Я никогда не забуду тебе этого! – возмущенно промолвила Абби, пока обидчик вел ее к двери коттеджа.
– Как тебе будет угодно, – спокойно ответил он. Красивое лицо Мартина оставалось бесстрастным, будто ему было абсолютно все равно, что Абигайль думает по этому поводу.
Молодая женщина вошла в дом и остановилась в шоке. Подходя к коттеджу, она мысленно представляла себе прежнюю обстановку дома – заброшенную, полуразвалившуюся мебель, выцветшие обои. Но перед ее взором открылась совершенно другая картина – красиво, уютно и с большим вкусом обновленный интерьер.
Полы были натерты свежей мастикой и покрыты персидскими коврами бирюзово-синих оттенков. На окрашенных в светлые тона стенах висело несколько акварелей. Мягкая, современная мебель не загромождала пространство комнат. В коттедже появилось центральное отопление. Кто бы ни привел в порядок этот дом, он явно обладал великолепным вкусом, не имеющим ничего общего с принятыми в среде провинциальной английской знати старомодными интерьерами, основой которых была полированная тяжелая мебель из красного дерева.
– Кто владеет этим домом? – спросила она.
– Я.
– Я не верю тебе! – Абби скорее из духа противоречия произнесла эту фразу. По тону Мартина она безошибочно поняла, что он сказал правду.
– Это, естественно, твое право, – холодно заметил муж.
– Но мой отчим никогда бы не продал этот дом, тем более тебе!
– Ты так уверена? – Губы Мартина дернула легкая улыбка, но его глаза оставались по-прежнему холодными. Глядя на непривычно уверенное выражение лица мужа, Абби почувствовала что-то вроде испуга. Конечно, ее отчим ни за что бы не продал Мартину этот дом! С какой стати Хэмфри стал бы иметь дело с человеком, которого он ненавидел почти так же, как и она?
– Садись, дорогая. Я пока разведу огонь. Кофе? Или ты предпочитаешь что-нибудь покрепче?
С ума сойти можно! Еще немного, и они начнут обсуждать политику. И где? Именно в этом коттедже! Ей надо бежать отсюда, пока ее прошлое со всеми мучительными воспоминаниями снова не начало разрывать ей сердце.
– Единственное, чего я хочу в данную минуту, это уехать отсюда! Вернуться на свою помолвку! Ты сказал, что тебе надо поговорить со мной. Давай говори. Даю тебе пять минут.
– Надо сначала развести огонь, – ответил он и нагнулся к камину.
Вспыхнуло пламя, которое начало быстро охватывать сухие поленья, и комната вдруг стала выглядеть очень по-домашнему. Она села на один из кожаных диванов, чувствуя, как весь ее привычный мир переворачивается вверх дном. Наблюдая за тем, как хозяин наливает в стаканы бренди и ставит их на столик, стоявший перед диваном, гостья думала, что она попала в иное измерение. Она взглянула на свои часы. Стрелки приближались к одиннадцати ночи.
– Я не могу сидеть и ждать, когда мой отчим приедет сюда за мной, – спокойно сказала Абигайль.
– Но не Хьюго?
Хьюго? Она посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях, и подумала: почему она сказала «отчим» вместо «Хьюго», что было бы более естественно? Она подняла глаза, которые горели золотым огнем, и встретилась взглядом с голубыми глазами Мартина.
– Хьюго разорвет тебя на куски. Ты не можешь безнаказанно вламываться в мой дом и насильно увозить меня. Ты просто самое настоящее чудовище!
– Но я ведь уже сделал это, – спокойно заметил он.
– Если ты хотел поговорить со мной, мог бы, как делают все нормальные люди, позвонить мне и договориться о встрече.
– И ты бы согласилась встретиться со мной? – с холодной усмешкой спросил ее похититель, буравя ее глазами.
– А ты как думаешь?
– Ну тогда я сделал все правильно, – ответил Мартин и поднял к ней свой стакан, наигранно изображая тост. – За что мы пьем? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Как насчет развода?
– Какая ты жестокая, – с деланной сердитостью сказал муж. – Но если честно, то признайся, от нашего брака больше всех пострадал я. В конце концов, это ведь я попался в твои брачные сети, не так ли моя дорогая?
– Я не… – начала было она, но остановилась. Разве он был не прав? Она действительно женила его на себе. Она хотела его и добилась своего, используя приемы испорченного ребенка, которым она и была в то время. Но она любила его. По крайней мере, Абби так считала. Но зато как дорого она заплатила потом за свое желание обладать Мартином Найтом!
Он опустился на диван напротив Абби. Она смотрела, как он вытягивает свои сильные, стройные ноги. Та же широкая грудь, те же узкие мускулистые бедра. Но ее муж все-таки изменился.
Абигайль узнала Мартина, когда он только начинал формироваться, как мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19