Одним словом, совсем таким, как
письма, которые матери с незапамятных времен всегда хранили в своих заве
тных шкатулках.
Ц А что мы будем делать дальше? Ц Габриель вопросительно посмотрел на А
лану.
Ц Папа тебе скажет.
Тристан подвел сына к камину, где ярко горел огонь и время от времени стре
ляли поленья.
Ц Мы бросим письма в огонь. Если дым сразу уйдет вверх, в трубу, значит, наш
и письма отправились прямо на небо и твое желание обязательно исполнитс
я.
Ц А если нет?
Ц Тогда мы напишем еще раз, только немного погодя.
Габриель напряженно сморщился и сунул свой прямоугольник в самый огонь.
Концы листа обуглились и вспыхнули, бумага загорелась. Все трое напряжен
но следили, что же будет дальше. Алана затаила дыхание, изо всех сил желая,
чтобы дым пошел прямо вверх. Дым действительно пошел прямо в трубу, его сл
абые завитки потянулись к небу, к облакам, к ангелам, к той, которой Габрие
ль написал свое письмо.
Ц Папа, папа, она меня услышала! Мама меня услышала! Как тогда, когда она пр
ислала Алану! Ц Габриель сиял от счастья. Ц А теперь очередь за тобой!
Тристан опустился на колени и бросил в огонь свое послание; вся его фигур
а выражала напряженное ожидание, на грустном лице была написана безнаде
жность.
Записка сгорела дотла, и завитки дыма поплыли вверх, по своему пути к небу.

Габриель придвинулся к отцу и прижался головой к его плечу.
Ц Папа, а что ты попросил у мамы?
Ц Я попросил у нее прощения, Ц еле расслышала Алана шепот Тристана.
Ц Почему ты просил прощения, папа?
Ц Потому что я не был ей хорошим мужем, Габриель. А тебе не был хорошим отц
ом.
Ц Ты замечательный отец, папа. Только ты очень занятой человек и часто бе
спокоишься.
Ц Я лишил тебя Рождества, Габриель, Ц напомнил Тристан, безжалостно кле
ймя себя презрением.
Ц Ну и что же, папа. Ты сделал мне необыкновенный подарок: знаешь, ты улыбн
улся целых три раза. Это ведь не последнее Рождество, впереди у нас еще мно
го праздников, когда ты не будешь печальным.
Нечто похожее на стон вырвалось из груди Тристана. Это не последнее Рожд
ество… «Нет, последнее, Габриель, только ты об этом не догадываешься. Посл
еднее Рождество, которое ты проводишь в этом доме…»
В следующем году все будет по-иному. Габриель будет жить в доме Бет и ее му
жа, надежного и очень доброго Генри. Гуляя, Генри будет держать Габриеля з
а руку, Генри будет утешать Габриеля, если тот вдруг разобьет коленку. Ген
ри научит Габриеля ездить верхом и играть в крикет, он вырастит из него му
жчину.
А будущее Тристана лежало перед ним, как заброшенная земля в осенний ден
ь под моросящим холодным дождем. Тристан осознал, чего он лишится, расста
вшись с Габриелем.
Озарение было столь ярким, что Тристан вздрогнул. И все же Габриелю будет
лучше без него. У Тристана не было другого выбора, кроме как отдать Габрие
ля Бет. Тристан с трудом удержался, чтобы не обнять сына: поддайся он собла
зну, его воля ослабела бы и он никогда бы уже не решился отослать его от се
бя.
Ц Тебе пора ложиться спать, сын, Ц сказал Тристан. Габриель доверчиво у
лыбнулся и вдруг быстро обнял отца, что было совсем на него не похоже. Маль
чик охотно обнимал миссис Берроуз, не забывал и мистера Берроуза, ласкал
ся к матери и теперь к Алане, но очень редко Ц к отцу.
Тристан взял на руки драгоценный груз и отнес сына в постель. Он заботлив
о подоткнул со всех сторон одеяло, а любимого игрушечного пони Габриеля
уложил на подушке рядом. Когда Габриель был уже устроен на ночь, Тристан п
однял голову и встретился глазами с Алан ой, наблюдавшей за ним, стоя на по
роге. Ее взгляд проник в самую его душу, но она тут же повернулась и исчезл
а, лишь ее серое платье мелькнуло в дверях.
Оттаявшее сердце Тристана проснулось, вздрогнуло и сжалось от боли впер
вые за много лет.
Это все Алана, это она перевернула его жизнь. Кто она, эта женщина, которую
не устрашила его суровость, которая разгадала тайну его страданий и прон
икла в волшебный мир, созданный Габриелем? Габриель утверждал, что она ег
о ангел. Но, стоя на коленях у постели сына, Тристан спрашивал себя, в ответ
на чьи молитвы явилась сюда Алана Макшейн Ц Габриеля или его собственны
е?

Глава 7

Ночь за окном гостиной была темной, одинокой и бесконечной. Алана в ночно
й рубашке смотрела в ее черноту, и старый дом вокруг вздыхал во сне, как бе
спокойно вздыхает седой, но все еще крепкий пожилой джентльмен.
Прошло уже много часов с тех пор, как она оставила Тристана у постели сына
. Сначала у себя в спальне она при колеблющемся свете свечи читала дневни
к в зеленом кожаном переплете. А потом целую вечность ходила по комнате, м
учительно переживая слова, написанные Шарлоттой Рэмзи много лет назад.

Чужие грустные слова преследовали Алану и не давали ей уснуть, новые отк
рытия вызывали беспокойные мысли, стены уютной спальни обступили Алану,
будто высокие стены тюремной башни, ей не хватало воздуха, и она пришла сю
да, в просторную гостиную, где было легче дышать.
Год за годом на Рождество она смотрела в окно этой комнаты и любовалась я
рким пламенем камина, сиянием свечей, смеющимися радостными лицами, уюто
м обжитого жилища, с его шкафами, заполненными старыми книгами и знакомы
ми, привычными безделушками. И она твердо верила, что никому в этом волшеб
ном мире не грозит никакая беда. Но она ошибалась.
Вчера Алана стала свидетелем того, как сильно одиночество меняет челове
ка. Какими опустошенными бывают глаза, каким несчастным и сиротливым ста
новится человек даже под защитой толстых кирпичных стен, даже в тепле ко
мнаты, освещенной множеством свечей. Даже если за его спиной стоят прошл
ые поколения Ц надежная опора для тех, кто пришел им на смену.
Листая страницу за страницей, Алана проследила, как медленно, постепенно
разрушались мечты Тристана и каким горьким было его разочарование в жен
е, своими руками погубившей их счастье.
Что произошло с Тристаном после рождения Габриеля? Какая потеря, настоль
ко огромная, что он до сих пор не оправился от нее, постигла его в те годы? И
все же вчера в гостиной у камина Алана ощутила, как зашевелилась в ее серд
це надежда, крошечный росток, пригретый первыми весенними лучами. Триста
н наконец обратился душой к сыну и не таясь открыл ему всю глубину своих с
траданий.
Их послания небесам, письмо Габриеля, наивное и трогательное в своей дет
ской непосредственности, и письмо Тристана с мольбой о прощении, легкий
дым, что унес их просьбы наверх, к ангелам, вряд ли способным устоять перед
таким искренним проявлением чувств… И Шарлотта, его жена, где она теперь?
Неужели там вверху, среди ангелов?
На земле Шарлотта Рэмзи не была ангелом. Сколько сил потратил Тристан, чт
обы заставить ее улыбаться, чтобы защитить ее и согреть своей любовью! Не
т, Шарлотта не заслуживала такой преданности. Каждую уступку Тристана, к
аждую его слабость она безжалостно обращала против него.
Вчера вечером Тристан попросил прощения у Шарлотты Рэмзи, и мысль об это
м огнем жгла Алану. Чем он провинился перед ней? Тем, что посмел показать с
вою боль и обиду, когда его лишили возможности творить? Ведь Тристан брос
ил вызов самому Всевышнему, отказавшись от ниспосланного ему дара и подч
инившись женщине, которая не раздумывая закрыла перед ним дверь в будуще
е.
Если бы Тристан принадлежал ей, Алане, как бы преданно она оберегала его т
алант и его отзывчивое сердце Ц свидетельство красоты души и страстнос
ти натуры! И может быть, из их союза, союза сердец и слияния тел, родилось бы
новое существо, маленькое, хрупкое, беззащитное, которое Тристан принял
бы в свои любящие объятия.
Но этой мечте не суждено осуществиться, Алана знала это с того самого мгн
овения, когда впервые увидела Тристана, впервые заглянула в окно этой го
стиной. Еще больше она уверилась в этом, кружась с ним в танце под легкую п
релестную мелодию музыкальной шкатулки. Одна его рука на ее талии, друга
я крепко сжимает ее ладонь, и прикосновение его тела к ее телу при стремит
ельных поворотах… И поцелуй, теплый и влажный… А потом возвращение к дей
ствительности и холодное сознание безнадежности.
Люди утверждают, что Ева отказалась от рая ради того, чтобы вкусить от зап
ретного плода. Никогда прежде Алана так остро не сознавала всю глубину в
ины Евы, потери ею благодати. И никогда прежде она не оправдывала ее с тако
й горячностью, потому что готова была отдать, имей она их, и небо, и звезды, и
даже рай за один поцелуй Тристана.
Если бы ей хватило смелости взять руку Тристана в свою, поднести ее к губа
м и до тех пор целовать его пальцы, пока они не обретут прежней гибкости, п
отом вложить в его руку кисть и уговорить его вернуться к живописи, занят
ию, на которое Тристана благословил Бог… Если бы она могла распахнуть ем
у свои объятия, как делали это женщины для своих любимых испокон веков… Н
о они с Тристаном принадлежат к разным мирам, таким же далеким друг от дру
га, как Габриель от тех звезд в небе, к которым он взывал.
Алана подошла к столику с музыкальной шкатулкой и подняла крышку, и тут ж
е зазвучала музыка, полились в ночь прозрачные серебряные звуки. Внезапн
ая тоска охватила все ее существо, горькие обжигающие слезы безысходнос
ти подступили к глазам.
Когда-то она думала, что знает все о Тристане Рэмзи: лукавый огонек в его м
альчишеских глазах, неистовую внутреннюю силу, которую излучала вся его
фигура, твердую решимость в каждом движении и слове, пугавшие и притягив
авшие ее с их первой встречи.
«Я буду самым великим художником на свете». Что это такое? Неразумная пох
вальба подростка? Ни в коем случае. Он готов был трудиться и принести в жер
тву все ради искусства, он готов был идти до конца избранной им дорогой. Ес
ли бы не его отец, заблудившийся и обреченный на муки на своем одиноком пу
ти к смерти… Тристан пришел к нему на помощь, разве мог он поступить иначе?

Никогда прежде Алана не задумывалась над тем, что стены отчего дома, согр
евающие и защищающие, могут превратиться в холодные застенки каземата, х
отя уже ребенком, глядя на собственного отца, знала, что неосуществленны
е возвышенные мечты часто превращаются в жалкие низменные пороки. Она бы
ла благодарна судьбе за то, что ее мать не видела, как любимый ею человек, п
адая все ниже и ниже, еще при жизни обрекал себя на страшную смерть.
Ц Прошу тебя, Боже, помоги Тристану! Ц попросила она вслух. Ц Он так нуж
дается в Твоей помощи!
Ц Габриель, наверное, сейчас бы сказал, что Бог прислал вас, чтобы молить
ся за нас.
Ц Тристан! Ц смущенно воскликнула Алана, захлопнула музыкальную шкат
улку и обернулась.
Тристан стоял на пороге. Он был без сюртука, и черные панталоны подчеркив
али стройность его бедер, белая рубашка была распахнута на груди, открыв
ая смуглый треугольник кожи, покрытой темными волосами. Его усталый, нап
ряженный взгляд был устремлен на Алану, и весь он был так дорог ей, что у не
е защемило сердце.
Алана знала, что, возьми он сейчас в руки кисть, он бы с легкостью запечатл
ел на полотне не только ее лицо, но и состояние ее души: мечту о недостижим
ом и мучительное сожаление о том, что их любви не суждено осуществиться.

Как ей хотелось броситься ему на шею, крепко обнять, прижать к груди! Но он
а знала, что самые тесные объятия не смогут преодолеть разделявшую их пр
опасть.
Внезапно она вспомнила, что на ней тонкая ночная рубашка, и краска залила
ее щеки.
Ц Я не думала, что разбужу вас, Ц сказала она.
Ц Вы меня не разбудили.
Тристан охватил взглядом ее всю Ц от облака рыжевато-каштановых волос
до ступней ног, выглядывавших из-под края тонкой рубашки. Он не удивился,
что она бродит по дому в столь легком одеянии. Скорее он принял это как дол
жное: он бы не удивился, обнаружив сияние вокруг ее головы или крылья за сп
иной. Если бы только он знал правду…
Тристан подошел к камину, на полке которого стояло несколько миниатюр Ц
портретов членов семьи Рэмзи, хорошо знакомых Алане.
Вот улыбающаяся Бет Рэмзи в подвенечном платье, а рядом с ней ее муж, надеж
ный, крепкий Генри Мулдауни.
Вот мать Тристана, явно чувствующая себя неловко в слишком модном платье
, с единственной розой в руке, рожденная на свет не для кокетства, а для тог
о, чтобы вытирать детские слезы и лечить разбитые коленки.
Вот Тристан на своем пони, готовый к поединку с Зеленым Рыцарем, битве с Ти
танами, а может быть, к путешествию по Европе, где он покорит народы не меч
ом, а силой своего таланта и богатством воображения.
Ц Как это странно! Ц сказал Тристан, взяв в руки позолоченную рамку с по
ртретом матери. Ц Вы, кажется, знаете абсолютно все обо мне, моей семье, о т
ом, как украшали дом к Рождеству и в какие игры мы играли. Вы даже знаете о м
оем пони Галахеде, самом замечательном подарке, который я когда-либо пол
учал. Но я никогда не слышал, чтобы вы говорили о своей семье или о том, как п
раздновали Рождество в вашем доме.
Ц Я никогда не праздновала Рождества, но иногда мне случалось видеть, ка
к это делают другие люди.
Тристан смотрел на нее, тронутый скрытой жалобой, прозвучавшей в ее слов
ах: Алана была лишь сторонним наблюдателем, а не участницей волшебного п
раздника с его радостным смехом, сердечным теплом и ярким светом.
Ц Вы хотите сказать, что наблюдали за нами? Ц спросил он, вдруг догадавш
ись, откуда ей столько известно о жизни их семьи.
Ц Я наблюдала за вами через окно. Ваша семья всегда была такой любящей и
счастливой, вы все Ц такими красивыми. Самое удивительное, что я никогда
не мерзла, часами стоя на холоде.
Ц Удивительно, Алана, но иногда мне кажется, что я знаю вас всю жизнь. И что
вы появились у нас не просто так, а словно по волшебству, вместе с приходо
м Рождества.
Огонь в камине бросал неровные блики на ее лицо и волосы, ее маленькие гру
ди розовели сквозь тонкое полотно рубашки, и ему хотелось прикоснуться к
ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14