https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/
Обещаю.
Билодо поднял обе руки высоко над головой и указал на верхний этаж:
– Галереи открыты. Приглашаю всех на выставку.
Ллуэллин представился Маргарите и поздравил ее.
Они сразу перешли на «ты», и у Ллуэллина промелькнула мысль, что он может подарить свой портрет музею Метрополитен в Нью-Йорке. Скутер записывал их на камеру. Маргарита обернулась, высматривая кого-то среди гостей.
– Я ищу человека, с которым хочу вас познакомить, но он, кажется, исчез.
Педер Аукруст покинул Маргариту Девильё при первом же звуке фанфар. Она настояла на том, чтобы он сопровождал ее на прием, но он спросил ее, будет ли Александер Тобиас в списке гостей. Его там не было. Ранее в этот день, достав в туристическом агентстве города список отелей, Аукруст выяснил, что некий Александер Тобиас и его жена остановились в гостинице «Черный берег». Сообщать номера постояльцев в гостинице запрещалось.
Выйдя из музея Гране через запасной выход, Аукруст поспешил мимо суетящегося обслуживающего персонала, готовившего еду и напитки для буфета Леток носил подносы в музей и обратно, и тут он заметил Аукруста. Он отставил свой поднос и сбросил форму под ноги разгневанного управляющего.
– Мерзкий подонок! Поставь на свой поднос еще бокалов, – заорал взбешенный менеджер, – или никакой платы.
– К черту бокалы, – сказал Леток и выбежал в поисках Аукруста. Он пошел по Рю д'Итали, оживленной улице перед музеем Гране, где было много ресторанов и продуктовых магазинов. Он увидел силуэт Аукруста в огнях аптечной витрины в нескольких домах от того места, где стоял. Леток пошел быстрее, но упустил Педера из виду, когда влетел на улицу, отходившую от Рю д'Итали. Леток осторожно ступил на темную узкую улочку. Фонари бросали на мостовую тусклый желтый свет. Он прошел мимо нескольких темных магазинов и ювелирной лавки.
Леток подошел к киоску с плакатами, оповещавшими о предстоящих событиях в Палас де Конгресс, который был прямо перед ним. В то же мгновение здание ожило, его двери открылись и на мостовую хлынула толпа людей. Леток протолкался через них и поднялся на несколько ступенек. В шестидесяти ярдах от себя он увидел Аукруста. Тот вернулся на Рю д'Итали и в тот момент, когда Леток его увидел, свернул в направлении Кур-Мирабо. Леток побежал за ним.
Аукруст вошел в кафе рядом с гостиницей «Черный берег», где при помощи сотни франков быстро уговорил управляющего расстаться со своей бутылкой бренди. Он нырнул в кабинку с телефоном и набрал номер «Черного берега».
– Александера Тобиаса, пожалуйста.
– Un moment, Monsenieur Un moment, Monsenieur – Секунду, месье (фр.)
– ответили ему.
– Алло, – сказал хриплый мужской голос.
Аукруст тихо положил трубку.
Еще днем он припарковал свой фургон в узкой аллее за гостиницей, рядом с лавкой сувениров и пиццерией. Он пошел к машине, дважды остановившись по дороге, чтобы глотнуть из бутылки, и бормоча, что Леток – проблема, которая требует разрешения. Сев за руль, Аукруст еще раз отхлебнул из бутылки и заткнул ее пробкой. Затем он поставил рядом с собой сумку и поискал в ней знакомые предметы – те, которые ему были нужны для одного профессионального визита, который он собирался нанести. С заднего сиденья он взял большой пакет, завернутый в зеленую мягкую бумагу.
Удобства в «Черном береге» были минимальными: ни столовой, ни бара; только конторка перед парадным входом и в глубине зал, в котором по утрам завтракали, а по вечерам смотрели телевизор. Между двумя конторками была лестница на верхние этажи и лифт, в который при желании могли бы втиснуться три человека.
За конторкой, склонив голову над книгой, сидел молодой студент. Рядом с ним со скучающим видом читала тощая девица лет девятнадцати, ее волосы свисали на болезненно непривлекательное лицо.
Аукруст поставил на конторку сумку и украдкой бросил взгляд на таблички, на каждой из которых значился номер; на некоторых висели ключи.
– Меня просили прийти проведать мадам Тобиас. Я врач и по счастливому стечению обстоятельств был ее другом, когда жил в Нью-Йорке. Я принес цветы, чтобы ее ободрить.
Молодой человек посмотрел на него, несколько удивленный:
– Она больна? Я не знал.
– Ничего серьезного, но она тяжело переносит путешествия, и в первые дня два у нее ужасно болит желудок. Они в номере тридцать семь?
– Нет, на верхних этажах в это время года нет отопления. – Портье сверился с журналом. – Мадам Тобиас и месье в номере двадцать восемь.
Аукруст нагнулся над конторкой и склонил голову в сторону девушки.
– Это твоя девушка? Хорошенькая.
Молодой человек неуверенно улыбнулся и посмотрел на девушку.
– Просто подруга.
Аукруст выдавил из себя улыбку:
– Ты счастливчик. – И добавил: – Попробую помочь мадам Тобиас. – Он пошел, но остановился и повернулся к студентам. – Не звоните, они меня ждут.
Оксби пробился через толпу к тому месту, где стоял Ллуэллин.
– Я вижу, у вас новый друг.
Ллуэллин улыбнулся:
– Маргарита – чудесная женщина. Я бы хотел показать ей Нью-Йорк.
– Она бы произвела там фурор. – Оксби отвел Ллуэллина в сторону. – Надеюсь, с Астрид все в порядке? Она поднялась в выставочные залы?
– Я попросил Пурвиля провести ее.
– У меня есть друзья в Провансе, на случай, если ее все еще интересует антиквариат.
– Не думаю, что сейчас ее это волнует. Она что-то стала капризной в последние дни.
– Все еще переживает по поводу инцидента в Париже?
– Да, кажется. Она все еще настаивает на том, что я в опасности.
– И все еще переживает, что картину украдут?
Ллуэллин кивнул:
– Она то волнуется, то ведет себя нормально. Я пытаюсь ее успокоить.
– Как?
– Когда… когда мы в постели.
– Опустим подробности. Когда успокаивали последний раз?
– Прошлой ночью.
– Что случилось?
– Она была холодна как лед. Я не хотел секса, и она тоже. Я думал, что ей лучше быть со мной, что я смогу о ней позаботиться. Я сказал ей, что со мной ничего не случится, что меня охраняют круглосуточно, что у меня есть пистолет и я умею им пользоваться.
– Вы это ей раньше говорили?
– Об оружии – нет.
– А она?
– Начала плакать. Тогда я проболтался, что это все равно, потому что у меня не настоящая картина. Что у меня копия.
Оксби как будто ударили в пах. Он захрипел:
– И что…
– Она спросила, где настоящая картина, и я сразу почувствовал, что наша шарада уже не имеет значения, что в Эксе я в безопасности, как и моя картина. Я признался, что ее привез Алекс Тобиас, что с ним картине ничего не угрожает.
– Нет, нет! – закричал Оксби. – Астрид заодно с этим Вулканом. Иногда он использует имя доктора Мецгера, настоящее его имя – Педер Аукруст, это норвежец, опытный фармацевт, талантливый химик. У него был целый день, чтобы найти Тобиаса. Разыщите Энн, велите ей послать Сэма Тернера в гостиницу «Черный берег». Скажите, что это очень важно, и пусть будет осторожна!
Аукруст подождал, пока портье и его подруга вернутся к своим книгам. Немного постояв у лифта, он направился к лестнице. Она была широкой и покрыта ковром до второго этажа, где заметно сужалась.
На третьем этаже он услышал звук работающего телевизора и почувствовал запах чеснока и кипящего оливкового масла. Стены были оклеены коричневыми обоями с деревьями и птичками. На медных цепях были подвешены шары кремового цвета – лампы. Он снял зеленую обертку с цветов и аккуратно уложил их на одну руку. Подойдя к номеру 28, он достал из кармана баллончик в три дюйма, снял с него колпачок и тихонько постучал в дверь.
Тишина. Потом мужской голос спросил:
– Кто там?
– Я знаю, что уже поздно, – начал Аукруст приятным баритоном, произнося каждое слово на английском, в котором постоянно упражнялся, – но у меня цветы для миссис Тобиас, подарок от мистера Ллуэллина и Гюстава Билодо, моего друга из Гране. – Он зажал баллончик в руке.
Дверь отперли и отворили. Хелен и Алекс Тобиас стояли рядышком в банных халатах. Хелен Тобиас смутилась, в волосах у нее были бигуди, и она собиралась ложиться спать. Аукруст вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он протянул ей букет.
– Это специально для вас.
Она взяла цветы и понюхала их. Александер Тобиас спросил:
– Вы кто такой? Сейчас не время разносить цветы…
Аукруст вытащил из-под букета руку, нажал на баллончик и прямо в испуганные лица выпустил облако белого тумана. Это был очень сильный цветочный запах, которым Хелен Тобиас могла наслаждаться ровно две секунды, прежде чем цветы выпали из ее рук. Она и ее муж рухнули на пол. Аукруст надел респиратор.
– Я рад, что вам понравилось, миссис Тобиас. Это жасмин и роза, смешанные с моим собственным составом – и закисью азота.
Он пошел прямо к шкафу и нашел одежду на вешалках, маленькие коробочки с подарками и два чемодана, которые он отнес на кровать. Один, с табличкой, на которой значилось имя Александера Тобиаса, был заперт, и его потрепанный внешний вид был слишком обманчив. Аукруст открыл его плоскогубцами и ножом и вытряхнул белье, а потом обнаружил двойное дно. Там он нашел плоскую упаковку.
От музея Гране до гостиницы «Черный берег» было ярдов пятьсот, как решил Оксби, пробегая по Рю Фредерик Мистраль, направляясь к Кур-Мирабо. В трех комнатах отеля горел свет, и он высчитал, что крайнее слева окно принадлежало Алексу и Хелен Тобиас. У входа он оглянулся в поисках Энн или, еще лучше, Сэма Тернера, но никого не было видно.
– Тобиасы у себя?
– Да, безусловно, – ответил молодой портье.
Девушка оторвалась от книги:
– К мадам Тобиас пришел друг, доктор. Он сказал, что ей нехорошо.
– Когда это было? – спросил Оксби.
– Минут десять назад. Может, меньше.
– Он еще там?
Молодой человек пожал плечами:
– Трудно сказать… Иногда они выходят через черный вход прямо к парковке.
– Позвоните в комнату, быстро. А потом в полицию!
Аукруст был у двери, когда зазвонил телефон. Он нахмурился, отпер замок и захлопнул за собой дверь. Несколько секунд он стоял без движения, закрыв глаза. Вдруг он услышал, что по лестнице приближаются шаги. Едва избежав столкновения, он бросился наверх. На повороте он остановился и увидел, как кто-то поднялся на третий этаж и побежал в сторону номера 28. Аукруст пошел вниз, сперва медленно, но, миновав второй этаж, ускорил шаг и промчался в вестибюль. От конторки доносился громкий мужской голос, называвший номер Александера Тобиаса. Аукруст уселся перед телевизором и притворился, будто пытается найти нужный канал, сам же не отрывал глаз от холла. Мимо него к лестнице пробежал какой-то мужчина.
Снова стало тихо, а потом студент и его подруга начали по-французски болтать о странных людях, которые приходили навестить американцев в номере 28.
Оксби перенес Хелен Тобиас на кровать и накрыл ее одеялом. Потом он усадил Тобиаса в кресло.
– Опиши его, Алекс, и перестань причитать, что он тебя перехитрил.
Но Тобиас все причитал; он никак не мог пережить тот факт, что его обставили.
– Он высокий… со светлыми волосами… со странным акцентом, не знаю, каким именно… около сорока – вот и все, Джек. Он вошел в комнату и пуф – я в ауте! – Он посмотрел на жену. – Хелен в порядке?
– С вами все хорошо, – сказал Оксби и заглянул в пустой чемодан. – Негодяй забрал ее.
В дверях стоял Сэм Тернер.
– Что произошло?
– По пути расскажу. – Оксби подтолкнул Тернера обратно к двери.
Аукруст подбежал к своей машине, злясь, что припарковал ее в таком людном районе, где всегда полно туристов. Когда он оказался на широком бульваре, он настиг толпу студентов, собравшихся у популярного кафе. Они образовали шумную группу и, окружив его фургон, стучали по крыше и нахально пялились на него в окна. Аукруст ударил одного из них дверью и с угрозами вылез из машины. Молодежь быстро исчезла.
Он въехал на Кур-Мирабо как раз посредине. Справа от него, на запад, была пробка: автомобили стояли около фонтана «Ротонда», безвкусного сооружения с водой, проливающейся на рычащих львов и гигантских гусей, очень ярко освещенных бело-голубыми огнями.
Аукруст был в замешательстве; на мгновение решительность оставила его. Он помчался вперед, резко свернул направо и чуть не задел один из термальных фонтанов. Он успокаивающе похлопал по сумке, не сводя глаз с дороги перед собой; через двести ярдов она должна была сильно сузиться, но эта улица скроет его от посторонних глаз.
Из-за него, как будто катапультировав из черной пустоты, выскочила машина с выключенными фарами. Вдруг все ее задние огни зажглись одновременно, когда она резко затормозила и повернулась ровно на 180 градусов, став поперек дороги и светя Аукрусту прямо в глаза. Аукруст ударил по тормозам и круто повернул вправо, но машина сделала то же самое и погналась за ним. Когда Аукруст резко свернул влево, внутри машины раздался резкий звук, как будто переднее стекло ударили камнем величиной с кулак. Огни преследовавшей его машины вспыхнули и погасли. Стекло лопнуло еще в двух местах. Тут раздался новый звук – резкий, металлический щелчок, и зеркало заднего вида рассыпалось. Через четыре секунды все переднее стекло было покрыто трещинками, как древняя посуда, а в центре этой паутинки красовались четыре пулевых отверстия.
Аукруст остановился, подал назад и врезался в какую-то машину, развернулся и со всей силы нажал на газ. Машина, от которой он пытался скрыться, снова приблизилась к нему; это был серебристый «порше». В голове Аукруста пронеслись мысли одна страшнее другой: «порше» был гораздо быстрее, чем его старый фургон; у водителя был пистолет, и он им пользовался; водителем был Леток.
Чтобы избавиться от погони, нужно было добраться до фонтана и шумной улицы, где он мог затесаться в плотное движение. Но его фургон не был особенно быстрым: только если он будет петлять, то оставит Летока позади. Но этот план провалился через сто ярдов, когда «порше» поравнялся с ним и поехал рядом. Аукруст взглянул направо; в это мгновение стекло пробили две пули. Одна задела его нос, ливень осколков обрушился на левую часть лица, ослепив один глаз и залив его кровью.
Хотя гнев оказался сильнее испуга, Аукрустом руководила боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Билодо поднял обе руки высоко над головой и указал на верхний этаж:
– Галереи открыты. Приглашаю всех на выставку.
Ллуэллин представился Маргарите и поздравил ее.
Они сразу перешли на «ты», и у Ллуэллина промелькнула мысль, что он может подарить свой портрет музею Метрополитен в Нью-Йорке. Скутер записывал их на камеру. Маргарита обернулась, высматривая кого-то среди гостей.
– Я ищу человека, с которым хочу вас познакомить, но он, кажется, исчез.
Педер Аукруст покинул Маргариту Девильё при первом же звуке фанфар. Она настояла на том, чтобы он сопровождал ее на прием, но он спросил ее, будет ли Александер Тобиас в списке гостей. Его там не было. Ранее в этот день, достав в туристическом агентстве города список отелей, Аукруст выяснил, что некий Александер Тобиас и его жена остановились в гостинице «Черный берег». Сообщать номера постояльцев в гостинице запрещалось.
Выйдя из музея Гране через запасной выход, Аукруст поспешил мимо суетящегося обслуживающего персонала, готовившего еду и напитки для буфета Леток носил подносы в музей и обратно, и тут он заметил Аукруста. Он отставил свой поднос и сбросил форму под ноги разгневанного управляющего.
– Мерзкий подонок! Поставь на свой поднос еще бокалов, – заорал взбешенный менеджер, – или никакой платы.
– К черту бокалы, – сказал Леток и выбежал в поисках Аукруста. Он пошел по Рю д'Итали, оживленной улице перед музеем Гране, где было много ресторанов и продуктовых магазинов. Он увидел силуэт Аукруста в огнях аптечной витрины в нескольких домах от того места, где стоял. Леток пошел быстрее, но упустил Педера из виду, когда влетел на улицу, отходившую от Рю д'Итали. Леток осторожно ступил на темную узкую улочку. Фонари бросали на мостовую тусклый желтый свет. Он прошел мимо нескольких темных магазинов и ювелирной лавки.
Леток подошел к киоску с плакатами, оповещавшими о предстоящих событиях в Палас де Конгресс, который был прямо перед ним. В то же мгновение здание ожило, его двери открылись и на мостовую хлынула толпа людей. Леток протолкался через них и поднялся на несколько ступенек. В шестидесяти ярдах от себя он увидел Аукруста. Тот вернулся на Рю д'Итали и в тот момент, когда Леток его увидел, свернул в направлении Кур-Мирабо. Леток побежал за ним.
Аукруст вошел в кафе рядом с гостиницей «Черный берег», где при помощи сотни франков быстро уговорил управляющего расстаться со своей бутылкой бренди. Он нырнул в кабинку с телефоном и набрал номер «Черного берега».
– Александера Тобиаса, пожалуйста.
– Un moment, Monsenieur Un moment, Monsenieur – Секунду, месье (фр.)
– ответили ему.
– Алло, – сказал хриплый мужской голос.
Аукруст тихо положил трубку.
Еще днем он припарковал свой фургон в узкой аллее за гостиницей, рядом с лавкой сувениров и пиццерией. Он пошел к машине, дважды остановившись по дороге, чтобы глотнуть из бутылки, и бормоча, что Леток – проблема, которая требует разрешения. Сев за руль, Аукруст еще раз отхлебнул из бутылки и заткнул ее пробкой. Затем он поставил рядом с собой сумку и поискал в ней знакомые предметы – те, которые ему были нужны для одного профессионального визита, который он собирался нанести. С заднего сиденья он взял большой пакет, завернутый в зеленую мягкую бумагу.
Удобства в «Черном береге» были минимальными: ни столовой, ни бара; только конторка перед парадным входом и в глубине зал, в котором по утрам завтракали, а по вечерам смотрели телевизор. Между двумя конторками была лестница на верхние этажи и лифт, в который при желании могли бы втиснуться три человека.
За конторкой, склонив голову над книгой, сидел молодой студент. Рядом с ним со скучающим видом читала тощая девица лет девятнадцати, ее волосы свисали на болезненно непривлекательное лицо.
Аукруст поставил на конторку сумку и украдкой бросил взгляд на таблички, на каждой из которых значился номер; на некоторых висели ключи.
– Меня просили прийти проведать мадам Тобиас. Я врач и по счастливому стечению обстоятельств был ее другом, когда жил в Нью-Йорке. Я принес цветы, чтобы ее ободрить.
Молодой человек посмотрел на него, несколько удивленный:
– Она больна? Я не знал.
– Ничего серьезного, но она тяжело переносит путешествия, и в первые дня два у нее ужасно болит желудок. Они в номере тридцать семь?
– Нет, на верхних этажах в это время года нет отопления. – Портье сверился с журналом. – Мадам Тобиас и месье в номере двадцать восемь.
Аукруст нагнулся над конторкой и склонил голову в сторону девушки.
– Это твоя девушка? Хорошенькая.
Молодой человек неуверенно улыбнулся и посмотрел на девушку.
– Просто подруга.
Аукруст выдавил из себя улыбку:
– Ты счастливчик. – И добавил: – Попробую помочь мадам Тобиас. – Он пошел, но остановился и повернулся к студентам. – Не звоните, они меня ждут.
Оксби пробился через толпу к тому месту, где стоял Ллуэллин.
– Я вижу, у вас новый друг.
Ллуэллин улыбнулся:
– Маргарита – чудесная женщина. Я бы хотел показать ей Нью-Йорк.
– Она бы произвела там фурор. – Оксби отвел Ллуэллина в сторону. – Надеюсь, с Астрид все в порядке? Она поднялась в выставочные залы?
– Я попросил Пурвиля провести ее.
– У меня есть друзья в Провансе, на случай, если ее все еще интересует антиквариат.
– Не думаю, что сейчас ее это волнует. Она что-то стала капризной в последние дни.
– Все еще переживает по поводу инцидента в Париже?
– Да, кажется. Она все еще настаивает на том, что я в опасности.
– И все еще переживает, что картину украдут?
Ллуэллин кивнул:
– Она то волнуется, то ведет себя нормально. Я пытаюсь ее успокоить.
– Как?
– Когда… когда мы в постели.
– Опустим подробности. Когда успокаивали последний раз?
– Прошлой ночью.
– Что случилось?
– Она была холодна как лед. Я не хотел секса, и она тоже. Я думал, что ей лучше быть со мной, что я смогу о ней позаботиться. Я сказал ей, что со мной ничего не случится, что меня охраняют круглосуточно, что у меня есть пистолет и я умею им пользоваться.
– Вы это ей раньше говорили?
– Об оружии – нет.
– А она?
– Начала плакать. Тогда я проболтался, что это все равно, потому что у меня не настоящая картина. Что у меня копия.
Оксби как будто ударили в пах. Он захрипел:
– И что…
– Она спросила, где настоящая картина, и я сразу почувствовал, что наша шарада уже не имеет значения, что в Эксе я в безопасности, как и моя картина. Я признался, что ее привез Алекс Тобиас, что с ним картине ничего не угрожает.
– Нет, нет! – закричал Оксби. – Астрид заодно с этим Вулканом. Иногда он использует имя доктора Мецгера, настоящее его имя – Педер Аукруст, это норвежец, опытный фармацевт, талантливый химик. У него был целый день, чтобы найти Тобиаса. Разыщите Энн, велите ей послать Сэма Тернера в гостиницу «Черный берег». Скажите, что это очень важно, и пусть будет осторожна!
Аукруст подождал, пока портье и его подруга вернутся к своим книгам. Немного постояв у лифта, он направился к лестнице. Она была широкой и покрыта ковром до второго этажа, где заметно сужалась.
На третьем этаже он услышал звук работающего телевизора и почувствовал запах чеснока и кипящего оливкового масла. Стены были оклеены коричневыми обоями с деревьями и птичками. На медных цепях были подвешены шары кремового цвета – лампы. Он снял зеленую обертку с цветов и аккуратно уложил их на одну руку. Подойдя к номеру 28, он достал из кармана баллончик в три дюйма, снял с него колпачок и тихонько постучал в дверь.
Тишина. Потом мужской голос спросил:
– Кто там?
– Я знаю, что уже поздно, – начал Аукруст приятным баритоном, произнося каждое слово на английском, в котором постоянно упражнялся, – но у меня цветы для миссис Тобиас, подарок от мистера Ллуэллина и Гюстава Билодо, моего друга из Гране. – Он зажал баллончик в руке.
Дверь отперли и отворили. Хелен и Алекс Тобиас стояли рядышком в банных халатах. Хелен Тобиас смутилась, в волосах у нее были бигуди, и она собиралась ложиться спать. Аукруст вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он протянул ей букет.
– Это специально для вас.
Она взяла цветы и понюхала их. Александер Тобиас спросил:
– Вы кто такой? Сейчас не время разносить цветы…
Аукруст вытащил из-под букета руку, нажал на баллончик и прямо в испуганные лица выпустил облако белого тумана. Это был очень сильный цветочный запах, которым Хелен Тобиас могла наслаждаться ровно две секунды, прежде чем цветы выпали из ее рук. Она и ее муж рухнули на пол. Аукруст надел респиратор.
– Я рад, что вам понравилось, миссис Тобиас. Это жасмин и роза, смешанные с моим собственным составом – и закисью азота.
Он пошел прямо к шкафу и нашел одежду на вешалках, маленькие коробочки с подарками и два чемодана, которые он отнес на кровать. Один, с табличкой, на которой значилось имя Александера Тобиаса, был заперт, и его потрепанный внешний вид был слишком обманчив. Аукруст открыл его плоскогубцами и ножом и вытряхнул белье, а потом обнаружил двойное дно. Там он нашел плоскую упаковку.
От музея Гране до гостиницы «Черный берег» было ярдов пятьсот, как решил Оксби, пробегая по Рю Фредерик Мистраль, направляясь к Кур-Мирабо. В трех комнатах отеля горел свет, и он высчитал, что крайнее слева окно принадлежало Алексу и Хелен Тобиас. У входа он оглянулся в поисках Энн или, еще лучше, Сэма Тернера, но никого не было видно.
– Тобиасы у себя?
– Да, безусловно, – ответил молодой портье.
Девушка оторвалась от книги:
– К мадам Тобиас пришел друг, доктор. Он сказал, что ей нехорошо.
– Когда это было? – спросил Оксби.
– Минут десять назад. Может, меньше.
– Он еще там?
Молодой человек пожал плечами:
– Трудно сказать… Иногда они выходят через черный вход прямо к парковке.
– Позвоните в комнату, быстро. А потом в полицию!
Аукруст был у двери, когда зазвонил телефон. Он нахмурился, отпер замок и захлопнул за собой дверь. Несколько секунд он стоял без движения, закрыв глаза. Вдруг он услышал, что по лестнице приближаются шаги. Едва избежав столкновения, он бросился наверх. На повороте он остановился и увидел, как кто-то поднялся на третий этаж и побежал в сторону номера 28. Аукруст пошел вниз, сперва медленно, но, миновав второй этаж, ускорил шаг и промчался в вестибюль. От конторки доносился громкий мужской голос, называвший номер Александера Тобиаса. Аукруст уселся перед телевизором и притворился, будто пытается найти нужный канал, сам же не отрывал глаз от холла. Мимо него к лестнице пробежал какой-то мужчина.
Снова стало тихо, а потом студент и его подруга начали по-французски болтать о странных людях, которые приходили навестить американцев в номере 28.
Оксби перенес Хелен Тобиас на кровать и накрыл ее одеялом. Потом он усадил Тобиаса в кресло.
– Опиши его, Алекс, и перестань причитать, что он тебя перехитрил.
Но Тобиас все причитал; он никак не мог пережить тот факт, что его обставили.
– Он высокий… со светлыми волосами… со странным акцентом, не знаю, каким именно… около сорока – вот и все, Джек. Он вошел в комнату и пуф – я в ауте! – Он посмотрел на жену. – Хелен в порядке?
– С вами все хорошо, – сказал Оксби и заглянул в пустой чемодан. – Негодяй забрал ее.
В дверях стоял Сэм Тернер.
– Что произошло?
– По пути расскажу. – Оксби подтолкнул Тернера обратно к двери.
Аукруст подбежал к своей машине, злясь, что припарковал ее в таком людном районе, где всегда полно туристов. Когда он оказался на широком бульваре, он настиг толпу студентов, собравшихся у популярного кафе. Они образовали шумную группу и, окружив его фургон, стучали по крыше и нахально пялились на него в окна. Аукруст ударил одного из них дверью и с угрозами вылез из машины. Молодежь быстро исчезла.
Он въехал на Кур-Мирабо как раз посредине. Справа от него, на запад, была пробка: автомобили стояли около фонтана «Ротонда», безвкусного сооружения с водой, проливающейся на рычащих львов и гигантских гусей, очень ярко освещенных бело-голубыми огнями.
Аукруст был в замешательстве; на мгновение решительность оставила его. Он помчался вперед, резко свернул направо и чуть не задел один из термальных фонтанов. Он успокаивающе похлопал по сумке, не сводя глаз с дороги перед собой; через двести ярдов она должна была сильно сузиться, но эта улица скроет его от посторонних глаз.
Из-за него, как будто катапультировав из черной пустоты, выскочила машина с выключенными фарами. Вдруг все ее задние огни зажглись одновременно, когда она резко затормозила и повернулась ровно на 180 градусов, став поперек дороги и светя Аукрусту прямо в глаза. Аукруст ударил по тормозам и круто повернул вправо, но машина сделала то же самое и погналась за ним. Когда Аукруст резко свернул влево, внутри машины раздался резкий звук, как будто переднее стекло ударили камнем величиной с кулак. Огни преследовавшей его машины вспыхнули и погасли. Стекло лопнуло еще в двух местах. Тут раздался новый звук – резкий, металлический щелчок, и зеркало заднего вида рассыпалось. Через четыре секунды все переднее стекло было покрыто трещинками, как древняя посуда, а в центре этой паутинки красовались четыре пулевых отверстия.
Аукруст остановился, подал назад и врезался в какую-то машину, развернулся и со всей силы нажал на газ. Машина, от которой он пытался скрыться, снова приблизилась к нему; это был серебристый «порше». В голове Аукруста пронеслись мысли одна страшнее другой: «порше» был гораздо быстрее, чем его старый фургон; у водителя был пистолет, и он им пользовался; водителем был Леток.
Чтобы избавиться от погони, нужно было добраться до фонтана и шумной улицы, где он мог затесаться в плотное движение. Но его фургон не был особенно быстрым: только если он будет петлять, то оставит Летока позади. Но этот план провалился через сто ярдов, когда «порше» поравнялся с ним и поехал рядом. Аукруст взглянул направо; в это мгновение стекло пробили две пули. Одна задела его нос, ливень осколков обрушился на левую часть лица, ослепив один глаз и залив его кровью.
Хотя гнев оказался сильнее испуга, Аукрустом руководила боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40