— Что касается вас, то вы просто бросили меня, — сказал он. — Сбежали.— Это не сравнимо с вашим поведением. Влюбиться в мою английскую гувернантку! Ну, ладно уж. Я вас прощаю, потому что по странному совпадению я ее очень люблю сама. И теперь мне придется называть ее Филиппой, что уж совсем странно. Не знаю, сумею ли я.Милая Фрея! Она совсем не хотела думать о будущем. Может, она была и права, потому что мы все переживали такие счастливые минуты.Позже Конрад сказал мне:— Мы должны брать пример с Фреи. Нам нужно найти священника, который поженит нас.— Но ты все еще наследник Великого герцога.— Я больше не помолвлен с Фреей. Контракт разорван, ведь она нарушила его. Теперь я могу жениться на ком хочу.— Народу это не понравится.— Они должны либо принять это, либо прогнать меня.— Ты слишком рискуешь.— Я рискую быть несчастным всю жизнь, если сейчас не использую эту возможность.Мы поехали в Мраморный зал вместе с Фреей и Гюнтером. Там мы нашли священника, который нас обвенчал.— Дело сделано, — смеясь сказал Конрад. — Обратной дороги нет.— Надеюсь, ты об этом не пожалеешь.Гюнтер и Фрея поехали вместе с нами в город. Нам удалось потихоньку пробраться в Великий замок. Там меня представили Великому герцогу, и Конрад объявил ему о нашем браке. Фрея и Гюнтер тоже там были, и мы все вчетвером стояли перед стариком.Он благословил нас, хотя было ясно, что он очень встревожен всем происшедшим. Мы поступили слишком вызывающе.Он обратился к Конраду с улыбкой:— Мне придется пожить подольше, пока они не привыкнут к тому, что случилось. — Потом он серьезно посмотрел на меня:— Я знаю и об обвинении в убийстве и о вашей давней дружбе с бароном. Вы выбрали жизненный путь, в котором будет очень много трудностей. Пусть ваша любовь к мужу поможет вам преодолеть их.Я поцеловала ему руку и поблагодарила. Мне он показался приветливым и очень милым. После этого мы говорили с Конрадом.Он сказал, что его дядя разобрался во всем происшедшем и встал на его сторону. Татьяна мечтала стать Великой герцогиней, и она хотела достичь этой цели путем замужества. На ее пути стояли два человека: Фрея и я. Она, решила разом уничтожить нас обеих. Ее семье стало известно о том, что произошло в Англии, потому что они стояли в центре группировки, которая хотела избавиться от Рудольфа и поставить на его место Зигмунда.— В этих маленьких государствах и княжествах всегда полно интриг, — объяснил Конрад. — Я считаю, что их всех нужно объединить в одну большую страну — империю. Мы бы стали еще богаче и сильнее. А сейчас мы только и делаем, что воюем друг с другом. Создаем тайные общества и плетем интриги. Нельзя обвинить кого-то одного в убийстве Рудольфа. Наверняка это сделал наемный убийца.— Может, Катин брат?— Вполне возможно. Он был недалеко, его вполне могли выбрать для этой роли. Но его нельзя винить, ведь он только солдат и выполнял приказ. Ваша сестра погибла только из-за того, что оказалась там же. Против нее не было никаких интриг… если, конечно, не было ребенка, которого она потом могла бы предъявить. Наверное, так все и произошло. Такое может произойти и с нами, Пиппа. Ты поняла, за кого вышла замуж? Жизнь здесь опасна. Мы так далеко от английской провинции, где самыми главными проблемами является то, как починить церковную крышу и кто будет выбран в приходской совет.— Я прекрасно знаю, что делаю, — отвечала я. — Также, как знала Франсин. Я ни на что не променяю этого. Потому что это то, что я хочу.— Еще одно. Народу может не понравиться наш брак. Колениц не может препятствовать, потому что контракт разорвала Фрея. Но здешние…— Они бы предпочли, чтобы ты женился на Татьяне.— Уже нет, потому что Татьяна не выйдет из монастыря. Ее там вылечат, потому что все говорят, что ей необходимо лечение. И скорее всего она потом пострижется в монахини. В подобных случаях так и бывает. Она всегда была неуравновешенна. Надеюсь, рассудок вернется к ней, и тогда она ничего не захочет, кроме жизни в монастыре. А мы… мы должны подождать, Пиппа. У нас будет еще одна праздничная церемония… с танцами на улицах. Прости, но ты уже за мной замужем. Теперь тебе придется предстать перед народом. Я думаю, они тебя полюбят… в свое время. Как же иначе? Они подумают, что все это очень романтично… прелестно. Они же такие, ты сама знаешь. Они уже простили Фрею. Когда она ухала по улице, ей бросали цветы и кричали приветствия. Они всегда любили Фрею.— Конечно. Ведь она очаровательна, молода, свежа и естественна.— Они любят и Гюнтера. Дело в том, что их привлекает романтика, и им понравилось, что она убежала с любимым человеком. Может, им понравится и наша история.— Конрад, — серьезно сказала я, — Ты ведь не хочешь все это потерять. Для тебя твоя страна значит очень много.Его взгляд был далеким и мечтательным. Он здесь вырос. Это его страна. Мне нужно научиться понимать это. ЗАКЛЮЧЕНИЕ«Бог на небе» Через два месяца состоялась официальная церемония нашего венчания. В это время я знала почти наверняка, что жду ребенка. Это придавало мне уверенности. Жизнь моя теперь здесь, и в чреве своем я ношу наследника герцогского престола.Конрад выглядел великолепно. На мне же было белое платье, расшитое жемчугом. Никогда в жизни я не одевала ничего подобного. Фрея утверждала, что мне оно очень идет, и что я в нем — настоящая Великая герцогиня. На свадьбе присутствовал сам Великий герцог, что придавало церемонии официальное признание. К моему удивлению все прошло очень хорошо.После венчания мы проехали по улицам в карете с герцогским гербом, а потом я стояла на балконе Великого замка между Конрадом и Великим герцогом, отвечая на приветствия толпы.Конрад был в восторге: я была на высоте. Этой же ночью я сказала ему про ребенка.Мой ребенок должен был появиться на свет через шесть месяцев, поэтому я поселилась в Мраморном зале, в лесной тиши. Я совершала прогулки в маленьком экипаже, специально сделанном для меня. Он был маленький и очень простой, поэтому я могла в нем ездить без охраны.Я взяла к себе мальчика Цига. Мне хотелось отблагодарить его за доброту ко мне в те страшные часы. Он был мне очень признателен за это, и я знала, что обрела в нем преданного слугу на всю жизнь.Я часто навещала Дэйзи, которая была очень рада такому повороту событий. Когда я приезжала к ней, она минут пять обращалась со мной с церемонным благоговением, но потом очень быстро я опять становилась для нее мисс Пип.И вдруг… Это произошло неожиданно, когда у меня уже не было никакой надежды на то, что это когда-нибудь произойдет.Однажды я пришла к Дэйзи и застала у нее Гизелу. Дэйзи была в своем обычном подобострастном настроении и провела меня, в маленькую комнатку, где близнецы Гизелы — Карл и Гретхен — играли с маленьким Ганси.— Ну, вот, устраивайтесь поудобнее. — Дэйзи, раскрасневшись, хлопотала вокруг меня. Гизела не отставала от нее.— Ради Бога, Дэйзи, — попросила я, — перестань. Я ведь такая же, как и была.Дэйзи подмигнула Гизеле.— Только посмотрите на нее, эту будущую Великую герцогиню. Как вы себя сегодня чувствуете, миледи? Как малыш?— Очень сегодня активен, Дэйзи.— Это хороший знак.— Хороший, но несколько неудобный. А как Ганси?— Ганси — очень хороший мальчик… иногда.— А близнецы?Они встали и серьезно уставились на меня, не без подозрительности, потому что почувствовали чрезмерное внимание ко мне взрослых.— Ты меня помнишь? — обратилась я к Карлу. Он кивнул.— Тогда покажи мне свои новые игрушки.Гретхен подняла с пола лохматого барашка и протянула мне.— Какой милый, — похвалила я. — Как его зовут?— Франц, — сказала Гретхен.— Какой красивый барашек. — Дети закивали.— Они очень хорошо играют вместе — Ганси и близнецы. — Сказала Дэйзи. — Поэтому мы с Гизелой так часто ходим друг к другу. Так веселее.Я согласилась.— Подождите, скоро и ваш родится, — заметила Дэйзи.— Тогда будем звонить во все колокола, — добавила Гизела.— У меня есть колокольчик, — объявила Гретхен.— А у меня есть лисенок… маленький, — добавил Карл.— Как его зовут?— Фукс, — сказала Гретхен. Карл прижался ко мне.— А я зову его — Детеныш, — доверительно проговорил он. Мне показалось, что все в мире остановилось. Он произнес это слово по-английски. Я тут же вспомнила письмо Франсин, которое знала слово в слово.— Как ты его называешь? — переспросила я хриплым от волнения голосом.— Детеныш! — крикнул он. — Детеныш. Детеныш.— А почему? — спросила я.— Потому что так меня называла моя мама, — сказал он. — Очень давно… когда у меня была другая мама…В комнате было тихо. Гизела побледнела. Карл поднял своего лисенка и повторил:— Детеныш… Хороший Детеныш.Я услышала свой собственный голос.— Значит, вот он ребенок. Карл и есть ребенок. — Она не отрицала этого. Она только стояла и смотрела на меня огромными от испуга глазами.Гизела поняла, что придется рассказать всю правду. Она поклялась, что никогда никому не рассказывала, потому что Франсин взяла с нее слово, что она ничего не расскажет, пока это не будет безопасно.Франсин была довольно одинока в охотничьем замке, ожидая приездов Рудольфа. Она подружилась с Гизелой и Катей, и через Катю узнала об окружающих ее интригах. Она понимала, что жизни Рудольфа грозит опасность, и ее тревоги усилились, когда она поняла, что ждет ребенка. Живя в затворничестве, ей удалось сохранить беременность в секрете. У нее были верные друзья в лице обеих женщин, священника и акушерки, которые жили недалеко от охотничьего замка. Они с Рудольфом решили скрыть, что она скоро даст жизнь наследнику герцогства, пока не минуют все опасности. Друзья им помогли.Великий герцог не знал о браке Рудольфа. Рудольф боялся признаться в этом отцу из-за сложной политической ситуации и нужды в помощи Коленица. Если бы стало известно, что он разорвал союз с Фреей, началась бы настоящая беда.Поэтому все хранилось втайне. Рудольф был очень милым человеком, но он был слаб и всегда шел по пути наименьшего сопротивления. Никто не знал о его браке и рождении ребенка.Когда родился ребенок, которого окрестили Рудольфом, все стало проще. В то же самое время у Гизелы родилась Гретхен, но все вокруг узнали, что она произвела на свет близнецов.Франсин была со свом ребенком почти постоянно. Она видела его каждый день, проводя все время с близнецами — Гретхен и мальчиком, которого они называли Карлом для безопасности.Франсин надеялась, что Рудольф признается во всем своему отцу, но он постоянно откладывал, и наконец, когда ребенку был почти год, наступила та самая ночь, когда Рудольфа и Франсин застрелили в постели.Гизела была в отчаянии. Она любила своего приемного сына и понимала, что если кто-то узнает, кто он на самом деле, ему грозит настоящая опасность. Кроме того, она поклялась Франсин, что не выдаст его настоящее имя, пока не будет совершенно уверена, что оно будет воспринято должным образом.Странно, что ребенок выдал себя сам.Великий герцог серьезно выслушал рассказ. Потом он поставил этот вопрос перед своими министрами.Решение было принято единогласно. Должен действовать закон о наследовании. Ребенок из коттеджа должен стать наследником герцогства и получить образование и воспитание, подобающее своему положению.Было также решено не скрывать правды и обнародовать всю историю. Ведь существовало доказательство брака Франсин и Рудольфа — тот самый листок из церковной книги, по которому можно было найти священника, их обвенчавшего.Для восстановления истины назначили расследование: постановили найти акушерку и всех, кто играл пусть самую незначительную роль во всей этой истории.Это была бурная, жестокая и романтическая история — но такие истории случаются. Правда проста, и люди должны знать ее.Эти дни остались в моей памяти, как очень странные. Я помню, как ехала по улицам с Конрадом в герцогской карете, и рядом с нами сидели Великий герцог и маленький Карл — теперь Рудольф.Мальчик ничему не удивился, как будто все маленькие мальчики на свете, выросшие в коттеджах, ездят в каретах по улицам под рукоплескания толпы.Но одна вещь его все-таки расстроила — это разлука с Гретхен. Поэтому было решено воспитывать Гретхен в замке вместе с ним.Гизела была чрезвычайно горда. Но больше всего она испытывала облегчение оттого, что наконец с ее плеч снят тяжкий груз. Она всегда боялась за Карла. Но теперь подумать только! — ее Гретхен живет в замке — станет ученой и будет вместе с Карлом. Для нее он всегда останется Карлом. Разве могла она мечтать о таком?Да будет благословен тот день, когда Франсин, прекрасная женщина из Англии, стала ее другом.Странно, как быстро все забывается. Через шесть месяцев все стало казаться таким далеким, а еще через год, когда умер Великий герцог, в Брюксенштейне стал править регент — Конрад, жена которого, хотя была англичанкой и когда-то была гувернанткой графини Фреи, стала баронессой. У меня к тому времени родился сын, которого я назвала Конрадом в честь отца, а Фрея, которая тоже готовилась стать матерью, играла самую главную роль на его крестинах.Я привыкла к церемониям, которые меня постоянно окружали, и была счастлива, потому что была вместе с моей семьей. Я радовалась, что народ принял меня, но ведь я была не только женой регента, но и тетей наследника. К моему удивлению, в последние месяцы жизни Великого герцога я подружилась с ним. После первоначального шока его стало вполне устраивать положение дел, тем более, что жизнь в стране продолжалась в мире и благополучии.
Фрея была счастлива, Гюнтер был тоже. Граф и графиня, которых я никогда близко не знала и не понимала, тихо приняли все как есть. Похоже, они играли не последнюю роль в убийстве Рудольфа. Я не знала, чем они руководствовались — то ли мечтой выдать Татьяну замуж за Зигмунда, то ли чувствовали, как и многие другие, что правление Рудольфа может окончиться трагедией для Брюксенштейна. Многие разделяли мнение, что смерть Рудольфа предпочтительнее войны, в которую слабый правитель может вовлечь страну. Возможно, что граф и графиня были в их числе. Я точно знала, что Зигмунд не был замешан в смерти Рудольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43