По ссылке магазин Wodolei.ru
— Я не знаю, что я чувствую…— У нас осталось очень мало времени, — перебил он. — Вы мне верите?— Какой странный вопрос. А стоит?— Нет, — ответил он. — Никогда никому не доверяйте. Особенно людям, о которых вы ничего не знаете.— Вы меня предупреждаете?— Скорее, готовлю.Все это звучит очень таинственно. То вы собираетесь помочь мне, а то предостерегаете меня против себя самого.— Жизнь полна противоречий. Встретимся завтра здесь. Может, у меня будет готово решение. Конечно же, оно будет зависеть от вас.— До завтра.Он взял меня за подбородок и сказал: «Nil desperandum» Nil desperandum (лат.) — не отчаивайтесь (Прим. переводчика)
. Затем тихонько поцеловал меня, и мы вместе дошли до опушки леса.Дома я прошла мимо комнаты смерти в свою спальню и бросилась на кровать Франсин. Так я чувствовала себя ближе к ней.Не было никаких сомнений. Конрад волновал мое воображение, и мне хотелось быть с ним. Когда мы были вместе, я забывала о своих горестях.Я не могла находиться в этом доме смерти, но все же чувство моего одиночества немного ослабло. Завтра я увижу Конрада, и он обещал что-нибудь придумать. Я не могла в это поверить, но все же эта мысль приносила успокоение: Присутствие Конрада действовало на меня как опиум, к тому же в моем безнадежном состоянии я была готова хвататься за любую соломинку.Я не могла сидеть дома и вышла в сад. Вдруг я увидела одного из ребятишек Эммсов.Он сказал:— Мне велели это передать вам, мисс, когда никто не увидит.Я выхватила у него письмо.— Кто… — начала было я.— Из усадьбы, мисс.— Спасибо, — поблагодарила я.Я разорвала конверт и вынула лист толстой белой бумаги с золотым крестом. «Титульный лист», — подумала я. Вот что я прочла.«Филиппа!Мне придется уехать завтра рано утром. Мне необходимо увидеться с вами до отъезда. Пожалуйста, приходите сегодня в десять вечера к палисаднику около усадьбы.К.»У меня задрожали руки. Итак, он едет завтра. Он обещал что-нибудь для меня придумать. Сможет ли он?Мне придется выскользнуть из дома и не запирать дверь. Нет. Они догадаются. Во двор выходило невысокое окошко. Если я оставлю открытой щеколду, я смогу вылезти в него, если дверь будет заперта.Я должна его увидеть.Я не знаю, как дождалась вечера. Я сослалась на головную боль, чтобы избежать ужина с дедушкой и кузеном. Все сочли мое оправдание вполне естественным, поскольку нормальное течение жизни в Грейстоуне было и так нарушено в связи с бабушкиной смертью и приготовлениями к похоронам.Я проверила окошко. Мимо него редко кто проходил, так что все должно быть нормально.Без четверти десять я выбралась из дома. Он уже ждал меня в палисаднике. Увидев меня, он схватил меня в своих объятия и крепко прижал к себе.— Пойдем в дом, — сказал он.— Почему? — спросила я.— А почему бы и нет?— Это не ваш дом. Вы ведь только управляющий.— Будем считать, что мне даны все полномочия.Мы вошли в дом. Когда мы проходили по залу, я подозрительно посмотрела на высокие отверстия в стене, через которые можно было подглядывать из солярия.— Нас никто не увидит, — прошептал он. — Все спят. У них был трудный день сборов и подготовки к отъезду.— Они все уезжают завтра?— Через пару дней.Мы поднялись по лестнице.— Куда мы идем? — спросила я. — В Weinzirnmer?— Сейчас увидите.Он распахнул дверь, и мы вошли в комнату, в которой горел камин. Это была большая комната с тяжелыми бархатными шторами. Я заметила огромную кровать в алькове.— Чья это комната? — быстро спросила я.— Моя, — ответил он. — Мы здесь в полной безопасности.— Я не понимаю.— Поймете. Проходите и садитесь. У меня есть прекрасное вино. Я хочу, чтобы вы его попробовали.— Я ничего не знаю о винах.— Но вы же пьете вино в Грейстоуне?— Дедушка всегда выбирает вино сам, а все остальные должны пить и хвалить его.— Ваш дедушка — деспот.— О чем вы хотели поговорить со мной?— Я уезжаю. Я хотел вас увидеть.— Да, — сказала я. — Вы говорили.Он взял мою руку и, сидя в огромном кресле, напоминающем трон, потянул меня к себе, и я оказалась у него на коленях.— Не бойтесь, — тихо сказал он. — Нечего бояться. Теперь ваше благополучие — моя проблема.— Вы говорите какие-то необыкновенные вещи. Я думала, что пришла проститься с вами.— Надеюсь, вы этого не сделаете.— А разве есть какой-нибудь еще выход?— Непреодолимых препятствий не бывает.Я почувствовала, как его руки мягко скользят по моей шее. Меня постепенно охватывало желание остаться в этой комнате навсегда.— Как вы ко мне относитесь? — спросил он.Я постаралась высвободиться из его настойчивых рук.— Мы мало друг друга знаем, — промямлила я. — Вы не… англичанин.— Это большой недостаток?— Нет, конечно, но это значит…— Что?— Что мы скорее всего по-разному на все смотрим. Знаете, может, я лучше пересяду на стул и выслушаю то, что вы мне хотели сказать?— Нет, вы уж лучше оставайтесь здесь… рядом со мной. Филиппа, вы должны знать, что я все больше влюбляюсь в вас.У меня закружилась голова от внезапного счастья, как будто меня опустили в глубокое озеро наслаждения. Но все равно внутри себя я чувствовала предостерегающие голоса. Это очень опасное озеро.— Филиппа, — продолжал он. — Какое гордое имя. — Он повторил его: — Филиппа.— Меня всегда в семье называли Пиппа.— Пиппа. Коротко от Филиппа. Мне нравится. Я помню стихотворение. Оно назвалось Песня Пиппы… или Пиппа Проходит. Видите, я хоть и не англичанин, но образование получил здесь. Я знаю Браунинга. «Бог на небе, все в мире хорошо». Это из Песни Пиппы. Это ведь о вас?— Вы прекрасно знаете, что это совсем не так.— Ну, тогда я должен попытаться сделать, чтобы это было так. Я буду очень рад, если смогу. «Все в мире хорошо». Я хочу услышать эти слова от вас.— Да, вы уезжаете, и я вас завтра уже не увижу.— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, потому что от вас зависит, увидите вы меня завтра или нет.— Я не понимаю.— Все очень просто. Я могу взять вас с собой.— Взять меня…— Ну да. Вы можете поехать со мной.— Но разве это возможно?— Конечно. Мы встретимся завтра на станции. Мы не поедем в Дувр, как в прошлый раз. Мы поедем в Лондон, и оттуда в Гарвич. Мы сядем на корабль, поплывем по морю. Потом сядем на поезд и в конце концов приедем ко мне домой.— Вы смеетесь надо мной.— Клянусь, что нет. Я хочу, чтобы вы были со мной. Неужели вы не понимаете, что я влюблен в вас?— Но… разве я могу с вами поехать?— А почему бы и нет?— Дедушка не отпустит меня.— Я подумал, что мы перехитрим и дедушку и кузена Артура. Так что нам не нужно их согласие. Пиппа… я хочу показать тебе, как я тебя люблю.— Я… я не…— Я научу тебя, — прошептал он.Он расстегнул пуговицы на моей блузке. Я попыталась остановить его, но он взял мои руки и стал их целовать. Мне было страшно, но в то же время меня все больше охватывало возбуждение, которого я не знала раньше. Казалось, что все отходит на второй план… прошлое… будущее… все, что пугало меня. Не было ничего, кроме теперешнего момента. Он поцеловал меня, снимая с меня блузку.— Что вы делаете? — пробормотала я. — Мне надо идти.Но я не предприняла никакой попытки, чтобы встать.Я была полностью охвачена непреодолимым желанием.Он повторял, что любит меня, и что мне нечего бояться. Что мы будем вместе всегда и везде. Что я должна забыть про дедушку, забыть про кузена Артура. Они остались в прошлом. Ничего теперь не имеет значения, кроме нашей удивительной любви.В первый раз после отъезда Франсин я себя почувствовала хорошо, и я закрыла глаза на все, кроме теперешней минуты. Но все-таки какой-то голос разума пытался увещевать меня внутри, но я почти не слушала.— Мне пора идти… — начала было я, но услышала, как он тихо засмеялся. В ту же минуту я очутилась на огромной кровати, и он рядом со мной. И все время он шептал ласковые слова, и я была потрясена, ошеломлена и полностью захвачена восторгом.Потом он тихо лежал, обнимая меня. Я дрожала и была счастлива до какого-то торжества. Я говорила себе, что если бы я должна была вернуться назад, я бы хотела повторения этого момента еще и еще.Он гладил мои волосы и говорил мне, что я красивая, что он меня обожает и будет любить всегда.— Никогда раньше со мной не было ничего подобного, — сказала я.— Я знаю, — ответил он. — Как хорошо быть вдвоем; Ну, скажи мне, малышка Пиппа, ведь так?— Да.— И ты не жалеешь?— Нет, — твердо сказала я. — Нет.Он поцеловал и опять стал любить меня. В этот раз все было по-другому. Шок уже прошел, и появился какой-то новый экстаз. Я почувствовала влагу на щеках, наверное я плакала. Он целовал мои слезы и повторял, что никогда в жизни не был так счастлив.Он встал и надел голубой шелковый халат с золотыми фигурами. Голубое шло к его глазам и он напоминал скандинавского бога.— Ты смертен? — спросила я. — Или ты Тор, Один или еще какой-нибудь бог или герой скандинавов?— Ты хорошо знаешь нашу мифологию.— Мисс Элтон заставляла нас с Франсин читать ее,— Кем бы ты хотела, чтобы я был? Зигурдом? Я всегда считал, что с его стороны было глупо выпить это любовное зелье и жениться на Гудрун, ведь его единственной любовью была Брунхильда. Разве не так?— Да, ответила я. — Очень глупо.— Маленькая моя Пиппа, мы будем так счастливы. — Он подошел к столу и налил еще вина. — Необходимо освежиться после наших упражнений, — заметил он. — Это даст нам силы для новых.Я засмеялась. Со мной что-то происходило. Я выпила вино. Мне показалось, что он стал еще выше и у меня немного закружилась голова.Я опять почувствовала на себе его руки, и мы опять были полностью захвачены нашей любовью.Для меня это была ночь пробуждений. Я больше не была ребенком, больше не была девушкой. Я немного поспала, а когда проснулась, мое опьянение прошло.Я быстро села в постели и посмотрела на Конрада. Он пошевелился и протянул ко мне руки. Как бы в подтверждение окончания волшебной ночи я услышала, как церковные часы пробили четыре. Четыре часа утра. Ведь я здесь с десяти вечера!Я в смятении посмотрела на свое обнаженное тело. Моя одежда валялась на полу.Я вскрикнула:— Мне пора.Он тут же проснулся. Его руки обвили меня.— Ничего не бойся. Ты едешь со мной.Я спросила:— А где мы поженимся… в церкви, где и Франсин?Он молча смотрел на меня. Потом улыбнулся и привлек меня к себе.— Пиппа, — сказал он, — брак для нас невозможен так же, как он был невозможен для Франсин.— Но мы же…Я посмотрела на скомканную постель и обнаженного мужчину рядом с собой. Все вокруг напоминало о ночи, которую мы провели вместе. Пустая бутылка из-под вина, зола в камине.Он ласково улыбнулся.— Я люблю тебя, — сказал он. — Я увезу тебя с собой. Я буду всегда о тебе заботиться. У нас, может быть, даже будут дети. О, Пиппа, тебя ждет удивительная жизнь. У тебя ни в чем не будет недостатка.— Но мы должны пожениться, — глупо настаивала я. — Я думала, ты это имел в виду, когда говорил, что любишь меня.Он улыбнулся по-прежнему нежно, но с легким оттенком цинизма, как мне показалось.— Любовь и брак не всегда стоят рядом.— Но я не могу… быть с тобой просто так… если я не твоя жена.— Можешь, и ты это уже доказала.— Но… это невозможно.— По понятиям поместья Грейстоун. Но мы оставляем его позади, и дальше все пойдет по-другому. Видит Бог, я бы женился на тебе. И был бы очень счастлив. Но я уже, можно сказать, женат.— Ты хочешь сказать, что у тебя есть жена?Он кивнул:— Можно сказать, что есть. Так принято в моей стране. Жен для нас выбирают, и мы совершаем обряд, который равносилен заключению брака.— Но ты не должен был обманывать меня и обещать жениться на мне.— Я тебя не обманывал. Я ничего не говорил о браке.— Но я думала, что мы поженимся. Я думала, что ты это имел в виду… Ты сказал, что возьмешь меня с собой.— Все, что я обещал сделать, я сделаю. Единственное, чего я не могу, так это жениться на тебе.— Что же ты предлагаешь? Чтобы я стала твоей любовницей?— Вообще-то говоря, ты уже ею стала.Я закрыла лицо руками. Я выскочила из постели и стала искать свои вещи.— Пиппа, — попросил он. — Будь благоразумна. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты все время была со мной. Пожалуйста, милая, дорогая Пиппа, пойми.— Я понимаю. Ты это делаешь, потому что тебя это забавляет. Ты не любишь меня. Я для тебя просто женщина легкого поведения. Ведь кажется так это называется.— У тебя очень старомодные понятия.— Пожалуйста, не шути. Я опять оказалась в дураках. Тебе это нравится. Сначала, церковная книга. Ведь это была не та книга? Ты все подстроил.— Я уверяю, что не делал ничего подобного.— И ты все задумал заранее. Ты напоил меня этим вином… а теперь… ты уничтожил мня.— Детка, ты выражаешься, как героиня дешевой мелодрамы.— Да, наверное я дешевка… ведь я с такой готовностью тебе покорилась. И ты воспользовался мной. А теперь творишь, что у тебя есть жена. Я тебе не верю.— А я тебе еще раз повторяю, что это правда. Пиппа, ты должна мне верить. Если бы все было по-другому, я бы женился на тебе. Я думаю, ты понимаешь, что то, что есть между нами, будет расти и расти… и вырастет в самую большую и настоящую любовь на свете.Я была так несчастна. В свете пуританского воспитания, которое я получила в Грейстоуне, я казалась себе конченой, падшей женщиной.— Послушай меня, — попросил он. — Поедем со мной. Я покажу тебе новую жизнь. Между двумя людьми может существовать нечто большее, чем запись в церковной книге. Я люблю тебя. Мы будем прекрасно жить вместе.— А твоя жена?— Это всего лишь формальность.— Ты жесток и циничен.— Я реалист. Я вступил в этот брак по семейным причинам. Это брак по расчету. Так у нас принято. Но это не означает, что я не могу любить кого-то другого… того, кто для меня дороже всех на свете. Ты опять мне не веришь?— Нет, — ответила я. — Я слышала про таких мужчин, как ты. Я в начале не поняла. Я была слишком увлечена.Его руки снова обвились вокруг меня. Он сказал:— Я тебя обожаю. Ты ведь любишь меня. Видишь? Ты хотела меня. Ты тогда не спросила: «Когда ты на мне женишься?» Тебе это не пришло в голову.— Я очень мало знаю о жизни.— Тогда поедем со мной, и ты многому научишься. Обычаи составляются для мужчин и женщин, а не мужчины и женщины для обычаев.— Я не могу принять твою точку зрения на жизнь.Я начала одеваться. Он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
. Затем тихонько поцеловал меня, и мы вместе дошли до опушки леса.Дома я прошла мимо комнаты смерти в свою спальню и бросилась на кровать Франсин. Так я чувствовала себя ближе к ней.Не было никаких сомнений. Конрад волновал мое воображение, и мне хотелось быть с ним. Когда мы были вместе, я забывала о своих горестях.Я не могла находиться в этом доме смерти, но все же чувство моего одиночества немного ослабло. Завтра я увижу Конрада, и он обещал что-нибудь придумать. Я не могла в это поверить, но все же эта мысль приносила успокоение: Присутствие Конрада действовало на меня как опиум, к тому же в моем безнадежном состоянии я была готова хвататься за любую соломинку.Я не могла сидеть дома и вышла в сад. Вдруг я увидела одного из ребятишек Эммсов.Он сказал:— Мне велели это передать вам, мисс, когда никто не увидит.Я выхватила у него письмо.— Кто… — начала было я.— Из усадьбы, мисс.— Спасибо, — поблагодарила я.Я разорвала конверт и вынула лист толстой белой бумаги с золотым крестом. «Титульный лист», — подумала я. Вот что я прочла.«Филиппа!Мне придется уехать завтра рано утром. Мне необходимо увидеться с вами до отъезда. Пожалуйста, приходите сегодня в десять вечера к палисаднику около усадьбы.К.»У меня задрожали руки. Итак, он едет завтра. Он обещал что-нибудь для меня придумать. Сможет ли он?Мне придется выскользнуть из дома и не запирать дверь. Нет. Они догадаются. Во двор выходило невысокое окошко. Если я оставлю открытой щеколду, я смогу вылезти в него, если дверь будет заперта.Я должна его увидеть.Я не знаю, как дождалась вечера. Я сослалась на головную боль, чтобы избежать ужина с дедушкой и кузеном. Все сочли мое оправдание вполне естественным, поскольку нормальное течение жизни в Грейстоуне было и так нарушено в связи с бабушкиной смертью и приготовлениями к похоронам.Я проверила окошко. Мимо него редко кто проходил, так что все должно быть нормально.Без четверти десять я выбралась из дома. Он уже ждал меня в палисаднике. Увидев меня, он схватил меня в своих объятия и крепко прижал к себе.— Пойдем в дом, — сказал он.— Почему? — спросила я.— А почему бы и нет?— Это не ваш дом. Вы ведь только управляющий.— Будем считать, что мне даны все полномочия.Мы вошли в дом. Когда мы проходили по залу, я подозрительно посмотрела на высокие отверстия в стене, через которые можно было подглядывать из солярия.— Нас никто не увидит, — прошептал он. — Все спят. У них был трудный день сборов и подготовки к отъезду.— Они все уезжают завтра?— Через пару дней.Мы поднялись по лестнице.— Куда мы идем? — спросила я. — В Weinzirnmer?— Сейчас увидите.Он распахнул дверь, и мы вошли в комнату, в которой горел камин. Это была большая комната с тяжелыми бархатными шторами. Я заметила огромную кровать в алькове.— Чья это комната? — быстро спросила я.— Моя, — ответил он. — Мы здесь в полной безопасности.— Я не понимаю.— Поймете. Проходите и садитесь. У меня есть прекрасное вино. Я хочу, чтобы вы его попробовали.— Я ничего не знаю о винах.— Но вы же пьете вино в Грейстоуне?— Дедушка всегда выбирает вино сам, а все остальные должны пить и хвалить его.— Ваш дедушка — деспот.— О чем вы хотели поговорить со мной?— Я уезжаю. Я хотел вас увидеть.— Да, — сказала я. — Вы говорили.Он взял мою руку и, сидя в огромном кресле, напоминающем трон, потянул меня к себе, и я оказалась у него на коленях.— Не бойтесь, — тихо сказал он. — Нечего бояться. Теперь ваше благополучие — моя проблема.— Вы говорите какие-то необыкновенные вещи. Я думала, что пришла проститься с вами.— Надеюсь, вы этого не сделаете.— А разве есть какой-нибудь еще выход?— Непреодолимых препятствий не бывает.Я почувствовала, как его руки мягко скользят по моей шее. Меня постепенно охватывало желание остаться в этой комнате навсегда.— Как вы ко мне относитесь? — спросил он.Я постаралась высвободиться из его настойчивых рук.— Мы мало друг друга знаем, — промямлила я. — Вы не… англичанин.— Это большой недостаток?— Нет, конечно, но это значит…— Что?— Что мы скорее всего по-разному на все смотрим. Знаете, может, я лучше пересяду на стул и выслушаю то, что вы мне хотели сказать?— Нет, вы уж лучше оставайтесь здесь… рядом со мной. Филиппа, вы должны знать, что я все больше влюбляюсь в вас.У меня закружилась голова от внезапного счастья, как будто меня опустили в глубокое озеро наслаждения. Но все равно внутри себя я чувствовала предостерегающие голоса. Это очень опасное озеро.— Филиппа, — продолжал он. — Какое гордое имя. — Он повторил его: — Филиппа.— Меня всегда в семье называли Пиппа.— Пиппа. Коротко от Филиппа. Мне нравится. Я помню стихотворение. Оно назвалось Песня Пиппы… или Пиппа Проходит. Видите, я хоть и не англичанин, но образование получил здесь. Я знаю Браунинга. «Бог на небе, все в мире хорошо». Это из Песни Пиппы. Это ведь о вас?— Вы прекрасно знаете, что это совсем не так.— Ну, тогда я должен попытаться сделать, чтобы это было так. Я буду очень рад, если смогу. «Все в мире хорошо». Я хочу услышать эти слова от вас.— Да, вы уезжаете, и я вас завтра уже не увижу.— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, потому что от вас зависит, увидите вы меня завтра или нет.— Я не понимаю.— Все очень просто. Я могу взять вас с собой.— Взять меня…— Ну да. Вы можете поехать со мной.— Но разве это возможно?— Конечно. Мы встретимся завтра на станции. Мы не поедем в Дувр, как в прошлый раз. Мы поедем в Лондон, и оттуда в Гарвич. Мы сядем на корабль, поплывем по морю. Потом сядем на поезд и в конце концов приедем ко мне домой.— Вы смеетесь надо мной.— Клянусь, что нет. Я хочу, чтобы вы были со мной. Неужели вы не понимаете, что я влюблен в вас?— Но… разве я могу с вами поехать?— А почему бы и нет?— Дедушка не отпустит меня.— Я подумал, что мы перехитрим и дедушку и кузена Артура. Так что нам не нужно их согласие. Пиппа… я хочу показать тебе, как я тебя люблю.— Я… я не…— Я научу тебя, — прошептал он.Он расстегнул пуговицы на моей блузке. Я попыталась остановить его, но он взял мои руки и стал их целовать. Мне было страшно, но в то же время меня все больше охватывало возбуждение, которого я не знала раньше. Казалось, что все отходит на второй план… прошлое… будущее… все, что пугало меня. Не было ничего, кроме теперешнего момента. Он поцеловал меня, снимая с меня блузку.— Что вы делаете? — пробормотала я. — Мне надо идти.Но я не предприняла никакой попытки, чтобы встать.Я была полностью охвачена непреодолимым желанием.Он повторял, что любит меня, и что мне нечего бояться. Что мы будем вместе всегда и везде. Что я должна забыть про дедушку, забыть про кузена Артура. Они остались в прошлом. Ничего теперь не имеет значения, кроме нашей удивительной любви.В первый раз после отъезда Франсин я себя почувствовала хорошо, и я закрыла глаза на все, кроме теперешней минуты. Но все-таки какой-то голос разума пытался увещевать меня внутри, но я почти не слушала.— Мне пора идти… — начала было я, но услышала, как он тихо засмеялся. В ту же минуту я очутилась на огромной кровати, и он рядом со мной. И все время он шептал ласковые слова, и я была потрясена, ошеломлена и полностью захвачена восторгом.Потом он тихо лежал, обнимая меня. Я дрожала и была счастлива до какого-то торжества. Я говорила себе, что если бы я должна была вернуться назад, я бы хотела повторения этого момента еще и еще.Он гладил мои волосы и говорил мне, что я красивая, что он меня обожает и будет любить всегда.— Никогда раньше со мной не было ничего подобного, — сказала я.— Я знаю, — ответил он. — Как хорошо быть вдвоем; Ну, скажи мне, малышка Пиппа, ведь так?— Да.— И ты не жалеешь?— Нет, — твердо сказала я. — Нет.Он поцеловал и опять стал любить меня. В этот раз все было по-другому. Шок уже прошел, и появился какой-то новый экстаз. Я почувствовала влагу на щеках, наверное я плакала. Он целовал мои слезы и повторял, что никогда в жизни не был так счастлив.Он встал и надел голубой шелковый халат с золотыми фигурами. Голубое шло к его глазам и он напоминал скандинавского бога.— Ты смертен? — спросила я. — Или ты Тор, Один или еще какой-нибудь бог или герой скандинавов?— Ты хорошо знаешь нашу мифологию.— Мисс Элтон заставляла нас с Франсин читать ее,— Кем бы ты хотела, чтобы я был? Зигурдом? Я всегда считал, что с его стороны было глупо выпить это любовное зелье и жениться на Гудрун, ведь его единственной любовью была Брунхильда. Разве не так?— Да, ответила я. — Очень глупо.— Маленькая моя Пиппа, мы будем так счастливы. — Он подошел к столу и налил еще вина. — Необходимо освежиться после наших упражнений, — заметил он. — Это даст нам силы для новых.Я засмеялась. Со мной что-то происходило. Я выпила вино. Мне показалось, что он стал еще выше и у меня немного закружилась голова.Я опять почувствовала на себе его руки, и мы опять были полностью захвачены нашей любовью.Для меня это была ночь пробуждений. Я больше не была ребенком, больше не была девушкой. Я немного поспала, а когда проснулась, мое опьянение прошло.Я быстро села в постели и посмотрела на Конрада. Он пошевелился и протянул ко мне руки. Как бы в подтверждение окончания волшебной ночи я услышала, как церковные часы пробили четыре. Четыре часа утра. Ведь я здесь с десяти вечера!Я в смятении посмотрела на свое обнаженное тело. Моя одежда валялась на полу.Я вскрикнула:— Мне пора.Он тут же проснулся. Его руки обвили меня.— Ничего не бойся. Ты едешь со мной.Я спросила:— А где мы поженимся… в церкви, где и Франсин?Он молча смотрел на меня. Потом улыбнулся и привлек меня к себе.— Пиппа, — сказал он, — брак для нас невозможен так же, как он был невозможен для Франсин.— Но мы же…Я посмотрела на скомканную постель и обнаженного мужчину рядом с собой. Все вокруг напоминало о ночи, которую мы провели вместе. Пустая бутылка из-под вина, зола в камине.Он ласково улыбнулся.— Я люблю тебя, — сказал он. — Я увезу тебя с собой. Я буду всегда о тебе заботиться. У нас, может быть, даже будут дети. О, Пиппа, тебя ждет удивительная жизнь. У тебя ни в чем не будет недостатка.— Но мы должны пожениться, — глупо настаивала я. — Я думала, ты это имел в виду, когда говорил, что любишь меня.Он улыбнулся по-прежнему нежно, но с легким оттенком цинизма, как мне показалось.— Любовь и брак не всегда стоят рядом.— Но я не могу… быть с тобой просто так… если я не твоя жена.— Можешь, и ты это уже доказала.— Но… это невозможно.— По понятиям поместья Грейстоун. Но мы оставляем его позади, и дальше все пойдет по-другому. Видит Бог, я бы женился на тебе. И был бы очень счастлив. Но я уже, можно сказать, женат.— Ты хочешь сказать, что у тебя есть жена?Он кивнул:— Можно сказать, что есть. Так принято в моей стране. Жен для нас выбирают, и мы совершаем обряд, который равносилен заключению брака.— Но ты не должен был обманывать меня и обещать жениться на мне.— Я тебя не обманывал. Я ничего не говорил о браке.— Но я думала, что мы поженимся. Я думала, что ты это имел в виду… Ты сказал, что возьмешь меня с собой.— Все, что я обещал сделать, я сделаю. Единственное, чего я не могу, так это жениться на тебе.— Что же ты предлагаешь? Чтобы я стала твоей любовницей?— Вообще-то говоря, ты уже ею стала.Я закрыла лицо руками. Я выскочила из постели и стала искать свои вещи.— Пиппа, — попросил он. — Будь благоразумна. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты все время была со мной. Пожалуйста, милая, дорогая Пиппа, пойми.— Я понимаю. Ты это делаешь, потому что тебя это забавляет. Ты не любишь меня. Я для тебя просто женщина легкого поведения. Ведь кажется так это называется.— У тебя очень старомодные понятия.— Пожалуйста, не шути. Я опять оказалась в дураках. Тебе это нравится. Сначала, церковная книга. Ведь это была не та книга? Ты все подстроил.— Я уверяю, что не делал ничего подобного.— И ты все задумал заранее. Ты напоил меня этим вином… а теперь… ты уничтожил мня.— Детка, ты выражаешься, как героиня дешевой мелодрамы.— Да, наверное я дешевка… ведь я с такой готовностью тебе покорилась. И ты воспользовался мной. А теперь творишь, что у тебя есть жена. Я тебе не верю.— А я тебе еще раз повторяю, что это правда. Пиппа, ты должна мне верить. Если бы все было по-другому, я бы женился на тебе. Я думаю, ты понимаешь, что то, что есть между нами, будет расти и расти… и вырастет в самую большую и настоящую любовь на свете.Я была так несчастна. В свете пуританского воспитания, которое я получила в Грейстоуне, я казалась себе конченой, падшей женщиной.— Послушай меня, — попросил он. — Поедем со мной. Я покажу тебе новую жизнь. Между двумя людьми может существовать нечто большее, чем запись в церковной книге. Я люблю тебя. Мы будем прекрасно жить вместе.— А твоя жена?— Это всего лишь формальность.— Ты жесток и циничен.— Я реалист. Я вступил в этот брак по семейным причинам. Это брак по расчету. Так у нас принято. Но это не означает, что я не могу любить кого-то другого… того, кто для меня дороже всех на свете. Ты опять мне не веришь?— Нет, — ответила я. — Я слышала про таких мужчин, как ты. Я в начале не поняла. Я была слишком увлечена.Его руки снова обвились вокруг меня. Он сказал:— Я тебя обожаю. Ты ведь любишь меня. Видишь? Ты хотела меня. Ты тогда не спросила: «Когда ты на мне женишься?» Тебе это не пришло в голову.— Я очень мало знаю о жизни.— Тогда поедем со мной, и ты многому научишься. Обычаи составляются для мужчин и женщин, а не мужчины и женщины для обычаев.— Я не могу принять твою точку зрения на жизнь.Я начала одеваться. Он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43