Если хоть раз человека заклеймят знаком зверя — только чудо может снять этот знак.Вдали морская гладь сверкала в лучах полуденного солнца. С высоты холма, где располагался дом, был виден городок, его улицы, казалось, уходили прямо в море.Никто из нас двоих не сказал больше ни слова. Мы расстались во внутреннем дворике, и я поднялась к себе в комнату, растревоженная этой встречей.
Ближе к вечеру, когда у меня выдался свободный час, я вышла в парк. Теперь я уже хорошо его знала. Мне очень нравились и его лужайки, и цветники, но любимым местом оставался окруженный стеной маленький садик, на который я случайно набрела в первый день. Одна сторона стены была покрыта диким виноградом с зелеными плотными листьями, и я представляла себе, как вспыхнут они пурпуром под лучами осеннего солнца. В этом укромном саду царило спокойствие и умиротворенность. Здесь я могла прийти в себя после встречи с Нейпьером в домике Роумы.Несколько минут я просидела на скамейке у пруда, глядя на белоснежные лилии, как вдруг почувствовала, что я не одна.У зеленой изгороди в дальнем конце садика стояла мисс Стейси. Она держала себя так тихо, что я не сразу ее заметила. На ней было зеленое платье, которое казалось частью тех кустов, у который она замерла. Мне стало не по себе, когда я представила, что она, вероятно, наблюдала за мной те несколько минут, что я провела на скамейке.— Добрый день, миссис Верлейн, — воскликнула она весело. — Это ваше любимое место. Я знаю.Она устремилась ко мне, кокетливо грозя мне пальчиком. В волосах у нее я заметила зеленые бантики — под цвет платья.Она, должно быть, уловила мой взгляд, дотронулась до них.— Всегда, заказывая себе новое платье, я обязательно делаю бантики из того же материала. У меня для каждого платья свои бантики.На ее лице появилось довольное выражение, и, казалось, она ждала, что я выкажу одобрение ее сообразительности. Манерой держать себя и голосом эта женщина походила на девочку. Когда же она приблизилась, меня вновь повергло в смятение неестественное сочетание ее ребячливости и старческих пятен на коже и глубоких морщин вокруг глаз.— Знаете, а вы очень изменились со дня своего приезда, — сообщила она.— Неужели это возможно за такое короткое время?Мисс Стейси села рядом со мной.— Здесь так тихо. Прелестный маленький сад, вы не находите? О, нет смысла спрашивать. Вы бы не приходили сюда, если бы думали иначе. Здесь чувствуешь себя защищенным от других людей. Но это не так.— В каком-то смысле это так. Сюда почти никто не заходит.— Со временем вы поймете, что я права. Вы мне кажетесь очень умной. И знаете об очень многих вещах помимо музыки.— Спасибо.— И… я рада, что вы приехали сюда. Я уже твердо решила написать ваш портрет.— Это очень любезно.— Но это может оказаться и не столь уж любезным, — рассмеялась мисс Стейси. — Некоторые художники отнюдь не любезны, потому что они пишут то, что видят, и может случиться, что они увидят не то, что хотелось бы их моделям.— Но мне было бы интересно узнать, что вы обо мне думаете.Она, кивнув, добавила:— Но надо еще немного подождать.— Конечно. Мы ведь виделись всего один раз.Мисс Стейси рассмеялась.— Но я-то видела вас много раз, миссис Верлейн. Вы меня очень интересуете.— Приятно слышать.— Но это опять же может оказаться не столь приятным. Все зависит…Она прижала руку к губам, словно молоденькая девушка, которая что-то скрывает. Вот еще одна из семейства Стейси, кто вызывает во мне постоянную тревогу.— Я видела вас сегодня, как вы шли домой… — сказала мисс Стейси, закивав, как китайский болванчик. — С Нейпьером.Хорошо, что я не покраснела и не выдала своего смущения.— Мы случайно встретились… на раскопках, — поспешно объяснила я, и тут же поняла, какую глупость сделала, ведь мое объяснение можно было принять за попытку оправдаться.Мисс Стейси опять качнула несколько раз головой, что, вероятно, должно было означать, что она — мудра и все прекрасно понимает.— Вы интересуетесь римскими развалинами, миссис Верлейн?— Когда здесь нашли римское поселение, это у многих вызвало большой интерес.Мисс Стейси внимательно оглядела меня, проказливо смеющиеся глаза засверкали в складках старческих век.— Но некоторые все же проявляют больше интереса, чем другие. Вы согласны?— Вполне.Мисс Стейси встала и, прижав руки к груди, торжественно провозгласила:— Я тоже могу показать вам интересные развалины, и совсем близко отсюда. Не хотели бы взглянуть?— Развалины? — удивилась я. Она поджала губы и кивнула.— Да. Пойдемте! — Она протянула руку, и мне ничего не оставалось, как взять ее, как только посчитала удобным.— У нас здесь еще есть развалины. Вы их тоже должны увидеть, раз вы всем здесь так живо интересуетесь.Она быстро подскочила к кованой железной калитке в стене и, открыв ее, замерла с таинственным видом, будто маленькая фея из старинной сказки. Мне передалось ее волнение, и с бьющимся сердцем я приблизилась к калитке. Почему в этом доме все ведут себя так странно?— Развалины, — шептала мисс Стейси, словно бы для себя самой. — Да, это, конечно, развалины. Хотя и не римские. Однако почему у Стейси не могут быть свои развалины, как у римлян? — У нее вырвался тонкий смешок.Я прошла через калитку. Мисс Стейси закрыла ее и пошла немного впереди по обсаженной кустарником аллее, время от времени оборачиваясь и глядя на меня со своей детской проказливой улыбкой.Она провела меня в ту часть парка, где я еще не бывала. Мы вышли по тропинке к небольшому ельнику. Густые хвойные лапы, как мантии, окутывали деревца с верхушки до земли.Тропинка петляла дальше среди елей. Следуя за мисс Стейси, я вдруг подумала: а не тронулась ли слегка умом эта женщина.Наконец я увидела то, для чего мисс Стейси привела меня сюда, — нечто похожее на белую цилиндрическую башню. Мисс Стейси подбежала к ней.— Вот эти развалины, миссис Верлейн! Смотрите! — позвала она.Подойдя ближе, я увидела, что это не башня, а остов какого-то строения, кладка внутри почернела от копоти. Строение было небольших, крыша почти разрушена, и через нее проглядывало небо.— Что это? — спросила я.— Остатки постройки, — ответила мисс Стейси. — Сгоревшей постройки.— Здесь был пожар?— Да. Не так давно, — и многозначительно добавила:— Это случилось после приезда Нейпьера.— Но что здесь было до пожара?— Это была маленькая часовня… красивая маленькая часовня, построенная в честь Боумента. После того, как Нейпьер убил брата, отец построил эту часовню, куда он мог приходить… куда все мы могли приходить… чтобы в молчании, вдали от всех думать о Боументе. Часовня простояла здесь много лет и вот…— …Она сгорела, — договорила я.Мисс Стейси приблизилась ко мне и прошептала:— Да, после приезда Нейпьера.— Как это произошло?Глаза маленькой женщины засверкали.— Злая проделка… Нет… не проделка. Преступление.— Вы хотите сказать, что кто-то сделал это нарочно? Но зачем? Какой в этом смысл?— Из ненависти к Бо. Потому что Бо был хорошим и красивым. Вот почему.— Вы полагаете… — я не решилась продолжить, но мисс Стейси сказала:— Вы должны договаривать, миссис Верлейн. Так что же я полагаю?— … что кто-то совершил поджог. Но я не понимаю, почему кому-то понадобилось это сделать.— Вы еще многого не понимаете, миссис Верлейн. Мне бы хотелось предупредить вас.И опять она сделала этот нелепый многозначительный кивок.— Нейпьер сжег эту часовню, когда вернулся домой, потому что мы любили приходить сюда и вспоминать Боумента. Он не мог этого вынести. Поэтому и уничтожил эту часовню. Как он до этого уничтожил Боумента.— Но почему вы так в этом уверены? — спросила я почти сердито.— Я хорошо помню, как это случилось. Однажды вечером… было почти темно. Я сидела в своей комнате и почувствовала запах дыма. Я первая поняла, что случился пожар. Выйдя из дома, я сначала не могла понять, откуда идет этот запах. Затем я увидела… побежала… а когда оказалась здесь, на месте прекрасной часовни остались одни развалины. Еще летели искры. Это было ужасное зрелище. Я позвала на помощь, но было уже поздно. Теперь, кроме этого обгоревшего остова, ничего нет.— До пожара здесь, вероятно, было очень хорошо.— Хорошо?! Здесь было просто чудесно. Такое ощущение умиротворенности и покоя. Мой прекрасный Бо обитал здесь. Да! Вот почему Нейпьер не мог этого вынести. Вот почему он сжег эту часовню.— Но ведь нет никаких доказательств, что это сделал… — начала я, но тут же остановилась и поспешно сказала:— Простите, у меня много работы. Мне пора…Мисс Стейси расхохоталась.— Похоже, вам хотелось бы защитить Нейпьера. Вы явно берете его сторону.— Не в моих правилах брать чью-либо сторону, мисс Стейси, — ответила я холодно.Она снова рассмеялась и едко заметила:— Но мы часто делаем то, что не в наших правилах, разве не так? Вы вдова. В каком-то смысле и я тоже. — Внезапно на нее лице появилось совсем старческое, скорбное выражение. — Я знаю. Ведь он… да, некоторые люди могут привлекать к себе своими пороками.— Я перестаю вас понимать, мисс Стейси, — заметила я резко. — Полагаю, мне пора заняться своими делами. Благодарю за то, что вы показали мне эти… развалины.Я повернулась и стремительно пошла прочь. Этот разговор с мисс Стейси был не просто неприятен, он поверг меня в душевное смятение.
Два дня спустя случилось событие, которое расстроило меня еще сильнее. Я шла тогда в классную комнату, чтобы посмотреть, нет ли там Эдит, и в тот момент, когда я хотела открыть дверь, я вдруг услышала голос Эдит, в нем чувствовалось отчаяние и гнев. Я замерла, и тут услышала, как она воскликнула:— И если я это не сделаю, ты расскажешь… О, как ты можешь!Меня потрясли не сами слова, не их скрытый смысл, а то, с какой мукой и болью они были произнесены.Я не знала, что делать. Мне не хотелось оказаться в роли соглядатая. В этом доме я новый человек, и, возможно, не совсем правильно оцениваю ситуацию, излишне ее драматизируя. Я воспринимала своих учениц, всех без исключения, как почти еще детей.Как оказалось впоследствии, я упустила очень важный момент. Стоило мне тогда проявить решительность и войти в комнату, может быть, все обернулось бы иначе. Но я тихо отошла от двери, не осмелившись ее открыть.Эдит спорила с кем-то в классной комнате, с кем-то, кто угрожал ей. Единственным извинением тому, что я не вмешалась, было то, что я считала их ссоры детскими и не столь уж серьезными.Спустя полтора часа у меня был урок с Эдит. Она играла так плохо, что могли бы возникнуть сомнения в ее способностях, если бы я не догадывалась о ее состоянии. 4 Я играла для сэра Уилльяма в соседней от него комнате. Дверь была открыта. Сначала я исполнила «К Элизе», затем несколько ноктюрнов Шопена. Мне казалось, что нигде так хорошо я не играла, как в той комнате. Ее атмосфера помогала мне, может быть, оттого, что я знала: здесь жила женщина, которая любила музыку. Пьетро непременно бы над этим посмеялся. Он бы сказал: «Настоящему пианисту не нужно, чтобы вокруг была какая-то особая атмосфера, ему достаточно того, что внутри него».Но образ Пьетро померк, как только я подумала об Изабелле, матери Нейпьера, которая могла бы стать большим музыкантом, но забросила свою карьеру ради семьи. О да, мы с ней похожи. Правда, у нее было два сына, одного она любила больше, чем другого… и когда ее любимец был убит, она взяла пистолет и ушла в лес.Я подошла к открытой двери. Миссис Линкрофт, которая оставалась с сэром Уилльямом, пригласила меня войти и кивнула на стул рядом с креслом сэра Уилльяма.— Сэр Уилльям хотел бы поговорить с вами, — сказала она.Я села подле него, и он, медленно подняв голову, посмотрел на меня.— Ваша игра очень трогает, — сказал он. Миссис Линкрофт тихонько вышла из комнаты.— Вы напомнили мне, — продолжал он, — мою жену. Хотя я не уверен, что она играла столь же хорошо.— Видимо, у нее было меньше практики.— Несомненно, на ней лежали обязанности.— Да, да, конечно, — поспешно согласилась я.— А теперь скажите мне, что вы думаете о своих ученицах.— Миссис Стейси обладает несомненным талантом.— Но не столь уж большим.— Вполне достаточным, чтобы ее игра доставляла удовольствие.— Понятно. А другие?— Они могли бы играть… недурно.— Но и это уже неплохо.Некоторое время мы молчали, и я подумала, не заснул ли он и не пора ли мне уйти. Когда я уже собралась это сделать, он вдруг сказал:— Надеюсь, вы удобно здесь устроились?Я заверила его, что мне очень хорошо в его доме.— Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к миссис Линкрофт. В доме она всем управляет. Кстати, вы уже познакомились с моей сестрой?— Да.— Она, возможно, показалась вам несколько странной?Я немного растерялась, не зная, что на это ответить, но сэр Уилльям продолжал сам:— Бедняжка Сибила! В молодости она пережила несчастную любовь. Она собиралась выйти замуж, но дело расстроилось. С тех пор она очень изменилась. Правда, потом она все-таки стала проявлять какой-то интерес к общим семейным делам, и мы немного успокоились. И все же ее поступки зачастую не выглядят вполне разумными. Иногда у нее появляется очередная навязчивая идея. Возможно, она уже разговаривала с вами о наших семейных делах. Она это делает со всеми. Вы не должны принимать всерьез все, что она говорит.— Да, мисс Стейси немного рассказала мне о жизни вашей семьи…— Я так и думал. На нее очень сильно подействовала смерть моего сына. Как и на всех нас. Но в ее случае…Голос его куда-то ушел, словно он перенесся в далекое прошлое, в те дни, когда погиб Боумент… а затем его жена, взяв пистолет, ушла из дома и застрелилась. Меня охватила острая жалость к сэру Уилльяму, но мне было жаль и Нейпьера.Когда сэр Уилльям упомянул своего младшего сына, в его голосе появилась сухость и бесстрастность.— Теперь, когда Нейпьер женился, мы будем чаще устраивать приемы. Как я уже говорил вам, мне бы хотелось, чтобы вы играли для моих гостей.— С удовольствием. Какие вещи вы хотите, чтобы я исполняла?— Мы обсудим это позже. Обычно для гостей играла моя жена… Теперь вы будете это делать, и все станет, как…Видимо, он не заметил, что перестал говорить вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45