Пойдем, покажу тебе каюту.Ле Вотур хитро и с вожделением посматривал на девушку. Его косые взгляды заставляли ее стискивать зубы, но она решила не обращать внимания на его гнусные намеки. За эти две недели, которые займет путь до берегов Англии, Девон зареклась, что ни разу не останется наедине с мерзким пиратом и сделает все возможное, чтобы не дать ему поставить себя в двусмысленное положение.К досадному разочарованию, Девон убедилась в том, что каюта, куда ее поместили, принадлежала капитану судна. Богатое убранство подчеркивалось исключительно мужскими принадлежностями. Миниатюрные вещицы вряд ли могли принадлежать кому-то другому, кроме капитана. Когда Ле Вотур вернулся на мостик, чтобы проверить курс и распорядиться в отношении их путешествия, Девон внимательно осмотрела свое новое временное пристанище.Невинная наивность! Она верила, что Ле Вотур намеревался занять другие апартаменты, ибо главной задачей для него все-таки было получение богатого выкупа за благополучное возвращение Девон в лоно ее семейства. По этой причине Девон могла чувствовать себя в безопасности от его похотливых приставаний. Пока он не совершил ничего ужасного, способного уверить ее в обратном, поэтому Девон отчаянно уцепилась за эту надежду.Поужинав в одиночестве, Девон удалилась на покой очень рано и, обнаружив, что дверь каюты не запирается, решила на следующий день обязательно попросить поставить замок. Перед тем как лечь в постель, она прочитала молитву за скорейшее выздоровление Кайла и погрустила о Диабло, человеке, которого любила больше своей жизни, но никогда не могла иметь рядом.Ле Вотур долго стоял перед дверью Девон, все в нем содрогалось от желания обладать этой прекрасной светловолосой богиней, занимавшей сейчас его постель. Считая себя достаточно мудрым человеком, чтобы не поддаться низменным позывам плоти, он, в конце концов, отступил. Время играло ему на руку. Сначала он попытается соблазнить Девон, а если не удастся, то придется предпринять более жесткие методы. После того, как ему довелось наблюдать их с Диабло животное соитие прямо на земле, Ле Вотур определенно решил, что Девон будет принадлежать ему такая же страстная и горячая, какой он ее видел в руках дьявольского любовника.Последующие дни прошли довольно приятно, за исключением упадка духа, который переживала Девон. Сознание того, что она больше никогда не увидит Диабло вновь, приводило ее душу в полное уныние. Отныне она решила думать о нем как о Ките, а не Диабло, поскольку это имя подходило ему больше. Вряд ли он на самом деле являлся тем дьяволом, в которого его превратила людская молва. Как-то раз Кайл проговорился, что Кит никогда на самом деле никого не убивал. Он главным образом нападал на купцов, запугивая до смерти тем, что утопит их корабли, водя стволами орудий прямо у них перед носом и терпеливо дожидаясь выкупа. Зачастую корабль брали без единого выстрела. Только в тех случаях, когда «Дьявольской Танцовщице» приходилось принимать вызов с морских военных кораблей, начинался настоящий бой, где гибли и увечились люди. Более того, с пленниками Кит никогда не обращался очень жестоко. За некоторых он получал солидный выкуп, но обычно пассажиров отпускали восвояси, отобрав у них только груз.Имя Кит давало Девон крошечный ключик к разгадке тайны происхождения этого человека. Сначала она думала, что он испанец, но в его речи не слышалось никакого акцента. Он говорил на безукоризненном английском: не на уличном жаргоне, а с прекрасным произношением. Он оставался для нее не только тайной, но и величайшим противоречием. Добрый, нежный, чуткий, любящий. Высокомерный, нетерпеливый, пират с дурной репутацией, на счету которого немало грязных дел. Молва о его страшных преступлениях кочевала из уст в уста, из страны в страну, с континента на континент. Кто же он на самом деле? Очевидно, ей никогда не доведется узнать, поскольку их пути никогда больше не пересекутся.На четвертый день пребывания Девон на корабле Ле Вотура небо с утра нахмурилось, и поднялся сильный ветер.— Похоже, надвигается шторм, — заметила она, когда к ней на палубе подошел капитан.— Сомнительно, — возразил он, глубоко вдыхая воздух. — Может, чуть-чуть покачает, но ничего серьезного. — Так, погремит, но скоро утихнет — обычная летняя гроза.Ле Вотур и впрямь верил, что надвигающееся ненастье не продлится очень долго, поэтому наступавшую ночь он избрал для обольщения Девон. Каждый уходивший день мучительно испытывал его терпение: или он получит ее, или терпение лопнет, открывая шлюз жестокой силе. Он считал себя образцом кроткости и терпения в данном случае, ибо нужно было еще учесть его галльский темперамент — словом, дольше терпеть ему стало не под силу. Хватит! Пора насладиться красоткой!Девон оставалась скептично настроенной в отношении менявшейся погоды, несмотря на уверения Ле Вотура о том, что эпицентр шторма останется в стороне от их курса.— Вы дали слово, Ле Вотур, — с сомнением произнесла она, — я имею в виду замок на двери, его до сих пор не установили.До сих пор француз упорно игнорировал ее настойчивые просьбы по поводу замка, отделываясь смутными обещаниями, что сделает замок, как только найдет время.— Дорогая моя, — воскликнул Ле Вотур с лицемерной заботливостью в голосе, — разве кто-нибудь посмел обойтись с вами дурно с самого того момента, как вы ступили на борт моего корабля? Кто-нибудь из людей приставал к вам?Нехотя Девон призналась, что Ле Вотур держит корабль и команду в ежовых рукавицах. Она знала, что он быстро и жестоко расправляется с неповиновением, так как за эти дни не раз слышала свист кнута, мольбы, стоны и истошные крики. До сих пор она старалась держать язык за зубами и не высказывать своего мнения в отношении обращения Ле Вотура с людьми.— Нет, ко мне никто не приставал.— Никто и не посмеет, — надменно произнес он. — Моя команда знает, что я требую беспрекословного подчинения. Но хватит об этом. Я приказал повару приготовить особый праздничный ужин для нас сегодня вечером. Есть маленькое предложение отметить наш альянс.— Вряд ли это альянс, — возразила Девон.— А как же его можно назвать, милая? Я бы сказал, что он взаимовыгодный. Ты получаешь свою свободу, а я — то, что хочу, — загадочно произнес Ле. Вотур. — Так как насчет ужина?Едва ли она могла отказаться, думала Девон про себя. Ей вовсе не хотелось сердить Ле Вотура. Она добровольно поставила себя в весьма уязвимое положение и уже успела об этом неоднократно пожалеть. Она никогда не хотела никому причинять зла, без устали молилась за Кайла, чтобы его рана побыстрее зажила. О Диабло старалась не думать. Как только она вспоминала о нем, боль становилась нестерпимой.— Разумеется, я поужинаю с вами, — согласилась Девон с великой неохотой, которую попыталась скрыть. — Я вам безмерно благодарна, даже, несмотря на то, что очень сожалею о том, насколько жестоко обошлись вы с Кайлом во время нашего побега. Это был бессмысленный поступок, грозивший закончиться весьма печально.— Но мы вынуждены были его совершить, иначе бы нам не удалось беспрепятственно бежать с острова. Уверяю Вас, он останется жив. Итак, моя дорогая, до вечера. — Галантно раскланявшись, что вместе с его обращением делало француза необыкновенно странным, Ле Вотур поднес руку Девон к своим губам. Затем резко повернулся и, щелкнув каблуками, поспешно удалился.В полном отчаянии Девон металась по каюте, не находя себе места. Теперь до нее дошло полностью, какую роковую ошибку она совершила, отдав себя в руки коварного Ле Вотура. Несмотря на то, что он и пальцем еще не посмел дотронуться до нее, его черные глаза всякий раз загорались плотоядным похотливым блеском, как только он видел перед собой Девон. Она презирала этот ненавистный взгляд, который с омерзением ощущала на себе. Кайл оказался совершенно прав. Этому человеку ни в чем нельзя доверять. По крайней мере, она уже знала, чего можно от него ждать, и старалась приготовиться к его выходкам.Некоторое время спустя Ле Вотур прибыл в сопровождении двух матросов, тащивших подносы с разными блюдами, от которых исходил соблазнительный аромат. Сам капитан оделся словно щеголь: синий бархатный сюртук, белая манишка с пышными кружевами. Величаво расхаживая по каюте, он присматривал за тем, как расставляли блюда и напитки, затем, небрежно махнув рукой, отпустил людей.— Ты восхитительно выглядишь, моя дорогая, — промурлыкал он, как только они оказались одни.На самом деле Девон не предприняла ни единой уловки, чтобы как-то усилить свою естественную красоту, только надела одно из прихваченных ею с собой платьев.— Мы будем есть? — предложила она. — Все так вкусно пахнет, что у меня просто потекли слюнки.— Отлично, — с готовностью согласился Ле Вотур. Его соколиные черты лица заострились еще больше, и он нежно поглядывал на Девон и строил ей глазки, будто хотел отведать ее, а не то, что подано на стол. Несмотря на то, что Ле Вотур не был лишен внешней привлекательности, его откровенно наглое разглядывание ее прелестей выводило Девон из себя. Когда они ужинали, в окна брызнули струи дождя. Поднявшийся ветер не давал возможности есть. Трапеза прекратилась: несколько тарелок свалилось со стола на пол.— Ничего страшного, — успокоила Девон рассерженного Ле Вотура. — Все равно я уже поела.— Совсем не так хотелось мне провести этот вечер, моя дорогая, — извинился он, поднимаясь от стола. Стараясь удержаться на ногах в усиливающейся качке, кавалер помог Девон встать и пройти до кровати. — Тебе здесь безопаснее, пока шторм не утихнет. Но вместо того, чтобы выйти из каюты на палубу, как надеялась Девон, он устроился возле нее.— Разве вам не нужно находиться на палубе? — спросила она охрипшим от волнения голосом.— Пек во время бури вполне справится с управлением сам. Как я уже говорил, погода испортится ненадолго, и шторм скоро прекратится. Может, нам лучше устроить свою бурю здесь, в каюте? — хитро намекнул он.— Лучше, если вы уйдете, — негодующе настаивала Девон. — Я не хочу отрывать вас от выполнения капитанских обязанностей.— Не будь наивной, моя дорогая, ты же прекрасно знаешь, чего я хочу. — На худом лице Ле Вотура появилось хищное выражение, когда он протянул к девушке руки. — Ты знала, чего следовало ожидать, когда согласилась на это плавание в моем обществе. — Схватив Девон за талию, он попытался обнять ее.— Вы же обещали! — закричала Девон, упираясь кулаками в его грудь. — Вы сказали, что благополучно доставите меня к отцу и не причините зла.— У меня и в мыслях нет причинять вам зло, — вкрадчиво произнес Ле Вотур, — Я знаю, Диабло наслаждался вами. Мое единственное желание — получить такую же привилегию.— Пустите меня! Диабло — совсем другое дело. То, что случилось между нами, к вам не имеет никакого отношения. Кроме того, только одно мое слово — и отец не даст вам ни гроша.— Ваш папочка раскошелится, причем — как следует, — засмеялся Ле Вотур. — Пока вы у меня в руках, и цену буду определять я. Кроме того, вы не увидите своего отца до тех пор, пока вознаграждение не окажется в моих руках. К тому времени я успею далеко уйти, поэтому станет бесполезно кричать о нечестности. Я хочу тебя, моя дорогая. Хочу прямо сейчас.Несмотря на яростное сопротивление Девон, Ле Вотур так впился губами в рот своей жертвы, что казалось будто собирается задушить ее, лишая доступа воздуха к легким. Внезапно его вездесущие руки принялись лапать ее за бедра, грудь, ягодицы, пока она не закричала от боли. Какая-то внутрення сила придавала Девон смелости, и она возобновила сопротивление, неистово отбиваясь всем своим хрупким телом от обезумевшего француза. Буйство стихии словно сражалось вместе с ней. Силой отброшенная на постель, Девон ощутила на себе тяжесть тела Ле Вотура и прижавшуюся к ней значительно выступавшую часть его мужского тела.— Скотина! — задыхаясь, выкрикнула она, пытаясь высвободиться от натиска насильника.— Я не хотел, чтобы все между нами произошло вот таким образом, моя дорогая, — страстно шептал он. — Я надеялся, что ты отдашься мне по доброй воле, а если нет, то готов применить силу. Как лучше?— Будь ты проклят, Ле Вотур! Теперь понятно, почему ни Диабло, ни Кайл не доверяют тебе. Ты сошел с ума, если думаешь, что я добровольно подчинюсь гнусному мерзавцу, такому, как ты.— Любовник из меня получше Диабло. Скарлетт смогла бы подтвердить.Имена Диабло и Скарлетт, упомянутые в таком контексте и в этой ситуации, только подлили масла в огонь. Гнев Девон заставил ее удвоить силы и возобновить схватку за свое достоинство. Однако вскоре она поняла, насколько тщетны попытки защититься в сравнении с разбушевавшейся похотью Ле Вотура. Она почувствовала, как он потянул ее платье. Раздался звук рвущейся ткани. Корсет лопнул и съехал в сторону, обнажив тело. Черные бусины глаз француза засветились огнем сладострастия, когда он уставился на бледные груди, возле которых уродливо растопырилась его когтистая лапа.— Бог мой! Ты удивительно прекрасна, моя дорогая. Как только я приложу свое клеймо к твоему чудесному телу, ты забудешь обо всех мужчинах, кроме меня.— Ты — надменная чванливая свинья!Лицо Ле Вотура стало суровым. Он принялся в клочья рвать одежду Девон, презрительные слова которой срывали маску внешнего лоска с манерного француза и обнажали жестокость, присущую гнусному характеру мерзавца.— Ах, ты, маленькая сучка, — злобно взвизгнул он. — Или я не очень хорош для тебя? Чем таким обладает Диабло, чего нет у меня?— У Диабло есть сердце! — выпалила Девон. Слова звучали как приговор. — Оставьте меня, и я ничего не скажу отцу.Ле Вотур слишком возбудился, чтобы беспокоиться о каком-то графе, находившемся сейчас в Англии, в сотнях миль от него. Придвинувшись еще ближе к Девон, он принялся срывать остатки одежды с ее тела, затем — стягивать свой щегольской наряд.Когда Девон поняла, что стоит у края пропасти бесчестия и позора, она открыла рот и пронзительно закричала, но отчаянный вопль утонул в завывании бури.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55