— Нет, я имею в виду не это. Ты, я и Джон были не единственными врагами Форбса, вынужденными присутствовать на этом сборище. Как ты, может быть, успела заметить, там были и Макферсон, и Стратбоги, и Макфейл, и Маккилликен… Возможно, кто-нибудь из них решил, воспользовавшись случаем, порыться в бумагах этого индюка — авось да найдется что-нибудь стоящее…
На минуту снова воцарилась тишина, сопровождавшаяся стуком копыт и скрипом колес.
— Ты уверена, крошка, — произнесла наконец леди Драммур, — что расслышала все как следует?
Энни понимала, какая внутренняя борьба стоит за этим вопросом. Любовь к сыну боролась в душе леди Драммур с любовью к родине, уверенность в том, что во всех своих действиях он руководствуется лишь интересами клана, — с зарождавшимися сомнениями в этом…
— Я слышала, как Форбс велел ему ласками выманить у меня признание обо всем, что мне известно о планах принца. А Ангус сказал, что устал от моих фокусов и моей вовлеченности в сомнительные политические аферы…
Леди Драммур тяжело вздохнула.
— И каково же теперь твое заключение, крошка? — спросила она.
Энни долго молчала.
— Дедушка был прав, — произнесла наконец она, — ни один мужчина не сможет стать таким лидером, как надо. Нужна женщина.
— Не могу сказать, что так уж категорически против твоего решения, девочка, — леди Драммур прищелкнула языком, — но подумай о риске! Представь, как ты с пистолетами выезжаешь на поле битвы… Сможешь ли ты? Нет, я не сомневаюсь, что сердце у тебя достаточно храброе. Но мужчинам может не понравиться, что ими командует женщина…
— Дедушка сказал, что самой мне ходить в бой не придется. Я должна выбрать мужчину, который будет действовать от моего имени.
— И ты уже выбрала?
— Да, — проговорила Энни.
— Кого же, если не секрет? — прищурилась старуха.
— Макгиливрея, — твердо заявила Энни, хотя решение пришло к ней только сейчас.
— Макгиливрея? — удивилась та.
— Разве он не горит желанием помахать мечом во славу отечества? Да и его людям храбрости не занимать…
— Ты уверена, что он тот человек? Да, в храбрости ему не откажешь, но бывает, иной раз попадает ему какая-нибудь шлея под хвост, и переубедить его очень сложно…
— Может быть, но все равно лучшей кандидатуры я не вижу.
— Ох, чувствую, — проворчала леди Драммур, — заваривается большая каша!
— Ты боишься?
— А ты?
— Кто же хочет войны? Но без нее не обойтись, без нее Шотландия погибнет.
— Шотландия никогда не погибнет, Энни Моу! Для этого нам не нужно заливать поля кровью.
— Нужно. И готова пожертвовать своей кровью!
— Эх, девочка, — вздохнула пожилая дама, — какая же ты все-таки еще идеалистка!
— Это плохо? — насторожилась Энни.
— Кто сказал, что плохо? Это во мне говорит зависть, Энни. Зависть старой женщины к молодой…
Вдова замолчала, глядя в окно. Карета проехала собор Святого Иоанна и въезжала в широкие ворота Драммур-Хау-са. Большое, солидное, бесхитростное здание из красного кирпича стояло на берегу реки и в летнее время почти всегда было скрыто густой пеленой тумана. Сейчас же его силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба.
Когда Ангус появился утром в доме матери, он был не один. Новый, с иголочки, красный мундир Уоршема сиял медными пуговицами. Выражение лица майора было таким казенным, что оно казалось высеченным из камня.
Оба были препровождены в гостиную — комнату со стенами, обитыми желтым шелком и украшенными пейзажами знаменитых мастеров, и мебелью с такой же обивкой. Убранство этой комнаты, предназначенной специально для официальных приемов, довершал огромный камин, мрамор которого каз&пся таким же холодным, как лицо хозяйки, когда она наконец вошла, продержав их перед этим в ожидании добрых полчаса.
— Доброе утро, Ангус.
— Привет, мама.
— Мое почтение, мэм! — вытянулся в струнку Уоршем.
— Здравствуйте, майор. Надеюсь, вас не затруднит объяснить, господа, чем обязана столь раннему визиту? Леди Энни еще спит, меня саму вы подняли с постели, барабаня в дверь, — одеваться мне пришлось наспех… Надеюсь, это не очередное приглашение на бал, майор. Я уже, кажется, засвидетельствовала свое почтение вашему другу Форбсу… Или вы полагаете, этого недостаточно?
Как ни старался Уоршем проявлять выдержку, от проницательного взгляда леди Драммур не укрылось, что на мгновение его надменное лицо исказила недовольная гримаса.
— Прошу простить меня, мэм, за ранний визит, — проговорил он, — но когда капитан Макинтош упомянул, что собирается к вам, я попросил разрешения сопроводить его.
— Боюсь, вы напрасно утруждали себя, майор. Завтракать мы сегодня не собираемся, а обед еще не скоро.
— Не извольте беспокоиться, мэм, я буквально на минуту.
— Я и не беспокоюсь, — проворчала она. — Кстати, если ты, Ангус, — обратилась старуха к сыну, — за Энни, то зря приехал: она собирается остаться здесь еще дня на три.
— Она нездорова? — насторожился Ангус.
— Со здоровьем, слава Богу, все в порядке, просто решила погостить. Может она хоть раз в году навестить свекровь?
— Разумеется, мама, но…
— В таком случае, — поспешила перебить сына леди Драммур, — я передам ей, что ты не возражаешь. Гардероб ей не нужен — у меня здесь достаточно ее вещей. Ей что-нибудь передать?
— Я бы все-таки предпочел переговорить с леди Энни лично, — вставил майор. — Простите, мэм, долг службы…
— Долг службы? — прищурилась леди Драммур. — В чем дело, если, разумеется, не служебная тайна?
— Пара вопросов, чистейшая формальность, мэм, не займет и пяти минут…
Грудь и ноздри старухи задрожали от возмущения. Неизвестно, что произошло бы в следующий момент, если бы от дверей не послышался голос:
— Я здесь, майор. Что вам угодно?
Мужчины дружно обернулись. С первого взгляда на Энни было видно, что одевалась и причесывалась она второпях.
Простое белое платье, украшенное лишь кружевами у ворота и на рукавах, сидело на ней свободно. Лицо выглядело помятым после сна.
Пройдя к окну, Энни остановилась, глядя на мужчин. В своем белом платье, с копной рыжих волос, освещенных утренними лучами, она выглядела так, что оба невольно залюбовались ею. Выражение лица Ангуса заметно потеплело; Уоршем, не смевший, разумеется, разглядывать чужую жену с вожделением, окончательно посуровел.
— Слушаю вас, майор, — спокойно произнесла она.
— Как ваша рука, мэм? — соблюдая этикет, поинтересовался тот. — Я слышал, вы изволили порезаться…
— Пустое, майор, пара небольших царапин.
— Леди Форбс просила передать свои извинения — в этом несчастном случае есть доля ее вины.
— Она ни в чем не виновата, я сама неосторожно держала бокал.
— Что ж, я рад, если с вами все в порядке. К сожалению, в этот вечер случился инцидент и посерьезнее. Кто-то не погнушался похитить из дома лорда Дункана важный документ.
— Какой ужас! — весьма натурально всплеснула руками леди Драммур.
— Еще одна небольшая неприятность, мэм, — продолжал майор, обращаясь к Энни. — Документ похищен из библиотеки. Некто из гостей утверждает, что якобы видел в библиотеке вас. Убежден, мэм, что это не более чем досадное недоразумение, но, простите, долг службы вынуждает меня задать вам несколько вопросов. Итак, были ли вы в библиотеке лорда Дункана или нет?
— Возможно… — Энни закусила губу и нахмурила лоб, делая вид, что сосредоточенно вспоминает, а на самом деле лихорадочно соображая, как бы солгать поубедительнее, — возможно, что и была. Дело в том, сэр, что за ужином я немного переела и, простите, почувствовала необходимость уединиться, но по ошибке забрела не туда…
— А вы не могли бы припомнить, в каком именно часу это произошло?
— Боюсь, не смогу вам помочь, сэр.
— А пока вы ходили, вы не заметили ничего подозрительного?
— Нет, разве что…
— Что? — машинально напрягся Уоршем.
— Разве что молодую пару, которая, похоже, тоже… искала уединения. Увидев меня, они были смущены не меньше, чем я сама.
Уоршем слегка кивнул.
— Молодой человек, который вас видел, — майор Босуорт. Он уже успел доложить мне об этом, не упомянув, правда, что был не один.
— Неудивительно, — фыркнула Энни. — Думаю, лорд Йэн Маклауд вряд ли обрадуется, узнав, что его дочь уединялась с английским офицером, не говоря уж о ее муже…
Уоршем прищурился.
— А что, если бы замужняя шотландка уединялась не с английским офицером, а с шотландцем же, вы были бы к ней снисходительны?
— Зависит от того, — спокойно ответила Энни, — зачем они уединяются.
Бесцветные глаза майора сузились еще больше.
— В таком случае, мэм, позвольте задать вам нескромный вопрос: для чего вы изволили уединиться с Джоном Макгиливреем?
Энни машинально кинула взгляд на мужа. Вопрос Уоршема явно подействовал на него, словно красная тряпка на быка, однако Ангус изо всех сил старался не подавать виду.
— С Макгиливреем? — переспросила она.
— Если мои сведения точны, вы перешептывались с ним о чем-то примерно за час до происшествия.
— Перешептывались? Ну может быть, я шепнула ему: «Всего доброго, спокойной ночи!» или что-нибудь в этом роде. Не помню, разве такое запоминается?
— Может быть, вы станете отрицать, что встречались с ним после этого в библиотеке?
— Стану, не встречалась.
— Вам не изменяет память, леди Энни?
— Ничуть. У вас все, майор?
— Нет, насколько мне известно, мэм, вас и Джона Макгиливрея объединяет нечто большее, чем просто дружба…
— Заблуждаетесь, майор. Макгиливрей — человек порядочный. Да, мы с Джоном — друзья, — в этот момент Энни смотрела не столько на Уоршема, сколько на мужа, — и я всегда гордилась дружбой с таким человеком. Но не более того!
— И ради того, чтобы защитить такого друга, вы готовы солгать?
— Полагаю, майор, Джон Макгиливрей не нуждается в моей защите.
— К чему вы клоните, Уоршем? — Судя по жесту, с которым Ангус сорвал перчатки и швырнул их на кресло, он был вне себя. — Почему вы позволяете себе такой тон в разговоре с моей женой?
— Я уже объяснял вам, Ангус, из библиотеки Форбса пропали ценные бумаги…
— С чего вы взяли, что Энни каким-то образом к этому причастна?
— У меня имеются сведения о ее местопребывании в момент этого ограбления, как и о местопребывании Джона Макгиливрея.
— Что ж, полагаю, после разговора с ней ваши подозрения отпали. Вам вообще не следовало беспокоить Энни, расспросили бы обо всем меня.
— Вас?
— Да. Я поведал бы вам, что перед совещанием в библиотеке я встретил Макгиливрея. Он уже уходил — какие-то срочные дела требовали его присутствия в Клунасе. Если не ошибаюсь, это как-то связано с нездоровьем его невесты — недаром бедняжка не смогла присутствовать вчера на балу. Вам, должно быть, известно, что через месяц он женится? Кажется, души в ней не чает, весь вечер только и говорил что о ней, а когда уезжал, беспокоился так, что я, ей-богу, испугался — не повредился бы умом…
— Похоже, — Уоршем оглядел Энни с головы до ног; ей казалось, что взгляд его шарит по ее телу, словно железные щупатьца, — я не зря вчера пытался выяснить, где вы были позапрошлой ночью… Не слишком ли много на вас подозрений, леди Энни?
Энни вспомнились слова Джона о том, что люди Уоршема «пасли» ее и Эниаса чуть ли не всю обратную дорогу.
— Вам повторить, сэр, — Ангус начал выходить из себя, — что прошлой ночью моя жена была дома, со мной?! Так вот, к вашему сведению, Макгиливрей тоже был с нами. Мы проиграли в карты до третьих петухов и — раз уж признаваться, так во всем! — напились до бесчувствия — я имею в виду, я и Джон, за что мне наутро изрядно влетело от жены.
Уоршем молчал, играя желваками на скулах. Почти не замечая его, Энни недоуменно уставилась на мужа. Он снова солгал этому типу, на этот раз выгораживая не только ее, но и Джона. На такое способен лишь действительно благородный человек.
Леди Драммур не стала ждать, пока Уоршему придет в голову какой-нибудь новый вопрос.
— Вас проводить, майор, или сами дойдете? — недвусмысленно спросила она.
Взгляд Уоршема нервно перебегал с одного лица на другое, руки машинально сжались в кулаки — майор явно остался недоволен результатами допроса. Однако ему ничего не оставалось, как с поклоном удалиться, недовольно стуча сапогами, словно он вымещал злость на ни в чем не повинном паркете.
Выждав, когда шаги Уоршема смолкнут, вдова обратилась к сыну:
— Похоже, только что ты нажил еще одного врага, Ангус!
— Пусть этот идиот скажет спасибо, что я его не зарубил! — огрызнулся тот. — Сказать по правде, у меня чесались руки!
— Да, Ангус, — усмехнулась леди Драммур, — с тобой иметь дело опасно! Велеть Гиббу принести тебе кофе, или предпочтешь что-нибудь покрепче?
— Спасибо, мама, ничего не надо. Я скоро уйду.
— Как хочешь. — Леди Драммур покинула гостиную. Как только она вышла, Ангус молча уставился на жену.
С минуту Энни отвечала ему таким же пристальным молчаливым взглядом, затем отвернулась к окну.
— Не кажется ли тебе, — голос Ангуса был нарочито мягок, — что тебе не мешало бы хоть немного постыдиться? Честно говоря, я теперь боюсь оставлять тебя у мамы — одному Богу известно, до чего вы вдвоем можете додуматься.
Что ты, что она — две сумасбродки! Мне-то ты, я надеюсь, скажешь, что же все-таки на самом деле произошло прошлой ночью, или снова будешь сказки рассказывать?
— Ты что, — фыркнула Энни, — и впрямь поверил, что мы с Макгиливреем украли у твоего Форбса какой-то документ?
— Детка, — спокойно произнес Ангус, — отпираться бесполезно. Я там был и все видел.
— Так это ты прятался в алькове? — Энни похолодела.
— Когда я сидел за столом, мне показалось, что за портьерой что-то шевельнулось, вроде как блеснуло… Когда мы ушли, я вернулся и какое-то время стоял у дверей. Но никто не выходил, тогда я сам вошел и спрятался в алькове. Не успел я задернуть портьеру, как ты взвизгнула, и я понял, что это ты. В первое мгновение я хотел выйти к тебе, затем решил не смущать тебя, если ты не одна…
— Ты что же, — вспыхнула она, — подозреваешь меня…
— Нет, Энни, Богом клянусь, ни в чем я тебя не подозреваю, но если бы ты действительно была не одна, а я бы вошел, ты бы решила, что подозреваю, и Бог знает, к чему бы это привело… Зачем усложнять и без того донельзя запутанную ситуацию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40