— Я не спрашивал твоего согласия выйти за меня, а лишь сказал, что нужно сделать для твоей безопасности.
— О? — Изящно изогнутая бровь взлетела вверх, когда Аманда бросила на него испепеляющий взгляд. — Это еще вопрос, для чьей безопасности — твоей или моей. Ты думаешь, я не понимаю, что никакие обвинения в похищении тебе не смогут быть предъявлены, если мы будем женаты? Нет уж, спасибо; я предпочитаю смертельную опасность браку с…
— Не говори этого, — предостерег он таким тоном, что она замолчала. — К тому же у тебя небольшой выбор, Аманда.
— Я не согласна! — Остатки рыбы упали на пол, когда она вскочила на ноги, и Аманда постаралась не обращать внимания на внезапную боль в голове, вспыхнувшую от резкого движения. Боже, как больно! К тому же она не хотела признавать, как забилось ее сердце при мысли о браке с Рафаэлем. «Но ведь он не любит меня, — повторяла она себе снова и снова, — он не любит меня; он только хочет избежать обвинения и казни».
Но даже если и не в этом причина — почему она должна выходить за него ради своей безопасности, если он не любит ее? Просто потому, что он приказал? Нет, это недостаточно веская причина.
Внезапный гнев побудил ее броситься на него, но Рафаэль быстро остановил ее:
— Ты все еще очень слаба, Аманда. Мы не можем вернуться в лагерь, пока я не уверюсь, что французы ушли. Тебе остается только молиться, чтобы они не нашли ни нас, ни наш лагерь; я же не собираюсь оставаться здесь дольше, чем необходимо. А теперь сядь. — Он твердым движением усадил ее, и она послушалась, так как дрожащие ноги вдруг перестали ей повиноваться.
— Ты чудовище, — прошептала Аманда, стараясь сдержать внезапные слезы, грозящие политься по щекам. Она не учла, что французы могут найти лагерь, а не ее. Все, чего ей хотелось, — это убежать, и, о Боже, почему она все время должна плакать?.. — И почему тебя вообще заботит, в безопасности я или нет? — с горечью бросила девушка в попытке спрятать страх, и у нее перехватило дыхание, когда он протянул руку и повернул ее лицо к себе.
— Просто меня волнует то, что происходит с тобой. Может быть, я не могу сказать то, что ты хочешь услышать, или, возможно, не веду себя так, как тебе бы хотелось, но это не значит, что я не забочусь о тебе. Я хочу, чтобы ты оказалась в безопасности.
Она хотела верить ему, потому что сама любила слишком сильно. Но нет, ее тщательно выстроенная оборона не дрогнет. В конце концов наступил момент, когда ей следует больше заботиться о собственной безопасности. Она ранена, и ей трудно сопротивляться, но она все еще может защищаться единственным оставшимся у нее оружием.
Ее маленький круглый подбородок упрямо вскинулся, и Рафаэль понял, что Аманда готова и дальше спорить с ним; но вместо этого она заговорила медовым голосом и сообщила, что будет рада выйти за него замуж как можно скорее.
— Полагаю, мне следовало сразу это сказать, — произнесла она так любезно, что его глаза подозрительно сощурились, — но я так удивлена, Рафаэль. Только представь! Великий Эль Леон женится на мне, чтобы спасти мою жизнь…
Рафаэль резко присел рядом с ней; его рот теперь походил на жадную прорезь, прищуренные золотые глаза пристально смотрели на нее.
— Аманда, не играй со мной в эти глупые игры. Я все тебе объяснил, и если тебя что-то не устраивает, это ничего ч не изменит.
— Не устраивает? — повторила она, расширив глаза. — Почему же? Я польщена, Эль Леон, я действительно польщена и с нетерпением жду нашей свадьбы.
Холодный взгляд золотых глаз Рафаэля был так тяжел, что Аманда едва не содрогнулась. Эти золотые глаза, прежде такие теплые, теперь казались холодными как лед.
— Мы останемся здесь, только пока будет необходимо, — наконец произнес Рафаэль и встал быстрым плавным движением, как охотящийся кот. — И мы обсудим это снова в другой раз, Аманда.
На этот раз она не спорила, не высказывала пылких слов, готовых сорваться с ее языка, а осталась молча сидеть, сложив руки на коленях. Рафаэль развернулся и вышел из пещеры. После его ухода стало тихо, даже слишком тихо, все ночные звуки казались пугающе громкими в обволакивающей тишине. В костре потрескивали дрова, рассыпающиеся искры взлетали вверх, на поленьях шипела кипящая смола. От поднимающегося серого дыма у Аманды защипало глаза. Это наверняка от дыма, и она не будет плакать…
Прошло два дня ожидания, два жарких дня с ежедневными ливнями, падавшими плотной стеной и затоплявшими землю. Когда полуденное солнце появлялось снова, высушивая землю и скалы, Аманда устраивалась на плоском камне, подставляя тело теплым целительным лучам. Также она нежилась ребенком, и ее кожа приобрела здоровый цвет спелого персика, такого же золотого и смугло-розового.
«Ты обгоришь, — однажды заметил Рафаэль, — и тебе не следует быть на виду!»
Но даже переместившись в более укромное место, Аманда продолжала игнорировать его, демонстративно занимаясь своими волосами: они сильно выгорели и теперь были похожи на светлое золото. Когда она потянулась, как рыжая кошка, медленно и томно, янтарные глаза Рафаэля потемнели. Черт побери, она прекрасно знает, что делает, поддергивая юбку так, что видны ноги, и закатывая блузку выше талии. Стоит ли продемонстрировать ей ту реакцию, которую она так старательно вызывает, подумал он с мрачным весельем. Может быть, это удовлетворит ее или по меньшей мере прекратит ее игры?
Он направился вперед, двигаясь широкими непринужденными шагами, заставившими Аманду вскочить на ноги.
— Чего ты хочешь? — Она смотрела на него из-под руки огромными глазами; ее влажные губы слегка приоткрылись, и она облизала их кончиком языка. Сжимая одной рукой собранный подол юбки, Аманда отступала назад, пока не уперлась в грубую гранитную скалу, служившую одной из стен их убежища; она все еще была очень слаба, и ее колени сильно дрожали.
— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос, подходя так близко, что Аманда почувствовала жар его тела рядом со своим. — Разве не этого хотела и ты?
Его руки, едва касаясь, поднялись по ее рукам к плечам и задержались там на мгновение, рот оказался всего в нескольких дюймах от ее рта. Теплые губы скользили по ее скуле, носу, по опущенным векам, вызывая трепет во всем теле, а потом он приник к ее полуоткрытым губам трогающим до глубины души поцелуем.
Она тонет, растерянно подумала Аманда, тонет в море нежных ощущений, и ей это нравится. Боже, она сошла с ума! Должно быть, это так, иначе она не отвечала бы на его поцелуй с таким пылом, не прижималась бы к нему всем телом и не обвивала бы руками его шею.
Рафаэль поднял Аманду на руки, отнес в маленькую пещеру, положил на подстилку из опавших листьев и лег рядом. Внутри было прохладно и сумрачно, и, поднявшись на колени, чтобы снять рубашку, Рафаэль закрыл своим телом свет, падающий через вход.
Аманда протянула руки, чтобы пробежать пальцами по его гладкой коже и вздувшимся мускулам, пока ее глаза привыкали к полумраку. Странно, как за столь короткое время эти ощущения стали ей такими знакомыми. Интересно, кажется ли ее тело таким же знакомым ему или мужчины вообще не думают о таких вещах? Рафаэль никогда не говорил, что любит ее, никогда даже не намекал, что чувствует больше чем просто заботу о ее безопасности…
Господи, что же он делает своими руками и ртом, заставляя ее трепетать всем телом и забыть обо всем остальном? Ее блузка и юбка оказались на полу пещеры вместе с одеждой Рафаэля, и Аманда крепко обняла его, ощущая жар мужского тела. Поцелуи, от которых перехватывало дыхание, покрывали ее шею и плечи, спускались вниз к груди, казалось, умолявшей о его прикосновении, когда Аманда изогнулась навстречу ему.
— Ты хочешь меня? — спросил он, и она могла только кивнуть в ответ, не в силах ни дышать, ни вымолвить хоть слово. — Скажи мне это, Аманда. Скажи, что хочешь меня.
Разве он не видит этого? Все, что она может, — только крепче прижиматься к нему, чтобы не утонуть в волнах всепоглощающей чувственности. Но он настаивал своим хриплым голосом, и она ответила, сказала ему то, что он хотел услышать. Она сказала бы что угодно, только бы он продолжал ласкать ее.
— Я хочу тебя, но не знаю, как… показать тебе, — нежно прошептала она, — как сделать, чтобы ты тоже хотел меня…
— Вот так, дорогая, вот так… — Его длинные пальцы нежно взяли ее руки, и Рафаэль показал ей такие движения, от которых его дыхание стало чаще, а тело немедленно отреагировало. Аманда вздохнула от наслаждения. Как приятно сознавать, что у нее есть власть волновать его так же, как он волнует ее, и… О Боже, что он делает?
Нежные стоны наполнили пещеру, когда руки Рафаэля проследовали вниз, по ее животу и дальше, побуждая ее развести бедра. Восторг вибрировал в самом центре ее тела, расходясь волнами до самых кончиков пальцев, заставляя Аманду дрожать от желания. И как раз тогда, когда она подумала, что не сможет вытерпеть больше ни секунды ожидания, он вошел в нее, заставив вскрикнуть.
Рафаэль стал частью ее, наполнил собой, и Аманда прильнула к нему. Ее пальцы впивались в его спину, когда она старалась быть к нему как можно ближе, раствориться в нем. Это изысканное наслаждение влекло на вершину страсти, и Аманда потеряла всякий контроль. Он возвышался над ней, его твердое мужское тело вовлекало ее в ритмичные движения, разливавшие трепет по всему телу.
Аманда обвила руками его шею, как будто боясь оторваться от него, когда рот Рафаэля нашел ее полуоткрытые губы. Все вокруг смешалось, вихрь страсти унес ее из маленькой пещеры к высотам, на которые в прошлый раз она лишь взглянула одним глазком. Теперь она знала, чего ожидать, и была готова к этому опустошающему освобождению, затмившему все вокруг и оставившему ее плыть назад к земле и реальности.
В пещере стало жарко; волосы и тело Аманды стали влажными от испарины. Рафаэль лежал, чуть возвышаясь над ней; его тело показалось ей скользким, когда она провела пальцами по его спине и плечам, следуя вдоль позвоночника вверх к затылку.
— Мы много будем заниматься этим, когда поженимся? — сонным голосом спросила она, и Рафаэль тихо рассмеялся.
— Si, маленькая жадина. — Он поцеловал ее вздернутый носик, на котором от солнца появилась россыпь веснушек.
— Тогда это не так уж плохо, — удовлетворенно проговорила Аманда и мгновенно погрузилась в сон. Глядя на нее, Рафаэль думал, не совершает ли он большую ошибку. Если он станет слишком сильно заботиться о чем-то или о ком-то, это помешает его жизни, чего он не мог позволить. Не теперь, ради Христа, только не теперь! У него сейчас нет времени на простые чувства, которые так легко приходят к другим.
Отодвинувшись, Рафаэль накрыл Аманду своей рубашкой и натянул штаны. Закурив сигарету — черт побери, последняя, — он невидящим взглядом уставился в сгущающуюся темноту снаружи. Завтра они вернутся в лагерь, и тогда он снова сможет держать Аманду на расстоянии. А потом он отправит ее в Техас и забудет навсегда.
Расстояние до деревни хуаристов, оказывается, куда больше, чем когда она преодолевала его в первый раз, подумала Аманда, идя рядом с Рафаэлем, но, возможно, это просто потому, что в тот раз она бежала куда глаза глядят. Теперь она шла рука об руку с Рафаэлем, замечая все вокруг. Небо никогда не казалось ей таким голубым, а трава такой зеленой с того момента, как она нашла Рафаэля. И ей еще никогда не было с ним так хорошо. Аманда не переставала удивляться этому, но приняла их новые отношения без вопросов, как будто они могли испариться, если она озвучит свои сомнения.
Тропинка вилась через лес и взбиралась на высокий холм. Когда они остановились на его вершине, Рафаэль вдруг замер и, глядя вниз, тихо выругался.
В воздухе вился черный дым, поднимаясь над деревьями гигантскими грибовидными облаками, казавшимися невыносимо зловещими. Они приближались к вершине холма, гонимые ветром, и этот густой едкий дым нес в себе запах смерти.
— Останься здесь, — бросил Рафаэль, а когда Аманда запротестовала, его снисходительность мгновенно исчезла. — Черт возьми, не спорь со мной хотя бы раз — просто сделай так, как я сказал!
Потом он передумал и потащил ее с собой, проклиная себя за то, что у него всего одно ружье.
— На этот раз ты останешься, — приказал он наконец, заставляя Аманду опуститься на колени и пряча ее в полом стволе огромного дерева. Прежде чем замаскировать дупло ветками и опавшими листьями, он крепко поцеловал ее и дал последние инструкции. — Если я не вернусь через разумный промежуток времени, дождись ночи. Как только взойдет луна, двигайся в ее направлении, пока не доберешься до ручья. Все время иди по нему вниз с горы и придешь в город. Назови мое имя в лавке серебряных дел мастера. Этот человек доставит тебя в безопасное место.
— Рафаэль… — Дрожащие пальцы вцепились в его руку, но слова не шли с языка. — Будь осторожен… — выговорила она с трудом.
Рафаэль нежно взял ее за подбородок и поцеловал. После этого он ушел, и Аманда осталась одна.
Несколько часов она сидела, съежившись, в испуганном ожидании, а Рафаэль все не появлялся. Без сомнения, что-то произошло, и Аманда молилась за тех, кто оставался в лагере хуаристов. Господь милосердный — это же не из-за нее, не потому что французы видели ее и нашли лагерь…
У нее затекли ноги, и она мечтала только о том, чтобы выбраться из своего убежища. Ожидание становилось просто невыносимым, когда она думала о Рафаэле и Хуане, Хайме, Рамоне и всех остальных, кого встречала в лагере. В конце концов Аманда решила: все, что угодно, лучше этого бесконечного ожидания и неведения.
Она осторожно пробиралась от дерева к дереву, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, и чем ближе подходила к лагерю, тем нестерпимее становился дым, разъедая глаза, нос и горло. Во рту пересохло. Такие облака дыма говорили о взрыве боеприпасов, и Аманда правильно догадалась, что французы обнаружили хранилище ружей и пороха.
Голова нестерпимо болела, в носу щипало от дыма, и Аманда остановилась в замешательстве, не зная, двигаться, ли ей дальше или лучше вернуться назад, в убежище, как вдруг чья-то рука зажала ей рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46