По мере удовлетворения наиболее насущных проблем бытия у населения страны возникали новые, более высокие запросы. Если в первые пятилетки советские люди, переселявшиеся в дома с современными удобствами, довольствовались предоставлением им комнат в коммунальных квартирах, то в 1970-1980-е годы жизнь в коммунальных квартирах представлялась нетерпимой. Росли потребности в качестве питания, одежды и других товаров. В силу роста запросов населения бурный рост рождаемости в середине 30-х годов сменился его сокращением. Если значительная часть молодежи 30-х годов положительно воспринимала тогдашние условия быта по сравнению с нищенскими условиями дореволюционного существования и разрухи после гражданских войн, то молодежь послевоенных лет уже не была свидетельницей столь быстрых и грандиозных перемен. Между тем в послевоенный период запросы людей неуклонно возрастали, и они уже не могли удовлетвориться сравнительно скромными бытовыми условиями довоенных лет. Растущий разрыв между потребностями людей и уровнем производства высококачественных товаров требовал их увеличения. Между тем существовавшая экономическая система входила в противоречие с растущими потребностями советских людей, что порождало разнообразные проблемы.
Это стало ясно еще в 1951-1952 годах Сталину, когда он писан свою последнюю теоретическую работу «Экономические проблемы социализма в СССР». Тогда он говорил видному экономисту Д.Т. Шепилову о необходимости «перестраивать экономику на действительно научной основе… Положение сейчас таково… либо мы подготовим наши кадры хозяйственников, руководителей экономики на основе науки, либо погибнем! Так поставлен вопрос историей». Видимо, этим и объяснялось стремление Сталина обсудить «экономические проблемы социализма в СССР». Также ясно, что вслед за этой работой он продолжал работать над этими «проблемами», а потому подготовил ее продолжение, с которым он ознакомил Молотова. Однако это продолжение исчезло после смерти Сталина. Поспешные перестройки экономических механизмов при Хрущеве лишь отбили охоту у советских руководителей к переменам, и начинавшаяся в середине 60-х годов экономическая реформа заглохла.
Между тем существовавшие в СССР экономические механизмы плохо стимулировали производство высококачественных потребительских товаров. Сложившиеся методы хозяйствования консервировали разрыв между производством товаров потребления и денежными возможностями населения. Существующая система оплаты труда плохо стимулировала высокое качество производства потребительских товаров и услуг. Денежные накопления населения росли, а многие предлагавшиеся рынком товары не пользовались спросом. Многие высококачественные товары производились в недостаточном количестве и их дефицит стал хроническим явлением советской жизни. В то же время по мере роста промышленного производства обострялись проблемы охраны окружающей среды, решение которых зачастую игнорировалось.
О неблагополучии в хозяйстве свидетельствовали многочисленные дискуссии, которые происходили в печати, на производственных совещаниях, на заседаниях научных советов, в общественных организациях, на партийных и комсомольских собраниях. Проблемы экономического развития страны стали предметом публицистических статей, художественной литературы, театральных постановок и кинофильмов.
В то же время несовершенные методы хозяйствования создавали почву для распространения хищений и коррупции. В советском обществе медленно, но верно стала складываться «теневая экономика» со своей «подпольной буржуазией». В этой социальной среде складывалось общественное сознание, глубоко чуждое социалистическим принципам страны. Медленно, но верно представители этого слоя стремились взять управление страной в свои руки. Нерешенность многочисленных проблем страны свидетельствовала о том, что политическая система в СССР также нуждается в совершенствовании.
Недостатки советской политической системы, проявившиеся еще в середине 30-х годов, когда Сталин, сравнив Коммунистическую партию с Антеем, высказал опасения, что она может оторваться от народа, лишь усугубились в дальнейшем. Однако, если в годы сталинских пятилеток, Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления народного хозяйства напряженные условия способствовали отбору в ряды партии людей, наиболее преданных общественному долгу, то с годами требования к приему в КПСС новых членов снизились и стали более формальными. Поскольку почти абсолютное большинство руководящих должностей в стране от высших до низших звеньев управленческой системы занимали члены КПСС, было очевидно, что амбициозные люди стали стремиться вступить в партию вне зависимости от своих идейно-политических убеждений. Поскольку же пребывание на управленческих постах все чаще требовало высшего образования, то амбициозные люди старались обзавестись дипломом об окончании высшего учебного заведения, даже если у них не было особой склонности к повышению своего образовательного уровня.
Увеличение в управленческом слое лиц, озабоченных прежде всего улучшением их собственного положения, облегчало коррупцию и распространение антисоциалистической идеологии в высших эшелонах власти. Парадоксальным образом среди управляющего слоя общества быстро росло число тех, кого не устраивали социалистические порядки. Хотя представители этого слоя получали более высокую заработную плату, чем средние советские труженики, и имели различные привилегии, многие из них замечали, что их материальное положение хуже, чем положение соответствующих лиц в управленческих и властных структурах капиталистических стран. К тому же, в отличие от представителей правящего класса в капиталистических странах, они не могли приобретать предприятия, землю и передавать их по наследству своим детям и внукам. Более того, допущенные ими ошибки в проведении политического курса партии, просчеты в хозяйственном руководстве, безнравственное поведение, а уж тем более преступления, связанные с коррупцией и разбазариванием государственных средств, могли привести к утрате ими властного положения.
Ощущение «обделенности» было особенно сильным в управленческих структурах союзных республик СССР, так как они могли сравнивать свое положение со статусом руководителей небольших независимых государств мира, которые обладали всеми атрибутами личной власти, порой неограниченной. Они знали, какой роскошью окружали себя многие из правителей небольших государств мира, не считаясь с бедственным положением своих сограждан. Но не только амбициозный секретарь республиканского ЦК или обкома мог мечтать о привилегиях мини-диктаторов ряда независимых государств. Такие мечты могли разделять и некоторые рядовые работники республиканского или областного масштаба. Если шансы стать в Советском Союзе министром, послом при ООН или в соседней стране, генералом у них были сравнительно невелики, то они резко повышались в случае предоставления его республике или автономной области независимости.
К тому же руководители местного масштаба знали, что даже в том случае, если они имели поддержку в своем непосредственном окружении, то они могли утратить свое положение из-за вмешательства центральных органов партийной или советской власти, вызванного реакцией на возмущение населения этих республик теми или иными нарушениями морали или закона. Такой контроль со стороны центра за своеволием руководителей на местах они объявляли попранием суверенных прав своего народа.
Эти настроения поддерживала и часть интеллигенции, связанной с верхами союзных республик. Поэтому в союзных республиках, начиная с РСФСР, росло число тех, кто разделял сепаратистские и националистические настроения. Идеализируя жизнь в буржуазном обществе, часть интеллигентов охотно реагировала на западную антисоветскую пропаганду, разделяла диссидентские установки. Немало людей из интеллигентской среды покинули СССР. Другие идеализировали дореволюционные порядки, противопоставляя их советским.
Хотя отдельные писания диссидентов подвергались громкому осуждению, а антисоветские настроения в интеллигентской среде были в центре внимания партийных органов и контрразведки, в руководстве Советского Союза игнорировали многие из существующих общественных проблем и старались не замечать процессы антисоветского и антисоциалистического перерождения управленческого слоя.
Тем временем на Западе работали сотни советологических центров, старательно изучавших советское общество. Исследовались хозяйственные, социальные, политические и этнокультурные стороны советской жизни. Тщательно изучалась история СССР. Исследования, позволявшие составить социологическую картину советского общества, готовились на основе регулярных опросов среди лиц, посещавших СССР или покинувших нашу страну. При этом особое внимание уделялось изучению уязвимых сторон советского общества.
Эти исследования имели прикладной характер и использовались для формирования государственной политики стран Запада в отношении СССР. В США, где эти работы велись особенно активно, они координировались Государственным департаментом, Министерством обороны и ЦРУ. На основе полученных выводов составлялись прогнозы развития событий в СССР и других социалистических странах. Такие прогнозы постоянно составлялись в различных советологических центрах стран Запада.
В 1978 году британские генералы, сотрудничавшие в НАТО, подготовили свой прогноз разрушения СССР и социалистической системы в Европе, который был изложен в книге «Третья мировая война. Август 1985 года». Эта книга-прогноз была подарена премьер-министром Великобритании Джеймсом Калла-геном президенту США Джимми Картеру. Многие события, описанные в книге, казались в 1978 году невероятными: распад Югославии и вооруженный конфликт между сербами и хорватами, в который вмешиваются силы НАТО и Варшавского пакта, военные действия на территории Германии, которые вызовут волнения в Германской Демократической Республике, подъем массового рабочего движения в Польше, парализующий всю страну, военные действия Ирана в Персидском заливе, демонстрация в Алма-Ате с требованием убрать «русские войска» из Казахстана и заявление правительства Казахстана о провозглашении независимости, заговор украинских националистов, атомный взрыв, поражающий территорию Белоруссии. Развязка событий, назначенных на август 1985 года, происходила вследствие государственного переворота в Кремле, жертвами которого становились члены Политбюро, распад СССР и крах советской системы.
На Западе пропагандировались и прогнозы, составлявшиеся советскими диссидентами. Всемерно популяризировалась книга советского диссидента Андрея Амальрика «Доживет ли Советский Союз до 1984 года?» Амальрик исходил из того, что ожидавшаяся им война между СССР и Китаем вызовет волнения среди населения, которые будут подавляться войсками. А это, по его прогнозу, «обострит межнациональную вражду… резко усилит националистические тенденции среди нерусских народов Советского Союза, сначала в Прибалтике, на Кавказе и Украине, затем в Средней Азии и на Волге». Автор полагал, что «во многих случаях партийные руководители различных национальностей могут стать инициаторами таких тенденций». «Падение режима, – предвещал Амальрик, – произойдет примерно между 1980 и 1985 годами». «Демократическое движение, – по словам Амальрика, – будет не в состоянии взять контроль в свои руки и решить проблемы страны». В результате этого «власть перейдет в руки экстремистских элементов и групп, а страна начнет погружаться в анархию, насилие и острую межнациональную ненависть. Границы новых государств, которые станут возникать на территории бывшего Советского Союза, будет чрезвычайно трудно определить».
Эти опубликованные книги лишь отчасти отражали ту прогностическую деятельность, которая велась в советологических центрах. Однако они позволяли понять, что в правящих кругах США, Великобритании и других стран Запада исходят из возможности крупных общественных потрясений в СССР и других социалистических странах в середине 80-х годов, При этом значительную роль в осуществлении дезинтеграции СССР должны были сыграть волнения в социалистических странах Центральной Европы и союзных республиках СССР, во главе которых могли встать местные партийные руководители.
Советологи обращали внимание на тех лиц в советском обществе, которые могли бы сыграть видную роль в грядущих событиях. Пристальное внимание уделялось тем. в ком советологи видели реформаторов, которые могли бы сыграть роль лидеров в процессе дезинтеграции СССР. Советолог Стивен Коэн составлял списки видных публицистов, ученых и других деятелей СССР, которые, по его мнению, были похожи на политических деятелей Венгрии и Чехословакии, сыгравших видные роли в событиях 1956 и 1968 годов.
Под этим же углом особо тщательно изучались сведения о партийных руководителях. В номере американского журнала «Проблемы коммунизма» за июль – август 1979 года Джерри Хаф опубликовал статью «Разрыв в поколениях и проблема преемственности Брежнева». Рассуждая о шансах тех или иных руководителей страны сменить Брежнева, Хаф исходил из вероятности того, что претендентами на пост станут Ю.В. Андропов, К.У. Черненко, В.В. Гришин и М.С. Горбачев. По мнению Хафа, наибольшие шансы имел самый молодой из них – секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев. Автор статьи видел в Горбачеве будущего реформатора. Но советолог затруднялся дать ответ, когда Горбачев придет к власти. То обстоятельство, что в советологических кругах уже с середины 1979 года было обращено внимание на Горбачева как на потенциального первого руководителя СССР, означало, что отныне каждый его шаг, а также каждое событие в жизни близких к нему людей становились предметом пристального внимания и активности государственных служб США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74