И хорошо бы сантехника Колю позвать. А еще хорошо бы его попросить, чтобы на кухне кран подремонтировал: второй год воду «зажимает». И хорошо, если Коля отремонтирует еще в туалете бачок, хлюпает там что-то…
Я сидела на стуле. Я смотрела на неулыбчивое зимнее небо. Я изо всех сил подсчитывала, обдумывала, прикидывала, взвешивала… А на столе передо мной – веер бледных новеньких купюр. А внутри меня спорили Женщина и разум…
У соседей через стенку вдруг запела Пугачева «Не делайте мне больно, господа…» И мне вдруг стало себя жаль. Мне вдруг жутко захотелось праздника. Мне захотелось купить что-нибудь. Хотя, нет, не что-нибудь. Я давно знала, что хочу! Я хочу платье. Роскошное черное платье, чтобы от «сих» до «сих» и спина голая.
У каждой красивой женщины такое должно быть. И неважно, сколько раз в год она его наденет. Главное, оно должно быть! Как каприз. Как вызов (неважно кому). Как доспехи в завоевании мужчин. У меня такого платья не было. Но был веер купюр…
И я, зажмурив на проблемы глаза, кинулась в центр города. Через три дня Рождество. А у меня нет платья. Имею право или как?
Кажется, во мне проснулась не только Женщина, но и стерва. Только стерва может так безоглядно идти на поводу у желания. И когда? Сегодня! Когда долги жить мешают, а еще всяких заморочек много.
… Я шла по улице. Толпа, оживленная и праздная в предвкушении Рождества, – навстречу. Живой водоворот увлекал. И отвлекал. Хотелось думать о празднике и не думать о сантехнике Коле. А еще хотелось думать о себе что-нибудь очень хорошее. И я думала, в витрины пялясь. Я отражение искала. Находила. Отражение нравилось. А мысли тугими спиральками скручивались. Были они легкими, цветастыми, как серпантинки.
И вдруг «серпантинки» оборвались. Разом. Это случилось в тот миг, когда я остановилась у огромной витрины шикарного бутика. На меня смотрел манекен. Взгляд пристально-серый. Губы сочно-алые. Прическа «а-ля Клеопатра». И нежнейший румянец. Про такой говорят «персиковый».
На манекене шуба, а из-под шубы – кружевное густо-вишневое бикини. И все. И больше ничего.
Мы, не мигая, смотрели друг на друга. И, кажется, мы понимали друг друга. Но выразить не могли. Меж нами непробиваемая стена-Комок обиды вдруг подступил к горлу: ну почему на манекене – не на мне?!
Я проглотила обиду и, прижав сумку, где деньги, заскользила на каблучках дальше. Искать платье. О долгах вконец забыла. Они не существовали. Испарились. Растворились. Их сожрал Бермудский треугольник. И вообще, через три дня Рождество. А я – женщина…
Платье искала долго. Бутики класса «Шарм», «Ева», «Бомонд», «Флирт»… голосами напомаженных продавщиц говорили «нет» и велели подойти после праздника. После праздника не хотела. Я хотела сегодня-Платье нашла, когда день перешел в вечер, и размякший под ногами толпы снег сцепило морозом.
Из огромного зеркала примерочной на меня глядела… Нет, я, пожалуй, употреблю это слово. На меня глядела богиня. Я чудо была как хороша. Дорогая вещь мягко обнимала плечи, грудь… А там, где бедра, вдруг сильно сужалась и соскальзывала к щиколоткам.
Не дыша от восторга, я вглядывалась в отражение. На мгновение показалось – это вовсе не платье, это моя кожа, так потрясающе хорошо было в сказочном черном «чулке»…
Платье стоило чуть меньше видеокамеры. Я попросила завернуть. На сдачу купила пилку для ногтей «Произведено в Италии» и патрончик помады.
Я вышла из бутика. Голова почему-то кружилась. Я не знала, куда его надену. И с чем его надену. Но я знала: у меня есть платье фасона от «сих» до «сих» и где голая спина. О том, что недра кошелька снова пусты, думать не хотелось. Ну вот хотя бы сейчас…
Своим безрассудством, смахивающим на легкую авантюру, я окончательно разбудила в себе стерву…
Праздник, робко проскользнувший в будни, захотелось вдруг продлить. Не завтра, а прямо сейчас. И я коснулась озябшей рукой золоченой ручки роскошного бара, над которым неоново светились иностранные слова. Если перевести на русский, получится «Я тебя люблю».
В баре журчали фонтанчики. Золоченые бра мягко проливали на стены свет. Пахло дорогим кофе. А еще дымом дорогих сигарет. Столики на причудливо изогнутых ножках стояли у стен. А огромные пухлые кресла манили в свои объятия.
И я окунула себя. Хулио Иглесиас повел вдруг старую песнь о любви. И стало вовсе хорошо.
На остатки купюр заказала, почти что расточительно, горячий шоколад, джин с мороженым, киви.
Когда джин растворил остатки благорассудства, а витая черная свеча – она на столике стояла – уронила самую жаркую из своих слез, ко мне подсел Некто.
Он выглядел недурно. Высок, худощав, волосы темные, но не щеголь. Незнакомец плохо говорил по-русски. Назвался Франсисом. Сказал, что приехал из Марселя. От Франсиса очень дорого пахло… Еще он сказал, что хочет за мной поухаживать. Я разрешила, запивая слова горячим шоколадом.
С трудом подбирая русские слова, Франсис сказал, что он режет людей (хирург, в смысле). И что несколько месяцев работал в нашем городе в одной из клиник: требовалась практика. Потом спросил, какая работа у меня.
Потом мы танцевали. Потом снова говорили. Когда вечер перекинулся в ночь, Франсис вызвался меня проводить.
В хрустко-новенький пакет, где в другом, меньшем пакете, лежали платье с голой спиной, пилка для ногтей и помада, он опустил огромную коробку конфет и бутылку коньяка «Камю». Мне подарок. Пакет стал тяжелым. Франсис понес сам.
Потом мы долго ловили такси. Потом ехали. Потом он сказал, что на его родине, во Франции, у него есть женщина, которую любит. И, кажется, к весне они поженятся.
У моего дома Франсис поцеловал мне руку и поздравил с приближающимся Рождеством. Еще он сказал, что я ему очень понравилась и ему бы не хотелось так скоро улетать. Но улетать надо. Еще он говорил про аэропорт и про рейс, который через два с половиной часа…
Стало грустно. Я Франсису сказала: «До свидания». Он тоже сказал: «До свидания». И поднял глаза на темные окна моей квартиры. Спросил, не страшно ли так высоко жить? Я сказала, что нет, и мы расстались.
Что было потом? А потом был конец света. Для меня.
О пакете вспомнила не сразу. Пока поднималась. Пока раздевалась. Потом переодевалась. Потом ванная… И только когда в недрах туалетного бачка что-то надрывно всхлипнуло – меня словно током!
Я рванулась к двери. Почти голая. Взгляд зацепился о циферблат настенных часов…
Что говорить… В аэропорт бы, может, и успела, если бы сию секунду мне на лоджию подали вертолет.
… О платье, улетевшем в Марсель, старалась не вспоминать.
Пару раз оно мне приснилось. А один раз даже надетым на манекен, по форме смахивающий на пилку для ногтей…
Нет, не сочувствуй. У этой истории есть продолжение. Заинтриговала? Если дочитаешь книжку до конца, о ней узнаешь. А пока еще немного о платье стервы.

ЧЕРНОЕ ПЛАТЬЕ СТЕРВЫ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Оклемавшись от потери (месяца три прошло, не меньше), к своему дню рождения позволила маленькую радость: купила стильный журнал, напичканный фасонами и фасончиками к весне. Ну и советы там всякие были.
Я усаживалась удобно в кресло и подолгу листала нарядный глянец страниц. Нравилось все. И случались мгновения, когда непроизвольно ощущала себя в объятиях бархатных, твидовых, шелковых, шерстяных экземплярчиков.
Я листала страницы, рассматривала картинки, а из залежей памяти выплывало черное платье… Я зажмуривала глаза – очень хотелось вспомнить себя в чертовски сказочном «чулке». Получалось… От обиды хотелось реветь.
Нет, не подумай, слезы не подпитывались неудержимой страстью к дорогим шмоткам. Какая там страсть… Просто я была женщина. Может, в чем-то больше, чем соседка Наташа. Или приятельница Катя… Ну да ладно, оставим, а то обижу девчонок.
Побывав в объятиях черного платья, ночным рейсом умчавшим в Марсель, других одежек больше не хотела. Хотела дорогих и стильных и себя достойных. Это как в отношениях с мужчиной. Познав вкус любви с тузом, до валета уже не снизойдешь. Лучше никак. Ну так вот.
Перелистав в очередной раз глянцевый журнал, обозлившись (или вдохновившись, не помню уже), вдруг начала перетряхивать свой гардероб. Я выкидывала полинявшие обносившиеся фасончики. Если накрывало замешательство, вспоминала фразу: «Если в платье, которое висит в твоем шкафу, нельзя появиться в театре, почему оно до сих пор висит?!» Ее сказала Коко Шанель.
Таких платьев было несколько… Еще я выкинула две блузки, юбку, сарафан и, кажется, изумрудного цвета шелковые брюки. Да, еще и джинсы… И осталась голая. Нет, не совсем чтобы голая, но почти.
Гардероб начали вытягивать фирменные бархатные брючки и летящий такой полупрозрачный дымчатого оттенка блузон «а-ля женская загадка». Вот, пожалуй, и все. Но вещицы были очень стильными, стоили недешево; и классно работали на мой имидж женщины-стервы.
Но я отвлеклась. Расставшись с немодными тряпочками, зачастила по дорогим бутикам. Поверь, абсолютно на пустой карман! Согласна, занятие на любителя, и самой было тошно, но ведь надо было восполнять пробелы в вопросах, что же нынче носит женщина? (Замечу, женщина, а не тетенька!) Модные женские журналы, конечно, могли подучить. Но когда вещицу лицезреешь вживую – это же совсем другое дело!
Я вещицы рассматривала. К отделке присматривалась. Ткань ощупывала. Фурнитуру разглядывала… Я постепенно продвигалась в понятии, что носит первоклассная дама-вамп.
А когда появились свободные деньги, уже не шарахалась вслепую от витрины к витрине, не хватала первый попавшийся экземпляр, а с чувством важности, которое способна испытать женщина, покупая классную шмотку, ее себе покупала.
Не думай, что в бутике она была самая дорогая. Но она была непременно дорогая. Мне в ней жить. Зачем другая?
Гардероб полнился медленно. Но зато в прикупленном давеча платье от Фереро мне было уверенно на работе. И в гостях у очень богатенькой подруги. А еще я запросто заявлялась в нем на презентацию новой продукции именитой фирмы. А также в кабинет большого чиновника. И везде с чувством полной уверенности в себе. Поверь на слово, это чувство из ничего не появляется!!! Просто я выглядела дорогой женщиной.
А то, что платье единственное… Боже, так ведь об этом знала только я! Ну вот и ты сейчас узнала…
Что еще про платье стервы? Дело вкуса, конечно, но, приобретая его, не позволяй себе увлекаться разноцветьем в ткани. Пусть зеленое, но однотонное. Цвет бордо, но тоже без художественных изысков в виде цветов, павлиньих хвостов и т. д.
Однотонные вещи эстетичнее выглядят. Они фактурнее. К ним проще подобрать украшения, аксессуары. В них будешь выглядеть более стильно.
Если говорить о цвете как таковом… Любишь белое? Пусть будет много белого. Твой каприз – красный? Классный цвет! Я его тоже когда-то любила, пока красному не «перешел дорогу» черный. А перейдя, так и остался в гардеробе.
Хоть и говорят, будто черный отпугивает судьбу, его люблю. В черных одеждах чувствую себя как ни в каких других. Стройнят. Делают элегантной. Черный прекрасно сочетается с теми же белым и красным. Он основа. А еще к нему подмешана какая-то тайна.
А уж если заявишься на банкет или вечеринку в черном платье фасона от «сих» до «сих» и где голая спина… – о, это будет полный фурор!
Но есть нюанс. Ты никогда не «вытянешь» в себе даму-вамп, если под платье от Фереро наденешь обувь фабрики «Скороход». Не «вытянешь» в себе вампшу, если будешь душиться копеечным парфюмом, а сумочка твоя скроена из дерматина.
Нет денег на стильные туфли? Займи, но не допускай в облике дисгармонии.
В этом главное кредо стервы. Женщина, которая им пренебрегает… Да она попросту не стерва!
Понимаю, накладно. Безумно расточительно. Но кто сказал, что стервой быть легко?

«ТУЗ» И БИКИНИ

Завтра суббота, а тебя уже тошнит от мысли, что проведешь день в постирушках, готовке, уборке… Сразу видно, ты – не стерва. Стервы по субботам не полощут в тазах полотенца. Стервы по субботам с утра у косметички. Или у педикюрши. Или совершают променад по магазинам класса «Шарм», «Каприз», «Подиум». Там полно стильных шмоток и продается шикарное белье.
Возвращаются ближе к вечеру, уставшими, но довольными. Ногти-когти отполированы. Кожа лица, шеи, груди бархатная, как попка у младенца. Интим-гардеробчик пополнился преобалденными трусиками.
Кстати, оторвись-ка от чтения. Ненадолго… Ровно настолько, чтобы подойти к зеркалу (где ты во весь рост), задрать до подбородка юбку (или опустить до щиколоток штаны – я ведь не знаю, в чем ты сейчас) и оглядеть, что на тебе… Ну на том самом месте тела…
Не надо вздыхать. Ну сколько можно вздыхать? Немедленно стягивай их с себя. И в мусорку. Лучше никакие, чем такие… И завтра же, а лучше сегодня, сбегай в «Подиум». Зачем? За комочком черных кружев. Или красных. Или лиловых. Не бери только розовые, голубые, бежевые. На теле они плохо смотрятся.
Дорого, говоришь, если в супер-бутике? Ой, ну тогда хватит заниматься ерундой… Зашвырни куда подальше книжку – и вперед на кухню. Или в ванную. Там в тазу полотенца нестиранные ждут. Или нет, иди и смой с окон следы дождя. С прошлого четверга на них.
Ладно, не сердись. Я ведь любя…
… Однажды ко мне пришел мужчина. Он был из тех, которых женщины хотят в свою судьбу. Он стоил того. Умница. Сильная личность. По-другому – туз. Бывают валеты. Их очень много. Бывают короли. Их гораздо меньше. Этот без натяга тянул на «туза». Представляешь, что это был за мужчина?!
Мне он дался нелегко. Он знал себе цену. Он в мелких интрижках себя не обозначал…
Впереди была ночь… Я хотела, чтобы она перешла в день. А тот день – в другую ночь. И чтобы так бесконечно. Я так хотела и об этом намекнула Всевышнему, на секунду встретившись взглядом с черным небом, где было много звезд.
«Туз» говорил комплименты и говорил, как хорош на мне роскошный черный бархатный костюм. Еще про глаза. И про губы. И про руки… Я растворялась в словах. И пьянела от слов… Отрезвела, когда он снял с меня черный бархатный очень недешевый костюм. Отрезвела от мысли, что под ним не сгусток шикарных кружев из «Подиума», а копеечная «тряпочка» с базарного лотка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35