– Пусть попробует сначала поймать, – крикнула она на ходу, через плечо и умчалась в темноту. Глава 4 В маленькой церквушке, расположенной совсем рядом с тюрьмой, началась служба. Проповедник говорил громко, длинно и не сказать, чтобы плохо, – Билли Боб уже притерпелся. Он каждый вечер слушал эти проповеди, доносившиеся до него сквозь открытые окна старой церкви и еще более старой городской тюрьмы, неся спасение единственному подопечному – Томми.Уже одиннадцать дней Билли Боб киснул от безделья. И оставалось еще девятнадцать, если ничего не случится. Если он не разобьет с тоски голову о стенку. Для иных ничего не делать – высший кайф.Но только не для Билли Боба.Конечно, он не виноват, что стечение обстоятельств привело его к Роберту Сьюэллу. К его отцу, к судье.Билли Боб с трудом вынырнул из бездны отчаяния, готовой поглотить его. Нет, он не позволит себе утонуть. Эта трясина засасывает, лишает воли к жизни.Не надо сваливать вину на другого, это недостойно. Он сам виноват, что очутился здесь. И он не даст судье повода думать, что тот сломал его.Билли Боб вскочил, так что расстегнутая рубашка широко распахнулась, и прошлепал босыми ногами к окну.Какой-то бас из церковного хора заглушил всех остальных. Прислонившись лбом к прутьям решетки, Билли сосредоточился на пении, стараясь различить отдельные голоса. Один из них показался ему знакомым.– Неправда, я ехала с нормальной скоростью! И ни от кого не убегала! Я думала, это ты за мной гонишься, Томми, чтобы вернуть меня домой! Откуда я знала, что он – настоящий коп!Невероятно. Он решил, что постепенно начинает сходить с ума и у него уже начинаются галлюцинации. Но тут шум за его спиной усилился, он обернулся, чтобы взглянуть, что происходит в коридоре, и челюсть у него отвисла.Томми с грехом пополам пытался объясниться с красным от бешенства офицером дорожной полиции, державшим Силоу за руку.– Вы, я вижу, как будто знакомы с нарушительницей, – говорил офицер. – Прекрасно. Ей скоро понадобится помощь. Я засек ее, когда она ехала со скоростью девяносто восемь миль в час! Это превышает установленную скорость на пятьдесят три мили в час! Повторить?! На пятьдесят три мили в час! – Полицейский уже кричал и размахивал свободной рукой перед носом Томми.– Боже милостивый, – взмолился Томми. – Силоу, скажи мне, что ты больше не будешь, скажи, пожалуйста!Но не успела девушка открыть рот, чтобы ответить, как дорожный полицейский добавил:– К тому же у нее нет прав на вождение автомобиля!– Я их забыла второпях, неужели не ясно?!– О да, – усмехнулся патрульный, – вы очень торопились, этому я могу поверить.– Я забыла их в сумочке, понимаете? Я всегда ношу сумочку с собой, но в этот раз забыла!– Э-э-э… – замялся Томми. – Понимаете, она… Я могу вам назвать ее имя…– Мне не интересно, как ее зовут! Она нарушила правила движения, и именно она виновна в аварии!– Ка-ак?! – вздрогнул Томми.– Ее выбросило в канаву, и это ее спасло. Но она пыталась скрыться с места происшествия. Я должен был гнаться за ней по хлопковому полю.Полицейский потер себе лоб.– Я… Он напугал меня, – пыталась оправдаться Силоу. – Он так мерзко ругался! И бежал за мной, как бешеный пес! А потом прыгнул на меня! Что мне оставалось делать? Только драться, правда ведь? – спросила она Томми, в тоне ее ярость мешалась с просительными нотками.– Превышение скорости, езда без прав, авария, сопротивление при задержании, – перечислял патрульный. – Хватит на десятерых! Я требую ее немедленного заключения под стражу!– Силоу, как ты могла? – укоризненно покачал головой Томми.– Я поссорилась с Сэмом, – она всхлипнула. – Он… пригрозил, что пошлет тебя в погоню. А потом этот человек…– Какой, к дьяволу, Сэм? – спросил полицейский. – Ее опекун? У нее, наверное, есть опекун, потому что она явно не в себе.– Ее отец, – мрачно буркнул Томми. – Сэм Пеннингтон.Патрульный остолбенел.– Сэм Пен… – не смог договорить слово, потому что закашлялся.Он тут же поспешил отпустить девушку.– Мне дела нет, что у ее отца в кармане три округи, – немного оправившись от удивления, продолжил офицер намного тише. – Такое, знаете ли, недопустимо ни для кого… Э-э-э… это будет стоить ему кучу денег. Да! И пусть радуется, что его дочь жива. Если б вы видели, что стало с ее машиной…Все трое замолчали, поглядывая друг на друга. Стало вдруг заметно, насколько полицейский молод. Томми тяжело вздохнул.– Вы, конечно, правы, – сказал он офицеру. – Она за все заплатит. Составляйте протокол. По всей строгости. И пусть отправляется за решетку, – добавил он и снял с пояса большую связку ключей.– Не имеете права. – Силоу вспыхнула, ее подбородок задрожал. – За что меня сажать?– Ты ударила представителя закона при исполнении служебных обязанностей.– Я… я не настаиваю, – поспешно вмешался полицейский. – Знаете, действительно, это, наверное, можно понять… Зачем же сразу в тюрьму? Молодая, красивая девушка… Я лучше выпишу штраф побольше, лишу ее прав…– В следующий раз будет знать, как гонять сломя голову! – сурово сказал Томми. – А ты не дрейфь, сынок. Я все беру на себя. Это я запер ее. Я – и больше никто, понял?– Но… – начала Силоу.– Никаких «но», – еще суровее оборвал ее Томми. – Для твоей же пользы. Я не хочу, чтобы ты разбилась. Так что я заключаю тебя под стражу. До утра. Конечно, у тебя есть законное право на телефонный звонок. Иди звони. Звони-звони! Расскажи отцу, что ты натворила.Силоу долго молчала. Потом отрицательно покачала головой.– Я так и думал, – кивнул Томми. – Ты сбежала из дома, так? Посмотри на себя – ты вся дрожишь. Куда тебе вести машину в таком состоянии?Затем шериф выбрал из связки один из ключей и открыл камеру, расположенную рядом с камерой Билли Боба.– Заходи. Я сам позвоню Лоре. Чтобы просто успокоить ее, что ты жива. А она уж как-нибудь успокоит Сэма.Силоу направилась по коридору к распахнутой двери и заметила Билли Боба, который все это время тихо стоял в тени, у окна, сложив руки на груди. Девушка вздрогнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки и прохромала в камеру, припадая на правую ногу, потому что одна туфелька лишилась каблука.Томми угрюмо захлопнул за ней решетчатую дверь, но в последний момент передумал и не стал закрывать ее на ключ.– Никуда она не денется, – объяснил он патрульному полицейскому. – Ты думаешь, она тебя боится? Она Сэма Пеннингтона боится, понял?Силоу присела на краешек узкой тюремной койки и стала нервно теребить одеяло. Она опустила голову и старалась не смотреть ни на Томми, ни на Билли Боба.Томми как будто только сейчас вспомнил о существовании другого арестанта; он поднял связку ключей и погрозил ею Билли Бобу.– Смотри, Билли Боб! Не приставай к ней!Томми в сопровождении молодого офицера полиции вошел в помещение для охраны и закрыл за собой дверь.Они остались вдвоем, и никто из них не решался первым нарушить тишину.Прошло уже четыре года с тех пор, как они последний раз были вот так вот, наедине. Да, не зря он попал в тюрьму. Радость постепенно росла в нем.Силоу была одета в черное, плотно облегающее ее тонкую фигурку платье, слегка испачканное и немного порванное снизу. Ее волосы растрепались, нежную щеку пересекала царапина.Впервые за четыре года он видел ее такой… беззащитной… растерянной.Он оттолкнулся от стены и сделал шаг. Она услышала шорох и вскинула голову.– Ну что, милая моя, и ты здесь, да? От сумы да от тюрьмы не зарекайся…– Если ты произнесешь еще хоть слово…– То что? Папу позовешь? Непохоже, что ты в ладах с ним, дорогая.– Я тебе не «дорогая».Билли Боб подошел вплотную к решетке, разделявшей их, и тихо спросил:– Значит, ты разбила машину просто потому, что любишь быстро ездить?– А ты жалеешь, что я не разбилась, да? – спросила она с вызовом, не отводя от него взгляда. – Не беспокойся, я куплю себе новую машину.– Нисколько не сомневаюсь. Но мне интересно, куда ты так торопилась?– Тебя это совершенно не касается, – сказала Силоу, сбросив туфли и забираясь с ногами на койку. – Если ты хочешь играть в вопросы-ответы, то теперь моя очередь. За что тебя посадили?– Ни за что.Она насмешливо фыркнула.– Я не вру. Получил две недели тюрьмы и три тысячи долларов штрафу за участие в драке. А судье не понравилась моя манера отвечать на вопросы. Поэтому он вкатил мне еще две недели или штраф пятьсот долларов за неуважение к суду, а так как денег у меня нет… – Билли огляделся вокруг и развел руками, – придется просидеть здесь целый месяц.– Вот это да! Чем ты так разгневал судью? Порвал ему мантию?– Я сказал, что мне не нравится его фамилия, – спокойно ответил Билли Боб. – Кстати, ты скоро будешь носить ту же фамилию… Сьюэлл.Она не смогла сдержать дрожь и, чтобы скрыть замешательство, стала оглядываться вокруг.– Подвальчик не ахти.– Я знавал и похуже, – ровным голосом ответил он. Силоу невольно улыбнулась, на левой щеке появилась крохотная ямочка.– Например, «У дяди Джона», да?Она тут же спохватилась и недовольно сжала губы, досадуя на себя, что первой напомнила ему то старое доброе время, когда они были вместе.Билли Боб удивленно вскинул голову и тоже вспомнил тот день, который старался навсегда вычеркнуть из памяти. Злость вспыхнула в нем. И минуты не прошло, как они оказались рядом, а она уже вторгается в его душу.– Ну а что было потом, помнишь? – довольно резко спросил он. – Как мы подъехали к Семи Холмам? Помнишь, как было тихо? А сердце у тебя билось…Силоу сжалась, втянула голову в плечи и заткнула уши ладонями, а он, довольный ее реакцией, продолжал, повысив голос:– Сердце билось, как у испуганного кролика.– Не надо, Билли.– А-а-а! То же самое ты сказала в ту ночь, помнишь? Наверное, только это и помнишь. – Но он знал – воспоминания, которые он пробудил, как живые, теснились перед ними нестройной толпой.Он тогда сумел оторваться от нее, наперекор их обоюдному стремлению и властным велениям инстинкта.Кроме того, она сказала «не надо», и он сумел сдержать себя.Но она первой бросилась к нему, целуя его лицо и губы, а руками шаря по его рубашке. Он помнил, как трудно было дышать, как его душили страсть и страх. Как он в последний момент понял, что, несмотря на неистовое желание, она была напугана до смерти.Ему самому пришлось сказать «нет», крепко обхватить ее, успокоить, уговорить подождать: ведь ей всего восемнадцать лет. Что лишний раз доказывает, как сам он был наивен в свои двадцать три. Эта девчонка через две недели бросила его.У Силоу воспоминания о той ночи были еще живее. У нее в ушах до сих пор стояли сердитые слова, которые она бросила в лицо Билли Бобу перед тем, как выпрыгнуть из его грузовика.Может, действительно, она сама не знает, чего хочет, и в ней сидит бес противоречия, как сказал Майкл? И она сердилась на Билли Боба только за то, что он сказал «нет»?Она легла на кровать и отвернулась к стенке. Усталость навалилась на нее. Сколько ей пришлось пережить за сегодняшний день! У нее совсем расстроились нервы, вот почему события четырехлетней давности так растревожили ее.Билли Боб смотрел на хрупкую, съежившуюся на тюремной койке девушку и ругал себя за несдержанность.Кто его тянул за язык? Давно пора обо всем забыть, а не воскрешать в памяти ночь, когда она пришла к нему.Дверь в служебное помещение отворилась, и вошел Томми. Один, без полицейского, неловкий и смущенный. Билли смотрел на шерифа, готовый в любую минуту сорваться. Не надо забирать Силоу! Им еще столько надо сказать друг другу! – Вы меня отпускаете? – спросила Силоу с надеждой.– Увы, – сказал шериф с сожалением. – Просто я подумал, что, может быть, тебе надо… э-э-э… руки помыть, например, или еще что…Он слегка покраснел. И она тоже, когда поняла, на что он намекает.– Пойдем, я отведу тебя куда надо. А ты, Билли Боб, будь добр, сделай свои дела до того, как девочка вернется. У тебя будет достаточно времени, мне нужно еще кое-что сказать ей наедине.– Ла-а-адно, – лениво протянул Билли Боб. – Так и быть, руки я быстро помою.Он едва сдерживал радость, рвущуюся наружу: она вернется!– Шутник ты, парень, – сказал Томми без тени улыбки и тут же словно забыл о его существовании. – Силоу, как ты могла? Только что звонил Рэнди; он говорит, что машина не подлежит ремонту. Разбита вдребезги.– Я не хотела, Томми, – сказала Силоу. – Я испугалась до смерти. Зачем он повис у меня на хвосте? Если бы он…Захлопнувшаяся дверь не позволила Билли узнать подробности погони.Он выполнил распоряжение Томми и лег на кровать, с нетерпением ожидая возвращения Силоу. А пока было время, он размышлял.Она стала совсем другая. До сих пор ему казалось, что она стала еще более замкнутой, непроницаемой, недоступной – особенно на людях. Восемнадцатилетняя Силоу была застенчивой, редко сердилась, но часто краснела. И какая она была ласковая, Господи! Билли Боб перевернулся на спину. Да, ласку забыть труднее всего. Теперь она стала колючей. Научилась не доверять, скрывать свои чувства. Сменила джинсы и шорты на вечерние платья, обрезала длинные волосы, раньше достававшие ей до талии.Когда через пятнадцать минут Томми вел свою пленницу назад в камеру, он кудахтал над ней, как курица над яйцом, но уже по другому поводу.– … без ужина? Как ты могла? Сколько уже ты не ела?– Не помню, – равнодушно отвечала Силоу, садясь на койку со вздохом облегчения. – Я устала. Не хочу есть.Томми терпеливо вздохнул.– Я принесу тебе кока-колы. И еще, по-моему, у меня где-то осталось миндальное пирожное.– Ненавижу миндальные пирожные! Но съем, – поторопилась добавить она, прежде чем Томми успел сказать что-нибудь еще.Он принес ей нехитрое угощение и пронаблюдал, чтобы Силоу все съела. После чего он удовлетворенно кивнул и ушел, а Билли Боб и Силоу долго сидели в молчании. Было тихо. Мимо окон проехала машина, на секунду осветив фарами стену. Где-то далеко приглушенно зазвонил телефон, наверное, в здании тюрьмы. В конце концов Силоу не выдержала и поставила пустую бутылку на пол.– Интересно, сколько сейчас времени? – спросила она и вздрогнула от неожиданно громкого ответа:– Думаю, скоро полночь.– Уже? Спать хочется.Силоу нервничала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33