— Поскольку я не воспользовался домофоном, вы должны были насторожиться. В другой раз, прежде чем открыть дверь, непременно спрашивайте, кто там. Нью-Йорк — место опасное.
— Зачем вы меня все время пугаете?
— Я вас не пугаю, а всего лишь предостерегаю. — Он вошел и запер за собой дверь. — Ваш дядя сказал, что вы хотите посмотреть Центральный парк.
— Хочу. Сегодня такое ясное небо! И, наверное, весь день будет хорошая погода. Самое время для прогулки в парке, да?
Рик насупил брови.
— А почему вы так оделись? На Монике были блузка нежно-сиреневого цвета и джинсовая мини-юбка.
— А чем вам не нравится мой наряд?
— Да он мне нравится. Просто не подходит для прогулки в парке. А что, если вам захочется посидеть на траве?
— Дело в том, что у меня нет брюк, — смущенно промямлила она, отвернув лицо в сторону.
— Что-что? — изумился Рик.
— Мама считает, что женщинам не пристало носить брюки.
Рик рассмеялся.
— Вы полагаете, что этот наряд ваша матушка одобрила бы?
Его смех лишь усугубил смущение Моники. Иногда — весьма часто — ей становится так стыдно из-за старомодных привычек родителей, ну просто хоть плачь!
— Вряд ли. Я сшила его сама. Тайком. А брюки шить труднее и дольше.
В глазах Рика промелькнули удивление и одобрение, а потом он с улыбкой спросил:
— Может, для начала купим вам джинсы?
— Давайте. Знаете какие? С рваным коленом или…
Он ухмыльнулся.
— Давайте для начала купим целые. Ладно?
Боже праведный! Какого черта он обрек себя на такие муки? Раньше у Рика не наблюдалось склонности к мазохизму. Вот идиот! С чего он взял, что ходить по магазинам легко и просто? Особенно с такой женщиной, как Моника.
— А как вам эти? — прощебетала она, выскакивая из примерочной, и покрутилась, чтобы продемонстрировать вид сзади. — Нравятся?
Линялые джинсы плотно облегали фигуру, подчеркивая тонкую талию и полные бедра. Живот у нее был на удивление плоский, особенно принимая во внимание, что она заглотнула вчера в баре огромный чизбургер и изрядную порцию жареной картошки. А попка… А попка у нее идеальной формы. Округлые соблазнительные ягодицы так и просятся в руки.
— Рик, с вами все в порядке? — спросила Моника, чуть нахмурясь. — Что вы молчите?
— Предыдущие нравились мне больше, — ответил он, совладав с дыханием.
— Но они слишком свободные.
— Вот именно! А в этих вы сможете сесть?
Она ухмыльнулась и подошла к нему поближе.
— Хотите убедиться? Рик поднял руку.
— Не надо.
Кто знает, какой номер она выкинет! Рик сидел на единственном стуле рядом с женской примерочной, так что нетрудно догадаться, где она вознамерилась испытывать джинсы в положении сидя. У него на коленях. Только этого ему и не хватает! Они уже и так привлекли внимание чуть ли не всех посетителей универсального магазина «Блуминдейл».
Пока Моника перемерила несколько моделей джинсов, на нее глазели и мужчины, и женщины. А она была так возбуждена процессом, что, казалось, не замечала ни восхищения сильной половины, ни зависти слабой.
— Осталось примерить еще одну пару, — поведала она и метнулась к кабинке. Высунула мордашку из-за ширмы и робким голоском спросила: — А можно купить две пары? Пожалуйста.
Скажи он «нет», два парня, не сводившие с нее глаз в течение всего процесса примерки, купили бы ей все, что угодно. А одна молодая дама его возраста, услышав просьбу Моники, посмотрела на Рика так, словно он кровопийца-муж, отказывающий жене в самом необходимом.
— Можно. Только побыстрее. — Рик поднялся и достал бумажник. Микеле дал ему изрядную сумму. Хватит и на джинсы, и на платье. На большое, объемное платье — скажем в гавайском стиле. Такое он с превеликим удовольствием купил бы ей и на свои деньги.
Моника появилась в очередных джинсах, которые были так похожи на предыдущие, что Рик не углядел никакой разницы. По просьбе Моники продавщица срезала ярлыки, чтобы она вышла из магазина в обновке.
Наконец покупки завернули, Рик расплатился, и они направились к эскалатору. Увидев указатель секции женского нижнего белья, Моника сошла с эскалатора и остановилась, завороженно глядя на витрины с красными и черными кружевными трусиками.
Рик похолодел от ужаса.
— Пойдем. А то еще опоздаем.
Моника округлила глаза.
— А разве Центральный парк закрывается?
— Я не это имел в виду.
Она подошла к нему вплотную и, взяв за руку, проникновенно шепнула:
— Может, задержимся? Всего на десять минут!
Рик покосился на манекен в микроскопической шелковой набедренной повязке и постарался не думать о том, что Моника теребит его за руку.
— Ну, пожалуйста! — И ее сочные губы сложились сладким бантом. — Я вас очень прошу.
— Ладно. Но только на десять минут.
— Хорошо. — Она засияла и, встав на цыпочки, чмокнула его в щеку.
Невинный поцелуй грозил обернуться для него глобальной катастрофой. Господи! Дело дрянь. А что произойдет, если он будет стоять и смотреть, как она выбирает нижнее белье?!
— Я подожду вас на первом этаже.
— Почему? — спросила Моника, и улыбка ее потухла.
— Потому что у меня там дела. — Он засунул руку в карман и достал деньги. — Возьмите.
— Спасибо. У меня есть свои деньги. — Она вздернула подбородок и направилась к вешалкам с бельем.
Господи, ну что он опять сделал не так?!
— Через десять минут жду вас внизу у эскалатора, — бросил он ей в спину.
Моника махнула рукой, не удостоив его взглядом.
Ну и прекрасно! Пусть покупает себе все, что только захочет! А ему совсем необязательно знать, какое белье она носит. И он не собирается истязать себя, глядя, как она выбирает себе трусики.
Рик спустился на первый этаж и зашел в туалет — сполоснуть лицо холодной водой. Возвращаясь к эскалатору, он остановился у прилавка с мужской парфюмерией и побрызгал себя пробной туалетной водой. Какая гадость! Он чертыхнулся и заработал в ответ несколько недоуменных взглядов. Правильно делает, что никогда не пользуется этой дрянью!
Через девять минут Рик уже стоял у эскалатора. Моники не было видно. Впрочем, на обратное он и не рассчитывал. С самого утра она ведет себя, как маленькая девочка у прилавка с конфетами. Ничего удивительного! Моника обмолвилась, что мать не позволяет ей ходить по магазинам одной. А что за удовольствие ходить за покупками с консервативной итальянской мамочкой?
Странное дело, зачем они держат дочь в такой строгости? Тем более что Моника вроде бы дочь послушная. Считается с мнением родителей и дяди… Ну а то, что ей хочется приодеться, говорит о вполне естественном чувстве протеста, а не о желании привлечь внимание мужчин.
Именно это больше всего и смущает Рика. Моника не имеет ни малейшего понятия, насколько она сексуальна. Не замечает, что, глядя на нее, мужчины заводятся с пол-оборота. Похоже, ей это совершенно безразлично. Она с большим интересом глазеет на витрины магазинов и таращится на девицу пирсингом на пупках.
Рик взглянул на часы. Восемнадцать минут. Моники нет как нет. И на эскалаторе ее не видно. Через две минуты поднимется сам и вытащит ее силком из магазина.
Через пять минут, перепрыгивая через две ступеньки, Рик примчался в отдел нижнего белья. Моники и там не было.
Он подозвал продавщицу.
— Я ищу свою приятельницу, — объяснил Рик. — Маленького роста, темноволосая, симпатичная…
— С итальянским акцентом? — с улыбкой подсказала продавщица.
— Да. Это она. — Рик с облегчением вздохнул. Значит, Моника в примерочной.
— Она была здесь. Но ушла минут пять назад. — И продавщица показала рукой в сторону, противоположную эскалатору. — С двумя мужчинами.
Глава 4
— Мы договорились встретиться на первом этаже. Полчаса назад. — Рик сжал вспотевшие ладони. — Скажите, а она могла спуститься вниз как-нибудь по-другому?
Охранник покачал головой.
— Покупатели пользуются только эскалаторами и лифтами.
— Значит, есть еще служебные лестницы? А почему же мы их не проверили?
— Да не волнуйтесь вы так, мистер Свенсон! — Пожилой охранник заглянул в блокнот. — Все приметы у нас есть. И мы найдем вашу дочь. А сколько ей лет?
— Двадцать три, — пробормотал Рик.
— Сколько?!
— Двадцать три. А с чего вы взяли, что она моя дочь?
Охранник захлопнул блокнот, и его глаза свирепо сверкнули.
— Вы что, шутите?! Так речь идет не о ребенке, а о взрослой женщине!
Рик затряс головой.
— Да, это не ребенок. Но, поймите, ведь она здесь впервые и…
— Да здесь каждый третий покупатель впервые! — Охранник сложил руки на огромном животе. — Мистер Свенсон, за такие шутки вас следует арестовать.
— Что за чушь! На каком основании?
— Пока вы мне тут морочите голову, в магазине может черт знает что случиться. Например, кража. Кто знает, может, вы меня нарочно отвлекаете?
Рик застонал. Нет, ну надо же иметь такое богатое воображение! Ему бы не следить за порядком в супермаркете, а детективы писать.
— Послушайте, мне не до шуток. Дело в том, что она итальянка и не очень хорошо говорит по-английски.
— Да, но…
— Рик!
Услышав голос Моники, Рик стремительно обернулся, а она, подбежав к нему, обхватила его за пояс и спрятала лицо у него груди.
— Моника, с вами все в порядке? — Он прижал ее к себе и погладил по спине, а она все стояла, уткнувшись лицом ему в грудь.
Наконец, все так же не отрываясь от него, она пробормотала что-то по-итальянски.
Подошел еще один охранник, высокий и тощий, и, переглянувшись с напарником, буркнул:
— Все в порядке. — Он покосился на группу зевак, — Просто мисс немного испугалась, вот и все.
— Что случилось? Моника, ну почему вы ушли с какими-то типами?! — спросил Рик, удивляясь тому, как стремительно растет в нем гнев.
Моника подняла лицо.
— Они сказали, что вы попросили их привести меня к вам. И что с вами произошел несчастный случай.
— Они вас обидели? — Рик с тревогой заглянул в побледневшее лицо Моники.
Она покачала головой.
— Нет. А я врезала тому, что поменьше. Рик подавил нервный смешок и взглянул на худого охранника.
— Вы задержали их?
— Хотите сделать заявление? — мрачно осведомился тот. — Тогда пройдемте в кабинет.
— Нет! — Моника выпрямилась и отодвинулась от Рика. — Лучше пойдем в Центральный парк.
— Моника, но…
— Все равно они убежали. Где их теперь искать? А если дядя Микеле узнает о случившемся, он тут же посадит меня в самолет и отправит в Италию.
А ведь она права! Рик снова взглянул на длинного охранника.
Тот только пожал плечами. А толстяк принялся уговаривать зевак расходиться.
— Рик, давайте уйдем. Я вас очень прошу. Ну пожалуйста! — От волнения ее акцент чуть усилился. Но глаза светились решимостью: Моника сделала свой выбор.
— Ну ладно. Только больше от меня ни на шаг. Ясно?
Она с готовностью закивала и взяла его под руку.
Рик притянул ее к себе и вздохнул. День только начинается. Господи, помоги!
— Хочу еще один хот-дог. — Моника полезла в карман джинсов за деньгами. — И еще кока-колу со льдом.
— А вам дурно не будет? Она наморщила носик.
— Почему?
— Потому что вы уже выпили две кока-колы, съели хот-дог, да еще и пакет с воздушной кукурузой.
— Ну и что? — Она сунула деньги продавцу и смачно откусила изрядный кусок горячей сосиски с горчицей.
Для женщины, да еще такой миниатюрной, у Моники был чудовищный аппетит. Правда, она тут же сжигала все калории. Час назад она пристроилась играть в летающую тарелку с двумя подростками и загоняла мальчишек, а у Рика закружилась голова смотреть, как она носится и ловит тарелку.
Неудивительно, что Моника в такой превосходной форме. Она живая как ртуть! Ни минуты не сидит на месте. И другим не дает. Растормошила и его: заставила взять пару подач.
Моника ополовинила хот-дог, измазав в процессе кончик носа горчицей. Рик стер ее пальцем. Она благодарно улыбнулась и отхлебнула коки. И не легкой, диетической, а настоящей.
Рик невольно улыбнулся. Непосредственность Моники ему нравилась. Она делает все с таким самозабвенным удовольствием, что приятно смотреть. И ничуть не заботится о том, как при этом выглядит. Если ей чего-то хочется, об этом сразу узнают все вокруг, и ее это ничуть не смущает.
Моника постоянно приходит в восторг. И от волнения начинает говорить с сильным акцентом, перемежая английские слова итальянскими. Но Рик ее хорошо понимает: он понахватался кое-чего у Микеле, Бруно и Карло.
— Может, посидим немного в тени? — предложил Рик, сунув под мышку пакет с юбкой и второй парой купленных джинсов.
Пакет с бельем потерялся в потасовке, и Рик старался об этом не думать. При одной мысли о неприятном инциденте он приходил в бессильную ярость.
И не только потому, что отвечает за безопасность Моники перед Микеле. Когда Рик думал о том, что ее доверчивостью и невинностью воспользовались два подонка, у него кровь стыла в жилах. Но самое ужасное в том, что это случилось прямо у него под носом!
Рик терзался угрызениями совести, а Моника, как ни странно, вела себя так, словно ничего не произошло. Она ни словом не обмолвилась о происшествии, а когда Рик восхитился ее смелостью, посмотрела на него своими доверчивыми глазищами и сказала, что рядом с ним ей ничего не страшно.
Слушать подобные признания, конечно же, доставляло ему огромное удовольствие. И он, кретин, раздулся от гордости как индюк. Хотя чем ему гордиться? Хорошо, что Моника отделалась легким испугом. А что, если бы с ней что-нибудь случилось? Что, если…
— Может, здесь? — Моника остановилась у огромного тенистого дуба с толстыми кочковатыми корнями.
Углядев между ними уютный уголок, она плюхнулась на траву и похлопала ладошкой рядом, приглашая Рика.
Выбора не было. И он устроился рядом с ней. В опасной близости.
— Мне так нравится Центральный парк! — с улыбкой заметила она. — Давайте приедем сюда как-нибудь еще. Ладно?
— Не знаю. Вы меня здорово утомили. Она насупилась.
— Я пошутил.
Она с облегчением вздохнула, отправила в рот последний кусок сосиски и вытерла рот.
Рик посмотрел на ее губы — сочные, влажные, цвета спелого персика, — и кровь стремительно понеслась по жилами. Моника слизнула с уголка рта крошку хлеба, и он поскорее отвел глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25