Мистер Такер явился со мной в качестве свидетеля.
Мистер Такер переступил с ноги на ногу и принялся перебирать нитки бус на груди.
– Садитесь, пожалуйста, – со вздохом пригласила Эмми.
6
Диана застыла в кресле, подобно изваянию. Коррина же, словно не замечая дивана, выбрала стул с высокой прямой спинкой. Должно быть, догадалась Эмми, эта женщина столько раз позировала фотографам, что затвердила наизусть: очень трудно оставаться элегантной, сидя на низком диванчике. Развернутые плечи, прямая спина, гордо поднятый подбородок – вот ключи к успеху! У юноши в бусах явно не было подобной выучки: он с несчастным видом скрючился в уголке дивана.
Может быть, когда дело касалось сценария, у Коррины и были, по выражению Дуга, "птичьи мозги", но сейчас она знала роль великолепно!
– В первую очередь я пришла к вам, мисс Ван Сейдем, так как вы прибыли в дом миссис Уорд непосредственно после того, как был убит мой бесценный Гил. Но, поскольку миссис Уорд тоже здесь... – Прекрасные карие глаза актрисы обернулись к Диане: – Зачем Гил приходил к вам вчера, миссис Уорд?
Диана растерянно захлопала ресницами:
– Но... я... вы же должны знать: я понятия не имела, что он – у меня в доме!
Коррина оставалась непреклонна:
– У него был ключ от вашей квартиры. Так сказали мне полицейские. Он был моим женихом. Я имею право задавать вопросы. Почему вы дали ему ключ?
– Я не давала! – Диана покраснела от злости. – Я не представляю, откуда он взял этот ключ, – но только не у меня!
– Однако в вашей сумочке не было ключа!
Ей бы играть какую-нибудь герцогиню, подумала Эмми.
– Говорю вам, я не давала ему ключ! – вспыхнула Диана. – С какой бы стати?!
Последние слова она явно произнесла себе во вред. Герцогиня надменно подняла брови и, глядя на Диану сверху вниз, произнесла нараспев, но с выразительной дрожью в голосе:
– Действительно: с какой? Он был вашим верным... скажем, поклонником, – в течение долгих месяцев; но потом он снова встретил меня, мы решили забыть нашу дурацкую размолвку, и любовь наша вспыхнула с новой силой. Он сказал вам об этом. Вы пришли в ярость. Но он отказался меня бросить. И тогда вы убили его. – Коррина вздохнула, опустила взгляд на свои руки в изысканных перчатках и прошептала: – Оскорбленная, униженная женщина. Женщина, которой пренебрегли...
Остатки самообладания покинули Диану:
– Заткнись, ты! Это наглая ложи! Мне всегда было наплевать на твоего Гила, пусть бы он женился хоть на поломойке! Или на тебе.
Юноша на диване вжал голову в плечи. Эмми тоже хотелось провалиться сквозь землю.
– Вот именно, – величественно кивнула герцогиня. – Женщина, которой пренебрегли. Вы не могли стерпеть этого – и убили его. О, конечно, вы не владели собой, вы сделали это в припадке ярости и страсти... Они вытащат вас – ваши адвокаты. Вы богаты, и потому ваше злодеяние останется безнаказанным. Женщина, которой пренебрегли! – повторила она, явно наслаждаясь этой фразой.
Но Диана тоже хорошо знала законы жанра:
– Если ты еще раз это скажешь, я задушу тебя собственными руками!
– Диана... – предостерегающе произнесла Эмми.
Но Коррина уже сорвалась с места и, подбежав к мистеру Такеру, с пафосом воскликнула:
– Вы слышали: она угрожала мне!
Бедный мистер Такер еще глубже втиснулся в диван и пробормотал:
– Пойдемте отсюда...
Однако ни Диана, ни Коррина не обратили на него ни малейшего внимания. Обе тяжело дышали и, казалось, готовы были вцепиться друг другу в волосы. Эмми воспользовалась паузой, надеясь унять страсти:
– Вы пришли ко мне, мисс Харрис, – напомнила она.
Прекрасные карие глаза герцогини обратились к Эмми. Лицо Коррины Харрис было чересчур крупным; на сцене это выглядело великолепно, в жизни же – слегка зловеще.
– Да. Я хочу узнать у вас, что вчера произошло. Вы там были. Вы не могли не видеть, как она стреляла в него.
Диана ощетинилась, как кошка, готовая к прыжку:
– Я сказала вам: это гнусная ложь! Вы не смеете бросаться подобными обвинениями! Я привлеку вас к суду за поклеп!
– Это называется – за клевету, – поправил юноша и снова юркнул в россыпь диванных подушек, словно испугавшись звука собственного голоса.
– Неважно, как это называется! Я никому не позволю говорить обо мне такие гадости! Да Гил мог жениться хоть на дюжине женщин одновременно – мне-то какое дело?!
Юноша на диване оказался педантом:
– На дюжине – не мог бы. Это противозаконно, – пролепетал он в подушку, которую прижимал к груди наподобие щита. Похоже, делал он это не зря, поскольку Диана метнула в его сторону испепеляющий взгляд:
– Вы тоже заткнитесь! И убирайтесь отсюда!
Но юнец оставался непреклонным:
– Это – квартира мисс Ван Сейдем.
Диана рывком обернулась к Эмми:
– Выгони их! Это чудовищно!
– Чудовищно убивать людей! Я вижу все это, словно наяву! Он отказался бросить меня! – Коррина вновь оседлала любимого конька. – Я была любовью всей его жизни! А вы...
– Мисс Харрис! – умоляюще произнес мистер Такер. – Вы повторяетесь! Пожалуйста, не надо!
Эмми со страхом поняла, что Диана и эта парочка вот-вот вцепятся друг другу в волосы (а волос у мистера Такера было хоть отбавляй), и поспешила снова вмешаться:
– Мисс Харрис, я уже рассказала полиции обо всем, что знала и видела.
Коррина открыла было рот, но Эмми возвысила голос:
– Если вы беседовали с полицейскими, они наверняка передали вам все, что могли от меня узнать. Я вошла в дом. Моя сестра была в холле. За несколько минут до этого она услышала выстрел...
– Два выстрела. Так говорит полиция, – подал голос педантичный мистер Такер.
– Два выстрела, – с ангельским смирением согласилась Эмми. – Диана спустилась, увидела Гила... вот, собственно, и все.
– И тут пришли вы, – сказала Коррина. – Не странно ли, что вы не слышали выстрелов?
– Не слышала.
– И не видели, – спросила герцогиня низким, грудным голосом, – как убийца покидает дом?
– Не видела.
– Странно. Но если вы и миссис Уорд говорите правду...
– Еще бы, – прошипела Коррина.
– ...значит, – продолжала герцогиня, не удостоив ее взглядом, – преступник выбежал из дома. Как же вы могли его не заметить?
– Поверьте, мисс Харрис, – сказала Эмми, – я никого и ничего не видела. Я стояла у парадного входа...
– То есть вы могли видеть дверь кухни, – подчеркнула Коррина.
– Да; но я не видела ни души. Наверное, между тем, как моя сестра обнаружила Гила, и моим приходом прошло достаточно времени для того чтобы убийца успел скрыться.
– Это вы так говорите, – со значением произнесла Коррина.
– И тем не менее, это правда.
Этот допрос давно уже начал раздражать Эмми; но она вспомнила, что Коррина была невестой Гила, любила его – и, призвав на помощь все свое терпение, повторила:
– Правда, мисс Харрис. Ни я, ни моя сестра больше ничем не можем вам помочь.
Коррина на миг оскалила ослепительно белые зубки:
– Но полиция нашла ее пистолет!
Мистер Такер вынырнул из подушек и взмолился:
– Пойдемте, мисс Харрис! Я же говорил вам, что это к добру не приведет...
– Нет, я пока не намерена уходить. Я не сказала и половины того, что собиралась. Они прикрывают друг друга. Ясное дело – сестрички. Две богатые малышки. Их все так называют. О, ей все сойдет с рук! – Она указала крупной, точно изваянной из мрамора рукой на Диану. – Она ведь красотка. Иначе Гил не стал бы иметь с ней дела. К тому же при деньгах. Адвокаты помогут ей выпутаться. Но я – я никогда не прощу...
– До свидания, – сказал мистер Такер в пространство и двинулся к выходу.
Коррина крикнула ему вслед:
– Если ты сейчас бросишь меня, я оставлю тебя без роли!
– Не сможете, – бросил через плечо юноша. – Завтра премьера. К тому же это и ролью назвать нельзя.
Не так он прост, этот мистер Такер, подумала Эмми.
Входная дверь с треском захлопнулась.
– И верно, – неожиданно произнесла Диана, – завтра премьера. И если вы, несравненная Коррина, не возьмете себя в руки, и если это не будет лучший выход в вашей жизни, – я лично позабочусь о том, чтобы вас и близко к Бродвею не подпускали!
– Да что вы! – ядовито прошипела герцогиня (у нее получилось нечто вроде "Дашшштовы!"). Однако она почувствовала, что слова Дианы – не пустая угроза, и это несколько ее отрезвило. Примадонна встала, грациозно поклонилась Эмми, сказав: "Всего доброго, мисс Ван Сейдем!" и с прямой, точно у шпагоглотателя, спиной величественно проплыла мимо Дианы, точно той и не было вовсе.
В комнате воцарилась такая тишина, что слышны были даже голоса, несущиеся от лифта. Диана навострила уши:
– Значит, он ее ждал. Они уехали вместе. Господи, Эмми, страшно подумать, что будет дальше – она же начнет кричать на всех углах, что это я его убила!
– "Женщина, которой пренебрегли", – с насмешкой процитировала Эмми. – Нет, я все-таки надеюсь, что у нее хватит здравого смысла не делать глупостей. А кто этот мальчик? Он тоже играет у Дуга?
– О, да. Вчера Дуг выдержал настоящее сражение с ним. В результате мальчишка дал слово постричься и носить приличную одежду. Роль у него совсем крохотная, но ему до смерти хочется на сцену. – Диана взглянула на часы. – Эмми, но мне необходимо найти платье для премьеры!
У Эмми перед глазами все качнулось и поплыло:
– Ох, Диана, ну какая разница, что на тебе за платье... Ты видела сегодня Сэнди?
– Диана помрачнела. Она подошла к огромному, до потолка, зеркалу, стоящему на камине из розового мрамора, и принялась придирчиво изучать свое хорошенькое личико. Затем поправила золотистые волосы и нехотя сказала:
– Да, видела.
– И что он говорит?
– Ты не хуже меня знаешь, что Сэнди всегда меня недолюбливал. Но сейчас он вполне мог бы проявить хоть какое-то сочувствие. А он только и делает, что засыпает меня вопросами. Прямо как полицейский! Я ему уже сто раз повторила, что не убивала Гила и не знаю, кто взял мой пистолет и засунул в холодильник... В холодильник! – она презрительно фыркнула. – Уж я бы придумала местечко получше!
Эмми призадумалась:
– Какое именно?
Диана обожгла ее сердитым взглядом:
– Хоть ты, ради Бога, не веди себя, как Сэнди! Ты все понимаешь слишком буквально. Не знаю, какое именно, – но я бы позаботилась о том, чтобы полиция его не нашла... Эмми, ну не смотри ты так серьезно!
– Знаешь, мне сейчас не до шуток.
Диана оторвала взгляд от зеркала, подошла к сестре и заглянула ей в глаза:
– Неужели ты хоть на миг подумала, что это я его убила?
– Нет. Я знаю, что не ты. Но важно не мое мнение, а мнение полиции.
Диана не сводила с нее тревожного взгляда ярко-голубых глаз. Затем произнесла:
– Вот и Сэнди говорит то же, но... Эмми, когда я сегодня выходила из дому, никто не пытался меня задержать. За мной не шли по пятам, не следили... что они там еще делают, когда человек у них на подозрении? Я никого не заметила... – Она нахмурилась. – А впрочем, знаешь, заметила: возле входа в подвал кто-то был. Я пошла на кухню за кофе и увидела, как он крадется за изгородью, что под кухонным окном. Я подумала, что, может быть, это переодетый полицейский...
У Эмми участился пульс:
– Как он выглядел?
– Как все и как никто. Маленький, невзрачный...
– В больших очках?
– Ну, да. Он, похоже, заметил меня в кухне или просто почувствовал мое присутствие. Я увидела, как блеснули его очки, отскочила – и в следующий миг его уже не было. – Диана глубоко вздохнула и повторила упрямо: – За мной никто не шел. Меня никто не преследовал. Полиция ведь всегда устраивает слежку за подозреваемыми, правда?
– Я не знаю, что обычно делает полиция, – сказала Эмми, – но ты должна рассказать Сэнди об этом человеке.
– Ладно. Увижу Сэнди – расскажу. – Она снова посмотрела на часы. – Мне пора бежать.
– Постой, Ди. Что ты знаешь о семье Гила? У него же где-то есть родные...
– Ах, ты об этом... Конечно. У него в Калифорнии сестра и отец. Дуг взял их адрес у Коррины... а может, он знал его и раньше... В общем, он с ними связался, и как только Гил... – Диана запнулась. Милое личико словно окаменело, и вся кровь от него отхлынула. – Как только полиция позволит забрать тело, его перевезут в Калифорнию. Там и будут похороны. Там, а не здесь. – Она вымученно усмехнулась. – Так что Коррине не удастся порыдать над гробом. Разве что она поедет в Калифорнию... но кто ее отпустит? Кстати, Эмми, завтра вечером ты сидишь рядом со мной. Дуг будет суетиться, он вообще не присядет. Говорят, что драматург не может смотреть свои пьесы... Зато я могу! И буду! И разоденусь в пух и прах – и ты, пожалуйста, сделай то же! Нацепи что-нибудь из фамильных бриллиантов. Там будет куча фотографов. И к тому же, – Диана вдруг посерьезнела, – мы обязаны держать голову высоко! Никто не посмеет сказать, что я прячусь от людей или что-то в этом роде. У меня два пригласительных в первый ряд. – Она слегка нахмурилась. – Интересно, заставит ли Дуг Коррину сбросить траур?
– Думаю, да, – сказала Эмми.
– Я тоже так думаю. Ладно, вечером увидимся. На генеральной репетиции.
Диана упорхнула, легкая, как перышко, в изящных туфельках-лодочках и бледно-желтом костюме. Эмми долго сидела неподвижно, ни о чем не думая; потом, осознав, что голодна, направилась в кухню. Пылесос давно утих, рассеянно подумала она; наверняка уборщица слышала много такого, что не предназначалось для ее ушей. Агнес явно дала ей четкие инструкции: на кухне Эмми поджидал готовый салат.
Она с нарастающей тревогой думала о Джастине. Уже пять часов, а его все нет! Эмми принялась уговаривать себя, что отчим благополучно отдал деньги и на радостях засиделся в клубе – и тут появился Сэнди.
– Новостей никаких, – сказал он с порога. – Не спрашивай, что делает полиция, какие у них соображения, какие планы – не знаю ничего. Знаю только одно: и Дуг, и Диана ведут себя так, словно убийство их совершенно не касается. Дуг целый день сочинял новую сцену для второго акта; Диана куда-то убежала...
– Она была у меня. Сэнди, по-моему, им даже в голову не приходит, что Диане могут предъявить обвинение в убийстве...
– Я бы чего-нибудь выпил, – сказал Сэнди.
Они прошли в кладовую, взяли бокалы и лед и вернулись в гостиную. Через считанные минуты, к огромному облегчению Эмми, звякнул ключ в замке, и послышались веселые, вприпрыжку, шаги Джастина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28