VadikV


84
Владимир Алексеевич Сол
оухин: «Черные доски»



Владимир Алексеевич Солоухин
Черные доски


«Владимир Алексеевич Солоухин; Славянская тетрадь»: Издательст
во: «Советская Россия»; Москва; 1972

Аннотация

В эту книгу известного русског
о писателя вошли три произведения, жанр которых трудно поддается литера
туроведческим определениям. Главный герой Ц это сам автор, пытливый пут
ешественник и исследователь, страстный собиратель старины, одержимый и
деей неразрывности, преемственности культуры, духа народного в его лучш
их, высочайших проявлениях.
«Черные доски» Ц посвящены той части жизни автора, когда им овладела ст
расть к собирательству, не совсем обычному и благородному делу Ц попытк
е сохранить и донести до будущих поколений красоту древнего русского ис
кусства.

Владимир Алексеевич Солоух
ин (1924-1997)
Черные доски
(Записки начинающего коллекционера)

1

Как, вы никогда ничего не коллекционировали? Тогда вам трудно будет поня
ть, почему я с таким пристрастием пишу о вещах, вовсе, может быть, на ваш взг
ляд, не заслуживающих никакого пристрастия.
Да, если кому-нибудь и присущ истинный фанатизм, то все же не рыболовам, сп
особным десять часов просидеть на январском льду, и не охотникам, способ
ным добровольно целыми днями лазать по трясучим болотам, но именно колле
кционерам.
Для мальчишек, бегающих с криком: «Дяденька, покажи спичечный коробок», э
то все еще забава, временное увлечение, которое может смениться интересо
м к аквариуму, к футболу, к собиранию книг или просто сойти на нет.
Но когда седовласый почтенный профессор с дрожью в голосе просит вас при
везти из заграничной поездки спичечный коробок, когда он дрожащим пинце
том наклеивает новую спичечную этикетку к себе в альбом (этикеток у него
около восьми тысяч), когда он готов заплатить за редкую этикетку… не буде
м говорить, сколько он готов заплатить, Ц то это не простое увлечение, но
в некотором роде болезнь или, скажем точнее, страсть.
Однажды я прочитал статью, в которой описывалась история редкой марки. Я
не помню теперь всех подробностей этой истории, помню только, что марка н
аходилась в руках немецкого генерала и что он хранил ее под фотокарточко
й в своем документе. Потом она попала вместе с документами генерала в рук
и советского полковника… а еще до генерала ее хранили, спрятав под новую
марку на обыкновенном почтовом конверте. Под конец сообщалось, что марка
оценивается в семьдесят тысяч долларов.
Конечно, ни по каким экономическим законам кусочек бумажки в несколько к
вадратных сантиметров не может иметь такой стоимости. Это и не духовная
ценность, которая не подчиняется, как известно, экономическим законам, э
то не картина Рембрандта, не древняя фреска, не Лунная соната Бетховена, н
е греческая скульптура. Редкая марка стоит такие деньги лишь потому, что
есть люди, которые играют в своеобразную игру с марками, называемую фила
телией, что есть люди, готовые заплатить за марку такие деньги. А заплатит
ь эти деньги они готовы потому, что все их внимание, весь их интерес сосред
оточен на маленькой этой марке. Прохладный интерес обладает способност
ью в иных случаях сосредоточиваться до накала всепоглощающей страсти.

Если бы предложить самую редкую, стоящую семьдесят тысяч долларов марку
колхознику из нашего села, никто бы не дал за нее и четырех копеек, ибо она
давно погашена и с ней нельзя даже отправить по почте обыкновенного пись
ма дочери, работающей во Владимире кондуктором автобуса, или сыну, работ
ающему контролером на тракторном заводе.
Коллекционирование марок Ц наиболее популярное коллекционирование н
а земном шаре. Филателисты имеют свои магазины, свои журналы. Но если разо
браться, то теперь это, пожалуй, самое неинтересное коллекционирование.
Были первые времена, когда коллекционеры собирали свои коллекции по мар
очке, нежно отпаривая каждую марку от конверта над самоваром, располагая
марки в альбоме по временам и странам. Добытой маркой коллекционер любо
вался каждый день, показывал ее друзьям, видел во сне. Но представьте себе
, что вы по крупице наполняете альбом, а потом вдруг заходите в магазин «Фи
лателист» или в магазин школьно-письменных принадлежностей и видите, чт
о можно оптом купить большую готовую коллекцию. Так и рыболов может зайт
и на базар и купить свой трехдневный улов. Так и охотник может купить тете
ревов или глухаря в магазине Центросоюза, где продают не только тетерево
в, но и медвежатину, лосятину, зайчатину и даже торгуют благородными олен
ями, составлявшими, бывало, предмет королевской охоты.
Не так давно я купил в Ленинграде готовую коллекцию ростовской финифти,
всего около шестидесяти финифтей. Остались у вдовы-старушки после мужа
Ц страстного собирателя. Но, во-первых, каждая финифть из этого собрания
практически неповторима. Во-вторых, никакой другой коллекционер такого
же набора финифти больше не купит. Тогда как в магазине «Филателист», не у
спев отойти с купленным альбомом от прилавка, вы видите, как другой челов
ек понес под мышкой точно такой же, как у вас, альбом.
Нет, по-моему, покупать готовый альбом марок Ц полное низведение собира
тельства, потому что здесь отсутствует главное, ради чего стоит вступать
на стезю собирателя, Ц отсутствует чувство охоты.
Что из того, что я купил сразу шестьдесят ростовских финифтей. Ленинград
ская старушка Ц не магазин, открытый для всех в любое время. Ленинградск
ая старушка для меня, собирателя, была редчайшей удачей, счастливым выст
релом, если продолжать сравнение с охотой, а вовсе не кулинарией, где можн
о купить дюжину тетеревов и выдать их потом за свои трофеи.
Настоящий коллекционер (я, впрочем, больше люблю наше русское слово «соб
иратель» и буду им пользоваться), итак, настоящий собиратель, что бы он ни
собирал: почтовые марки, замки, бутылочные пробки, морские камешки, галст
уки, наклейки от консервных банок, газетные опечатки, художественные отк
рытки (у поэта Николая Глазкова 24 альбома с художественными открытками), с
тарые книги или старинные монеты, французских импрессионистов или русс
ких передвижников, фарфор или бронзу, чернильницы или настольные колоко
льчики (Анатоль Франс), птичьи яйца или гравюры, керосиновые лампы или изр
азцы, бабочек или птиц (у Саши Кузнецова 800 экземпляров собственноручно до
бытых), винные этикетки или изречения на какую-нибудь тему (у Леонида Леон
ова собраны в тетрадь, например, описания русских бань, встречавшиеся ем
у в разных книгах), курительные трубки (Эренбург) или карикатуры «без слов
» (Н. Л. Элинсон), ордена и медали всех народов или холодное оружие всех врем
ен (прекрасное собрание в доме Вальтера Скотта в Шотландии), птичьи перыш
ки или бумажные деньги (старинные, разумеется, ибо собирание современных
бумажных денег называется по-другому), книжные знаки или сами книги, кера
мику или пуговицы, турецкие пороховницы или древние рукописи, автографы
или старые граммофонные пластинки, трости или веера (видел большое собра
ние в одном старинном замке в Англии), значки или портсигары, африканские
маски или запонки… короче говоря, что бы ни собирал настоящий собиратель
, он должен быть прежде всего охотником. Охотником, а не промысловиком.
Впрочем, в деле собирателя есть черта, которая ставит его по отношению к п
ростому охотнику в преимущественное положение. Простой охотник стреми
тся добыть то, чего в общем-то много на земле. Из года в год он добывает один
аковых уток или одинаковых зайцев. Правда, одна охота не похожа на другую
охоту и обстоятельства одного удачного выстрела не похожи на обстоятел
ьства другого удачного выстрела. Но все-таки, если промахнулся, не следуе
т огорчаться слишком сильно. Другой раз попадется заяц ничем не хуже тог
о, по которому промахнулся сегодня.
Собиратели же подчас охотятся за предметами редчайшими, по возможности
уникальными, чтобы нигде уж нельзя было встретить такой же предмет, как т
олько в его собрании. Вот почему жизнь собирателя состоит из огромных ра
достей и огромных разочарований.
В самом деле, предположим, что вы собираете автографы. И попадается вам в р
уки автограф Пушкина. Ну, пусть не Пушкина Ц Дельвига или Батюшкова. Коне
чно, автографы этих поэтов имеются у других людей и в государственных му
зеях. Но именно этот автограф будет в единственном числе именно у вас. Вел
икие поэты не размножали свои автографы под копирку и, посылая письмо др
угу или любовнице, не оставляли себе запасной копии, как делают иные совр
еменные писатели, автографы которых впоследствии вовсе и не будут собир
ать.
Результаты собирательства иногда бывают неожиданными. Например, основ
ание московской картинной галереи, которая ныне называется Третьяковс
кой. Или Британский музей, в основу которого легло собрание доктора и нат
уралиста Ганса Слоуна.
Самое место отметить, что собирательство может иметь свою идею или не им
еть ее, быть идейным или безыдейным. Я знаю в Москве одного страстного, неу
томимого собирателя. Когда я впервые попал в его квартиру, у меня разбежа
лись глаза, да и было от чего им разбежаться. Вся квартира была забита разн
ыми интересными вещами и походила больше на антикварный магазин или, еще
вернее, на развал, на барахолку, но только с уникальным и ценным барахлом.
Всякий собиратель, на чем бы он ни специализировался, нашел бы для себя не
обходимый предмет. Стоило мне заикнуться, что меня интересуют колокольч
ики, как любезный хозяин полез под кровать и, побыв там некоторое время, до
стал колокольчик, которого у меня до сих пор не было. Если бы я заикнулся п
ро подсвечник, был бы мне и подсвечник. Если бы я заикнулся про старинный с
теклянный бокал, был бы мне старинный стеклянный бокал. Если бы я заикнул
ся про арабскую резную шкатулку, была бы мне арабская резная шкатулка. Ес
ли бы я заикнулся про старинный русский ларец, был бы мне старинный русск
ий ларец. Если бы я заикнулся про фарфоровую тарелку, была бы мне фарфоров
ая тарелка. Если бы я заикнулся про набалдашник для трости, был бы мне наба
лдашник для трости. Тут было все, начиная от иконы и кончая табакеркой, нач
иная от медного будды, кончая хрустальным флакончиком, начиная от старин
ной пищали, кончая серебряной чарочкой, начиная от подлинного Рериха, ко
нчая подсвечником и черепаховым гребешком.
Конечно, собирать все Ц тоже своего рода идея, тем более если собирать вс
е, что касается старины. Но все-таки идеи в строгом смысле слова я здесь не
вижу.
Конечно, собирать птичьи перышки-сначала воробьиные, голубиные, сорочьи
, а потом попадется перо павлина, а потом перышко колибри, а потом перо рай
ской птицы, а потом и жар-птицы, Ц конечно, в этом тоже есть некоторая идея
, но все-таки это собирательство отличается же чем-нибудь от собирательс
тва княгини Тенишевой, графа Уварова или упоминавшегося нами великого с
обирателя Третьякова. У этих собирателей была определенная, а именно рус
ская идея, которая, как точнейший компас, вела их через океан старинных ве
щей и современной им живописи, позволяя выбирать из океана действительн
ости только те крупицы, только те жемчуга, которые могут составить цельн
ое, гармоничное ожерелье.
Этим я вовсе не хочу сказать, что собиратели Эрмитажа, в котором представ
лена живопись всех времен и народов, были идейно ущербнее и беднее Треть
якова или Тенишевой и что мы собирателям Эрмитажа должны быть менее благ
одарны, нежели Третьякову. Я хочу сказать только, что разнообразнейшие в
иды собирательства могут нести в себе разной силы и разного характера ид
ейные заряды, а могут и вовсе не нести их.
В любом случае собирателю свойственно сосредоточенное, углубленное пр
оникновение в предмет. Все зрение, все внимание собирается в узкий пучок
и уже не скользит по поверхности предметов, но вот именно проникает в глу
бину.
Взять мое полудетское увлечение, когда я собирал птичьи яйца. До сих пор л
етали вокруг меня птицы как птицы: воробьи, галки, трясогузки и голуби, кот
орых я и не замечал вовсе или замечал как само собой разумеющееся, не обра
щая на них пристального, целенаправленного внимания. Потом, не помню как
им образом, у меня появилось первое яйцо. Кажется, мне принесли его дереве
нские мальчишки. Это было крохотное желтоватое яичко в коричневых крапи
нках. Это было яичко, снесенное воробьихой.
Я нашел просторную картонную коробку, выстелил ее дно ватой и в левом вер
хнем углу, в том углу, с которого мы начинаем исписывать чистый лист бумаг
и, положил крохотное бурое яичко. Это была моя буква «А». Белая пустая стра
ница требовала продолжения. Я начал думать, как бы мне достать яйцо сквор
ца. Тут и там на деревьях были приделаны скворечни, но ломать ради одного я
ичка обжитой крепкий домик я никогда бы не мог себе позволить. А между тем
стремление добыть новое яйцо полностью овладело мной. Я перестал работа
ть, потерял аппетит, каждую минуту я думал только о скворчином яйце. Добыт
ь его было в течение нескольких дней самым большим моим желанием, заслон
ившим и вовсе вытеснившим все остальные желания. Вскоре я разглядел, что
на липе, против окон моего соседа, крыша на ветхом, еще, наверно, довоенном,
скворечнике едва держится на одном перержавленном гвозде. Ее можно прип
однять и опустить на прежнее место как ни в чем не бывало. Все-таки лезть в
чужую скворечню у всех на глазах было неловко. Ночью я, как самый заправск
ий вор, дождался, пока погасли в селе все огни, крадучись подтащил к липе л
естницу и полез воровать заветное яйцо. Я воровал его, во-первых, у скворч
ихи, а во-вторых, как бы и у хозяина скворечни Ц моего соседа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25