"...Это строгое почитание обычаев, это — благоговейное уважение власти,
несмотря на ограниченные пределы власти, это — девственная стыдливость юношей,
это — благость и благодушное безгневие старцев, это — радушное гостеприимство,
это уважение и почти благоговение к человеку, как представителю образа Божия."
(Письмо VII).
Как Пушкин, Гоголь тоже становится не на сторону общества, а на сторону
Имп. Николая I и призывает общество одуматься и помогать Императору Николаю в
его борьбе за оздоровление жизни в России.
В одном из писем по поводу "Мертвых душ" Гоголь обращается к какому-то
читателю со следующими замечательными словами: "Кому, при взгляде на эти
пустынные, доселе незаселенные и бесприютные пространства, не чувствуется тоска,
кому в заунывных звуках нашей песни не слышатся болезненные упреки ему самому,
именно ему самому, тот или уже весь исполнил свой долг, как следует, или же он
не русский в душе."
"Отчего это? кто виноват?" Мы или правительство? Но правительство во все
время действовало без устали. Свидетелем тому целые томы постановлений,
узаконений и учреждений, множество настроенных домов, множество изданных книг,
множество заведенных заведений всякого рода: учебных, человеколюбивых,
богоугодных и словом, даже таких, каких нигде в других государствах не заводят
правительства. Сверху раздаются вопросы, ответы снизу. Сверху раздавались иногда
такие вопросы, которые свидетельствуют о рыцарски-великодушном движении многих
государей, действовавших даже в ущерб собственным выгодам. А как было на это все
ответствовано снизу? Дело ведь в применении, в уменьи приложить данную мысль
таким образом, чтобы она принялась и поселилась в нас.
Указ, как бы он обдуман и определителен не был, есть не более, как
бланковый лист, если не будет снизу такого же чистого желания применить его к
делу тою именно стороною, какой можно, какой следует и какую может прозреть
только тот, кто просветлен понятием о справедливости Божеской, а не
человеческой. Без того все обратится во зло. Доказательство тому все наши тонкие
плуты и взяточники, которые умеют обойти всякий указ, для которых новый указ,
есть только новая пожива, новое средство загромоздить большею сложностью всякое
отправление дел, бросить новое бревно под ноги человеку.
Словом — везде, куда ни обращусь, вижу, что виноват применитель, стало
быть, наш же брат: или виноват тем, что поторопился, желая слишком скоро
прославиться (и хватить орденишку); или виноват тем, что слишком сгоряча
рванулся, желая, по русскому обычаю, показать свое самопожертвование; не
спросясь разума, не рассмотрев в жару самого дела, стал им ворочать, как знаток,
и потом вдруг, также по русскому обычаю, простыл увидевши неудачу; или же
виноват, наконец, тем, что, из-за какого нибудь оскорбленного мелкого
честолюбия, все бросил и то место, на котором было начал так благородно
подвизаться, сдал первому плуту — (пусть пограбит людей). Словом — у редкого из
нас доставалось столько любви к добру, чтобы он решился пожертвовать из-за него
и честолюбием, и самолюбием, и всеми мелочами легко раздражающегося своего
эгоизма и положил самому себе в непременный закон — служить земле своей, а не
себе,. помня ежеминутно, что взял он место для счастия других, а не своего.
Напротив, в последнее время, как бы еще нарочно, старался русский человек
выставить всем на вид свою щекотливость во всех родах и мелочь раздражительного
самолюбия своего на всех путях. Не знаю, много ли из нас таких, которые сделали
все, что им следовало сделать, и которые могут сказать открыто перед целым
светом, что их не может попрекнуть ни в чем Россия, что не глядит на них
укоризненно всякий бездушный предмет ее пустынных пространств, что все им
довольно и ничего от них не ждет".
В статье "Нужно проездиться по России" Гоголь, с грустью пишет:
"...Велико незнание России посреди России. Все живет в иностранных
журналах и газетах, а не в земле своей. Город не знает города, человек —
человека, люди, живущие за одной стеной, кажется, как бы живут за морями".
В статье "Что такое губернаторша" пишет жене какого то губернатора:
"...Вот однако же кое-что вперед и то не для вас, а для вашего супруга:
попросите его прежде всего обратить внимание на то, чтобы советники, губернского
правления были честные люди. Это главное. Как только будут честные советники,
тот же час будут честные капитан-исправники, заседатели, словом — все станет
честно".
"...Храни вас Бог даже и преследовать. Старайтесь только чтобы сверху
было все честно: снизу будет все честно само собою."

XXX

Нельзя унывать при виде неустройства современной жизни, ибо "человеку
везде, на всяком поприще, предстоит много бед, что нужно с ними бороться — для
того и жизнь дана человеку — что ни в каком случае не нужно унывать" (Выбр.
места. Письмо VII). В Письме XXX Гоголь пишет: "Но вспомни: призваны в мир мы
вовсе не для праздников и пирований — на битву мы сюда призваны; праздновать же
победу будем там. А потому мы ни на миг не должны позабыть, что вышли на битву,
и нечего туг выбирать, где поменьше опасностей: как добрый воин, должен
бросаться из нас всяк туда, где пожарче битва".
"...Проступков нет неисправимых, и те же пустынные пространства, нанесшие
тоску мне на душу, меня восторгнули великим простором своего пространства,
широким поприщем для дел. От души было произнесено это обращение к России: "В
тебе ли не быть Богатырю, когда есть место где развернуться ему?" Оно было
сказано не для картины или похвальбы: я это чувствовал; я это чувствую и теперь.
В России теперь на всяком шагу можно сделаться богатырем. Всякое и звание и
место требует богатырства. Каждый из нас опозорил до того святыню своего звания
и места (все места святы), что нужно богатырских сил на то, чтобы вознести их на
законную высоту". (Второе Письмо по поводу "Мертвых душ".)
Ту же тему о необходимости вглядеться в печальное положение России и
дружно помочь Царю и правительству бороться с темными сторонами ее жизни, Гоголь
развивает и в Письме XXVI "Страхи и ужасы России". "В России еще брезжит свет,
есть еще пути и дороги к спасению, и слава Богу, что эти страхи наступили
теперь, а не позже". "Но я теперь должен, как в решительную священную минуту,
когда приходится спасать свое отечество, когда всякий гражданин несет все и
жертвует всем, я должен сделать клич..." "Дело в том, что пришло нам спасать
свою землю, что гибнет земля наша не от нашествия двунадесяти языков, а от нас
самих, что мимо законного управления образовалось другое правление, гораздо
сильнейшее всякого законного. И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех
законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как ни ограничивай он в
действиях дурных чиновников, приставлением надзирателем других чиновников. Все
будет безуспешно, покуда не почувствует из нас всякий, что он также, как в эпоху
восстания народов... должен восстать против неправды. Как русский, как связанный
с вами единокровным родством, одной и той же кровью, я обращаюсь к вам. И
приглашаю рассмотреть ближе все дело и обязанность земной своей должности и
потому что все это нам темно представляется."
"...Не бежать на корабле из земли своей, спасая свое презренное земное
имущество; но спасая свою душу, не выходя вон из государства, должен всяк из нас
спасать себя самого в самом сердце государства. На корабле своей должности,
службы, должен теперь всяк из нас выноситься из омута, глядя на Кормщика
Небесного. Кто даже не в службе, тот должен теперь вступить на службу и
ухватиться за свою должность, как утопающий хватается за доску, без чего не
спастись никому."
Гоголь указывает, что наступило время битвы "не за временную нашу
свободу, права и привилегии, но за нашу душу..." (Письмо XXXI).
Только любовь и преданность и исполнение каждым своего долга указывает
Гоголь, — "вызовет нам нашу Россию — нашу русскую Россию, не ту, которую
показывают нам грубо какие-нибудь квасные патриоты, и не ту, которую вызывают к
ним из-за моря очужеземившиеся русские, но ту, которую она извлечет из нее же".
(Письмо XXI").

XXXI

...невзирая на запрет, при виде

Змеи ползущей к вам с разъятым жалом.

Необходимо было б разбудить вас,

Чтоб ядовитый гад не превратил

Той роковой дремоты в вечный сон.
В. Шекспир. Генрих IV.

Великий патриот и печальник России, Гоголь призывал не к красивым мечтам
и словам, а к красивым делам, к неустанной сознательной борьбе за улучшение
жизни в России. Он звал любить не будущих людей воображаемого прекрасного
будущего, а существующих, бороться не за счастье грядущих поколений, а за
счастье уже существующего. "Кто с Богом, тот глядит светло вперед и есть уже в
настоящем творец блистающего будущего" (Выбр. места. Письмо XXVII).
"Мы еще растопленный метал, — предостерегает Гоголь, — не отлившийся в
свою национальную форму". Свою "Авторскую исповедь" Гоголь заканчивает следующим
выводом: "...Итак, после долгих лет и трудов, и опытов, и размышлений, идя
видимо вперед, я пришел к тому, о чем уже помышлял во время моего детства: что
назначенье человека — служба и вся жизнь наша есть служба. Не забывать только
нужно того, что взято место в земном государстве затем, чтобы служить на нем
Государю Небесному, и потому иметь в виду Его закон. Только так служа, можно
угодить всем: Государю, и народу, и земле своей".
Без любви к России, к духовным основам национальной жизни, по мнению
Гоголя невозможно истинное служение народу. "Каждый русский должен возлюбить
Россию. Полюбит он Россию и тогда полюбит он "все, что ни есть в России". "Ибо
не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши братьев, не
возгореться вам любовью к Богу... не спастись Вам" (Выбр. места. Письмо XX).
Идея, что вся жизнь человека — служба Богу и своему народу, эта древняя
русская идея — является излюбленной идеей Гоголя. "Россия — это монастырь и все
живущие в ней монахи, которые обязаны ежедневно пещись о помощи ближним и
украшении и укреплении своего монастыря."
В Письме XIX "Нужно любить Россию", Гоголь пишет гр. А. П. Т..му, что у
многих из русских мало настоящей, действительной любви к России.
"Но прямой любви еще не слышно ни в ком — ее нет таки и у Вас. Вы еще не
любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами о всем
дурном, что в ней ни делается; в вас все это производит только одну черствую
досаду и уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только
одно слишком отдаленное ее предвестие. Нет, если вы действительно полюбите
Россию, у вас пропадет тогда сама собою та близорукая мысль, которая зародилась
теперь у многих честных и даже умных людей, то есть будто в теперешнее время они
уже ничего не могут сделать для России, и будто они ей не нужны совсем;
напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что
с нею можно все сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете
рваться служить ей; не в губернаторы, не в капитан-исправники пойдете, последнее
место, какое ни отыщется в ней, возьмете, предпочитая одну крупицу
действительности на нем всей вашей бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще
не любите России. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не
полюбивши братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью
к Богу, не спастись вам".
Мысли о том, что все русские должны не на словах, а на деле бороться за
лучшую Россию Гоголь развивает и в следующем Письме к гр. А. П. Т...му:
"Нет, для Вас также, как и для меня, заперты двери желанной обители.
Монастырь Ваш — Россия! Облеките же себя умственно рясой чернеца и, всего себя
умертвивши для себя, но не для нее, ступайте подвизаться в ней. Она теперь зовет
своих сынов крепче, нежели когда либо прежде. Уже душа в ней болит, и раздается
крик ее душевной болезни. Друг мой! Или у Вас бесчувственное сердце, или Вы не
знаете, что такое для русского Россия. Вспомните, что когда приходила беда ей,
тогда из монастырей выходили монахи и становились в ряды с другими спасать ее.
Чернецы Ослябя и Пересвет с благословения самого настоятеля, взяли в руки меч,
противный христианину, и легли на кровавом поле битвы, а вы не хотите взять
поприще мирного гражданина, и где же? в самом сердце России." "Что ж? Разве мало
мест и поприщ в России? Оглянитесь и осмотритесь хорошенько, и вы его отыщите".
В Письме XXVIII "Занимающему важное место" Гоголь пишет: "Во имя Бога
берите всякую должность, какая бы ни была вам предложена, и не смущайтесь ничем.
Придется вам ехать к черкесам на Кавказ, или по-прежнему занять место
генерал-губернатора — вы теперь нужны повсюду. Что же до затруднительностей, о
которых вы говорите, то теперь все затруднительно; все стало сложно; везде много
работы." "...Теперь в глазах моих все должности равны, все места равно
значительны, от малого до великого, если только на них взглянешь значительно, и
мне кажется, что если только хотя сколько-нибудь умеешь ценить человека и
понимать его достоинство, которое в нем бывает даже и среди множества
недостатков, и если только при этом хоть сколько-нибудь имеет
истинно-христианской любви к человеку и, в заключение, проникнут точно любовью к
России, — то, мне кажется, на всяком месте можно сделать много добра".
(Авторская исповедь.)
В Письме XIII Гоголь пишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18