А кусок-то ведь очень доверчивый. А знаешь, какое у куска пустоты самое большое желание?
– Не-а! – ответил Дебри.
– Кусок пустоты больше всего хочет забыть о том, что он – кусок пустоты! И ощутить всю полноту приятных ощущений, забыв о том, что они ложны, – продолжил сэр Эльдорадо. – А забыть это можно только в физическом мире. Но к несчастью, в физическом мире существуют и неприятные ощущения. Это темные силы слегка постарались, их на этой планете несколько больше, чем надо, – такая уж это планета. И когда кусок пустоты забывает о том, что он кусок пустоты и начинает испытывать неприятные ощущения, забывая, что они ложны, ему становится еще хреновее, чем было в пустоте, и мечтает он только о том, чтобы вернуться обратно. Вот вам и знаменитая цитата Экзюпери «Нет в мире совершенства»! В этом мире, по крайней мере, нет. Ну, иди Дебри, другие миры посмотри.
– А Орел-то чего ест? – спросил Дебри.
– Ну как это – чего он ест? – переспросил Альф. – Представляешь, сколько всего к куску пустоты в этой жизни прилипает? А после смерти физического тела кусок пустоты снова должен стать куском пустоты, иначе нельзя. Только вот все то, что к нему прилипло за жизнь, должно же куда-то деться. Ну, и куда же ему деться? Вот Орел и кушает.
– А ведь Орел не только кушает, но и это… выкладывает, наверно? – спросил Дебри.
Эльдорадо, Альф и Вавилон Татарский заржали.
– Слушай-ка, этот вопрос просветленные редко задают! – сказал Эльдорадо, на секунду перестав хохотать. – Но зато попал ты в самое яблочко. Дело в том, что если кусок пустоты в своей жизни полностью осознает, что он – пустота, он просто превращает в пустоту все, что к нему прилипло. Ну, вроде Глиняного Пулемета. Знаешь? А если не осознает, ну, скажем, неопытный кусок пустоты попался, то Орел съедает лишнее – все впечатления этого человека, все его желания и все программы, внушенные ему. И потом, само собой, Орел возвращает все это обратно в мир. А в мире уже места нет для такого количества информации, так как кусков пустоты много, а впечатлений и прочего становится все больше и больше. Отсюда появились кинематограф, видеоигры, Интернет, шоу-бизнес и все такое прочее. И люди продолжают это потреблять, даже сами не понимая, что именно они потребляют. Ну, вот поэтому одна из моих задач в качестве воротилы шоу-бизнеса – хоть немного разбавить этот поток сам понимаешь чего. Потому что, если не добавить в этот поток хоть часть чего-то настоящего, люди рано или поздно просто захлебнутся. Впечатлений-то ведь у них становится все больше, и, таким образом, у Орла скоро заворот кишок случится, образно говоря. И выкладывает он все больше и больше, больше и больше. Ну, должен же хоть кто-то положить этому конец! И ты Дебри, хочешь – не хочешь, а в этом деле нам поможешь.
Дебри собрался открыть рот и что-то спросить, но Альф крикнул:
– Ну, все, хватит! Иди другой мир смотреть!
И Джон Дебри исчез.

Полет над гнездом просветленных

Через некоторое время оказалось, что исчез Джон Дебри не совсем и не полностью. Потому что Дебри подумал, что не может исчезнуть человек, который еще что-то видит. А видел Дебри нечто вроде бесконечного коридора, от которого отходило бесчисленное число ответвлений, только сам коридор был огромный, а ответвления казались совсем маленькими. «Впрочем, не такие уж они и маленькие», – подумал Дебри, подлетая к одному из ответвлений.
По мере его приближения к круглому отверстию в стене абсолютно нематериального коридора, в этом самом отверстии начали появляться какие-то яркие краски. А через некоторое время Дебри понял, что его вынесло прямо в летний вечер с красивым закатом на высоту птичьего полета.
Прикидывая, сколько времени он будет падать, Дебри пролетел над буддийским храмом. Храм был закрыт за ненадобностью, во дворе пылилась золотая статуя Будды, а на центральной площади города человек в белых одеждах читал лекцию толпе. Кажется, он говорил что-то о том, что вовсе не обязательно поклоняться какому-то конкретному идолу, даже если это сам Будда, который стал просветленным.
– Да, Будда стал просветленным, – говорил человек в белых одеждах. – Но это вовсе не значит, что мы должны поставить ему памятник и молиться на этот памятник. Будда уже просветлен, теперь настала ваша очередь просветлиться. Вы можете медитировать, вы можете не медитировать, но рано или поздно вы все равно достигнете – не в этой жизни, так в следующей. Вот только какой смысл впустую прожигать свои жизни? Ведь в следующей жизни не будет ничего нового, будет все то же самое, что и в этой. Будет то же самое чувство неудовлетворенности собой, своей жизнью, будет желание что-то изменить, чего-то добиться и то же чувство неудовлетворенности достигнутым. Единственный способ получить все, чего ты хочешь, или изменить свою жизнь к лучшему – это стать просветленным. Потому что, став просветленным, ты увидишь, что было вовсе не обязательно стремиться к тому, что никогда не сможет дать тебе удовлетворения…
Дальше Дебри ничего не услышал, потому что неожиданно попал под дождь. Картинки вокруг Джона Дебри постоянно менялись, и он догадался, что каким-то невероятным образом оказался внутри видеоклипа. Дебри даже различил слова песни «Шум дождя мой дом наполнит, шум дождя опять напомнит…» Дальше Дебри снова отключился, потому что нашего героя ударил по голове огромный рекламный щит, на котором золотыми буквами на синем фоне было написано: «XPEH Productions».
Когда сознание вернулось к Джону Дебри, его омывали волны прибоя.

Лос-Анджелес – мать фильмов голливудских!
(А кто их папа?)

Дебри попытался встать и обнаружил, что валяется на пляже по пояс в воде. Судя по внушительному строению с надписью «McDonald’s» неподалеку, он находился в Америке. Дебри сначала облегченно вздохнул, а потом подумал: «А не факт. Сейчас по всему миру „Макдоналдсов“ понастроили».
Дебри выбрался из воды и направился к «Макдоналдсу». По дороге он понял, что все-таки находится в Америке, так как встречные прохожие говорили по-английски. Правда, Дебри выглядел странно на пляже в своем плаще и джинсах, однако с недавних пор такие факты перестали его смущать, чему сам Дебри был несказанно удивлен.
Позавтракав (или пообедав?) в «Макдоналдсе», Дебри пошел гулять по городу. Он догадался, что находится в Лос-Анджелесе, когда мимо него проехала полицейская машина с надписью «LAPD». Кто-то из полицейских даже потребовал у Дебри документы, однако Дебри уже давно работал в полиции, поэтому знал, что надо ответить. И Дебри сообщил задержавшему его полицейскому:
– Тихо, я под прикрытием. Нас не должны видеть вместе. Приказ № 238964.
Полицейский, попытавшийся задержать Дебри, оказался стажером, поэтому купился на эту простенькую уловку, даже не потрудившись поинтересоваться, что написано в приказе за вышеупомянутым номером. Впрочем, номер приказа быстро забыл не только стажер, но и сам Дебри, назвавший данную последовательность цифр «от балды».
От следующего полицейского Дебри ушел с помощью телепортации, хотя и сам толком не понял, как это у него вышло. Проснулся он уже в обществе рэперов и какой-то местной банды. Рэперы читали себе тихонько свой рэп, а один из «бандитов» рассказывал страшную историю, указывая на рекламный щит. Дебри взглянул на щит и увидел там изображение известного актера Джона Рэйбека.
Джон Рэйбек, будучи американцем испанско-индейско-китайского происхождения, рекламировал свой новый фильм, в котором он изобрел новое боевое искусство – смесь шаманского танца, каратэ и фламенко. Дебри решил послушать, что же рассказывают про Джона Рэйбека члены одной из Лос-Анджелесских банд.
– Слушайте, вы никогда не поверите, что этот Джон Рэйбек устраивал лет пятнадцать назад! – с интонацией удивления вещал весьма потрепанный «бандит». – Отрывались как-то мы с бандой в трущобах. И тут вдруг подходят к нам двое – этот самый Рэйбек в костюме индейца, а с ним еще какой-то хмырь, хлипкий такой, в черных очках и плаще. Ну, кожа да кости, одним словом. И эти двое нам говорят, мол, чуваки, мы – чистильщики, и сейчас мы вас почистим. Ну, мы сначала на них вообще не смотрели – мало ли, какие глюки на приходе посещают. А потом оказалось, что они – не глюки. Потому что не может глюк с такой силой дать человеку в челюсть. Ну, тогда мы начали их мочить. Их-то ведь всего двое, а нас – тридцать пять было. Да только Рэйбек что-то крикнул тому, что в черном плаще был. А тот стоит и… ё-мое, я смотрю, а он в размерах увеличивается! Не, я сначала подумал, что этот-то и в натуре глюк! Потому что через секунду в нем росту уже три метра, мускулы как железные, а вместо кожи – ну, не вру, чтоб в канализацию провалиться! – так вместо кожи у него – чешуя черная! Глаза желтые, язык раздвоенный, а сам он шипит. Ну, прошипел он что-то вроде «как хорошо!», потянулся и давай наших раскидывать! Да если бы он руками раскидывал, еще ладно. Ведь у Майка-мочильщика тогда пистолет в руках был, а этот черный глянул на него, рыкнул чего-то, и с тех пор у Майка ни пистолета, ни руки!
– А сам-то ты как уцелел? – спросил рассказчика кто-то из слушателей.
– Я-то, конечно, пошел на гада с бейсбольной битой, – продолжал рассказчик. – Но он один только коготь в мою сторону вытянул, а сам даже не повернулся. И, хотите верьте, хотите нет, а я прямо почувствовал, как он из меня силы вытягивает. Дальше ничего не помню, только проснулся я через три дня в больнице с диагнозом «истощение». И, действительно, был я тогда худой, как вешалка. Потом долго вес набирал, пока до нормального уровня добрался.
– Да вранье это все! – воскликнул кто-то.
– Вранье! – кивнул Дебри, попивая пиво из неведомо откуда взявшейся бутылки.
– Да говорю же вам… – хотел продолжить рассказчик, но осекся и с криком вскочил на ноги. – Нет! Это он! Это он!
Рассказчик некоторое время показывал рукой в конец того переулка, в котором они сидели, а потом сорвался с места, и больше Дебри его не видел. Зато Дебри посмотрел в конец переулка. Под рекламным щитом Джона Рэйбека стоял сэр Эльдорадо.
– Ну что, придурки, – ласково сказал сэр Эльдорадо, приближаясь к банде. – Чистить вас будем. Мне на эти выходные город нужен чистым.
– Мы тебя сейчас сами почистим! – воскликнул кто-то из «бандитов», и все они начали потихоньку вставать.
– Не советую, ребята, – пробормотал Дебри. – Он крутой.
– А мы еще круче! – ответил другой «бандит».
– Ну, дело ваше, – Дебри пожал плечами, допивая пиво.

Сэр Эльдорадо стоял посреди переулка, раскинув руки в стороны. Спецэффектов с увеличением в размерах не последовало, хотя именно этого ожидал и Дебри, и некоторые «бандиты». Зато вокруг сэра Эльдорадо начали бродить молнии. В молниях не было бы ничего странного, если бы они не были фиолетового цвета. Банда притормозила. Рэперы сбежали. Дебри глотнул еще пива. В облике сэра Эльдорадо на секунду просквозило нечто, смахивающее на описание страшного трехметрового существа с черной чешуей.
– Дебри, смотри сюда! – крикнул сэр Эльдорадо. – Вот так, очень легко и просто можно добиться контроля над своей темной стороной. Делай, как я, и сам поймешь. Ну, а эти вот… – сэр Эльдорадо махнул рукой в сторону перепуганной банды, – будут наглядным пособием.
– Угу, – кивнул Дебри и встал, вышвырнув бутылку из-под пива.
Банда собиралась броситься врассыпную, но Эльдорадо продемонстрировал один простейший фокус с огнем, который напоминал огненную клетку.
– Дебри, твоя очередь, – сказал сэр Эльдорадо. – Давай, хоть раз в жизни освободи свою темную сторону. Вспомни все унижения в жизни.
И Дебри вспомнил. Вспомнил, как издевались над ним хулиганы в школе. Вспомнил, как его отчитывал учитель английского. Вспомнил, как однажды его бросила фотомодель. Вспомнил, как другая фотомодель столкнула его с моста в воду. Вспомнил, как однажды в полицейский участок Невруба нагрянула проверка, а Дебри как раз вползал на работу после вечеринки… Самое ужасное было то, что они применили дубинки. Дебри вспомнил, как всю жизнь мечтал отомстить своему соседу за дыру в потолке, а своему школьному другу – за кнопку на стуле. И Дебри почувствовал, как внутри него просыпается совершенно другое существо. Оно не было Джоном Дебри. Оно не было похоже на Дебри ни внешне, ни внутренне. Это существо испытывало равнодушие ко всему вокруг. У существа была светлая голова и безграничные возможности. Дебри почувствовал, как в нем пульсирует сила. И было нечто, что доставляло этому существу невероятное удовольствие, даже большее удовольствие, чем Дебри получал от секса. Это существо кайфовало от ненависти и жажды разрушений. Из горла Джона Дебри, который больше не был Джоном Дебри, вырвался довольный рык:
– Как хорошо!
И ему действительно было хорошо. Впервые в жизни у него была возможность рассчитаться за все. И со всеми. И даже взять себе немножко процентов.

Странная вилла

Когда над переулком перестали летать осколки асфальта, пруты пожарных лестниц, острые куски стекла и пара топоров, а остатки банды задраивали за собой канализационный люк, Дебри сел, привалившись к стене и испытывая кайф. Когда Дебри открыл глаза, оказалось, что над ним стоит сэр Эльдорадо.
– Молодец, – усмехнулся сэр Эльдорадо, протягивая руку Дебри. – Правда, я, если честно, чуть со смеху не помер. Уж больно забавно было смотреть, как ты бил того придурка мордой об стену со словами «А это за мою двойку по математике! А это за то, что мне в школе приходилось рано вставать! А это за то, что меня обсчитали в магазине!» Впрочем, Дебри, ты не оригинал. Мне рассказывали, будто я и не такое вытворял.
– А что это было? – спросил Дебри, вставая. – Такое ощущение свободы, власти, силы… Мне так понравилось!
– Да в этом нет ничего особенного, – сказал сэр Эльдорадо. – Это было всего лишь короткое свидание со своей собственной темной стороной. Ничего, это у каждого бывает. Главное – потом угрызений совести не испытывать. Вот, Маклауд, будучи на темной стороне, три деревни сжег, потом двести лет раскаивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30