Ну, или умоляют о пощаде. Мне так тяжело, когда они меня умоляют! То есть меня это приятно развлекает, но тем не менее я считаю, что им лучше бы воздержаться. Это же так унизительно! Им следовало бы хранить достоинство.— О да! — сказала Энн. — Возьмем для примера Золию. Я сразу поняла, как свято она блюдет свое достоинство!— Тем не менее, боюсь, ты не в том положении, чтобы предлагать сделки. Твоя жизнь в моих руках, и тебе нечего мне предложить.— Я очень богата. Я могу одарить вас несметными сокровищами, о каких вы и не мечтали. Богатства целого государства в вашем полном распоряжении.— Твоя страна полностью обнищала.— Ну, так тайны магии. Моя мачеха — могучая колдунья и умеет творить заклинания, которые даже в вас, при всей вашей мудрости, пробудят необоримое желание овладеть ими.— Королева Руби достигла уровня прилежной ассистентки, не более.— Ну а как насчет парочки абонементов на турниры?— Забудь! — отрезала Эсмерельда. — Я никогда не торгуюсь с моими жертвами.— А с принцем Шармом торговались же!— Это совсем другое дело. Шарм — вреднейший сукин сын. Мне надо было переманить его на свою сторону. Он убил Магеллана, одного из могущественнейших колдунов во всех двадцати королевствах, и не получил ни царапины! А там ведь были еще двое подручных Магеллана, ты слышала про это?— Да, — сказала Энн. — То есть нет. Нет, про это я ничего не слышала. Почему бы вам не рассказать мне, как все было, не пропуская ни единой подробности, какой бы тривиальной и ничего не значащей она ни казалась? Не торопитесь.— Ну вот, ты опять стараешься тянуть время. Почему бы тебе не перестать брыкаться, а смириться с неизбежностью своего конца и принять его с безмятежной покорностью судьбе и благородным спокойствием? Во время операции можешь рыдать и визжать сколько душе угодно.— Визжать я не намерена, — ответила Энн не слишком убедительно.— Сказано, как подобает истинной принцессе! — Эсмерельда взяла ремень, намотала его на левую руку и начала натачивать на нем серебряный нож. * * * Как ни странно, Венделл ничуть не испугался. Шарм был неколебимо убежден, что задание пажу вполне по плечу, и Венделл разделял это убеждение. А испытывал он радостное возбуждение, необычный подъем духа, вызванный не надвигающимся опасным поединком, но смутным ощущением, что он проходит обряд инициации, сдает вступительный экзамен на приобщение к миру избранных героев и странствующих искателей приключений. С этого вечера ему не придется просто слушать у камелька байки об участии в прославленных битвах или сраженных чудовищах, он и сам сможет поведать о победе над потусторонним противником. Крепко сжимая рукоятку меча, Венделл двинулся вперед осторожно, но без колебаний.Рука поднялась чуть повыше и теперь висела в воздухе над алтарем. Она пылала холодным зеленым огнем, почти не дававшим света. Была она самого обычного вида и не больше, чем может быть рука крупного и мускулистого мужчины. Правда, Венделлу не удавалось толком ее рассмотреть. Дюжий бицепс переходил во внушительное предплечье, которое завершала внушительная кисть. Кисть эта сжимала короткий меч с широким плоским клинком. Меч как меч, только из какого-то сверкающего металла. Венделл приблизился, поднимая фонарь, чтобы лучше осветить алтарь, и не без труда различил на нем какую-то плоскую бурую фигню. И ничего хотя бы отдаленно смахивающего на грааль.Однако его внимание сосредоточивалось на руке. Она все еще висела неподвижно, и он начал опасаться, что первый выпад придется сделать ему. А может, она только и ждет, чтобы он угодил в какую-нибудь ловушку? Он повел фонарем взад-вперед, не разверзается ли у его ног бездна, не остановился ли он над раскрытым колодцем? Но не увидел ничего, кроме ровного каменного пола. Ну, хотя бы простора для боя вполне достаточно.Когда он приблизился на расстояние в две длины меча, рука пришла в движение.Внезапно и без всяких тонкостей она с молниеносной быстротой нацелилась пырнуть Венделла в сердце. Несмотря на внезапность и быстроту этого удара, парировать его было несложно. Но Венделла ошеломила сила удара: отбив его, он еле удержался на ногах.Рука промелькнула мимо него в сиянии зеленого огня. Меч скрылся во мраке, но она описала широкую дугу, точно зеленая комета, и с невероятной скоростью нанесла новый удар, который он тоже отбил, но упал на колени от толчка. Рука описала еще одну дугу и вернулась для удара даже с еще большей быстротой. Венделл принял мгновенное стратегическое решение — схватил фонарь и кинулся бежать.«Помни, — наставлял его Шарм, — чем бы оно ни оказалось, оно обязательно будет очень старым. С сотнями, если не с тысячами лет за плечами. В те времена они просто махали мечом как ни попадя. И понятия не имели о наших современных хитрых приемах. Не теряй хладнокровия, и ты разрубишь в фарш любое, что бы тебе там ни встретилось».Венделл побежал ко входу в галерею, остановился в полутора шагах от стены подземелья и повернулся. Теперь, когда за спиной у него была стена, он почувствовал себя гораздо увереннее. Меч устремился на него, но на этот раз он просто отступил в сторону, и увлекаемый инерцией меч с оглушительным лязгом ударился о камень, отлетел назад и на миг застыл в неподвижности. Венделл шагнул вперед и рассек мечом призрачную руку. Лезвие прошло сквозь нее без малейшей задержки, и рука, в целости и сохранности, начала описывать новую дугу. Венделл почти не удивился и решил на руку больше внимания не обращать, а заняться мечом. Рука действовала без обиняков — водила меч назад и наносила прямой колющий удар. Вновь и вновь она переходила в нападение, и всякий раз Венделл парировал, однако позволял ей оттеснять его все глубже и глубже в галерею. Бой приобрел нуднейшую монотонность, однако рука не знала утомления, а сколько еще мог одиннадцатилетний мальчик отражать ее удары? Венделл начинал уставать, и настало время пустить в ход припасенный прием.В сущности, очень простой. Венделл однажды видел, как Шарм применил его в бою с людоедом.Когда рука вновь сделала выпад, паж не отбил его, а скользнул по клинку своим клинком вверх, пока гарды не уперлись друг в друга, а тогда, навалясь всем весом, подтолкнул плечом меч противника вверх по стене. Бросив фонарь, он левой рукой ухватил рукоять. Его пальцы прошли сквозь зеленый кулак. Их обожгло словно огнем, но он стиснул зубы, стиснул рукоять и рванул что было мочи. Все это произошло менее чем за секунду. Древний клинок переломился у рукояти.Рука расплылась облачком зеленого тумана. Венделл выпрямился, и обломок клинка, звеня, упал на пол. Паж отшвырнул рукоять.— Фу-у! — сказал он, еле переводя дух. — А вообще-то ерунда, ничего такого особенного.Он огляделся, почти жалея, что в миг торжества его никто не видит. Скажем, какая-нибудь девчонка. Но кроме него, в подземелье не было ни одной живой души. Герои обречены одиночеству.Венделл вновь направился к алтарю. На алтаре стояла грубо вырезанная деревянная плошка. Очень старая, очень обшарпанная, очень мелкая. Он недоверчиво взял ее в руки.— Только и всего? Дурацкая деревяшка?Из темноты донеся шум, и в часовню хлынула вода.Венделл сунул плошку в карман и помчался к выходу. * * * — Э-э-й, послушайте! Не надо! — сказал Шарм неловко. Он не терпел женских слез. Если на то пошло, то он не терпел и мужских слез, хотя это было совсем другое. Если по какой-то причине мужчина пускал слезу, его следовало потрепать по плечу, угостить парой пива, а в будущем держаться от него подальше. Однако если плакала женщина, полагалось предложить ей помощь и утешение, а как это сделать, если заплакала она из-за тебя?— Ну-ну, все не так уж плохо! — Он пошарил в карманах, ища носовой платок, чтобы одолжить ей, но не нашел его. А Золия продолжала рыдать.— У вас макияж потечет! — Рыдания стали громче. — Я же не сделал вам больно, ведь так? А если сделал, то прошу прощения. — Он встал рядом и попытался взять ее за руки. Но Золия закинула их ему на шею, омочив ее горячими слезами.— Ты не понимаешь! — всхлипывала она. — Всю мою жизнь меня унижали и презирали. Мачеха и ее дочки меня ненавидели. Я была никем, пока меня не нашла Эсмерельда. И вот теперь, когда перед нами открылась возможность стать кем-то, ты отнимаешь ее у нас! — Она отчаянно прижалась к нему и незаметно подобралась рукой к его карману.— Не принимай к сердцу! — уговаривал принц, поглаживая ее по спине не совсем по-братски. — Мы же не собираемся уничтожить грааль. Он останется цел и невредим. Если вам с ней надо будет сотворить какие-нибудь чары, мы что-нибудь придумаем. Обязательно.— Но Эсмерельда…— Забудь про Эсмерельду Она дурно на тебя влияет. Послушай, я знаю много чародеев, которые способны заклясть Эсмерельду, даже пальцем не шевельнув. И у них есть свои источники силы. Если хочешь учиться на фею, я дам тебе рекомендательные письма к двум-трем. А если тебе все-таки понадобится грааль, так сможешь взаймы взять этот.— Как бы не так! — Золия шмыгнула носом. — Твоя подружка-принцессочка хочет зацапать Грааль, чтобы восстановить свое королевство. Ты отдашь его ей, а чуть она его заполучит, то уж не выпустит из рук!— Что ты, глупенькая! Энн мной не командует, и у меня нет ни малейшего намерения отдавать Грааль… — Он умолк на полуслове, и Золия почувствовала, что он замер. Ее пальчики забрались к нему в карман и нащупали ключ.— Энн… — медленно произнес Шарм. — Значит, она последовала за мной сюда. Это ее лошадь привязана возле изгороди! — Он грубо сжал плечо Золии и заглянул ей в лицо. — Она здесь! Где она?Золия дала ему коленом в пах.Шарм увидел звезды. Когда звезды рассеялись, Золия стояла в дальнем конце комнаты и заливалась безумным смехом. Она показала ему зажатый в руке ключ.— Энн! — прохрипел он. — Где она?— У Эсмерельды, и теперь уже дохлятина, Шарм! С кровью принцессы Эсмерельда обретет всю силу, которая ей требуется. — Она презрительно фыркнула. — С Граалем или без грааля.Шарм ринулся на нее. Она швырнула ключ в рот и проглотила.— Будь проклята!— Пожелай своей подружке доброго пути, Шарм!Принц оглядел дверь. Опустил плечо и со всей мочи ударил по панели. Дверь не дрогнула. Золия снова захохотала:— Толщина двери четыре дюйма, мой принц, а стены вырублены в скале. Мы просидим тут, пока Эсмерельда нас не выпустит.Шарм не ответил. Растирая плечо, он прихромал к кровати.— Я рада, Шарм, что все обернулось именно так. Я чувствовала, что вот-вот не смогу больше изображать развратницу.Принц отбросил простыни и взял в руки ножны с мечом. Медленно-медленно обернулся и поднял их повыше, чтобы ей было хорошо видно.Смех Золии оборвался. Глаза у нее стали огромными.— Ты не посмеешь… — прошептала она.Шарм грустно посмотрел на нее.— Мне невыносимо пойти на это, но я пойду! — сказал он и извлек меч из ножен. * * * Портновскими ножницами Эсмерельда срезала с Энн всю ее одежду и принялась зеленым мелком чертить каббалистические знаки по ее телу. Иногда красным мелком она ставила крестики над артерией, по-видимому, отмечая места, где кромсать. Во всяком случае, разметив так руки и ноги Энн, она подставила под край стола большое ведро. Никогда еще с Энн не случалось ничего столь унизительного, омерзительного и жуткого, а то, что Эсмерельда, орудуя мелками, напевала и нещадно фальшивила, отнюдь не могло послужить утешением.— В столешнице выдолблены желобки, — объяснила голубая фея. — Кровь побежит по желобкам, сольется вон в той впадине, а из нее попадет в ведро.— Техника на грани фантастики! И что только они не наизобретают потом?— А, так мы отпускаем сарказмы? Отлично, отлично. Я восхищаюсь девушками с характером. Теми, кто готов плюнуть в лицо смерти.Энн слегка оживилась. Эсмерельда поспешно зажала ей рот ладонью.— Деточка, это вовсе не было приглашением плеваться. Если попытаешься, мне просто придется заткнуть тебе рот кляпом до начала кромсания.Энн кивнула, и Эсмерельда убрала ладонь. Принцесса сказала:— Вам понадобится еще ведро для вашей собственной крови, когда Шарм снесет вам голову с плеч.— Принц Шарм, — ответила Эсмерельда, — в настоящую минуту вытряхивает остатки своих куриных мозгов и не хочет, чтобы его беспокоили.— Но потом он узнает и отомстит за меня. Лучше снимите эти цепи.— Как бы не так! Я знаю, за какие нитки дергать, чтобы Шарм плясал, как мне будет нужно. После полуночи я стану самой могущественной колдуньей во всех двадцати королевствах.— Неужели вы никогда не думали о том, чтобы употреблять свое умение на благо людям, а не во вред им?— Нет. Никогда, — ответила Эсмерельда, вновь беря серебряный нож. — Сделай глубокий вдох, деточка.Энн сжала губы и затаила дыхание. Глаза у нее были плотно зажмурены. Она ждала первого прикосновения ножа, твердо решив не визжать. Она ждала леденящего прикосновения холодного металла, нажима острия, мучительного ощущения ножа, кромсающего ее плоть. Она ждала… Боже великий, почему эта старая дура так копается?Энн открыла глаза. Принц Шарм улыбался, наклоняясь над ней. Ухмылялся, как напроказивший первоклашка. Он поднес свой меч поближе к ней.— Энн, а я говорил вам, что наконец догадался, для чего нужна закрученная штучка в рукояти? Это отмычка! * * * — Я — сказала Энн, — очень счастлива видеть вас.— Я так и подумал. — Шарм ногой перекатил труп Эсмерельды на спину. Ее черты хранили изумление, растерянность, отразившиеся на ее лице, когда меч Шарма вонзился ей в сердце со спины. — Так и не узнала, что с ней стряслось, — пробормотал принц. — Ну и стерва! Почему женщина, обладающая оккультными талантами, посвящает свою жизнь творению зла? Что ей это дает?— Она что-то упоминала про займы под очень низкие проценты.— М-м-м-м-м. Не слишком веская причина. Ну да от фей всего можно ждать. Но, Энн, что вы вообще тут делаете? Я полагал, вы остались в замке праздновать свадьбу счастливой парочки.— Послушайте… э… тут, случайно, не найдется одеяла? Я немножко продрогла.Принц огляделся:— Нет. А! Сейчас сниму плащ с Эсмерельды.— И думать не смейте!— Ну ладно. — Шарм стянул рубашку и укрыл Энн, потом начал шарить по карманам покойницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28