Джон Мур: «Срази и спаси!»

Джон Мур
Срази и спаси!



Библиотека Старого Чародея, Распознавание и вычитка — Игорь Серафимов
«Джон Мур. Срази и спаси!»: АСТ; М.; 2000

ISBN 5-237-05277-0Оригинал: John Moore,
“Slay and Rescue!”, 1993

Перевод: Ирина Гурова
Аннотация «Срази и спаси!» — таков гордый девиз прекрасного принца Шарма. Срази гнусного врага, спаси прелестную принцессу. В теории. А в жизни… А в жизни — труден и мучителен жребий профессионального рыцаря без страха и упрека. Заколдованная принцесса имеет тенденцию к превращению в гнусную мачеху (чью, лучше — не упоминать). Дракон пребывает в истерике, и по какому случаю — стыдно даже сказать. Защищать невинных, поддерживать угнетенных, оберегать слабых — да, но кто кого угнетает, простите великодушно? Ох, частенько невинные девы, коих надобно защищать, — это и есть главная опасность для прекрасного принца!.. Джон МУРСРАЗИ И СПАСИ! * * * Колдун был злой. Подлинно злой. Истинно злой. Злой без малейших искупающих достоинств. Он наколдовывал лихие поветрия, и они отравляли воздух повсюду окрест. Он наколдовывал моровые язвы, и они оскверняли воду в деревнях ниже по течению от его замка. Он убивал одиноких путников, перемалывал их кости в порошок для своих снадобий и кипятил их кровь для своих зелий. Он замучивал милых пушистых зверьков в жутких ритуалах черной магии. Он никогда не писал своей мамочке, даже с днем рождения ее не поздравлял. Щупая плоды на рынке, он всегда так их сжимал, что они уже больше не годились для продажи. Проиграв пари, он и не думал платить. А когда заглядывал в местную таверну (естественно, под чужой личиной), то угощался на дармовщину, а сам никогда никого не угощал.Принцесса Глория, наоборот, была невинной, чистой, целомудренной и непорочной. Кроме того, она была прикована цепями к крышке стола в запертой каморке на самом верху самой высокой башни в замке колдуна. Принцесса Глория не плакала. День за днем она обильно проливала слезы, но затем пришла к выводу, что никакого толка ей от этого не будет. Выжить она могла лишь при условии, что ее спасет кто-то извне. А у нее — красные, опухшие глаза? Да ни за что! А если ее убьют, так не все ли равно?Еще в каморке ошивались двое подручных колдуна, тупые амбалы и уроды в придачу, хотя и очень на высоте, если речь шла о физических расправах и насилиях. Теперь, после вполне удачно завершившегося похищения, никакой надобности в их присутствии здесь не было, однако колдун чувствовал себя спокойнее с парочкой телохранителей под рукой. К тому же возможность поглазеть на нагую красивую девушку была как бы премия им. Водилось за ними такое извращеньице.Колдун Магеллан хлопотливо сновал по тесной каморке, доставая ножи, кубки, фляги. Он намеревался выпустить кровь из Глории заживо, поскольку кровь девственной принцессы весьма и весьма полезна для всяческих гнусных чар и заклятий, особенно если источалась она между полуночью и первыми петухами. Ночь выдалась теплая, и он открыл оконце. Дуновения легкого ветерка колебали огненные язычки свечей, и на каменных стенах плясали причудливые тени.— Не то чтобы мне так уж нравилось слушать детский плач. О нет! Ничуточки. Человек я мягкосердечный, и плач меня терзает, доводит до исступления. А уж визг! От полуночи до зари это же будет примерно пять часов визга! Вы ведь начнете визжать, верно? И не мотайте головой! Я же вижу, что вы визгунья. Нервы у меня уже зудят. Я бы предпочел затолкать тряпку вам в ротик, но это снизит динамику чар.Когда Магеллан затевал что-нибудь особенно мерзкое, у него была привычка тараторить без умолку.Принцесса содрогнулась. Колдун засмеялся гнусным смехом. Амбалы захихикали. Подмостки были идеально готовы для выхода сказочного принца.И явился он тютелька в тютельку.Часы, аляповатая махина из бронзы и латуни, пробили полночь. Но Магеллан не поспешил приступить к делу. Все свои часы он переводил немного вперед, чтобы всегда иметь запас времени. Он взял нож с тонким изогнутым лезвием, и оно зловеще блеснуло, будто в напоминание о бесчисленных пытках и кромсаниях. (Собственно говоря, предназначался нож для чистки рыбы, и рукоятка была размечена в дюймах, чтобы вы могли измерить каждую рыбину своего улова.) Магеллан дернул цепь, проверяя, замкнул ли железный браслет на запястье девушки (она вновь содрогнулась), и неторопливо, бережно, любовно прижал лезвие к ее коже. Принцесса Глория закрыла глаза. Оба амбала наклонились вперед, чтобы ничего не упустить. Раздался стук в дверь.Они все заморгали и посмотрели на дверь.Собственно, это был не совсем стук. Прозвучал он оглушительнее и грознее обычного стука. И более проникновенно. Это был звук могучего удара боевым обоюдоострым топором по дубовой двери. И, рассеивая последние сомнения, из трещины в филенке высунулся верхний край топора. А затем исчез на глазах ошеломленных злодеев, и секунду спустя от второго сокрушающего удара превращенная в щепу дверь повисла на петлях. За ударом последовал не менее могучий пинок, и в каморку с уверенностью, питаемой добродетелями и праведностью, вступила высокая фигура атлетического сложения.— Принц Шарм! — вскричала принцесса Глория тоном, в котором узнавание сочеталось с обожанием и облегчением.— Принц Шарм… — эхом отозвались амбалы, хотя и не так радостно, как принцесса.— Елки зеленые! — сказал Магеллан.Принц Шарм одарил принцессу улыбкой, предназначенной успокоить ее, и она успокоилась. Улыбка у него была потрясающая. Глория почувствовала, как по ее телу до кончиков ногтей на ногах прокатилась жаркая волна. Принц был совсем юный, семнадцатилетний, и его золотые волосы ниспадали на плечи пышными кудрями — плод часовой возни с железным прутом для завивки. Его сапоги блестели как зеркало, усердно начищенные свиным жиром. Правая рука небрежно лежала на рукояти меча, на пальце левой руки сверкал золотой перстень с королевской печаткой. Открытый ворот шелковой рубашки позволял увидеть легкие завитки белокурых волос на четкой лепке грудных мышц, а с широких плеч струился плащ на шелковой подкладке. Его безбородое лицо дышало мальчишеским шармом и задором, но глаза были серыми, как зимнее небо, и столь же холодными, когда он обратил их на колдуна.— А, Магги, привет! Что это ты затеял?— Попрошу не обзывать меня Магги, — огрызнулся колдун и тут же рассердился на себя за то, что позволил этому желторотому мальчишке рассердить его.— Знаешь, тебе ведь ни за что не удалить пятна крови со стола из белой сосны.— Что ты мелешь? Это бук! Я заплатил за него сорок шиллингов! — И Магеллан рассердился еще пуще из-за того, что позволил вовлечь себя в этот дурацкий спор ни о чем.— Сосна, — сказал принц, небрежно подошел к столу и поскреб его кинжалом, обнажив белую полоску. — Видишь? Покрашен морилкой. — Он подмигнул принцессе. Она хихикнула.Этого Магеллан стерпеть не мог. Он был великим и могучим колдуном, которого страшилась вся страна, и никакому молокососу не сделать из него дурака в его же собственном замке! Принц он там или не принц.— Убейте его! — рявкнул он. Рефлекторно его прихвостни выхватили мечи и устремились на Шарма. Но тут же благоразумие взяло верх над доблестью, и, сделав шаг, оба разом остановились, уже подняв ногу для второго шага.— Э… шеф, — сказал один. — Он же… э… сами знаете. Он же ПРИНЦ ШАРМ!Принц подышал на ногти и пополировал их о рубашку. Его меч все еще покоился в ножнах.— Кончай с ним, — огрызнулся колдун. — Да и что он такое? А вас двое.Его прислужник кивнул, сглотнул и прыгнул вперед, занося меч для удара. Но так и не ударил.Принц был быстр как ртуть. Его рука описала плавную дугу — молниеносно, но с полной расслабленностью. Завершая это грациозное движение, он выхватил меч, и шею прислужника опоясала тоненькая красная линия, а принц сделал шаг в сторону. Амбал проскочил мимо и рухнул у стола. Его аккуратно срезанная с плеч голова последовала на пол за туловищем лишь на секунду позже.Принцесса Глория вздрогнула от омерзения.Товарищ покойника решил безотлагательно сменить профессию. Он бросил меч и кинулся к двери. Топот его сапог постепенно замер на каменных ступеньках винтовой лестницы. И настала тишина.Магеллан и принц выжидательно смотрели друг на друга. Магеллан знал десяток заклинаний, которые мигом оставили бы от юного принца мокрое место. Он знал заклинания, которые обрекли бы его на год нескончаемых мук, прежде чем убили бы. Он знал заклинания, сулившие участь хуже смерти. Куда хуже. К несчастью, у всех этих заклинаний было нечто общее. Все они требовали предварительной подготовки. Некоторые — самой небольшой, но ни единое не сработало бы вот так сразу. Колдун был слишком занят приготовлениями к кровопусканию, слишком полагался на свою ныне исчезнувшую стражу и не озаботился о мерах предосторожности.Принц держал меч на уровне плеча. Острие было наклонено чуть вниз, нацеливаясь точно на сердце Магеллана. Назвать это дружеским жестом было никак нельзя, и Магеллан решил, что стратегическое отступление будет в самый раз.— Ты еще услышишь обо мне, Шарм, — сказал он угрожающе и тут же решил, что прозвучало это глупо. И не ошибся. — Я еще вернусь, — добавил он, что прозвучало еще глупее. — Мать твою! — беспомощно докончил он и нырнул в окошко.— О! — выдохнула принцесса.Принц хладнокровно вложил меч в ножны и выглянул в окошко. Магеллан падал очень медленно, над ним развевался его плащ. Затем вся его одежда словно провалилась внутрь себя самой. А затем разделилась: мантия, сапоги, носки и шляпа продолжали лететь к земле, каждый предмет сам по себе, а между ними появилась большая черная птица. Она захлопала крыльями и взвилась в безоблачное небо.Принц и бровью не повел. Он позвал:— Венделл!На этот зов появился мальчик. Пажу было одиннадцать лет, и он пошатывался под тяжестью большого рюкзака. А то, что в каждой руке он держал по туго набитому дорожному мешку, не облегчало его ноши. Он свалил все это на пол, без всякого интереса посмотрел на принцессу и сел на рюкзак, тяжело дыша. Потом сказал:— Сто восемьдесят одна ступенька.— Сапсан, — сказал принц.— Бу сде.Усталости вопреки Венделл тотчас развязал рюкзак и вынул небольшую клетку, обернутую куском ткани. Оказалось, что в клетке сидит сокол. Венделл подал ее принцу и забрал у него меч. Шарм снял с птицы колпачок, два раза погладил ее по спине и поднес к окну, за которым сокол вмиг исчез в ночной тьме. После чего принц тотчас сосредоточил все свое внимание на принцессе Глории.Принцесса Глория была занята двумя прямо противоположными мыслями.Во-первых: она не умрет.Во-вторых: она умрет от смущения. Он стоял совсем рядом с ней, доблестный, красивый сказочный принц, легендарный принц Шарм (погодите, вот она расскажет девочкам! ), стоял и смотрел на ее ТЕЛО. А она была совершенно голая. И не только это, но волосы взлохмачены, никакого макияжа и (о Господи! ) грязь под ногтями на ногах! Лучше бы ей умереть!Однако принц не смотрел на соблазнительное тело Глории. Величайшим усилием воли он приковал взгляд к ее лицу. Затем театрально-рыцарским жестом сорвал плащ с плеч и укрыл ее от шеи до пят. Принцесса Глория испустила вполне слышный вздох облегчения.— Благодарю вас.— Услужить вам — счастье, прекрасная госпожа, — торжественно произнес принц. — Венделл!Венделл перестал полировать меч принца промасленной тряпкой, порылся в одном из мешков, вытащил молоток с зубилом и с их помощью начал расклепывать цепи принцессы. Шарм тем временем принес серебряную щетку для волос и ручное зеркало и, едва оковы спали с ее запястий, подал их ей. Это было отнюдь не первое выполненное им спасение, и он знал всю процедуру досконально. Но прежде он тайком погляделся в зеркальце, проверяя, не растрепались ли его собственные волосы.За окном захлопали крылья. Вернулся сапсан с мертвой птицей в когтях. Это был ворон. Принц осмотрел его без малейшего удивления, бросил в кожаный ягдташ и поощрил сапсана кусочком мяса.Тем временем Венделл высвободил плечи принцессы Глории и быстро разделался с ее ножными оковами. Когда он разбил все цепи, она встала. Хотя она была миниатюрна, ее царственная осанка произвела глубокое впечатление на обоих юнцов. Плотно закутавшись в плащ, аккуратно зачесав волосы со лба назад, высоко вздернув подбородок, она была просто воплощением безупречного воспитания. Сделав реверанс, она сказала Шарму:— Ваше высочество, не могу ли я поговорить с вами тет-а-тет?— Венделл!— Уже ухожу, — ответил Венделл, исчезая за дверью.Шарм одарил принцессу своей, как он надеялся, самой неотразимой улыбкой.— Я слушаю, прекрасная госпожа.Девица ответила на улыбку Шарма собственной слабой улыбкой, потом потупила очи долу и сплела пальцы.— Ваше высочество, вы спасли мне жизнь!— Ну, я рад, что успел вовремя.Шарм не стал упоминать, что произвел предварительную разведку, а потом битых три часа выжидал в ближнем лесочке, чтобы разыграть эффектное спасение в последнюю секунду.— Я обязана вам долгом благодарности, который мне никогда не уплатить.Принц позволил своему взору скользнуть по ее грудкам.— О, я бы так не сказал, — произнес он с надеждой.— Мое родное королевство очень невелико, ваше высочество, и хотя я настоящая принцесса, но самая младшая из множества сестер, и их приданое должно быть собрано раньше моего. У меня нет драгоценностей, нет сокровищ, чтобы предложить вам.Сердце Шарма забилось учащеннее.— Забудьте об этом. Знать, что вы счастливы — уже достаточная награда.— Да, но меня с детства учили, что долги чести надо платить, что за оказанную услугу следует ответить услугой, и что храбрость и… — она покраснела, — добродетель должны вознаграждаться.— Соблазнительно, — сказал принц. — То есть я имею в виду, если вы на это так смотрите, я не стану вам возражать.На его верхней губе выступили бисеринки пота. Он шагнул к принцессе. Она подняла на него томный взор. Ее дыхание стало частым и прерывистым.— Тем не менее одна награда в моей власти есть.— О да! — Принц взял ее руки в свои и поглядел в самую глубину ее глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28