https://wodolei.ru/catalog/mebel/
Но эльфов не слушали. Уже не слушали. Почувствовав, что можно теперь не бояться и свободно делать свои дела, люди, гномы, гоблины и прочие только усмехались. Чья бы корова мычала, говорили в ответ и сплошь и рядом рвали с Шелиандом дипломатические отношения, поворачивая свои политику на сто восемьдесят градусов – в сторону гоблинов. Спустя два год после Мумского Сговора, в преддверии вторжения на гоблинов смотрели не иначе, как на освободителей. Если и была сила, которая могла остановить экспансию Детей Цветов, то лишь эти дикие существа, до сих пор остающиеся в основном варварами. Заинтересованных в этой войне оказалось больше, чем тех, кто откровенно противился или предпочитал держаться в стороне из-за боязни эльфийских репрессий. В конечном итоге перворожденные остались наедине со своими проблемами. Стихийно образовавшаяся коалиция могла теперь посоперничать с самим Большим Союзом, и этот факт отбросить просто так было нельзя. Более того – смертельно опасно. Не предполагая, что дело зайдет так далеко, эльфы в конце концов поняли, что удара по Злоговару не избежать. Антиэльфийская коалиция выбрала гоблинов своей дубиной, и она непременно обрушится туда, куда нацелилась. По истечении двух лет энергичной подготовки даже самому скептически настроенному эльфу стало очевидно: эре безраздельной власти приходит конец.
И первой ласточкой была ударная группа Первого Десанта, острие будущего вторжения в Шелианд. Костяк ее составили в основном ветераны, имеющие опыт боевых действий, и в их задачу входило пробить как можно более широкую дыру для высадки остальной части Армии Освобождения, что в итоге и произошло в знаменитый День Г. Именно их учили быть морскими пехотинцами, и со своей задачей они справились. Понеся немалые потери, гоблины смогли разорвать плотную и глубоко эшелонированную оборону эльфов в устье Широкуна, и День Г вошел в историю. Попытка сбросить зеленых в море не удалась, несмотря на численное превосходство Детей Цветов и более совершенное оружие. Война с грохотом и ревом покатилась дальше на север. Исконно гоблинские земли снова ощутили на себе тяжесть поступи освободителей и услышали их боевой рев. Отлично поняли его значение и эльфы. Получившие серьезный удар с юга, они вынуждены были пересмотреть основной план обороны побережья и сделали попытку перегруппировать войска. Гоблины оказались быстрее. Тремя стремительными ударами они расстроили передвижение вражеских подразделений, отрезали большую часть их от снабжения, некоторые отряды окружили и уничтожили, а остальных выпихнули на север. И все это за пять дней тяжелых боев. Эльфы не ожидали такого натиска, считая, что гоблины будут долго укрепляться на отвоеванных позициях, и потому значительное время не могли собраться для контрудара. Он последовал только спустя полторы недели. Эльфы бросили против костяка группировки оккупантов у озера Хлев и недавно взятого штурмом Молота двадцатитысячную армию. Город удалось вернуть, но дальнейшее наступление завязло. Авиация гоблинов разбомбила шедшую в авангарде колонну танков, а подземная пехота с помощью диггеров ударила в самое сердце регулярной армии. Гоблины вылезли из-под земли неподалеку от ставки, ворвались туда под покровом ночи и за пятнадцать минут уничтожили весь командный состав, заминировали и подорвали большую часть техники, после чего под беспорядочным ответным огнем ушли обратной дорогой. Через десять минут на дезорганизованную группировку Детей Цветов обрушился Семнадцатый Пехотный Полк при поддержке артиллерии и авиации. Таким образом, ответный удар позволил Армии Освобождения не только вернуть себе Молот (по-эльфьи Глоррфаэн), но и уничтожить не меньше трети вражеских подразделений. Эльфы в спешном порядке отступили на север, где принялись укреплять оборону.
С этого момента на всей линии фронта шли в основном позиционные бои. Зеленые снизили темп наступления и сменили тактику. Теперь ставка делалась на постепенное и планомерное выдавливание противника с их позиций, на методичный захват населенных пунктов и стремительные и неожиданные рейды ударных частей вроде батальона «Смердящий». Ожесточилось противостояние на магическом фронте. Дети Цветов изменили характер своих мистических наскоков, пустив в дело весь имеющийся у них арсенал, а надо сказать, был он немалым. Иной раз только магия и спасала эльфов от очередного жуткого разгрома. В той же степени, как ответные ходы Особого Гобломантского Корпуса, дерущегося на передовой, сохраняли, насколько это возможно, в целости шкуры зеленых.
Впрочем, надо отдать должное эльфьим военачальникам. Наиболее талантливые из них, менее всего склонные к теоретизированию и предпочитающие практику разговорам, смогли организовать гоблинам достойный отпор. Ряд неслабых поражений убедил зеленых, что война не будет молниеносной. Дети Цветов хорошо понимали, что отступать им некуда, что союзники их за пределами Злоговара только соплеменники в других королевствах, а потому дрались яростно, призывая на помощь то, чего, по мнению антигоблинской пропаганды, нет у захватчиков. Интеллект. Интеллект, помноженный на талант, помог выдвинуться на самый верх многим эльфийским командирам, начавшим войну еще лейтенантами. Они вытеснили полководцев старой школы и показали, на что способны. Теперь большая часть новых военачальников командовала армиями, нанося гоблинам чувствительные уколы в самые неожиданные места. Имена Вриаля Дафинга, Хуорена Ваэста, Марнана Антосаалы были на устах по обе стороны линии фронта. Их возносили и проклинали. Давали ордена и назначали награды за головы. Спонсировали это мероприятие гномы. За убийство каждого из этих трех давали по сто тысяч золотых, и немало зеленых мечтало добраться до ненавистных эльфюг. Дело было даже не в деньгах. Гоблины помнили свои поражения под Жутью, Копной и Вялым Пугалом, помнили и мечтали о реванше.
Реальность требовала от Детей Цветов стать более гибкими в выборе методов. Теперь эльфы не чурались перенимать тактику ведения войны у своего врага. Масштабных побоищ наподобие Галдайно-Феайнской Операции, проведенной перворожденными полторы недели назад, больше не намечалось, поэтому куда проще было манипулировать соединениями поменьше. Так появилась возможность сохранять больше личного состава и технических средств. Опыт показал, что массовое сосредоточение того и другого – отличная мишень для гоблинских вылазок, особенно подземной пехоты, чьи диггеры, с ревом вырывающиеся прямо из-под ног, неизменно наводили на эльфов ужас. Однако и здесь ничего нельзя было сказать наперед. Чем дальше, тем сильнее обе стороны увязали в этом кровавом болоте. Рано или поздно встанет вопрос о столице, а уж ее-то освободители не возьмут никаким мобильным отрядом. Потребуется нечто большее. Основная цель Реконкисты – захват Крутизны, древнего оплота злоговарского гоблинизма, и хотя таковой Крутизна давно не являлась, для исхода всей освободительной войны она имела первостепенное значение. Потеря Орнандейла для эльфов, как прозвали они Крутизну, была бы равносильна тотальному поражению. Исходя из всех предпосылок, битва за этот ключевой пункт Шелианда обещает быть самой массовой и тяжелой для обеих сторон.
Пока же театр военных действий представлял собой мешанину ударов, контрударов, отвлекающих маневров, диверсий и чародейских атак. Эпизод со штурмом укрепрайона в Зоне Фуин был лишь частью общей картины. На участке, куда судьба забросила батальон «Смердящий», зеленым приходилось нелегко. Эльфы использовали рельеф местности и вычерчивали плотный и труднопроходимый рисунок обороны. Удача подпехов у Текучки позволила подтягивающимся с юга силам занять немалую площадь и прикрыть наступающий на западе вновь сформированный Семнадцатый Пехотный Полк.
Именно в эти часы начиналась наступательная операция севернее линии Фуин – Дукост. Грохот артподготовки долетал даже сюда, на территорию временного штаба батальона, заставляя гоблинов держать нос по ветру и прислушиваться. Говорили, что две неприятельские роты, хотя и укрепленные артиллерией, пехтура сомнет разом – нечего делать. Другие, бойцы поопытнее, цыкали и напоминали, что не говори гоп, и перемалывали недавние слушки о действующих у самой линии фронта эльфийских магах, о чуть ли не отрядах специально обученных оборотней, натасканных на уничтожение высших офицеров. Гоблины знали, о чем речь, потому как сами использовали подобные приемчики. В иных местах войсковые чародеи поработали на славу, успешно совмещая ликвидацию ключевых фигур штабов группировок с ошеломляющими по эффекту волшебными оплеухами. Было только вопросом времени, когда перворожденные возьмут на вооружение аналогичную тактику…
* * *
Сразу после штурма, едва подпехи заняли укрепления, в расположении замелькали нашивки офицеров СМЕРШ. Хмурые клыкастые рожи, обвешанные амулетами и неизвестными простому солдату приборчиками, маги, оборотни, вожатые со специально обученными псами рыскали тут и там в поисках возможных шпионов. У командования на этой почве успела развиться паранойя, на которую гоблины отзывались в основном снисходительными улыбками. Если и есть среди нас оборотень, то вычислить его можно в два счета, говорили они. Каждый салажонок, без году неделя в армии, укажет, кто свой, а кто нет – без амулетов, заклинаний и ритуалов. Принять облик гоблина, может, и немудрено, только вот перенять его привычки, скопировать могучий несгибаемый дух и непревзойденный словарный запас, касающийся определенных сторон жизни, не сможет ни один перворожденный. А потому, считали подпехи, и вся эта возня ни к чему – потому и взирали на смершевцев со снисхождением. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
В штабной палатке, разбитой возле разрушенного взрывом блиндажа, сидел за столиком Тусклый. Рядом корпели над бумагами писцы, обеспечивая неизбежный и необходимый даже на передовой оборот приказов, директив, смет, распоряжений, нарядов. Оторвавшись от примерной сводки потерь в живой силе и технике и неокончательного списка захваченных трофеев, капитан услышал рядом с палаткой собачий лай.
«Вернулись, охотнички на шпионов», – подумал гоблин, сплюнул на пол и одернул на себе куртку. Писцы, гоблины ученые, а оттого довольно худосочные на вид, переглянулись, не сказав ни слова. Тусклый напялил каску и с самой мрачной физиономией вышел из палатки под сетчатый маскировочный тент, натянутый на деревянные столбы. Повсюду громоздились ящики, трофейные, с эльфьей маркировкой. Тут гвозди, там дюбеля, там файрболы, там чаро-фугасные мины. Кое-кто думал, что укрепрайон будет стоять долго, и рассчитывал на длительную осаду. У штаба свалили лишь малую часть всего. В предварительном списке значилось просто нереальное количество жратвы, которую припасли эльфы в подземных складах. Вспомнив о ней, Тусклый ощутил изжогу. Консервы по большей части были вегетарианские.
При виде капитана смершевцы козырнули. Тусклый посмотрел на их шевроны – искаженный мукой лунный лик – и нехотя ответил. Лейтенант и два сержанта, в чистенькой новенькой форме, две большие овчарки, обученные вынюхивать оборотней, – делегация выглядела до того внушительно и серьезно, что капитан едва удержался от оскала. Война есть война, и у каждого в ней свое место, но не любил Тусклый чистюль, терпеть не мог. Если чистюля на передовой – значит, считай, порох нюхает раз в год, а может, и того реже. С другой стороны, без СМЕРШа не обойтись. Так считает Генеральный Штаб. Ему, как известно, видней.
– Что, Пломба, богатый ли улов? – спросил Тусклый у лейтенанта.
Прыщ, стоящий караульным возле палатки, ощерился за спинами чистюль. Сегодня же рядовой разнесет повсюду новые байки о доблести особистов.
Пломба сдвинул каску на затылок. Хоть и почти с иголочки одет был, а на морде целая гравюра из шрамов. Пересчитав эту коллекцию, Тусклый подумал, что, может, этот хмырь не такой уж и белоручка. И в глазах, утопленных под мощные надбровья, – фанатичный блеск.
– Чисто. Похоже, им не до того было. Но вы, капитан, все-таки держите ушки на макушке, – сказал лейтенант.
– Без проблем, – ответил гоблин, присаживаясь на ящик с минами. – Что еще?
– Оставлю с вами своего человека, понаблюдает.
– Лады. Только чтобы под ногами не путался. Без обид, лейтенант. Не в бирюльки играем. Еще неизвестно, будет ли контрнаступление. Я пару взводиков вперед послал, поглядеть, как драпают наши дружки. Пока что не останавливались, но кто ж знает…
– Мы тоже не в бирюльки играем. – Пломба посмотрел на своих сержантов, каждый из которых держал на поводке собаку. Псины сидели по стойке смирно. Сразу видать – военнообязанные и к дисциплине приучены; даже языки как-то особенно вываливают из пастей. По команде. Собачий устав, видать. – Дело серьезное, капитан. Трофей вам достался особенный сегодня.
– Какой?
– Эльфка.
– Пигалица эта? Ну-ну, и что с ней? – ухмыльнулся Тусклый. При первом же взгляде на это большеглазое эльфийское дитя гоблина чуть не стошнило. В который раз подумалось бывалому вояке: с кем воюем и от кого такое яростное сопротивление получаем? Как вообще эти куклы смогли полмира под себя подмять?
Пломба подошел ближе. Командир «Смердящего» выдержал его тяжелый свинцовый взгляд.
– Поговорим без свидетелей, капитан?
– Почему нет? Добро пожаловать в мои хоромы. – Тусклый сделал широкий жест и вошел в палатку вслед за особистом. Сержанты с собаками остались снаружи. – Свободны, – сказал гоблин писарям, и оба без проволочек выскользнули наружу, где гомонили подпехи и рычала передвигающаяся внутри периметра техника. Танки приспособили для расчистки территории, солдат – для засыпания воронок от взрывов и сбора мертвых тел. Разбивали полевой госпиталь и грузили на машины боеприпасы. С юга через только что налаженную переправу через Текучку подтягивались подразделения Сто Первой Штурмовой Дивизии, куда входил «Смердящий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
И первой ласточкой была ударная группа Первого Десанта, острие будущего вторжения в Шелианд. Костяк ее составили в основном ветераны, имеющие опыт боевых действий, и в их задачу входило пробить как можно более широкую дыру для высадки остальной части Армии Освобождения, что в итоге и произошло в знаменитый День Г. Именно их учили быть морскими пехотинцами, и со своей задачей они справились. Понеся немалые потери, гоблины смогли разорвать плотную и глубоко эшелонированную оборону эльфов в устье Широкуна, и День Г вошел в историю. Попытка сбросить зеленых в море не удалась, несмотря на численное превосходство Детей Цветов и более совершенное оружие. Война с грохотом и ревом покатилась дальше на север. Исконно гоблинские земли снова ощутили на себе тяжесть поступи освободителей и услышали их боевой рев. Отлично поняли его значение и эльфы. Получившие серьезный удар с юга, они вынуждены были пересмотреть основной план обороны побережья и сделали попытку перегруппировать войска. Гоблины оказались быстрее. Тремя стремительными ударами они расстроили передвижение вражеских подразделений, отрезали большую часть их от снабжения, некоторые отряды окружили и уничтожили, а остальных выпихнули на север. И все это за пять дней тяжелых боев. Эльфы не ожидали такого натиска, считая, что гоблины будут долго укрепляться на отвоеванных позициях, и потому значительное время не могли собраться для контрудара. Он последовал только спустя полторы недели. Эльфы бросили против костяка группировки оккупантов у озера Хлев и недавно взятого штурмом Молота двадцатитысячную армию. Город удалось вернуть, но дальнейшее наступление завязло. Авиация гоблинов разбомбила шедшую в авангарде колонну танков, а подземная пехота с помощью диггеров ударила в самое сердце регулярной армии. Гоблины вылезли из-под земли неподалеку от ставки, ворвались туда под покровом ночи и за пятнадцать минут уничтожили весь командный состав, заминировали и подорвали большую часть техники, после чего под беспорядочным ответным огнем ушли обратной дорогой. Через десять минут на дезорганизованную группировку Детей Цветов обрушился Семнадцатый Пехотный Полк при поддержке артиллерии и авиации. Таким образом, ответный удар позволил Армии Освобождения не только вернуть себе Молот (по-эльфьи Глоррфаэн), но и уничтожить не меньше трети вражеских подразделений. Эльфы в спешном порядке отступили на север, где принялись укреплять оборону.
С этого момента на всей линии фронта шли в основном позиционные бои. Зеленые снизили темп наступления и сменили тактику. Теперь ставка делалась на постепенное и планомерное выдавливание противника с их позиций, на методичный захват населенных пунктов и стремительные и неожиданные рейды ударных частей вроде батальона «Смердящий». Ожесточилось противостояние на магическом фронте. Дети Цветов изменили характер своих мистических наскоков, пустив в дело весь имеющийся у них арсенал, а надо сказать, был он немалым. Иной раз только магия и спасала эльфов от очередного жуткого разгрома. В той же степени, как ответные ходы Особого Гобломантского Корпуса, дерущегося на передовой, сохраняли, насколько это возможно, в целости шкуры зеленых.
Впрочем, надо отдать должное эльфьим военачальникам. Наиболее талантливые из них, менее всего склонные к теоретизированию и предпочитающие практику разговорам, смогли организовать гоблинам достойный отпор. Ряд неслабых поражений убедил зеленых, что война не будет молниеносной. Дети Цветов хорошо понимали, что отступать им некуда, что союзники их за пределами Злоговара только соплеменники в других королевствах, а потому дрались яростно, призывая на помощь то, чего, по мнению антигоблинской пропаганды, нет у захватчиков. Интеллект. Интеллект, помноженный на талант, помог выдвинуться на самый верх многим эльфийским командирам, начавшим войну еще лейтенантами. Они вытеснили полководцев старой школы и показали, на что способны. Теперь большая часть новых военачальников командовала армиями, нанося гоблинам чувствительные уколы в самые неожиданные места. Имена Вриаля Дафинга, Хуорена Ваэста, Марнана Антосаалы были на устах по обе стороны линии фронта. Их возносили и проклинали. Давали ордена и назначали награды за головы. Спонсировали это мероприятие гномы. За убийство каждого из этих трех давали по сто тысяч золотых, и немало зеленых мечтало добраться до ненавистных эльфюг. Дело было даже не в деньгах. Гоблины помнили свои поражения под Жутью, Копной и Вялым Пугалом, помнили и мечтали о реванше.
Реальность требовала от Детей Цветов стать более гибкими в выборе методов. Теперь эльфы не чурались перенимать тактику ведения войны у своего врага. Масштабных побоищ наподобие Галдайно-Феайнской Операции, проведенной перворожденными полторы недели назад, больше не намечалось, поэтому куда проще было манипулировать соединениями поменьше. Так появилась возможность сохранять больше личного состава и технических средств. Опыт показал, что массовое сосредоточение того и другого – отличная мишень для гоблинских вылазок, особенно подземной пехоты, чьи диггеры, с ревом вырывающиеся прямо из-под ног, неизменно наводили на эльфов ужас. Однако и здесь ничего нельзя было сказать наперед. Чем дальше, тем сильнее обе стороны увязали в этом кровавом болоте. Рано или поздно встанет вопрос о столице, а уж ее-то освободители не возьмут никаким мобильным отрядом. Потребуется нечто большее. Основная цель Реконкисты – захват Крутизны, древнего оплота злоговарского гоблинизма, и хотя таковой Крутизна давно не являлась, для исхода всей освободительной войны она имела первостепенное значение. Потеря Орнандейла для эльфов, как прозвали они Крутизну, была бы равносильна тотальному поражению. Исходя из всех предпосылок, битва за этот ключевой пункт Шелианда обещает быть самой массовой и тяжелой для обеих сторон.
Пока же театр военных действий представлял собой мешанину ударов, контрударов, отвлекающих маневров, диверсий и чародейских атак. Эпизод со штурмом укрепрайона в Зоне Фуин был лишь частью общей картины. На участке, куда судьба забросила батальон «Смердящий», зеленым приходилось нелегко. Эльфы использовали рельеф местности и вычерчивали плотный и труднопроходимый рисунок обороны. Удача подпехов у Текучки позволила подтягивающимся с юга силам занять немалую площадь и прикрыть наступающий на западе вновь сформированный Семнадцатый Пехотный Полк.
Именно в эти часы начиналась наступательная операция севернее линии Фуин – Дукост. Грохот артподготовки долетал даже сюда, на территорию временного штаба батальона, заставляя гоблинов держать нос по ветру и прислушиваться. Говорили, что две неприятельские роты, хотя и укрепленные артиллерией, пехтура сомнет разом – нечего делать. Другие, бойцы поопытнее, цыкали и напоминали, что не говори гоп, и перемалывали недавние слушки о действующих у самой линии фронта эльфийских магах, о чуть ли не отрядах специально обученных оборотней, натасканных на уничтожение высших офицеров. Гоблины знали, о чем речь, потому как сами использовали подобные приемчики. В иных местах войсковые чародеи поработали на славу, успешно совмещая ликвидацию ключевых фигур штабов группировок с ошеломляющими по эффекту волшебными оплеухами. Было только вопросом времени, когда перворожденные возьмут на вооружение аналогичную тактику…
* * *
Сразу после штурма, едва подпехи заняли укрепления, в расположении замелькали нашивки офицеров СМЕРШ. Хмурые клыкастые рожи, обвешанные амулетами и неизвестными простому солдату приборчиками, маги, оборотни, вожатые со специально обученными псами рыскали тут и там в поисках возможных шпионов. У командования на этой почве успела развиться паранойя, на которую гоблины отзывались в основном снисходительными улыбками. Если и есть среди нас оборотень, то вычислить его можно в два счета, говорили они. Каждый салажонок, без году неделя в армии, укажет, кто свой, а кто нет – без амулетов, заклинаний и ритуалов. Принять облик гоблина, может, и немудрено, только вот перенять его привычки, скопировать могучий несгибаемый дух и непревзойденный словарный запас, касающийся определенных сторон жизни, не сможет ни один перворожденный. А потому, считали подпехи, и вся эта возня ни к чему – потому и взирали на смершевцев со снисхождением. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
В штабной палатке, разбитой возле разрушенного взрывом блиндажа, сидел за столиком Тусклый. Рядом корпели над бумагами писцы, обеспечивая неизбежный и необходимый даже на передовой оборот приказов, директив, смет, распоряжений, нарядов. Оторвавшись от примерной сводки потерь в живой силе и технике и неокончательного списка захваченных трофеев, капитан услышал рядом с палаткой собачий лай.
«Вернулись, охотнички на шпионов», – подумал гоблин, сплюнул на пол и одернул на себе куртку. Писцы, гоблины ученые, а оттого довольно худосочные на вид, переглянулись, не сказав ни слова. Тусклый напялил каску и с самой мрачной физиономией вышел из палатки под сетчатый маскировочный тент, натянутый на деревянные столбы. Повсюду громоздились ящики, трофейные, с эльфьей маркировкой. Тут гвозди, там дюбеля, там файрболы, там чаро-фугасные мины. Кое-кто думал, что укрепрайон будет стоять долго, и рассчитывал на длительную осаду. У штаба свалили лишь малую часть всего. В предварительном списке значилось просто нереальное количество жратвы, которую припасли эльфы в подземных складах. Вспомнив о ней, Тусклый ощутил изжогу. Консервы по большей части были вегетарианские.
При виде капитана смершевцы козырнули. Тусклый посмотрел на их шевроны – искаженный мукой лунный лик – и нехотя ответил. Лейтенант и два сержанта, в чистенькой новенькой форме, две большие овчарки, обученные вынюхивать оборотней, – делегация выглядела до того внушительно и серьезно, что капитан едва удержался от оскала. Война есть война, и у каждого в ней свое место, но не любил Тусклый чистюль, терпеть не мог. Если чистюля на передовой – значит, считай, порох нюхает раз в год, а может, и того реже. С другой стороны, без СМЕРШа не обойтись. Так считает Генеральный Штаб. Ему, как известно, видней.
– Что, Пломба, богатый ли улов? – спросил Тусклый у лейтенанта.
Прыщ, стоящий караульным возле палатки, ощерился за спинами чистюль. Сегодня же рядовой разнесет повсюду новые байки о доблести особистов.
Пломба сдвинул каску на затылок. Хоть и почти с иголочки одет был, а на морде целая гравюра из шрамов. Пересчитав эту коллекцию, Тусклый подумал, что, может, этот хмырь не такой уж и белоручка. И в глазах, утопленных под мощные надбровья, – фанатичный блеск.
– Чисто. Похоже, им не до того было. Но вы, капитан, все-таки держите ушки на макушке, – сказал лейтенант.
– Без проблем, – ответил гоблин, присаживаясь на ящик с минами. – Что еще?
– Оставлю с вами своего человека, понаблюдает.
– Лады. Только чтобы под ногами не путался. Без обид, лейтенант. Не в бирюльки играем. Еще неизвестно, будет ли контрнаступление. Я пару взводиков вперед послал, поглядеть, как драпают наши дружки. Пока что не останавливались, но кто ж знает…
– Мы тоже не в бирюльки играем. – Пломба посмотрел на своих сержантов, каждый из которых держал на поводке собаку. Псины сидели по стойке смирно. Сразу видать – военнообязанные и к дисциплине приучены; даже языки как-то особенно вываливают из пастей. По команде. Собачий устав, видать. – Дело серьезное, капитан. Трофей вам достался особенный сегодня.
– Какой?
– Эльфка.
– Пигалица эта? Ну-ну, и что с ней? – ухмыльнулся Тусклый. При первом же взгляде на это большеглазое эльфийское дитя гоблина чуть не стошнило. В который раз подумалось бывалому вояке: с кем воюем и от кого такое яростное сопротивление получаем? Как вообще эти куклы смогли полмира под себя подмять?
Пломба подошел ближе. Командир «Смердящего» выдержал его тяжелый свинцовый взгляд.
– Поговорим без свидетелей, капитан?
– Почему нет? Добро пожаловать в мои хоромы. – Тусклый сделал широкий жест и вошел в палатку вслед за особистом. Сержанты с собаками остались снаружи. – Свободны, – сказал гоблин писарям, и оба без проволочек выскользнули наружу, где гомонили подпехи и рычала передвигающаяся внутри периметра техника. Танки приспособили для расчистки территории, солдат – для засыпания воронок от взрывов и сбора мертвых тел. Разбивали полевой госпиталь и грузили на машины боеприпасы. С юга через только что налаженную переправу через Текучку подтягивались подразделения Сто Первой Штурмовой Дивизии, куда входил «Смердящий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15