раковина накладная dreja гамма 56
Артем Тихомиров
Буря и натиск
1
5 июня 1549 года. Злоговар.
Южная Дурландия.
Зона Фуин
Под прикрытием густого кустарника несколько гоблинов-разведчиков сумели подползти едва ли не к самой реке и залегли в небольшой ложбинке.
– Вот она – красота несравненная, провалиться ей на этом месте… Смерть Зеленым они ее называют, – проворчал Ржавый.
Лейтенант направил подзорную трубу на противоположный берег Килинвэ, рассматривая мощные бетонные укрепления. На старых гоблинских картах река обозначалась как Текучка, но эльфы, конечно, и ей дали другое название. Вряд ли хоть что-нибудь в Великом Злоговаре за три сотни лет осталось нетронутым изящными эльфьими ручонками.
Сказочник повел плечами, поправил каску. На листике травы перед его носом сидела жирная саранча. Гоблин сцапал ее и сунул в рот. Саранча захрустела, словно сухая галета.
– На нас, думаю, намекают, – сказал Ржавый, пихнув сержанта локтем. – Кишка, мол, у нас тонка эту баррикадку взять… Как думаешь?
Сказочник выпятил губы.
– Десять гвоздеметных гнезд… сектор реки пристрелян наверняка до сантиметра… и эти доты. Как подойдем?
– Как всегда, так и сейчас! – ответил лейтенант, поворачивая к Сказочнику зеленую ряху, инкрустированную узорами шрамов. Из-под козырька каски взирали усиленные броней надбровных дуг антрацитовые глаза; скулы выпирали по бокам морды, словно могучие ледяные торосы; здоровенный рот то ли улыбался, то ли скалился, не пойми, но на слабонервного явно произвел бы неизгладимое впечатление. – Поди, не в первый раз такое видим, старик.
– Верно. Однако переть на рожон неохота, – отозвался Сказочник.
Ржавый щелкнул зубами, сложил трубу и сказал:
– Так или иначе другого пути нет. В обход нам идти не позволят, потому что оставить эту милую штучку в тылу может только полный псих. А вообще – разве это позиция? В дельте Широкуна и покруче было.
– Слыхал.
– То-то. А там не чета этим укрепрайон был, скажу я тебе, – четыре линии обороны. Прежде чем мы с моря высадились, артподготовку с крейсеров вели часов шесть. Генерал Рыгун, болтают, по палубе флагмана бегал и голосил трехэтажным матом, пока ординарцы не увели его в каюту и не уложили спатеньки! Но взяли же плацдарм, никуда не делись. Потому – приказ и… дело чести…
Лейтенанта уважали и любили. С первого дня Реконкисты, с Первого Десанта на берег Отстоя лишь на таких и держалось наступление. Гоблины шли и шли вперед, невзирая на превосходящие силы противника и его более совершенное техническое оснащение. Ничем такого вот Ржавого не испугать, ничем не удивить. Всюду побывал лейтенант, дрался во всех уголках земли в сотнях кампаний – против людей, эльфов, троллей, гномов, – землю грыз, ледяной воздух глотал в горах, дышал ядовитыми испарениями в болотах. И теперь, когда речь шла о возвращении к Корням, он был тем паче неумолим. Истинный полевой командир, еще вчера вожак свободной бандеры на службе короля Харкплюя Брода Клыкастого, а сегодня вновь офицер регулярных частей. Подземная пехота, спецназ.
По-пластунски, приминая брюхом траву, подполз Слизняк. Сказочник отметил, что ползать по-научному эта деревенщина так и не научилась. Любому эльфу-снайперу ничего не стоило влепить в эту торчащую кверху задницу пулю.
– Берег чистый, – доложил гоблин, – на этой стороне ихних дозоров нету…
– Угу, – отозвался Ржавый, – а что Крокодил? Сможет на тот берег попасть?
– Опасно, – отозвался Слизняк с видом эксперта. Пехотная каска, покрытая камуфляжным рисунком, была ему мала и сидела чуть не на самой макушке. Нижняя челюсть словно паровой молот – таким инструментом впору чугунные болванки плющить. Одним словом, простой гоблинский парень, настоящий герой, готовый мчаться на край света восстанавливать справедливость. Подобных ему или Ржавому обычно изображали на пропагандистских плакатах. Стоит этакий шкафец с физией, словно секунду назад узнал, что враги сожгли родную хату (и выпили все пиво из ледника), и тычет в наблюдателя пальцем. Говорит, стало быть: «Если ты настоящий гоблин, вступай в ряды Армии Освобождения!!!» И бурлит у всякого неравнодушного внутри праведный гнев – речь-то идет ни много ни мало об отвоевании у эльфюг Исторической Родины! Как же можно в стороне оставаться? Когда-то с большого бодуна наемник Сказочник решил вступить в эту самую армию. Все-таки служил в подземной пехоте еще под началом легендарного Лукавого Зима. Чем он хуже других?
Однако за все надо платить, и за энтузиазм тоже – теперь он здесь, а за спиной месяц боев, переходов, стоянок, отступлений и мордобоя с себе подобными в часы отдыха.
«Вот это жизнь! Круто!» – подумал Сказочник, беря у лейтенанта подзорную трубу.
– Опасно ему! – фыркнул Ржавый, грозно посмотрев на Слизняка. – Пусть лезет, пробует! Так и передай!
Слизняк моргнул.
– Но там ихние эти – сигналки магические могут быть. Крокодил говорит, что, мол, не дело…
– Пускай не умничает! – проворчал лейтенант. – На крайняк – устроим бучу, прикроем. Позови мне сюда гобломанта нашего распрекрасного, только чтобы одна нога здесь, а другая в Крутизне!
Слизняк не стал долго размышлять над сей идиомой, в которой упоминалась древняя столица Злоговара, и уполз, все так же демонстрируя эльфам зад.
Сказочник навел трубу на обрывистый берег, на вершине которого укрепился противник. Бетонная инфраструктура была на уровне, тут без фортификационной магии не обошлось. Высота до основания стены не меньше семи-десяти метров песчаного сыпуна; просто так не вскарабкаешься. Многих придется положить, прежде чем штурмующие окажутся наверху, прикинул сержант. Ага, вот и башенки с амбразурами, и торчит из них не что-нибудь, а гвоздеметы «L-Rond-200», стреляющие стальными дюбелями со стандартной чаро-оболочкой калибра 15,5; и солдат увидеть можно. Приникли в прикладам, ждут, поглаживают пальцами спусковые крючки – значит, уже в курсе, что зеленые на другом берегу.
Сержант оскалил зубы, рассматривая напряженные лица эльфов – огромные глаза и крошечный ротик под острым носом. Чуют, куклы, всем своим утонченным ливером, что схлестнуться им судьба с Седьмым Ударным Батальоном Подземной Пехоты. С тем самым «Смердящим», о котором ходят легенды по обе стороны фронта.
Послышалось негромкое жужжание – звук, знакомый всем, кто воевал с эльфами в Злоговаре. Разведчики еще плотней приникли к земле, наблюдая за стрекозабром, порхающим над вражескими позициями. Две пары больших полупрозрачных крыльев отражали солнечный свет, и блики рассыпались, словно волшебная пыльца. Аппарат сделал круг и полетел через реку.
– Мигом срисует! – буркнул Ржавый.
– Да знают они уже, – ответил Сказочник, подтягивая к себе пистолет-камнемет и передергивая затвор. – Может, дать залп ему в рыло?
– Не надо. Раз знают про нас, так не поможет. Авось Крокодил под шумок сумеет пробраться. – Ржавый сплюнул, ухватил травинку и стал пожевывать как ни в чем не бывало.
По природе свой неустрашимый и наглый, Сказочник, не скрываясь, навел трубу на летательный аппарат. Пилот, сидевший в прозрачной кабине, скрючился в три погибели. На глазах – очки-консервы, в руках рычаги управления, ноги давят на педали на крошечной площадке под ногами. Стрекозабр наверняка защищен магическим экраном, и одиночные выстрелы ему нипочем, но если бабахнуть сразу из дюжины стволов, этажерка не выдержит. Не предназначены такие летайки для боя – лишь для разведки. Для воздушной драки у эльфов есть кое-что посерьезнее: бипланы-перехватчики, мини-дирижабли для бомбометания, большие цеппелины для налетов с высоты и прочая дрянь, позволяющая им удерживать господство в воздухе и немало досаждать гоблинам на театре военных действий. Армия Освобождения Злоговара, впрочем, в долгу не осталась. Научились зеленые воевать с эльфами и на высоте – нужда, как говорится, заставит, хотя природе гоблинской такая война не очень по душе.
Стрекозабр переместился к противоположному берегу реки и кружил над головами разведчиков.
Откуда ни возьмись появился давешний гобломант, один из батальонных магов сугубо племенной спецификации. Гобломантия была доступна лишь самим гоблинам и являлась своего рода секретным оружием, суть которого эльфы не могли понять потому, что, разумеется, гоблинами не были. С начала времен даже злейшие враги «цивилизованных» Детей Цветов использовали в войнах чары, хотя больше полагались на силу, выносливость и в не меньшей степени на твердолобость. Пролетели эоны, сменилось оружие и стратегия, но потребность в магии на войне только возросла. В Армию Освобождения специально набрали целый корпус гоблинов-чародеев, ведь отвоевывать Злоговар придется не у людей, даже не у гномов, а у самых что ни на есть… в общем, эльфюг – от которых, каждый маленький гоблин знает, все зло в мире.
Гробовщик был, как всегда, крайне недоволен своей судьбой. Его любимым занятием с начала Вторжения стало ворчание, скрежетание зубами, шипение и оплакивание своей участи. Жизнерадостное прозвище свое он оправдывал целиком, хотя, по мнению Сказочника, если быть точным, гобломанта следовало обозвать Нытиком. И не будь Гробовщик действительно хорошим чародеем, ему давно уже дали бы фирменного пинка из батальона и отдали под трибунал за пораженческие настроения и создание пессимистической атмосферы в рядах доблестных подпехов.
– Чего? – спросил Гробовщик, даже не думая обращаться по уставу.
– Надо пошуметь, приятель, – ответил Ржавый, указывая на противоположный берег. – Чтобы Крокодил смог пробраться на ту сторону, усек?
Гробовщик усек – дураком не был. Сказочник покосился в его сторону. Неопрятный, плохо подпоясанный, нечесаный, неумытый, в дырявых ботинках, гобломант больше напоминал дезертира, который уже неделю скитается по пересеченной местности в поисках пропитания. Глаза из-под насупленных бровей смотрели дико, словно у зверя. Говорили, что в боях при взятии Щелчка Гробовщик получил чем-то тяжелым по тыкве. Другая версия утверждала, что его шарахнуло вражьей магией. Третья вообще язвила насчет незавидной судьбины жертвы аборта… При самом Гробовщике подпехи старались не шутить. Учитывая скверный характер батальонного адепта, за зубоскальство можно было вполне получить файрболом в интересное место. Или проще – кулаком в глаз.
– Зачем? Что за ахинея? – спросил Гробовщик, рассматривая бетонные укрепления.
Ржавый пояснил свою мысль в деталях, повторяя приказ медленно, по слогам, словно разговаривал с придурком. С этим магическим типом надо было иметь гномское терпение.
Стрекозабр по-прежнему кружил над гоблинским берегом Текучки. Неясно было, заметил ли эльф на летайке Ржавого и его подчиненных, и если заметил, то чего ожидать после. При помощи магического кристалла шпион передаст информацию своим, на усмотрение командования, а там кто знает. Известно, что эльфы отличаются очень осторожной манерой ведения пехотного боя; на памяти Сказочника еще не было случая, чтобы Дети Цветов бросались в свалку очертя голову или без причины провоцировали противника. Сейчас у них хорошая позиция – и они об этом знают. На месте перворожденных Сказочник просто сидел бы и наблюдал.
Несколько минут он боролся с искушением влепить «покорителю неба» каменную пулю в брюхо, но командование приказало без надобности не рыпаться.
Перепалка между лейтенантом и гобломантом продолжалась недолго. Ржавый готов был пустить в ход кулаки, чтобы напомнить Гробовщику, кто в доме хозяин, и маг почувствовал, что дальше упираться не стоит. После отчаянной борьбы с собственным упрямством гобломант согласился пошуметь. Он уполз, шипя себе под нос проклятия в адрес всех эльфов вместе взятых.
– Теперь будет, – сказал лейтенант. Сказочник кивнул. Что бы там ни было, Гробовщик умел устраивать фейерверки.
Неожиданно вернулся Слизняк. Ржавый спросил у него, где его, скотину, носит так долго.
– Живот прихватило, – ответствовал рядовой.
– Нашел время!
Сержант Сказочник вернулся к наблюдениям. За исключением нечетких силуэтов гвоздеметчиков в амбразурах, ни одного вражеского солдата в обозримом пространстве. Неизвестно, сколько за укреплениями линий обороны, каково количество пехоты, есть ли тяжелые орудия, гостят ли где-нибудь в захудалом штабике эльфьи шишки-офицеры. Крокодил должен составить обо всем этом хотя бы примерное представление. Гоблин-оборотень был незаменим в таких вещах. Обернулся в эльфа – и вперед, иди себе, посвистывай, улыбайся и собирай ценные сведения. Если Крокодилу удастся пробраться внутрь, полдела сделано…
Вода в реке взбурлила, запенилась, пошла волнами. Казалось, со дна вот-вот всплывет нечто весьма немаленьких размеров. Как минимум, прикинул Сказочник, величиной с кашалота.
Гоблины затаили дыхание. Струхнув в первое мгновение, эльф-разведчик на стрекозабре бросился к своим позициям, но передумал и завис над землей на безопасном, как ему казалось, расстоянии.
Перворожденные, выглядывающие из амбразур, тоже наблюдали. Явление поражало своим идиотизмом. Сказочник открыл рот.
На берег, поднимая тучи брызг, вылезло чешуйчатое чудо-юдо непонятной породы и видовой принадлежности. То ли несси, то ли грифон, то ли феникс, то ли дракон-вилохвост. Гробовщик решил поразвлечься. Чудовище с тремя парами рогов и шестью глазами взмахнуло хвостом и шлепнуло им по поверхности реки. Капли воды взметнулись вверх, сверкая, точно осколки хрусталя. Рев чудовища напоминал трубный голос слона в брачный период, и эхо от сочной рулады пронеслось над пока еще мирными окрестностями.
На глазах у изумленной публики нечто выпростало из тела дополнительную пару конечностей, доведя общее количество до шести, и погрузилось когтями в береговой песок.
Гоблины видели, как созданное Гробовщиком чудище поднялось на задние лапы, подмигнуло эльфам и принялось исполнять дикий танец, состоящий из нервных телодвижений, кувырков и встряхивания черепушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Буря и натиск
1
5 июня 1549 года. Злоговар.
Южная Дурландия.
Зона Фуин
Под прикрытием густого кустарника несколько гоблинов-разведчиков сумели подползти едва ли не к самой реке и залегли в небольшой ложбинке.
– Вот она – красота несравненная, провалиться ей на этом месте… Смерть Зеленым они ее называют, – проворчал Ржавый.
Лейтенант направил подзорную трубу на противоположный берег Килинвэ, рассматривая мощные бетонные укрепления. На старых гоблинских картах река обозначалась как Текучка, но эльфы, конечно, и ей дали другое название. Вряд ли хоть что-нибудь в Великом Злоговаре за три сотни лет осталось нетронутым изящными эльфьими ручонками.
Сказочник повел плечами, поправил каску. На листике травы перед его носом сидела жирная саранча. Гоблин сцапал ее и сунул в рот. Саранча захрустела, словно сухая галета.
– На нас, думаю, намекают, – сказал Ржавый, пихнув сержанта локтем. – Кишка, мол, у нас тонка эту баррикадку взять… Как думаешь?
Сказочник выпятил губы.
– Десять гвоздеметных гнезд… сектор реки пристрелян наверняка до сантиметра… и эти доты. Как подойдем?
– Как всегда, так и сейчас! – ответил лейтенант, поворачивая к Сказочнику зеленую ряху, инкрустированную узорами шрамов. Из-под козырька каски взирали усиленные броней надбровных дуг антрацитовые глаза; скулы выпирали по бокам морды, словно могучие ледяные торосы; здоровенный рот то ли улыбался, то ли скалился, не пойми, но на слабонервного явно произвел бы неизгладимое впечатление. – Поди, не в первый раз такое видим, старик.
– Верно. Однако переть на рожон неохота, – отозвался Сказочник.
Ржавый щелкнул зубами, сложил трубу и сказал:
– Так или иначе другого пути нет. В обход нам идти не позволят, потому что оставить эту милую штучку в тылу может только полный псих. А вообще – разве это позиция? В дельте Широкуна и покруче было.
– Слыхал.
– То-то. А там не чета этим укрепрайон был, скажу я тебе, – четыре линии обороны. Прежде чем мы с моря высадились, артподготовку с крейсеров вели часов шесть. Генерал Рыгун, болтают, по палубе флагмана бегал и голосил трехэтажным матом, пока ординарцы не увели его в каюту и не уложили спатеньки! Но взяли же плацдарм, никуда не делись. Потому – приказ и… дело чести…
Лейтенанта уважали и любили. С первого дня Реконкисты, с Первого Десанта на берег Отстоя лишь на таких и держалось наступление. Гоблины шли и шли вперед, невзирая на превосходящие силы противника и его более совершенное техническое оснащение. Ничем такого вот Ржавого не испугать, ничем не удивить. Всюду побывал лейтенант, дрался во всех уголках земли в сотнях кампаний – против людей, эльфов, троллей, гномов, – землю грыз, ледяной воздух глотал в горах, дышал ядовитыми испарениями в болотах. И теперь, когда речь шла о возвращении к Корням, он был тем паче неумолим. Истинный полевой командир, еще вчера вожак свободной бандеры на службе короля Харкплюя Брода Клыкастого, а сегодня вновь офицер регулярных частей. Подземная пехота, спецназ.
По-пластунски, приминая брюхом траву, подполз Слизняк. Сказочник отметил, что ползать по-научному эта деревенщина так и не научилась. Любому эльфу-снайперу ничего не стоило влепить в эту торчащую кверху задницу пулю.
– Берег чистый, – доложил гоблин, – на этой стороне ихних дозоров нету…
– Угу, – отозвался Ржавый, – а что Крокодил? Сможет на тот берег попасть?
– Опасно, – отозвался Слизняк с видом эксперта. Пехотная каска, покрытая камуфляжным рисунком, была ему мала и сидела чуть не на самой макушке. Нижняя челюсть словно паровой молот – таким инструментом впору чугунные болванки плющить. Одним словом, простой гоблинский парень, настоящий герой, готовый мчаться на край света восстанавливать справедливость. Подобных ему или Ржавому обычно изображали на пропагандистских плакатах. Стоит этакий шкафец с физией, словно секунду назад узнал, что враги сожгли родную хату (и выпили все пиво из ледника), и тычет в наблюдателя пальцем. Говорит, стало быть: «Если ты настоящий гоблин, вступай в ряды Армии Освобождения!!!» И бурлит у всякого неравнодушного внутри праведный гнев – речь-то идет ни много ни мало об отвоевании у эльфюг Исторической Родины! Как же можно в стороне оставаться? Когда-то с большого бодуна наемник Сказочник решил вступить в эту самую армию. Все-таки служил в подземной пехоте еще под началом легендарного Лукавого Зима. Чем он хуже других?
Однако за все надо платить, и за энтузиазм тоже – теперь он здесь, а за спиной месяц боев, переходов, стоянок, отступлений и мордобоя с себе подобными в часы отдыха.
«Вот это жизнь! Круто!» – подумал Сказочник, беря у лейтенанта подзорную трубу.
– Опасно ему! – фыркнул Ржавый, грозно посмотрев на Слизняка. – Пусть лезет, пробует! Так и передай!
Слизняк моргнул.
– Но там ихние эти – сигналки магические могут быть. Крокодил говорит, что, мол, не дело…
– Пускай не умничает! – проворчал лейтенант. – На крайняк – устроим бучу, прикроем. Позови мне сюда гобломанта нашего распрекрасного, только чтобы одна нога здесь, а другая в Крутизне!
Слизняк не стал долго размышлять над сей идиомой, в которой упоминалась древняя столица Злоговара, и уполз, все так же демонстрируя эльфам зад.
Сказочник навел трубу на обрывистый берег, на вершине которого укрепился противник. Бетонная инфраструктура была на уровне, тут без фортификационной магии не обошлось. Высота до основания стены не меньше семи-десяти метров песчаного сыпуна; просто так не вскарабкаешься. Многих придется положить, прежде чем штурмующие окажутся наверху, прикинул сержант. Ага, вот и башенки с амбразурами, и торчит из них не что-нибудь, а гвоздеметы «L-Rond-200», стреляющие стальными дюбелями со стандартной чаро-оболочкой калибра 15,5; и солдат увидеть можно. Приникли в прикладам, ждут, поглаживают пальцами спусковые крючки – значит, уже в курсе, что зеленые на другом берегу.
Сержант оскалил зубы, рассматривая напряженные лица эльфов – огромные глаза и крошечный ротик под острым носом. Чуют, куклы, всем своим утонченным ливером, что схлестнуться им судьба с Седьмым Ударным Батальоном Подземной Пехоты. С тем самым «Смердящим», о котором ходят легенды по обе стороны фронта.
Послышалось негромкое жужжание – звук, знакомый всем, кто воевал с эльфами в Злоговаре. Разведчики еще плотней приникли к земле, наблюдая за стрекозабром, порхающим над вражескими позициями. Две пары больших полупрозрачных крыльев отражали солнечный свет, и блики рассыпались, словно волшебная пыльца. Аппарат сделал круг и полетел через реку.
– Мигом срисует! – буркнул Ржавый.
– Да знают они уже, – ответил Сказочник, подтягивая к себе пистолет-камнемет и передергивая затвор. – Может, дать залп ему в рыло?
– Не надо. Раз знают про нас, так не поможет. Авось Крокодил под шумок сумеет пробраться. – Ржавый сплюнул, ухватил травинку и стал пожевывать как ни в чем не бывало.
По природе свой неустрашимый и наглый, Сказочник, не скрываясь, навел трубу на летательный аппарат. Пилот, сидевший в прозрачной кабине, скрючился в три погибели. На глазах – очки-консервы, в руках рычаги управления, ноги давят на педали на крошечной площадке под ногами. Стрекозабр наверняка защищен магическим экраном, и одиночные выстрелы ему нипочем, но если бабахнуть сразу из дюжины стволов, этажерка не выдержит. Не предназначены такие летайки для боя – лишь для разведки. Для воздушной драки у эльфов есть кое-что посерьезнее: бипланы-перехватчики, мини-дирижабли для бомбометания, большие цеппелины для налетов с высоты и прочая дрянь, позволяющая им удерживать господство в воздухе и немало досаждать гоблинам на театре военных действий. Армия Освобождения Злоговара, впрочем, в долгу не осталась. Научились зеленые воевать с эльфами и на высоте – нужда, как говорится, заставит, хотя природе гоблинской такая война не очень по душе.
Стрекозабр переместился к противоположному берегу реки и кружил над головами разведчиков.
Откуда ни возьмись появился давешний гобломант, один из батальонных магов сугубо племенной спецификации. Гобломантия была доступна лишь самим гоблинам и являлась своего рода секретным оружием, суть которого эльфы не могли понять потому, что, разумеется, гоблинами не были. С начала времен даже злейшие враги «цивилизованных» Детей Цветов использовали в войнах чары, хотя больше полагались на силу, выносливость и в не меньшей степени на твердолобость. Пролетели эоны, сменилось оружие и стратегия, но потребность в магии на войне только возросла. В Армию Освобождения специально набрали целый корпус гоблинов-чародеев, ведь отвоевывать Злоговар придется не у людей, даже не у гномов, а у самых что ни на есть… в общем, эльфюг – от которых, каждый маленький гоблин знает, все зло в мире.
Гробовщик был, как всегда, крайне недоволен своей судьбой. Его любимым занятием с начала Вторжения стало ворчание, скрежетание зубами, шипение и оплакивание своей участи. Жизнерадостное прозвище свое он оправдывал целиком, хотя, по мнению Сказочника, если быть точным, гобломанта следовало обозвать Нытиком. И не будь Гробовщик действительно хорошим чародеем, ему давно уже дали бы фирменного пинка из батальона и отдали под трибунал за пораженческие настроения и создание пессимистической атмосферы в рядах доблестных подпехов.
– Чего? – спросил Гробовщик, даже не думая обращаться по уставу.
– Надо пошуметь, приятель, – ответил Ржавый, указывая на противоположный берег. – Чтобы Крокодил смог пробраться на ту сторону, усек?
Гробовщик усек – дураком не был. Сказочник покосился в его сторону. Неопрятный, плохо подпоясанный, нечесаный, неумытый, в дырявых ботинках, гобломант больше напоминал дезертира, который уже неделю скитается по пересеченной местности в поисках пропитания. Глаза из-под насупленных бровей смотрели дико, словно у зверя. Говорили, что в боях при взятии Щелчка Гробовщик получил чем-то тяжелым по тыкве. Другая версия утверждала, что его шарахнуло вражьей магией. Третья вообще язвила насчет незавидной судьбины жертвы аборта… При самом Гробовщике подпехи старались не шутить. Учитывая скверный характер батальонного адепта, за зубоскальство можно было вполне получить файрболом в интересное место. Или проще – кулаком в глаз.
– Зачем? Что за ахинея? – спросил Гробовщик, рассматривая бетонные укрепления.
Ржавый пояснил свою мысль в деталях, повторяя приказ медленно, по слогам, словно разговаривал с придурком. С этим магическим типом надо было иметь гномское терпение.
Стрекозабр по-прежнему кружил над гоблинским берегом Текучки. Неясно было, заметил ли эльф на летайке Ржавого и его подчиненных, и если заметил, то чего ожидать после. При помощи магического кристалла шпион передаст информацию своим, на усмотрение командования, а там кто знает. Известно, что эльфы отличаются очень осторожной манерой ведения пехотного боя; на памяти Сказочника еще не было случая, чтобы Дети Цветов бросались в свалку очертя голову или без причины провоцировали противника. Сейчас у них хорошая позиция – и они об этом знают. На месте перворожденных Сказочник просто сидел бы и наблюдал.
Несколько минут он боролся с искушением влепить «покорителю неба» каменную пулю в брюхо, но командование приказало без надобности не рыпаться.
Перепалка между лейтенантом и гобломантом продолжалась недолго. Ржавый готов был пустить в ход кулаки, чтобы напомнить Гробовщику, кто в доме хозяин, и маг почувствовал, что дальше упираться не стоит. После отчаянной борьбы с собственным упрямством гобломант согласился пошуметь. Он уполз, шипя себе под нос проклятия в адрес всех эльфов вместе взятых.
– Теперь будет, – сказал лейтенант. Сказочник кивнул. Что бы там ни было, Гробовщик умел устраивать фейерверки.
Неожиданно вернулся Слизняк. Ржавый спросил у него, где его, скотину, носит так долго.
– Живот прихватило, – ответствовал рядовой.
– Нашел время!
Сержант Сказочник вернулся к наблюдениям. За исключением нечетких силуэтов гвоздеметчиков в амбразурах, ни одного вражеского солдата в обозримом пространстве. Неизвестно, сколько за укреплениями линий обороны, каково количество пехоты, есть ли тяжелые орудия, гостят ли где-нибудь в захудалом штабике эльфьи шишки-офицеры. Крокодил должен составить обо всем этом хотя бы примерное представление. Гоблин-оборотень был незаменим в таких вещах. Обернулся в эльфа – и вперед, иди себе, посвистывай, улыбайся и собирай ценные сведения. Если Крокодилу удастся пробраться внутрь, полдела сделано…
Вода в реке взбурлила, запенилась, пошла волнами. Казалось, со дна вот-вот всплывет нечто весьма немаленьких размеров. Как минимум, прикинул Сказочник, величиной с кашалота.
Гоблины затаили дыхание. Струхнув в первое мгновение, эльф-разведчик на стрекозабре бросился к своим позициям, но передумал и завис над землей на безопасном, как ему казалось, расстоянии.
Перворожденные, выглядывающие из амбразур, тоже наблюдали. Явление поражало своим идиотизмом. Сказочник открыл рот.
На берег, поднимая тучи брызг, вылезло чешуйчатое чудо-юдо непонятной породы и видовой принадлежности. То ли несси, то ли грифон, то ли феникс, то ли дракон-вилохвост. Гробовщик решил поразвлечься. Чудовище с тремя парами рогов и шестью глазами взмахнуло хвостом и шлепнуло им по поверхности реки. Капли воды взметнулись вверх, сверкая, точно осколки хрусталя. Рев чудовища напоминал трубный голос слона в брачный период, и эхо от сочной рулады пронеслось над пока еще мирными окрестностями.
На глазах у изумленной публики нечто выпростало из тела дополнительную пару конечностей, доведя общее количество до шести, и погрузилось когтями в береговой песок.
Гоблины видели, как созданное Гробовщиком чудище поднялось на задние лапы, подмигнуло эльфам и принялось исполнять дикий танец, состоящий из нервных телодвижений, кувырков и встряхивания черепушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15