Алиса Ивановна продолжала:
– Вовиков вступился за того, кого он воспитал и вырастил, неважно, что в данном случае это был еж Васька. А я была не права, и мы с вами не правы, он вступился, а мы с вами выбрасываем того, кого мы воспитали и вырастили. И разве ото справедливость! И разве это педагогика! И если хотите знать, вот из таких ребят, как Вовиков, вырастают герои, и, может быть, наш Гошка Вовиков – это будущий Юрий Гагарин!
Тут Гошка не мог больше терпеть! Он как сумасшедший стал кружить под потолком вокруг люстры, бросал вверх малину наподобие салюта и кричал:
– Ура! Да здравствует справедливость! Да здравствует Алиса Ивановна!
Недоумевающие педагоги смотрели вверх, не понимая, что это опять выкинул Вовиков, откуда он кричит и откуда сыплется малина прямо им на головы, на костюмы и платья…
А Гошка в это время был уже далеко. Он летел на раскладушке, и все в нем пело и звенело. Так громко, как оркестр на демонстрации.
Он летел высоко-высоко. Он проносился над гремящими кранами, над строящимися домами-башнями, над синими лентами рек и желтыми одеялами полей, над узкими линейками шоссе и бегущими электричками. А выше над ним, как стрекозы, жужжали вертолеты, стремительно проносились самолеты, а еще выше летели спутники и космические корабли.
И вот Гошка уже почти дома. Он издали, словно звездочку в небе, рассмотрел свой дом, а потом разглядел и террасу, и стол на ней, а на столе огромный воздушный пирог со взбитыми сливками, и своего ежа Ваську, который стоял задними лапками на стуле, а передними держался за край стола и принюхивался к ароматному запаху пирога. Гошка понял, что папа и мама уже приехали с работы, потому что увидал на табуретке мамину сумку и папин портфель. Гошкину грудь распирало от счастья; и тут как раз вышла из комнаты бабушка и сказала:
– А где наш Гошенька, уж холодать начинает, а он в одних трусах лежит, зови его чай пить с пирогом!
ЧЕРНЫЙ РЕПРОДУКТОР
Откуда все-таки появился у Гошки этот черный репродуктор? Он помнит, что дело началось со старых папиных часов «Мозер» без стекла и с одной стрелкой. Часы «Мозер» Гошка обменял на шариковую ручку с Леной Плясулей.
Шариковую ручку Лены Плясули он обменял с Шуриком на джинсы.
Шуриковы джинсы он обменял с Вовкой на три стеклянных шарика.
Вовкины шарики он обменял с Сашей на недействующую электродрель.
Недействующую Сашину электродрель он обменял на жевательную резинку.
Жевательную резинку – на коробку скрепок.
Коробку скрепок – на сломанную «Спидолу».
Сломанную «Спидолу» – на билет в цирк.
Билет в цирк – на бронзовую собачку.
И вот эту самую никому не нужную бронзовую собачку Гошке удалось выменять на такую чудесную вещь, как черный репродуктор. Бумажная тарелка и сзади какая-то маленькая коробочка. И неужели эта штука будет действовать! Просто какое-то чудо техники. Подумать только, что такие репродукторы делались еще в допотопные времена! Даже и папы еще тогда не было, кажется, в тысяча восемьсот двадцатых или в тысяча девятьсот двадцатых, в общем, еще на самой заре цивилизации.
Мальчик, у которого Гошка выменял эту чудесную вещь, уверял, что если репродуктор включить в радиосеть, то он заговорит. Ну это даже слишком!
Гошка дрожащими руками включил вилку в радиосеть, но чуда не случилось – репродуктор не заговорил. Но Гошка нисколько даже не расстроился. Репродуктор и так хорош!
Полюбовавшись еще некоторое время на чудо техники, Гошка занялся другими неотложными делами: он начал клеить порванную магнитофонную ленту, которую ему удалось выменять как-то еще в том году.
И вот, когда Гошка и думать-то уже забыл о репродукторе, он вдруг услышал в комнате какое-то гудение, шипение. Гошка даже не сразу понял, что звуки исходят из черного репродуктора.
И вдруг ясный и громкий женский голос очень таинственно и торжественно сказал: «Спустись вниз по лестнице! Спустись вниз по лестнице!»
Гошка не соображал толком, что он делает, но открыл дверь и мигом слетел с лестницы. И что же! На площадке между первым и вторым этажом стояла Гошкина мама с двумя полными сумками.
– Гошка, тебе, наверное, внутренний голос подсказал, что я несу пирожные и что я задумала: если бы Гошка меня встретил и помог сумки тащить, я б ему до вечера, так и быть, дала бы одно пирожное. И когда только нам лифт поставят, только все обещают!
Но Гошка думал не о лифте, а о внутреннем голосе. Неужели? Но при чем же здесь черный репродуктор? И откуда мама знает? Но выяснилось, что мама ничего про репродуктор не знала, а про внутренний голос она сказала просто так.
Про этот случай Гошка никому не рассказал, даже Паше Сергееву, потому что не был уверен: может, это действительно был внутренний голос, а ему только показалось, что черный репродуктор.
Но в тот же день произошел еще один случай. Когда Гошка пообедал и выпил чай с честно заработанным пирожным и снова продолжал клеить магнитофонную ленту, а мама из кухни кричала ему что-то такое насчет уроков, но Гошка не расслышал, что именно, вдруг черный репродуктор заговорил снова. На сей раз мужской голос, и тоже очень таинственно и торжественно, произнес: «Повтори вчерашний урок по геометрии! Повтори вчерашний урок по геометрии!»
И что же! Назавтра Гошку спросили прошлое задание по геометрии, и он получил пятерку. Ну тут уж никто не будет сомневаться, что это никакой не внутренний голос, а черный репродуктор!
А что потом было!.. Даже трудно поверить. Черный репродуктор подсказал Гошке тему контрольной по истории. Правда, он подсказал довольно расплывчато, и Гошке пришлось повторять уроки за целый месяц. Но все-таки Гошка получил по контрольной тоже пятерку. Потом черный репродуктор приказал ему как-то выйти немедленно во двор. И что же! Как раз в это время сосед со второго этажа выводил из гаража своего «Москвича», и он катал Гошку почти целый час.
Потом черный репродуктор посоветовал ему пойти в кино на фильм «Неуловимые мстители», и фильм оказался потрясающим! Не советовал идти на фильм «Джейн Эйр», и фильм оказался ерундовским!
Советовал зайти в гости к Лене Плясуле, и как раз ее мама пекла пирожки с яблоками; не советовал идти на день рождения к Вале, и ничего там действительно не было интересного, даже лимонада не было.
Но самое потрясающее было вот что. Черный репродуктор посоветовал Гошке больше не подсказывать на уроках. И что же! Противная ябеда Танька выдала Шурика Шарикова, который ей подсказывал, и его маму вызвали в школу. А сколько раз Гошка подсказывал раньше этой ябеде!
Вот был бы он хорош сегодня, если бы не черный репродуктор!
Тут уж Гошка не выдержал и рассказал все Паше Сергееву. И они с Пашей решили, что это не что иное, как подарок пришельцев из космоса. Наверное, какие-нибудь пришельцы, которых мы даже и не видим, а может быть, мы на них не обращаем внимания только потому, что они нарочно принимают человеческий облик, – так вот, пришельцы, наверное, решили установить с людьми контакт и выбрали не кого-нибудь, а именно Гошку Вовикова! А установили они контакт как раз через этот самый черный репродуктор. Наверно, у этих пришельцев техника такая высокая, что им ничего не стоит при помощи электронного мозга предсказать хотя бы недалекое будущее. И вот, чтобы завоевать Гошкино доверие, они через черный репродуктор предупреждают его.
В порыве товарищеской любви Гошка воскликнул:
– Может, и с тобой они захотят установить контакт! Ведь ты же знаешь о космосе не меньше, чем я.
Три дня Паша не вылезал из комнаты Вовиковых, маме даже показалось, что Паше явно хотелось бы остаться ночевать, и у нее возникло подозрение, не случилось ли у него чего-нибудь дома?
– И что это в самом деле с ними такое? – говорила Гошкина мама. – То их со двора клещами не затащишь, а тут сидят дома. А деньки-то какие, сама бы гуляла!
И действительно, деньки были что надо! Нормальные майские деньки. Со двора доносились голоса ребят, играющих в прятки, и стук мяча.
Но Гошка и Паша, как только приходили из школы, усаживались возле черного репродуктора и сидели до самого вечера.
Все было напрасным! Не захотели пришельцы установить контакт с Пашей Сергеевым, неизвестно по каким причинам. Гошке было до слез обидно за своего друга.
Но Паша держался мужественно и первый сказал Гошке;
– Только тебя они выбрали для контакта, это ясно, так что я лучше не буду мешать, а то, может быть, они хотят сообщить что-нибудь очень важное, может, даже им нужна какая-нибудь помощь.
И что же! Не успела за Пашей захлопнуться входная дверь, как репродуктор заговорил. Видно, пришельцы все-таки решили хоть чем-нибудь наградить Пашу за его терпение, и поэтому на этот раз сообщение касалось Паши.
Гошка был на седьмом небе от счастья. Он выскочил на лестницу как сумасшедший и закричал в пролет:
– Пашка, они велят тебе к завтрему учить алгебру!
И назавтра Пашу действительно спросили, и он получил по алгебре пятерку. Правда, кажется, ничего другого он никогда по алгебре и не получал, но не в этом же дело!
Все, решительно все мог предсказать чудесный черный репродуктор, но он не смог предсказать того, что мама, делая в субботу генеральную уборку, выбросит его на помойку!
Первым делом Гошка спросил, на какую именно, и на помойку или на свалку. А мама сказала: «Разве это не одно и то же?» А Гошка, удостоив маму лишь презрительным взглядом, ринулся вниз. Гошка перерыл решительно все и в помойном баке и на свалке и даже с пристрастием расспрашивал мусорщиков, которые приезжают с машиной убирать мусор, и дворников, и ребят, но никто, решительно никто не видел черный репродуктор.
И тогда только Гошка вспомнил о мальчике из пятого «А», у которого он выменял репродуктор. Как ему раньше не приходило в голову поговорить с ним! Ведь если у него был репродуктор, то он, конечно, что-нибудь знает о пришельцах. И вот интересно! В тот же самый момент та же мысль пришла и Паше. На уроке литературы Гошка получает записку: «На перемене бежим в пятый „А“. Зачем, этого Гошке объяснять было но надо. Как только прозвенел звонок, Гошка и Паша одновременно сорвались со своих мест и бросились к двери. Литераторша даже сказала с участием:
– Попросились бы выйти на уроке! Гошка и Паша неслись по коридору, сшибая на ходу малышей.
В пятом «А» урок еще не кончился. Они заглянули в класс и пробежали глазами по рядам. Нет, явно этого мальчика здесь не было.
– Наверно, он заболел, – сказал Гошка.
– А может, ты забыл, может, он из пятого «В»? – спросил Паша.
Гошка и Паша обошли все пятые классы и даже шестые, описывали всем этого мальчика, но найти его нигде не могли словно его никогда и не было!
ГОШКА И ПИРАТ
Гошка был в отчаянии. Годы летят, жизнь проходит, а собаки все нет и нет. И главное, мама совсем даже не против, и папа не против. Против сосед Боровков. И еще как! Он просто не переносит собак и вообще всех животных. Даже на Пашиного Бемби он писал жалобы, хотя Бемби живет в другом дворе. А в квартире он не то что собаку, а даже ежа терпеть не хочет. Хотя Васька даже и в коридор-то не выходит, так что даже не понятно, как Боровков про пего узнал! Боровков развешивает по всей квартире плакаты: «Не позволю содержание животных в коммунальной квартире!»
Один такой плакат он повесил на кухне над столом, другой – в коридоре, прямо напротив Гошкиной двери.
Мама сколько раз пыталась его уговорить: ну чем ему мешает маленький безобидный еж, которого Боровков никогда и не видит! Но на такого, как Боровков, убеждения не действуют. После разговора с Гошкиной мамой он вывесил еще один плакат: «В СЛУЧАЕ НЕПОДЧИНЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЮ О ПРАВИЛАХ, ПЕРЕДАЮ ДЕЛО В ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД».
Ну, можно ли при таком соседе взять собаку! Единственный выход – скорей получить отдельную квартиру, а то вот так промучаешься всю жизнь без собаки. Гошкина мама давно уже стояла в очереди на отдельную квартиру. Но этот местком на работе у мамы не хотел понять тяжелого Гошкиного положения.
– Мама, – упрашивал Гошка, – скажи ты, наконец, своему месткому, чтобы они поторопились, я не могу больше жить без собаки.
А папа сказал:
– Я думаю, если мы поживем еще годик с таким соседом, то нам и собаку не надо, мы сами лаять будем.
– Ну, это все-таки не то, – возразил Гошка. – Ты же не превратишься в собаку, а я хочу настоящую собаку, понимаешь, настоящую, живую собаку!
И надо же было так случиться, что Паша взял и подарил Гошке собаку. Не свою, конечно. У них была огромная-преогромная колли Бемби, а эта была маленькая такса. Паша нашел ее так просто, на улице, она потерялась. И это была – ну честное слово! – самая лучшая на свете такса.
Когда Гошка увидел ее и такса вразвалочку пошла навстречу Гошке, смотря на него так, словно они встретились после долгой разлуки, Гошка сразу понял: вот как раз та собака, о которой он мечтал всю свою жизнь.
– Как же ее звать? – спросил Гошка.
– А она мне не сказала, – ответил Паша, – но я думаю, надо ей дать какое-нибудь морское имя, у нее походка в точности моряцкая. Может быть, Юнга?
– Пират! – громко сказал Гошка.
Такса вздрогнула и завиляла хвостом. Может, случайно Гошка угадал ее прежнее имя, а может, просто имя было похожим, Во всяком случае, Пират сразу понял, что это его зовут, и так и остался Пиратом.
Чтобы мама не взбунтовалась, Гошка решил подготовить ее постепенно. А пока поместил Пирата во дворе, в сарае. Но как – подготовить маму, Гошка решительно не знал.
Дни шли за днями. Пират все жил в сарае. Гошка носил ему туда еду и, чтобы Пирату было не скучно одному целый день, до маминого прихода с работы гулял с Пиратом или сидел с ним в сарае.
Так сидели они однажды, прижавшись друг к другу, в каждый думал о своем.
«Нет, – думал Гошка, – надо пойти и все рассказать маме, не может же она Пирата выгнать на улицу! Ну, а если вдруг все-таки она скажет, как мама Шурика: „Иди я – или собака!“? Я же не могу бросить Пирата! Тогда я возьму Пирата, и мы уйдем с ним из дома навсегда. Мы пойдем с ним куда глаза глядят и будем так идти и идти…»
И они так шли и шли. Шли, даже не зная куда. Их толкали люди, но они не обращали на это никакого внимания, не обратили внимания и на то, что толпа стала редеть, а потом и вовсе никого не стало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12