Решай.
— Решить легко. Обещаю тебе половину от того, что мне перепадет.
Огден с вожделением глянул на письменный стол.
— Расписочку бы, конечно. Ладно, в суде все равно не пройдет. Доверимся тебе на слово.
— Как говорится, воровская честность.
— Полегче! Кто тут воры? Обычная сделка. Я — ценный товар, черта с два даром уступлю! И как это я раньше не додумался? Ладно. Договорились. Теперь дело за тобой. План придумывай сам!
И, выдравшись из кресла, Огден удалился из библиотеки. Спустившись с галереи, Энн нашла Джимми в раздумье. На стук ее каблучков он поднял глаза.
— Что ж, это облегчает дело, — заметил он. — Решает проблему способа и средств.
— Это ужасно! Это губит все! Вам нельзя оставаться в доме! Сейчас же уезжайте. Вас разоблачат, арестуют!
— Это соображение побочное. Главное — провернуть дельце. А тогда уж будем думать, как быть со мной.
— Неужели вы не видите, какой это риск?
— Мне все равно. Я хочу вам помочь.
— А я не позволяю.
— Придется позволить.
— Что вы подумаете обо мне, если я разрешу пойти на такую опасность…
— Мои мысли не переменятся. Мнение уже сложилось, ничто его не поколеблет. Я вам еще на пароходе пытался сказать, да вы не дали. По-моему, вы — самая совершенная, самая чудесная девушка в мире. Я полюбил вас с первого взгляда тогда, в Лондоне. Мы были незнакомы, а я все понял. Именно вас я искал всю жизни. Господи вы еще рассуждаете о риске! Разве вы не понимаете, что находиться с вами рядом, говорить, знать, что мы делаем общее дело — вполне достаточно? Для вас я готов на что угодно. Не думайте, что я отступлюсь из-за какой-то ничтожной опасности!
Энн, отойдя к дверям, смотрела на него широко раскрытыми глазами. С другими молодыми людьми — а их было предостаточно с самого первого ее появления в обществе — с другими, когда они так говорили, она держалась холодно и высокомерно, немножко их, возможно, и жалея, но не сомневаясь в собственных чувствах и в способности устоять перед их мольбами. Но сейчас сердце ее неслось скачками. Мало того — она побаивалась, что хладнокровная, сдержанная Энн Честер вот-вот окажется в очень глупом положении. Совершенно внезапно, без всякого предупреждения, она поняла, что в Джимми есть качество, которое находит в ней отклик. Что-то такое, бунтарское. В общем, они с ним — одного сорта. Мужчины редко ей нравились; она не могла определить — отчего, но ни один из тех, с кем она играла в гольф, ездила верхом, плавала на яхте, не вызывал отклика в ее душе. С тех пор как она узнала власть самоанализа, она поняла, что виновата некая ее изначальная черточка. Она не могла бы сказать какие качества ей требуются, но не сомневалась, что узнает их сразу. И сейчас она их узнала, безрассудство, бесшабашность, жизнерадостность — все было под стать ее озорному своеволию.
— Энн! — окликнул Джимми.
— Слишком поздно.
Она не собиралась отвечать так. Она хотела сказать, что это невозможно, об этом не может быть и речи. Но сердце вырвалось из-под контроля, подхлестываемое иронией событий. Теперь она знала, почему ее так тянуло к этому человеку. Они созданы друг для друга. Она загубила свое счастье.
— Я, — проговорила она — обещала выйти замуж за лорда Уизбича.
— Замуж! За Уизбича! — Джимми оцепенел, словно его ударили.
— Да.
— Но… когда?
— Только что. Всего несколько минут назад, когда везла его в отель, предложение он мне сделал еще до нашего отъезда в Англию, и я обещала дать ответ, когда вернусь. Но дни катились и катились. Меня что-то удерживало. А сейчас он начал уговаривать снова, нелепо было опять тянуть. Я и согласилась…
— Вы же не любите его! Не может быть…
Энн открыто встретила его взгляд.
— Со мной будто что-то случилось в те несколько минут. Я не могла думать ясно. Недавно для меня замужество не играло большой роли. Лорд мне, в общем, нравился, симпатичный, спокойный. Я чувствовала, мы хорошо поладим и будем счастливы не хуже других. Брак наш будет счастливым, насколько вообще бывают счастливыми браки в наши дни. Вот так оно все и получилось.
— Вы не можете выйти за него замуж! Это бред какой-то!
— Я обещала.
— Так нарушьте обещание!
— Не могу.
— Нарушьте!
— Нет. Человек должен играть до конца.
— Но не в данном случае… — Джимми подыскивал слова. — Вы не должны… Это ужасно… именно в этом случае… — Он осекся, разглядев ловушку, в которую попал. Он не может разоблачить мошенника, не разоблачив себя. И это не все. Предубежденность против Джимми Крокера уходила корнями в дурацкую обиду, но с годами разрослась, и кто может знать, насколько сильна теперь!
Энн шагнула к нему, приостановилась в нерешительности и, точно бы отважившись наконец, подошла и тронула за рукав.
— Мне очень жаль!… Наступило молчание.
— Простите.
Она отошла. Тихонько притворилась дверь. Джимми едва заметил, что Энн уже нет. Он опустился в кресло, любимое кресло Пэтта, и невидящим взглядом уставился в потолок. А потом — не то несколько минут спустя, не то несколько часов — очнулся от резкого щелчка дверной ручки. Он выпрыгнул из кресла. Может, вернулась Энн?
Нет. Не она. Из-за двери вопросительно высунулась светловолосая голова лорда Уизбича.
— О! — воскликнул пэр, узрев Джимми. И голова унырнула.
— А ну-ка, пойди сюда! — резко закричал Джимми. Голова вынырнула вновь.
— Меня зовешь?
— Тебя, тебя!
Вслед за верхним этажом показался и весь лорд, на вид — вкрадчивый и невозмутимый. Но в глазах его тлел опасливый огонек, и от двери он отдаляться не стал, придерживаясь за ручку. Вряд ли, думал он, Джимми прослышал о его беседе с хозяйкой, но в голосе у того перекатывались угрожающие нотки и лучше поостеречься. Безопасность превыше всего.
— Мне сказали, мисс Честер в библиотеке, — сообщил он, чтобы разрядить напряженность.
— А тебе что нужно от мисс Честер? Нет, какой гад! Какой змий! Одно слово, взломщик!
Даже самый солнечный оптимист и тот не сумел бы предположить, что с ним говорят по-дружески, с сердечной теплотой. Пальцы несчастного лорда крепче ухватили дверную ручку, скулы слегка зарделись.
— Что это все значит? — поинтересовался он.
— То, что ты — мошенник!
— Не ори так! — лорд Уизбич встревожился всерьез. — С ума ты, что ли, сошел? Еще услышат!
Джимми глубоко вдохнул и выдохнул.
— Надо мне держаться от тебя подальше. Иначе я за себя не отвечаю. Не хотел бы тебя убивать. Вернее, хотел бы, но не стоит.
Джимми медленно попятился, пока не наткнулся на письменный стол, за который и схватился мертвой хваткой, прочно встав на якорь. Он страшился опрометчивых поступков, но от вида Джека-Джентльмена кровь просто кидалась в голову. Один соперник оперся о стол,, уцепившись обеими руками в массивную столешницу; другой накрепко держался за дверную ручку. В такой напряженной позиции и продолжилась беседа.
— Мисс Честер только что сообщила мне, — Джимми изо всех сил заставлял себя говорить спокойно, — что согласилась выйти за тебя замуж.
— Верно. Об этом объявят завтра. — Он чуть не сказал, что надо бы, как положено, прислать какой-нибудь подарок, но прикусил язык, не совсем нанимая, какие именно чувства испытывает враг. Казалось бы, с какой ему стати возражать против его брака с Энн? Но нет, он явно принял это близко к сердцу. При всей своей любви к тихим шуткам, лорд Уизбич рассудил, что, раз соперник фунтов на пятьдесят тяжелее и дюймов на шесть повыше, задираться не стоит.
— А что?
— Ничего завтра не объявят! — отрубил Джимми. — Потому что к завтрашнему дню ты будешь очень далеко. Конечно, если совсем не опупел.
— Э… э… ты про что?
— Про то самое… Выкатишься к завтраку! А то я тебя разоблачу.
Хотя нельзя сказать, чтоб лорд Уизбич находился на седьмом небе от счастья, но он расхохотался.
— Ты!
— Я.
— Да ты сам-то кто?
— Представь, племянник миссис Пэтт, Джимми Крокер.
— Так вот какой курс ты взял!
— Это правда.
— Отправишься, значит, к миссис Пэтт и заявишь, что ты ее племянник, а я мошенник?
— Именно.
— И думать забудь! — Уизбич веселился от души, забыв о всех тревогах. — Ничего, мысль неплохая, но я тебя опередил. Уже наведался к миссис Пэтт с этой самой историйкой. Отправился сразу после ленча. Думаешь, она тебе поверит? Не-ет! У этой дамы я котируюсь высоко. Тебе меня не обскакать!
— Представь, обскачу. По той причине, что я действительно Джимми Крокер!
— Ох! Прям сейчас.
— Тем не менее.
Улыбка Уизбича дышала терпимостью.
— Блеф — не грех, но — не сработало! Понятно, ты бы рад меня выпихнуть. Что ж, придумай чего поубедительнее.
— Какой блеф! Взгляни. — Джимми стянул пиджак и бросил лорду Уизбичу. — Изнутри, на подкладке кармана — ярлык портного. Там имя и адрес заказчика. «Д. Крокер. Дрексдел хаус, Гровнор сквер. Лондон».
Уизбич взял пиджак, посмотрел. Лицо у него немного вытянулось, но он еще не сдался.
— Тоже мне доказательство!
— Да? Подумай о репутации портного. Вряд ли он войдет в сговор с самозванцем. А желаешь доказательств покрепче, я тебе газетчиков приглашу, которые со мной работали. Сразу меня опознают. Или уже убедился?
Тут лорд капитулировал.
— Не разберу, что за идиотская игра! Почему тогда не сказал?
— У меня свои причины, какие — неважно. Суть та, что ты выметешься отсюда к завтрашнему утру. Доехало?
— Уловил.
— Вот, пожалуй, и все. Не хочу больше отнимать у тебя драгоценное время!
— Нет, послушай! — теперь Джек-Джентльмен говорил жалобно. — Дай мне хотя бы шанс уйти достойно! Дай время договориться, пусть приятель из Монреаля пришлет мне телеграмму, попросит выехать немедленно. Иначе, считай, ты на меня копов напустил. Старушка здешняя знает, у меня в Канаде бизнес. Зачем уж так бесцеремонно меня вышвыривать?
Джимми задумался.
— Ладно, не возражаю.
— Спасибо.
— Но смотри, не затевай никаких фокусов!
— Не понимаю даже, про что ты!
— Кончай, друг моей юности, — Джимми указал на сейф. — Между нами секретов нет. Я знаю, ты охотишься за порошком, и ты знаешь, что я знаю. Сегодняшний вечер, пока ты в доме, проведешь у себя в комнате. Выспись хорошенько перед долгой дорогой. Понятно, старый приятель?
— Да-да…
— Тогда все. Намотай улыбочку на морду и сгинь с глаз моих. Бабахнула дверь. Лорд Уизбич долго обуздывал чувства, но на прощанье не сумел отказать себе в небольшой демонстрации. Джимми пересек зал, поднял пиджак со стула… и тут его окликнули.
— Эй, слушай-ка!
Джимми круто обернулся; в зале, по всей видимости, было абсолютно пусто. Что за чертовщина?! Снова раздался голос,
— Ах, ах, ах, как смешно!
Говорили сверху. Про галерею Джимми и забыл и, обратив взор туда, обнаружил пухлую физиономию, маячившую над перилами на манер химеры.
— Ты чего там прячешься? — возмутился он.
— Покурить заскочил.
— Как туда попал?
— А дверь тут есть, прямо с лестницы. Я сюда часто забегаю, сигаретку спокойно выкурить. Чего ты устраиваешь? Похититель, видите ли! Дуришь, как последнего болвана! Значит, ты и вправду — Джимми? Тогда чего ребенка обманывать? Про долю в выкупе? Аи, устал я от тебя!
Физиономия скрылась, и Джимми услыхал тяжелый топот. Стукнула дверь. В библиотеке воцарился мир.
Джимми уселся в любимое кресло Пэтта, которое обычно занимал Огден. От стремительного разворота событий у него слегка плыло в голове. Ему хотелось обдумать положение.
В круговороте сбивчивых происшествий ясно было одно: он упустил шанс, теперь не удастся похитить Огдена. Все устраивалось так просто и красиво до последней минуты, но теперь, раз мальчишка раскусил, кто он, нечего и пытаться. Джимми никак не желал мириться с фактом. Наверняка даже сейчас способ есть… И вдруг его озарило. Превосходнейший план! Правда, тут требуется пособничество отца. Жизнь мчалась теперь таким галопом, что он, собственно, не успел задуматься над удивительнейшей загадкой. Каким манером здесь оказался отец?
Хорошо бы понезаметнее встретиться с ним. Спускаться в буфетную, или где там он обретается в новом своем воплощении, нельзя. Тут возникла счастливая мысль: можно попросту позвонить в звонок для прислуги. Конечно, есть риск, что придет другой слуга, но попробовать стоит. И он позвонил.
Вскоре дверь открылась. Джимми обернулся и увидел никак не отца, а жуткую особу неопределенного возраста, одетую как горничная. Его душе, терзаемой муками совести, показалось, что она глядела неприязненно и подозрительно. Ему не понравились ни сурово поджатые губы, ни бусинки глаз под нависшими бровями. Словом, редко встречал он таких непривлекательных дам.
— Звънили, сэр?
Сморгнув, Джимми почти утонул в кресле. Слова пальнули по нему картечью.
— Э… а… да…
— Чтъ жълаете?
Усилием воли он привел смятенный ум в равновесие.
— О… э… Пожалуйста, пришлите ко мне Скиннера, дворецкого.
— Слъшсь, сэр.
Призрак исчез, а Джимми, вынув платок, промокнул лоб. Его охватило чувство вины, точно кто-то обвинил его в безымянном преступлении, а он не может обвинение отрицать. Такова была магическая мощь левого глаза, когда он смотрел прямо на предмет. Подумать страшно, что было бы, если бы грозная сыщика смотрела на мерзавца-мужчину, паля из двух стволов. Сейчас половина заряда расходовалась впустую, изрешетив зону в нескольких футах от цели.
Вскоре дверь отворилась снова и появился Крокер, похожий на благожелательного священника.
ГЛАВА XIX
— Ну, Скиннер, как жизнь? — поинтересовался Джимми. Крокер осторожно огляделся. Священническое обличье свалилось, точно мантия, и он прыгнул к сыну.
— Джимми! — схватив руку сына, он яростно потряс ее. — Слушай-ка, до чего ж здорово тебя видеть!
Джимми высокомерно выпрямился.
— Скиннер, добрый мой старый слуга! Вы забываетесь. Вас вышвырнут отсюда, если вы будете так фамильярно обходится с гостями, — он хлопнул отца по спине. — Ну, пап! Как ты-то тут очутился? Давай, выкладывай, почему ты дворецкий? Когда приехал?
Крокер скромно пристроился на краешке стола и, покачивая ногой, сиял улыбками.
— Это все твое письмо! Слушай-ка, Джимми! Не нужно тебе было удирать из-за меня.
— Понимаешь, решил, у тебя больше шансов стать пэром, если я не буду под ногами крутиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27