Девочка бежала ко входу в туннель. Уже был слышен шум приближающегося поезда.
– Подожди! – крикнул он. – Скажи хотя бы, как тебя зовут?
Киту показалось, что девочка его не слышит, но через пару секунд она обернулась.
– Джинкс!
Ее крик потонул в реве поезда, который уже прибывал к станции. Она рванула в туннель. Копы подбежали, когда поезд подъехал. Обычная рутина: люди вышли из вагонов, другие сели. Затем двери закрылись, и, набирая скорость, поезд устремился в туннель, где совсем недавно скрылась Джинкс.
– Куда она пошла? – требовательно спросил один из копов. – Девочка в джинсах и фланелевой рубашке, с которой вы разговаривали.
Кит пожал плечами.
– Не знаю. Когда я сюда спустился, ее уже не было. И мы не разговаривали. Просто она спросила, где ей лучше сделать пересадку на «Гранд-Сентрал».
Копы проворчали что-то невнятное и двинулись обратно к лестнице, а Кит остался стоять, вглядываясь в туннель.
«А если ее сбил поезд? Нет, если бы это случилось, он бы обязательно остановился».
Киту хотелось немедленно спрыгнуть на пути и последовать за ней в темноту, но он вспомнил, как одет. А также о том, что привезенный Ди Марко пистолет остался в ящике стола в квартире Джеффа.
«И зачем только я согласился пойти на мессу!»
Кит взбирался по лестнице обратно на верхнюю платформу, на ходу нажимая кнопки сотового телефона. Он звонил Хедер, тоже на сотовый.
– Скажи Мэри, – произнес он, когда она ответила, – что на мессу я прийти не могу. – Я... – Он хотел разъединиться, но потом решил, что в любом случае Хедер имеет право знать о его намерениях. – Я еду домой переодеться, а потом пойду искать Джеффа.
Не давая ей возможности ответить, Кит отключил телефон и быстро вошел в вагон поезда, следующего из центра.

* * *

Звонок Кита застал Хедер на Пятьдесят девятой улице. Закончив разговор, она быстро развернулась и побежала назад к дому. Запыхавшись, вбежала в вестибюль, попросила консьержа вызвать такси и через пять минут, может быть, даже раньше спустилась с дорожной сумкой. Такси уже ждало у тротуара. Усевшись на заднее сиденье, Хедер назвала водителю адрес Джеффа и стала молиться, чтобы Бог не позволил ей опоздать.

* * *

Перри Рандалл никогда не изменял своей привычке. И сейчас, подходя к клубу, на несколько секунд остановился на противоположной стороне улицы полюбоваться зданием. Да, члены клуба были люди влиятельные – не только в Нью-Йорке, но и далеко за его пределами, – хотя достоверно об этом знали лишь очень немногие. Потому что в основном это были «серые кардиналы», стоящие за спинами председателей огромных финансовых корпораций, глав нефтяных картелей и медиамагнатов.
«Сотый» создали те, чьи лица редко появлялись на страницах газет и телевизионных экранах, но от кого зависело избрание того или иного сенатора или даже президента.
Перри Рандалл вспомнил, как в первый раз вот так же стоял напротив «Сотого», прежде чем пересечь Пятьдесят третью улицу, подняться на несколько ступенек и войти в парадную дверь. Ему уже было известно, что здесь нет швейцара, не нужно звонить или стучать дверным молотком. У каждого члена «Сотого» был свой ключ.
Момент был, несомненно, торжественный, но, как ни странно, Перри чувствовал себя совершенно спокойно. Впрочем, как и неделю назад, когда на письменном столе обнаружил солидный кремовый конверт. На лицевой стороне каллиграфическим почерком были написаны его фамилия и адрес. В первый момент ему показалось, что это приглашение на свадьбу, но, перевернув конверт, он увидел оттиснутый на клапане обратный адрес:
УЭСТ-САЙД, ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ УЛИЦА, 100.
Ни названия города, ни почтового индекса, но Перри Рандалл знал, что указывать это не было никакой необходимости.
Ни один из таких кремовых конвертов никогда не покидал пределы Манхэттена. И его присылали не по почте, а со специальным курьером. Так будет всегда.
В четверг вечером Перри прибыл в «Сотый» уже как полноправный член.
Здание было обычное, ничего экстраординарного. Здесь могло размещаться все, что угодно – квартиры, консульство, офис небольшой адвокатской конторы. Два больших окна нижнего этажа, предусмотрительно задернутые шторами, были выполнены в стиле Андреа Палладио Итальянский архитектор эпохи Возрождения, оказавший большое влияние на стиль бытовой архитектуры XVIII века в Англии и США.

. Между ними массивная дверь, изготовленная из единого куска красного дерева. На небольшой, превосходно отполированной серебряной пластинке выгравирован номер 100.
«Сотый» в рекламе никогда не нуждался. Прохожие не обращали на него никакого внимания. Дом как дом. О том, что там находится, знали только избранные.
Перри Рандалл глубоко вдохнул прохладный весенний воздух. Замечательно! Здесь правильные люди занимаются правильным делом, обеспечивая порядок. Однако порядок этот был нарушен сегодня, когда Джефф Конверс оставил на автоответчике сообщение.
Рандалл поднялся по ступеням, достал ключ и толкнул массивную дверь из красного дерева. Задержался в небольшом вестибюле, чтобы запереть за собой дверь, затем открыл следующую – стеклянную, обрамленную панелями из красного дерева, ведущую в главный вестибюль клуба.
Здесь не было никакой роскоши. Скромная стойка, за которой обычно сидел управляющий, большой стенной шкаф, куда члены клуба вешали пальто, полка, где они, прибывая, вешали жетоны, что свидетельствовало об их присутствии в данный момент, и небольшая мемориальная доска с фамилиями членов клуба, умерших до переизбрания.
Перри Рандалл втайне страстно желал, чтобы когда-нибудь, разумеется, очень нескоро, на этой доске появилась и его фамилия.
Он повесил пальто и прошел в библиотеку, где должны были собраться все, кому он звонил утром.
У камина с бокалом бренди стоял Арч Кранстон. Перри Рандалл знал, что он даже и не пригубит напиток. Заместитель шефа полиции алкоголь не употреблял, но ему нравилось держать в руке бокал. Это побуждало к выпивке других.
А вот и сам шеф полиции Кэри Аткинсон беседует со священником Терренсом Магуайром, который не только опекает приют для бездомных «Монтроуз», но также имеет досье чуть ли не всех членов конклава кардиналов Коллегия кардиналов, которая избирает папу.

в Ватикане. Как известно, нынешний понтифик находился в весьма преклонном возрасте, и Магуайр обсуждал с членами «Сотого» кандидатуры его возможных преемников.
Остальные присутствующие были не столь известны широкой публике, как Кранстон, Аткинсон и Магуайр, но не менее влиятельны.
Перри Рандалл вошел, и разговоры стихли. Он не стал терять время на преамбулу.
– У Джеффа Конверса появился сотовый телефон.
Перри мрачно посмотрел на Кранстона, который владел контрольным пакетом акций самой крупной фирмы сотовой связи. Тот только недоуменно вскинул брови.
– Может быть, спустимся вниз?
Через две минуты группа переместилась на два пролета вниз, в ту часть особняка, которую основная масса членов клуба не посещала. На нижней площадке они остановились у двери, вырезанной из того же красного дерева, что и входная. К ней была прикреплена такая же отполированная серебряная пластинка, но вместо трех цифр были выгравированы три буквы:
МОК.
Перри Рандалл постучал три раза. Через несколько секунд Малколм Болдридж отворил дверь и отошел, поклонившись. Члены элитного клуба, образованного внутри «Сотого», входили и тут же с восторгом замечали на стенде новый экспонат Болдриджа.
Блестящие глаза (не то что в жизни), розовые щеки и счастливая улыбка. Наверное, так он улыбается в первый раз. И это благодаря людям, собравшимся сейчас вокруг.
Перри Рандалл залюбовался превосходным образцом таксидермического искусства.
– Великолепная работа, Болдридж, – произнес он дружелюбно.
А затем открыл заседание Манхэттенского охотничьего клуба.

Глава 30

– Как ты думаешь, сколько сейчас времени?
Джефф подозревал, что этот вопрос Джаггер задал, чтобы нарушить молчание. Поскольку время для них сейчас значения не имело. Он уже давно перестал за ним следить. Пустота в желудке и сухость во рту – вот что было важно. Если не утолить голод и жажду, организм взбунтуется. И тогда конец.
Где они находятся, Джефф тоже не знал. После того как отказал сотовый телефон, он следил только за тем, чтобы не потерять ориентир относительно обнаруженного колодца, через решетку которого было видно голубое небо. Не это продлилось недолго.
Они отправились на поиски чего-нибудь, что можно было использовать в качестве лестницы. Обнаружили коллектор, в котором, по мнению Джаггера, должна быть кладовая.
– Здесь проводят работы – значит, где-то должны хранить инструменты. Неужели они каждый раз спускают лестницу сверху? – Джаггер сжал свой железнодорожный костыль, который по-прежнему был весь в крови, теперь уже засохшей.
Джефф не стал спорить, хотя приятель мыслил нелогично. Если обнаруженный колодец служит для доступа в туннель рабочих, там обязательно должна быть лестница. Сам он ничего такого найти не надеялся, но лучше иметь какую-то цель, чем просто беспомощно двигаться в темноте.
Неожиданно в поисках лестницы они вышли к широкому железнодорожному туннелю, который – Джефф был в этом совершенно уверен – проходит под Парк-авеню. Они шли дальше, и туннель начал расширяться. Путей появилось больше. Значит, впереди – вокзал Гранд-Сентрал. Лестниц здесь было большое количество. Прикрепленные к стенам, они вели к лабиринту рабочих платформ, над которыми виднелись слабые проблески дневного света, проникающие через решетки далеко наверху.
Поначалу беглецам показалось, что там никого нет. Боясь надеяться, Джефф начал осторожно подниматься по лестнице. Однако довольно скоро, подняв голову, замер. Сверху на него уставились две небритые рожи. Вроде тех, что караулили у реки, когда они в первый раз выбрались наружу. Один из двоих наверху вдруг улыбнулся, вроде как приветливо, и опять блеснула слабая надежда.
Джефф поднялся еще немного. Тогда тот наверху расстегнул ширинку, и через секунду глаза Джеффа обожгла зловонная струя. Если бы не Джаггер, он упал бы на каменный пол по крайней мере с высоты трех ярдов. Сверху раздался сиплый смех.
– Вот суки, – пробормотал Джаггер, снимая Джеффа с лестницы. – Только бы добраться хотя бы до одного. – Он в ярости оглядел рабочую платформу вверху. – Чего же им надо, сволочам? Если они хотят нас убить, так пусть убивают.
– Пока нельзя, – ответил Джефф, протирая глаза грязным рукавом. – Потому что это игра. – Он качнул головой в сторону подонков наверху. – Этих поставили караулить, только и всего. Убивать будут другие. – Рука Джаггера на его плече напряглась, и Джефф невольно тоже сжал кулаки. Ярость приятеля передалась и ему. – Но они не могут быть везде. Такое просто невозможно. Значит, где-то есть выход. Так что давай искать.
Под смех сверху они направились обратно, откуда пришли, потом свернули в проход направо. Вскоре появилась развилка, а через некоторое время еще одна, потом еще. Джефф уже не понимал, в каком направлении они двигаются.
Наконец беглецы набрели на нишу и прилегли отдохнуть. Нужно было беречь силы.
Сколько они проспали, не известно, но проснулись одновременно и сели, массируя онемевшие члены, думая об одном и том же.
– Если мы не найдем еду, то очень скоро умрем с голоду, – сказал Джаггер и посмотрел на Джеффа. – Куда идем?
– Налево, – ответил тот. – По крайней мере там мы еще не были.
Они двинулись по туннелю и примерно через сотню шагов пришли к перекрестку. Справа, по-видимому, был какой-то колодец, откуда сочился слабый дневной свет, и они направились туда.
Свет становился ярче, и появились звуки. Не капающей воды или проходящего где-то вдали поезда, что в подземелье было нормальным фоном, к которому они уже привыкли, а настоящие городские звуки. Шум проезжающих машин, сигналы клаксонов.
Они достигли колодца и посмотрели наверх. Там была решетка, а за ней – пятно яркого голубого неба. И лестница! Железная лестница, прочно вделанная в бетонную стену. Ее нижний конец находится в ярде от пола туннеля, а верх вплотную примыкал к решетке, за которой их ждала свобода.
Беглецы смотрели на лестницу, как на чашу Грааля, которая может исчезнуть, прежде чем к ней прикоснуться. Наконец Джаггер ухватился за вертикальные направляющие и сильно дернул. Лестница держалась крепко.
На этот раз Джефф остался ждать внизу, а приятель начал взбираться к свету.

* * *

Фриц Висковски совсем не ожидал, что так получится.
Рано утром вдруг заявился Блэки и показал деньги. Сказал, что есть работа. Делать ничего не надо, только следить за решеткой, чтобы никто оттуда не вылез. Денежки были неплохие. Пить можно было по крайней мере неделю – конечно, если расходовать экономно. Фриц быстро кивнул, соглашаясь, затем сунул деньги в карман. Давненько ему не улыбалась удача. Надо только дождаться, когда отвалит Блэки, и можно начать праздновать. «Только учти, – сказал Блэки, направляясь к двери, – сегодня пить нельзя. Напьешься – прирежут». Фриц слегка погрустнел, но делать нечего, придется подождать до завтра. Он добрался до места и сел у стены неподалеку от решетки, положив перед собой шляпу. На всякий случай, а вдруг какой-нибудь лох, проходя мимо, пожалеет бездомного и кинет туда немного мелочи.
В полдень пришлось потратить пару баксов на сосиски, которые продавали с тележки на углу. Парень, который ими торговал, потребовал, скотина, чтобы Фриц сначала заплатил, и только потом полез вилкой в бак. К порции полагалась булочка, немного порезанного лука и горчица. Фриц наворачивал аппетитные сосиски, поглядывая на решетку. Так, на всякий случай.
Ясное дело, никто оттуда не полезет. Он жевал беззубым ртом и размышлял, не пора ли сходить в магазин.
Блэки приказал сидеть до тех пор, пока он не придет и не даст отбой. Но с полным желудком и деньгами в кармане Фриц чувствовал себя намного увереннее, чем когда утром говорил с Блэки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38