– Должен вести только Масхадов.– Вы уверены в том, что лично вы и Масхадов – представляете сегодня чеченский народ?– Я ждал этот вопрос. Да, я сегодня не там. Да, я себя чувствую некомфортно, я комплексую, потому что я не там… Но в то же время меня успокаивает то, что Масхадов находится там. А я его представляю. Чеченский народ избрал Масхадова, значит, Масхадов представляет чеченский народ. А я – спецпредставитель Масхадова, и в этом смысле тоже представляю чеченский народ. И никогда никакого назначенца из Москвы чеченцы не признают. Такие попытки продолжаются с 1991 года, вплоть до Кадырова сейчас, и не получается ничего.– Ваше отношение к Кадырову – нынешнему главе администрации Чечни.– И у нас, и у вас не принято говорить о покойниках плохо. Надо говорить хорошо. А хорошего ничего сказать не могу.– Каково политическое будущее Кадырова, на ваш взгляд?– У него нет будущего в Чечне.– А Кадыров говорит, что у вас нет будущего в Чечне. И у Масхадова тоже…– Уверен, его физически уничтожат те, кто его держит у власти. До момента вывода войск из Чечни. Кстати, я не исключаю и стихийный выход. Кадыров – абсолютно не чеченская проблема. Это проблема тех, кто его вырастил и посадил. Кадыров сегодня провоцирует народ и призывает к гражданской войне внутри Чечни – против врагов Кадырова и его людей. Это происходит для того, чтобы, развязав ее, уйти от ответственности за страшные преступления, которые совершены в Чечне.– Не он один бегает от ответственности…– Мы со своей стороны – и Масхадов, и я – готовы предстать перед Международным судом и нести ответственность в той мере, в которой мы виноваты во всем случившемся в Чечне. Рядом с военными преступниками. Уверен, при любом исходе – такой процесс будет. Если чеченцам не удастся его добиться, война между Чечней и Россией никогда не закончится. До сих пор российские генералы делали на чеченской крови только карьеры, получали ордена, звания, обогащались, становились политиками… Но никто ни разу не ответил. И если опять этого не будет, мы обречены на повтор. Российский генералитет привык расти на чеченской крови и самостоятельно не откажется от этой традиции.– Но и у вас, в вашей среде, тоже не все так просто. Разве в ваших рядах – единство?– А у нас был повод – например, один день перемирия – чтобы подтвердить, что Масхадову кто-то из отрядов не подчинился? Разве у Масхадова была возможность отдать приказ всем отрядам – не стрелять?… И кто-то ему ответил: «Нет, Аслан»? Такого факта у нас нет. И приказа не было. И перемирия тоже, которое бы кто-то из его подчиненных нарушил. Что позволило кому-либо говорить, что Масхадов не контролирует силы сопротивления? С 1993 года чеченцам внушают, что они – враги друг другу… А у нас – свой менталитет. В отличие от других народов, от прочих восточных людей, кровь нанас действует отрезвляюще, а не наоборот. Потому что каждый знает: за эту кровь надо будет отвечать.– Тем не менее 18 чеченских омоновцев были взорваны в конце апреля в Грозном, и командир ОМОНа Муса Газимагомадов должен теперь отыскать и уничтожить убийц. Он ведь несет ответственность перед семьями тех, кого он зазвал в отряд, а они погибли… Разве это не внутричеченская гражданская война?– У меня нет никаких сомнений, что это сделали российские спецслужбы.– Почему, собственно, они? Все говорят… Но как доказать?– Менталитет у нас такой. В чеченских подразделениях ничего нельзя скрыть. Ну хоть как-нибудь, но он должен сказать, что это сделал он. Хоть кому-то… А тот, кому сказали, ну хоть кому-то еще должен сказать, что он знает, кто это сделал… А сегодня нет такого человека.– Сегодня много разговоров на всех уровнях, и среди чеченцев тоже, о поиске некой компромиссной фигуры в качестве главы Чечни, которая могла бы устроить и большинство чеченцев, и Кремль. Как вы к этому относитесь?– Никаких компромиссных фигур не будет. Есть президент, которого избрал народ…– А он возьмет и отречется… Об этом многие чеченцы сегодня говорят.– Не отречется.– Почему вы в этом так уверены?– Он – не Шамиль (Басаев). Разница между назначенцем и избранным президентом огромная. Дудаев был избранным и не отказался – он погиб. Масхадов никогда не сбежит, не откажется, не отречется. А жизнь или смерть – это в руках Всевышнего.– Тем не менее такой сценарий существует, и его рисуют сами чеченцы – зачем лицемерить? – что в первый день конца войны и выхода из подполья Масхадов покинет свой пост, передав полномочия той самой компромиссной для всех фигуре, которую сейчас ищут. Как вы к этому относитесь?– Аслан не уйдет так. Это не вотчина Масхадова – а воля народа. Ее невозможно перепоручить. Никто этого не допустит.– Но есть люди – депутат Асланбек Аслаханов, тот же Руслан Хасбулатов, например, – которые готовы и имеют соответствующие предложения от Кремля стать этими переходными компромиссными фигурами. Компромисс состоит в том, что надо пойти на компромисс ради спасения народа. Перехода от Чечни масхадовской – к какой-то другой…– Не Кремль это будет решать, куда будет этот переход. Чеченцы будут решать.– В каком виде ждать такого решения?– Через выборы. Пройдут другие выборы, изберет народ Аслаханова – будет президентом Аслаханов.– Как вы считаете, когда такие выборы возможны?– Думаю, война будет продолжаться еще год. Потом – выборы.– На ваш взгляд, в чем главная ошибка Масхадова?– Не только его. Наша ошибка – его соратников, кто прошел с ним первую войну, – состоит в том, что мы приняли за чистую монету ту пропагандистскую уловку, которую нам бросил Кремль после Хасавюрта, – что мы победили в первую войну. Это была наша трагическая ошибка, за которую мы сейчас и расплачиваемся. И не только мы, но и весь наш народ. Дело в том, что никакой победы не было. 120 тысяч погибли… Разрушена вся инфраструктура, стерты с лица земли села и города… А мы праздновали победу. Награды присваивали, звания. Если бы мы с того дня стали предъявлять счет как жертвы антинародной войны, может быть, второй войны вообще бы не случилось. Но мы не сделали этого, и на победной волне наломали столько дров… Сравнить можно только с детским садом. Российские спецслужбы нас развели и привели к национальной трагедии. При любом исходе чеченцы – жертвы войны.– Ну, жертв уже слишком много. Со всех сторон. Как лично вас изменила вторая чеченская война?– Ничего не могу сказать, кроме одного: к осознанию многого я пришел только в ходе второй войны. И ктому, что мы были наивны и поверили, что это так просто может закончиться, как Хасавюрт.– Вы стоите по-прежнему на позициях суверенитета для Чечни?– Если есть какая-либо другая форма, которая будет гарантировать безопасность чеченскому народу, мы готовы ее принять. Но не с этим руководством – не с Путиным об этом говорить.– По всей видимости, разговор состоится не скоро – Путин рассчитывает на второй срок.– Это проблема России.– Проблема России – проблема Чечни…– Безусловно. Но дело в том, что от чеченцев сейчас зависит очень мало. Нам осталось только продолжать сопротивление. Ничего другого. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я комплексую, потому что говорить о сопротивлении здесь, сидя в холле отеля очень далеко от Чечни, не в моей натуре. Я всегда был в процессе, в гуще событий. А сейчас, волей судьбы, – здесь. Но уже очень многие чеченцы осознали, что другого выбора, кроме как продолжать сопротивление, независимо от меня, Масхадова, Басаева, – у них нет. Это осознало, прежде всего, молодое поколение.– Но вот, представим, Масхадова Путин приглашает в Кремль, на переговоры. И что? Он откажется?– Да, теперь уже не поедет. Во-первых, нет гарантий безопасности.– Хорошо. Встреча – в «Шереметьево», как у вас с Казанцевым?…– В «Шереметьево» – тоже. Не из-за страха. Масхадов просто не имеет права на ошибку.– Ладно, вам звонит Казанцев и говорит: «Давайте встретимся вновь».– Я тоже скажу: «Нет». Опять – под какую-то политическую конъюнктуру играть? Или Буш приезжает… Или еще что-нибудь… Нет.– А вам лично война не надоела?– А у меня есть выбор?– Как вы представляете свое возвращение в Чечню?– Это – личный вопрос. Я не могу объяснить… Но на белом коне.– Где Масхадов предполагает жить после войны?– В Чечне. Я ни на минуту не сомневаюсь в этом. И я нахожусь не в Чечне только потому, что мне сегодня поручено представлять Масхадова в Европе и международных институтах. Я из Чечни не вышел – меня оттуда вынесли, раненого. И я вернусь. Ради этого и живу.– Кому, как вам кажется, в Чечне будут ставить памятники после второй чеченской войны?– Никому. Героев в этой войне уже не будет. Как и победителей. Нация полностью унижена, оскорблена. Герои до этого свой народ не доводят. Послесловие Люди звонят в редакцию, люди пишут письма и очень часто спрашивают одно и то же: «А зачем вы все это пишете? Зачем нас пугаете? Зачем это нам?» Уверена, так надо. По одной простой причине: мы – современники этой войны, и все равно нам отвечать за нее… И тогда не отговоришься классическим советским: мол, не был, не состоял, не участвовал… Так знайте же. И вы будете свободны от цинизма. И от расизма, в вязкий омут которого все более скатывается наше общество. И от скоропалительных и страшных личных решений – о том, кто есть кто на Кавказе, и есть ли там сегодня вообще герои… Приложение
Что такое Чечня? Кто такие чеченцы? Сколько было российско-чеченских войн? Кто за что воевал и воюет? Сначала несколько объективных характеристик. Чечня – небольшая территория, расположенная на северовосточных склонах Главного Кавказского хребта. Чеченский язык относится к восточнокавказской (нахско-дагестанской) языковой ветви. Сами себя чеченцы называют нохчами, чеченцами же их нарекли русские, предположительно в 17-м веке. Рядом с чеченцами жили и живут ингуши – народ, очень близкий им и по языку (ингушский и чеченский ближе, чем русский и украинский), и по культуре. Вместе эти два народа именуют себя вайнахами. Перевод означает «наш народ». Чеченцы – самый многочисленный этнос Северного Кавказа.Древняя история Чечни известна довольно плохо – в том смысле, что осталось мало объективных свидетельств. В Средневековье вайнахские племена, как и весь этот регион, существовали на путях перемещения огромных кочевых тюркоязычных и ираноязычных племен. И Чингисхан, и Батый пытались покорить Чечню. Но, в отличие от многих других северокавказских народов, чеченцы все равно держали вольницу вплоть до падения Золотой Орды и не подчинялись никаким завоевателям.Первое вайнахское посольство в Москву состоялось в 1588 году. Тогда же, во второй половине 16-го столетия, на территории Чечни появляются первые небольшие казачьи городки, а в 18-м веке российское правительство, приступая к завоеванию Кавказа, организовывает здесь специальное казачье войско, ставшее опорой колониальной политики империи. С этого момента начинаются российско-чеченские войны, длящиеся до сих пор.Первый их этап относится к концу 18-го века. Тогда, в течение семи лет (1785-1791 гг.), объединенное войско многих северокавказских народов-соседей под предводительством чеченца шейха Мансура вело освободительную войну против Российской империи – на территории от Каспийского до Черного морей. Причиной той войны стала, во-первых, земля и, во-вторых, экономика – попытка российского правительства замкнуть на себя многовековые торговые пути Чечни, проходившие через ее территорию. Это было связано с тем, что к 1785 году царское правительство завершило строительство системы пограничных укреплений на Кавказе – так называемой Кавказской линии от Каспия до Черного моря, и начался процесс, во-первых, постепенного отнятия плодородных земель у горцев, а во-вторых, взимания таможенных пошлин с перевозимых через Чечню товаров в пользу империи.Несмотря на давность этой истории, именно в наше время невозможно пройти мимо фигуры шейха Мансура. Он – особая страница чеченской истории, один из двух чеченских героев, имя, память и идейное наследие которого использовал генерал Джохар Дудаев для свершения так называемой «чеченской революции 1991 года», прихода к власти, объявления независимости Чечни от Москвы; что и привело, среди прочего, к началу десятилетия современных кровопролитных и средневеково-жестоких российско-чеченских войн, свидетелем которых мы являемся, и описание чего и стало единственной причиной появления на свет этой книжки.Шейх Мансур, по свидетельству видевших его людей, был фанатично предан главному делу своей жизни – борьбе с неверными и объединению северокавказских народов против Российской империи, за что и воевал вплоть до взятия в плен в 1791 году с последующей ссылкой в Соловецкий монастырь, где и умер. В начале 90-х годов 20-го века во взбудораженном чеченском обществе, из уст в уста и на многочисленных митингах, люди передавали друг другу следующие слова шейха Мансура: «Для славы Всевышнего я буду являться в мир всякий раз, когда несчастье станет опасно угрожать правоверию. Кто за мной пойдет, тот будет спасен, а кто не пойдет за мной.против того я обращу оружие, которое пошлет пророк». В начале 90-х оружие «пророк послал» генералу Дудаеву.Другим чеченским героем, также поднятым на знамена в 1991 г., был имам Шамиль (1797-1871), лидер следующего этапа кавказских войн – уже 19-го века. Имам Шамиль считал шейха Мансура своим учителем. А генерал Дудаев в конце 20-го века, в свою очередь, причислял уже их обоих к своим учителям. Важно знать, что выбор Дудаева был точен: шейх Мансур и имам Шамиль именно потому являются непререкаемыми народными авторитетами, что боролись за свободу и независимость Кавказа от России. Это – принципиально для понимания национальной психологии чеченцев, поколение за поколением считающих Россию неиссякаемым источником большинства своих бед. При этом и шейх Мансур, и имам Шамиль – совсем не декоративные и вытащенные из нафталина персонажи далекого прошлого. До сих пор оба они настолько почитаемы в качестве героев нации даже в молодежной среде, что о них слагают песни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35