«Пошел в мечеть – мулла помог собрать деньги на выкуп…» (имеется в виду выкуп за похищенного федералами родственника). Или, как было всего однажды на моей памяти за три военных года, когда в феврале 2002-го священнослужители отдаленного горного Шатойского района написали кричащее от боли и возмущения коллективное письмо в Грозный, в адрес бывшего шатойского муллы, ныне очинов-ничившегося муфтия Чечни, получившего соседний с промосковским главой республики Ахмат-Хаджи Кадыровым (тоже бывшим муфтием) кабинет и поэтому быстро забывшего, как выяснилось, о страданиях народа… Письмо было о чрезвычайных обстоятельствах – убийстве и последующем сожжении шести шатойцев-сель-чан, среди которых были беременная женщина и всеми уважаемый старик – директор сельской школы (январь 2002 г.), совершенных десятью бойцами элитного подразделения Генерального штаба РФ, – и такой же чрезвычайно равнодушной реакции муфтията на эти трагические события… Муллы писали, что им стыдно за это равнодушие…И совсем другой эпизод. Крошечное чистое селение Исти-Су (неподалеку от Гудермеса), куда многие люди, когда, конечно, позволяет военная ситуация, ходят к местному мулле, очень старенькому, но, говорят, очень мудрому человеку. За советом и просто поговорить. И мое личное удивление, почти шок, когда при ближайшем рассмотрении этот популярный чеченский мулла оказался немцем. Точнее, бывшим немецким военнопленным, участвовавшим во Второй мировой войне на стороне фашистов, а потом, попав в плен, оказавшимся на принудительных работах по восстановлению Грозного, женившимся на чеченке, принявшим ислам, вырастившим детей – полунемцев-получеченцев, которые с горбачевской перестройкой благополучно эмигрировали на историческую Родину отца. Сам же он – будучи к тому времени неформальным духовным лидером некоторой части чеченского населения, которое хотя и вполне осознает, что он – не «их», но никакого значения это уже не имеет, – не смог бросить его в беде и страданиях и доживает свою сложную противоречивую судьбу в Чечне, после ухода Горбачева не выползающей из кровавых войн. А рядом с ним – десятки мулл чистейшего чеченского происхождения – невостребованные, без дела, потому что не идут к ним люди…В чем же дело? Почему в Чечне сегодня такой странный ислам? Вопросы, неизбежно возникающие перед каждым, кто пытается понять, что такое эта вторая война? Кто может ее остановить? Кто этого хочет? И перебирает всех возможных фигурантов гипотетического мирного процесса – и… не видит там главных, казалось бы, лиц – мусульманских священнослужителей.Все, что сегодня происходит с чеченским мусульманством, – последствия и в целом чеченской истории, и современных политических экспериментов над Чечней.Но сначала – историческая справка. Чеченский ислам, во-первых, очень молод (специалисты расходятся в точных датах исламизации вайнахских племен, но скорее всего ислам стал тут официальной религией в первой половине 18-го века). А во-вторых, до сих пор продолжает оставаться причудливым сплавом мусульманских традиций и древних адатов – правил жизни чеченцев доисламского периода, которые проповедуют скорее семейные, соседские и общинные принципы существования, чем джамаатские (принципы исламского сообщества).Чеченцы – суфисты, и объединяются в несколько суфистских вирдов (братств, в точном переводе с арабского, вирд – краткая молитва). Вирд в Чечне – это как бы собрание, или сообщество мюридов (учеников) конкретного шейха (устаза или учителя), когда мюрид всему обучается у устаза, а тот все свои духовные знания принял у своего учителя. В суфийском понимании «Я» – ничтожно, «Я» должно быть подчинено общему, задаваемому учителем. Зикры – суфийские коллективные моления-заклинания (экстатичный бег по кругу) – должны освобождать «Я» зикриста (бегущего по кругу в общей круговой массе) от страха и неверных желаний. Типичные суфийские позы – сидение на пятках, скрестив ноги, обхват левой рукой правого запястья – также имеют смысл контроля над своим телом.В Чечне – свои собственные чеченские вирды. Они сильны прежде всего тесными семейными узами внутри вирда. К наиболее влиятельным в Чечне относится Кунтахаджинский вирд. До сих пор характерна особая моральная сплоченность этого братства, сыгравшая, к примеру, большую роль во время последней (в апреле 2002 года) президентской предвыборной кампании в Ингушетии, куда от засилья ваххабитов саудовского толка перебрались многие чеченские кунтахаджинцы в период президентства Масхадова между двумя войнами и где у кунтахаджинцев был свой кандидат на пост президента. Основатель вирда – Кунта-Хаджи – один из 356 мусульманских святых. Последователи считают, что он до сих пор не умер, является народным заступником и появляется перед людьми в моменты крайней опасности. Например, в нынешние чеченские войны многие рассказывали о явлении Кунта-Хаджи перед ними в виде белобородого старца в минуты чудесного спасения их от неминуемой смерти.Также силен Чинмирзоевский вирд. Основатель – Чин-Мирза, после Кавказской войны 19-го века объединивший вокруг себя самые бедные крестьянские семьи Восточной Чечни, проповедовавший крестьянские трудовые идеалы и бытовой аскетизм, но отрицавший абречество и воровство.Висхаджинский вирд основан в годы Великой Отечественной войны среди чеченцев, депортированных в Казахстан, человеком по имени Вис-Хаджи, сплотившим вокруг себя женщин, которые остались одни, с детьми на руках, после гибели глав семейств.Дениарсановский вирд, основанный Дени Арсано-вым в 20-е годы 20-го века, – очень почитаемый в Чечне в качестве хранителя святых тайн и предсказателя судьбы народа, давший многих образованных людей советского периода, находившихся на руководящей работе. Сейчас этот вирд находится в затяжном конфликте кровной мести с влиятельным полевым командиром Русланом Гелаевым, в связи с вероломным убийством в 2000 году в райцентре Курчалой двадцати дениарса-новцев отрядом гелаевских бойцов, и поэтому мало участвует во внешней политической жизни.Вирды куда более влиятельны в Чечне, чем муллы и официальный муфтият. Они более понятны и близки чеченцам как структуры семейного типа, они исторически привычнее, нежели джамаат вокруг мечети.Возможно, это было бы не так, но «помогли» коммунисты. Советская власть фактически собственноручно отправила молодой чеченский ислам, и без нее к тому тяготевший, в подполье. После возвращения народа из депортации (1944-1957 гг.) им, в отличие от других северокавказских народов, вообще запретили возводить мечети. Это привело к тому, что в Чечне, во-первых, почти не было подконтрольного КГБ духовенства, и это лишь плюс, а во-вторых, укрепились свободные мусульманские религиозные общины. Так в каждом селе если и был, то исключительно свой собственный мулла, самовыдвиженец, подчинявшийся селу и выдвигаемый селом. А если такового не находилось, то и ладно – старейшины почитались куда больше, существовало братство в вирде. Поэтому позднейшее появление муфтията было воспринято чеченцами или равнодушно («все равно будем жить, как жили»), или раздраженно («руки КГБ»).В результате к концу советской эпохи в Чечне оказался весьма своеобразно устроенный ислам – свободный, даже вольный, с массой соперничающих суфийских вирдов и самостийными интерпретациями ислама. Когда даже в вере каждый сам себе голова.Началась перестройка, первым секретарем Чечено-Ингушского рескома (республиканского комитета партии) впервые был назначен чеченец Доку Завгаев (первыми секретарями до этого всегда были русские). Тогда и было, наконец, создано Духовное управление мусульман Чечено-Ингушетии (Муфтият – совет улемов). В конце 80-х были также построены сотни мечетей, открыты два исламских института в Курчалое и Назрани (ныне – столица отделившейся от Чечни Ингушетии), тысячи чеченцев и ингушей впервые совершили хадж, паломничество к святым местам ислама. Но чеченцы, при этом, как привыкли жить, так и жили.А дальше начались войны. С одной стороны, верующих мусульман стало больше, молодежь стала посещать мечети, и многие обратились к совершению намаза. Но, с другой, проблемы чеченского ислама только усугубились. Во-первых, так называемой «кадыровщиной» (по имени Ахмат-Хаджи Кадырова), принесшей раздор в среду. Во-вторых, проникновением в Чечню так называемого «саудовского ваххабизма» (религиозное течение суннитского ислама, его последователи утверждают, что они – «чистый» ислам, все остальные – нет, отвергая суфизм). Трещина религиозного раскола стала проходить прямо по семьям, чего раньше в Чечне даже невозможно было представить. Появились отцы, которые прокляли своих сыновей за их ваххабитское увлечение. Появились и сыновья, отрекшиеся от отцов за их нечистый, не ваххабитский ислам, что раньше было просто немыслимо.
«Кадыровщина»
Ахмат-Хаджи Кадыров – человек извилистой судьбы. Сейчас он – вполне светское лицо, глава администрации Чеченской республики, назначенный на эту должность президентом Путиным в июле 2000 года, да к тому же получивший от него звание полковника Российской армии. А до этого – мулла с небезупречным финансовым прошлым, организатор первого хаджа чеченцев в Мекку, присвоивший тогда собранные с людей деньги (за тот первый хадж полностью заплатил король Саудовской Аравии, но собранные деньги Кадыров так никому и не вернул, о чем люди нет-нет да и вспоминают до сих пор). Дальше – полевой командир времен первой чеченской войны, один из самых близких Джохару Дудаеву людей, и с 1995 года – муфтий Чечни с приставкой «полевой» муфтий, поскольку был назначен на этот пост не духовными лицами Чечни, а собранием полевых командиров первой чеченской войны, искавших в тот момент такого религиозного служителя, который бы объявил России газават, и не нашедших никого, кроме Кадырова, – остальные отказались.В Чечне у Кадырова есть и другая кличка: «муфтий сцепления», и она многое отражает. Чеченцы знают, что своего финансового интереса Кадыров никогда не упустит, он и сейчас участвует в нелегальном нефтяном бизнесе.Никогда не встречала в Чечне человека, который бы сказал: «Я уважаю Кадырова». Это удивительно и страшно – во главе республики персона с минусовым авторитетом. Все говорят примерно так: «Он плохо кончит, потому что предал». Имея в виду то, как в начале второй чеченской войны Кадыров перебежал от Масхадова к Путину. Самое поразительное, что такие оценки личности Кадырова дают как пророссийски настроенные чеченцы, члены бывшей оппозиции Дудаеву, Ичкерии и Масхадову, так и антагонисты Кремля.В 2001-м и 2002 году Кадыров опять ничего не сделал, чтобы завоевать уважение своего народа, он вновь печально «прославился» в Чечне, поскольку никак не противостоял жесточайшим «зачисткам», массовым исчезновениям людей после захвата их федеральными военнослужащими. В этой связи большинство говорит о нем как о предателе своего народа, а это, конечно, больше, чем быть предателем Масхадова и независимой Ичкерии.Меня шокировала апрельская встреча (2002 года) с Кадыровым в его кабинете в Грозном. Он смотрел только исподлобья и только недобро, он много говорил о себе, любимом, о том, что был духовным наставником Масхадова, что фактически сформировал его личность как ответственного за судьбу народа главы нации, о том, что категорический противник каких-либо мирных переговоров с бывшими своими соратниками, что хочет возродить в Чечне «ночные» методы НКВД по уничтожению людей… Боже, о чем он только не говорил, временами потряхивая кулаками и говоря без конца «я», «я», «я»…Впрочем, судите сами. Вот отрывок из нашей беседы:– Главная проблема нынешнего этапа войны – «зачистки», неадекватное и неоправданное применение силы против гражданского населения, мародерство, пытки, торговля задержанными и трупами…– Когда пропадают люди из семей и никто не говорит, где они, а потом родственники находят трупы – это порождает, минимум, до десяти боевиков. Поэтому и число боевиков никак не уменьшается: как говорили – полторы тысячи, так и говорят – полторы тысячи. Президент Путин выступил жестко на моей стороне по этому поводу.– Как вы намерены бороться с «зачистками», которые порождают новых боевиков?– Надеюсь на твердую позицию Путина. Я так и сказал ему: почему ни один генерал не отвечает за то, что творится во время «зачисток»? И президент потребовал прекратить! Хотя, конечно, это не первое указание президента по Чечне, которое не выполняется…– Население оказалось между двух огней. Что вы как глава республики можете сделать? Как вы можете помочь людям?– Я обо всем говорю президенту… Народ все терпит и терпит. Нужны честные люди, которых трудно отыскать. Я имею в виду сотрудников администраций населенных пунктов, они боятся открыто выступить против бандитов, потому что они не защищены. Я поднимал этот вопрос и перед командующим Молтенским, и перед президентом. Мы стараемся – но это не так просто. Вам легче: вы только вопросы задаете.– И все-таки, что в ваших силах? Что лично вы можете противопоставить военному произволу в Чечне?– У меня нет прав против военных. Я просил у президента таких прав.– Вы считаете, что в Чечне кто-то должен управлять единолично?– Да, чтобы за все отвечал один человек. В том числе и за все силовые структуры. Тип будущего госустройства Чечни – президентское правление, полная власть в одних руках, иначе порядка не добиться. Тут диктатор нужен в прямом смысле слова.– Хорошо, этот диктатор – уже вы. И вот, началась «зачистка» в Аргуне. Что бы вы сделали?– Если бы диктатором в Чечне был я, «зачисток» бы не делал. О том же, кто бандит, тихо собирал информацию и ночью, в два-три часа, приходил к ним в дома и здоровался за руку: «Салам, алейкум!» И после такого визита этот бандит никогда бы нигде не появлялся. Три-пять подобных мероприятий – и все бы все поняли. Ведь именно так было, когда НКВД работал: тук-тук-тук – и не вернулся… Люди это знали и боялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35