Еле выбрался Алик, соскочил на зем
лю, а тут Бим навстречу:
Ц Поздравляю, Радуга.
Ц Не ожидали, Борис Иваныч?
Ц Честно Ц не ожидал.
Ц А я знал: точно буду первым. Всегда первым буду!
Ц Не торопись, Радуга.
Ц Наоборот, Борис Иваныч, поспешать надо.
Ц Парень верно говорит: поспешать надо…
А это кто такой в разговор встрял? Тот же мужик в красной водолазке. Ему-то
что за дело?
Ц Давай познакомимся. Тебя Александром зовут? Значит, тёзки. Я Ц Алексан
др Ильич. Тренер юношеской сборной по лёгкой атлетике. Давно прыжками за
нимаешься?
Держитесь, Александр Ильич, не падайте…
Ц Уже неделю.
И глазом не повёл. Решил, что шутит Алик Ц пусть глупо, но что не простишь н
овому чемпиону района?
Ц Солидный срок. На каникулы куда собираешься?
Ц На дачу, наверно.
Ц А может, к нам, на сборы?
Ц Не знаю…
Ц Подумай. Я ещё о себе напомню.
И ушёл, помахивая секундомером на длинной цепочке. Пообещал конфетку и с
крылся. Интересно, не забудет?
Ц Ну, Радуга, считай, повезло тебе, Ц сказал Бим.
Ц А ему?
Ц Не знаю, Ц засмеялся Бим. Он уже перестал обращать внимание на мальчи
шескую задиристость Алика. Ц Ему, надеюсь, тоже… Давай, давай, пьедестал
почёта ждёт чемпиона, на самом верху стоять будешь.
И началось награждение победителей.

10

Когда награждали, вручали хрустящую грамоту со множеством витиеватых п
одписей, а также звонкий будильник, красивый будильник в полированном де
ревянном футляре, когда по-взрослому жали руку и поздравляли с победой, н
е до того было.
А потом вспомнил.
Бим подошёл, по плечу похлопал, сказал:
Ц Так держать, Радуга.
А Сашку Фокина, занявшего третье место, обнял за плечи, увёл в сторону, и он
и долго сидели прямо на траве, на футбольном поле, о чём-то говорили. Бим бл
окнот вытащил, рисовал в нём какие-то штуки. Так долго сидели, что Алик не с
тал дожидаться Фокина, переоделся, влез в троллейбус и прибыл домой Ц с п
обедой.
Всё было, как положено: ахи, охи, кило сомнений и тонна восторгов, обед в сто
ловой, а не в кухне, сервиз парадный, «гостевой», скатерть крахмальная, оте
ц по случаю победы от сухого вина не отказался, и Алику домашней наливочк
и из летних запасов предложили, но он-то Ц спортсмен, чемпион, «режимник»
, сила воли плюс характер Ц отверг с негодованием нескромное предложени
е.
Как сказал поэт: «Радость прёт, не для вас уделить ли нам? Жизнь прекрасна
и удивительна…»
Всё так, но точил червячок, портил праздничное настроение: чем он, Алик Рад
уга, Биму не угодил? Выиграл первенство Ц слава Б. И. Мухину, воспитавшему
чемпиона. Но Б. И. Мухин Ц человек честный, не нужна ему чужая слава, не вос
питывал он феноменального Радугу. Но тогда можно просто порадоваться за
ученика, который ещё вчера был бездарь бездарем, но переломил себя, не про
шёл ему даром горький урок, преподанный Б. И. Мухиным, талантливым педаго
гом Ц куда там Макаренко… Ах, не урок это был, не ставил Б. И. Мухин никаких
далеко идущих целей, выгоняя Радугу из зала и обещая ему твёрдую «четвёр
ку» за год: переполнилась чаша терпения Б. И. Мухина, и сорвал он злость на
нерадивом ученике. И не надо вешать на него тяжкие лавры великого педаго
га, оставьте Б. И. Мухина таким, какой он есть: бывший спортсмен, волею судь
бы пришедший в школьный спортзал, любящий тех, кто любит спорт, и не любящи
й тех, кто, соответственно, спорт не любит.
Пусть так. Но ведь человек же он Ц этот загадочный Б. И. Мухин, есть у него с
ердце, душа! Должен же он понять, что пареньку, впервые вкусившему сладост
ь победы, впервые узнавшему, что спорт может быть не в тягость, а в радость,
этому до чёртиков счастливому пареньку очень нужна похвала того, кто все
гда ругал его, смеялся над ним.
А вдруг Бим просто не верит в победу Алика?
Как так не верит? Вот же она, победа, ясная для всех, убедительная, осязаема
я, можно потрогать, понюхать, в руках подержать Ц весомая! Но не похож ли Б
им на тех скептиков, что некогда смотрели в телескоп Галилея, вежливо под
дакивали старику и уходили, убеждённые в реальном существовании слонов,
китов и черепахи, на коих покоится их мир? Их, а не Галилея.
Сравнение натянуто? Смещены масштабы? Ничего, в несоответствии масштабо
в Ц наглядность сравнения. Ведь воскликнул же кто-то из древних: «Умом пр
иемлю, а сердце протестует!» Воскликнул так и был по-своему прав. По-своем
у…
И Бим по-своему прав, если влезть в его шкуру. Что такое Ц преподаватель ф
изкультуры? Одна из самых неблагодарных профессий. Очень многие всерьёз
считают Ц даже учителя! Ц что физкультурнику и делать-то в школе нечего
. Подумаешь, занятие: помахал руками, попрыгал, побегал.
Но ведь «помахать, побегать, попрыгать» Ц для этого педагогом быть не на
до. Такого учителя и не запомнить. А Фокин Бима явно запомнит, хотя и не ста
нет спортсменом. Запомнит как педагога, а не «учительскую единицу», пото
му что сумел Бим что-то расшевелить в Фокине, стать ему близким человеком
, с которым можно и горем поделиться, и радостью. Как они на поле устроилис
ь Ц голубки!
И Вальке Соловьёву Бим на всю жизнь запомнится, и Гулевых, и Торчинскому. С
мешно сказать, но и для Алика Бим Ц не просто «один из преподавательской
массы». В конце концов, хотел того Бим или нет, а вещие сны пришли к Алику ка
к раз после того Ц наипечальнейшего! Ц урока. А вот Алик для Бима по-преж
нему Ц «один из…». И все его спортивные доблести Ц мимо, мимо, Фокинское
третье место Биму дороже.
Что ж, наплевать и забыть?
Наплевать, но не забыть. Кто для кого существует: Бим для Алика или Алик дл
я Бима? Факт: Бим для Алика.
Подумал так Алик и застыдился. Никто ни для кого не существует, каждый сам
по себе живёт. И ничего-то Бим ему не должен. А коли случай представится, Ал
ик вспомнит, что именно Борис Иваныч Мухин привёл его в Большой Спорт. В пе
реносном смысле, конечно, не за ручку…
Решил так и успокоился. Вздумал пойти погулять. Воскресенье, день жаркий,
к неге располагающий. Наверняка кто-то из знакомых во дворе шляется, на на
бережной лавочки полирует, гитару мучает.
Вышел во двор Ц Дашка Строганова навстречу плывёт. Узкая юбка, на батник
е Ц газетные полосы нарисованы, волосы распущены, лёгкий ветерок подним
ает их, бросает на плечи. Гриновская Ассоль.




Ц Далёко собрался? Ц спрашивает.
Вот она Ц суеверная вежливость: не «куда» а «далёко ли», ибо «закудыкива
ть» дорогу почему-то не полагается. Тысячелетний опыт предков о том гово
рит. Вздор, конечно…
Ц Куда глаза глядят, Ц сказал Алик, да ещё и ударение над «куда» постави
л.
Ц Я слышала, тебя можно поздравить?
Ц Можно.
Ц От души поздравляю.
Ах, ах, «от души». Бывает ещё Ц «от сердца». Или Ц «искренне». Как будто кто
-то признается в «неискреннем поздравлении»…
Ц Спасибочки.
Ц А чем тебя наградили?
Обычная женская меркантильность Ц не больше. Говорит: «от души», а душа е
ё жаждет злата. Прямо-таки алкает…
Ц Должен огорчить вас, Дарья Андреевна, золотого кубка не дали. Вручили б
удильник на шашнадцати камнях, деревянный, резной, цена доступная.
Ц А за второе место?
Ц Автомобиль «Волга» с прицепом. Владелец живёт у Киевского вокзала, но
он тебе не понравится.
Ц Почему?
Ц Худ, рыж, самоуверен.
Ц Ты тоже не из робких.
Ц Я Ц другое дело.
Ц Что так?
Ц Ты в меня влюбилась без памяти.
Фыркнула как кошка Ц только спину мостом не выгнула, глаза сузила, сказа
ла зло:
Ц Дурак ты, Радуга! На себя оглянись…
«Дурак» Ц это уже было, отметил Алик. И ещё отметил, что и тогда, и теперь Да
шка, кажется, права. Неумное поведение Ц прямое следствие смятения чувс
тв. А чего бы им, болезным, метаться? Уж не сам ли ты, Алик, неравнодушен к юно
й Ассоль с Кутузовского проспекта? Способность трезво оценивать собств
енные поступки Алик считал одним из своих немногочисленных достоинств.
Похоже, что и вправду неравнодушен. А посему не надо вовсю показывать это,
бросаться в нелепые крайности. Ровное вежливое поведение Ц вот лучший м
етод.
Ц Прости меня, Даша, сам не ведаю, что несу.
Простила. Заулыбалась.
Ц Погуляем?
Ох, увидят ребята Ц пойдут разговоры, шутки всякие из древнего цикла «ти
ли-тили тесто». Ну и пусть идут. У каждого чемпиона должны быть поклонницы
. Они носят за ним цветы, встречают у ворот стадиона, пишут умильные записк
и, звонят по телефону и молча дышат в трубку.
Ц Погуляем.
Двинулись вдоль газона, провожаемые любопытными взглядами пенсионеров
Ц местных чемпионов по домино, их досужих болельщиц, восседающих на ска
мье у подъезда. По странному стечению обстоятельств среди них не присутс
твовала мама Анна Николаевна. Уж она бы «погуляла» своей дочечке, уж она б
ы ей позволила беседовать с «нахалом и грубияном» из ранних… А, впрочем, п
очему бы нет? Времена меняются. Был Алик для мамы Анны Николаевны персоно
й «нон грата», стал Ц вполне «грата». Одно слово Ц чемпион. Завидное знак
омство…
Ц Что-то твоей мамы не видно. Ей, кажется, прогулки прописали?
Ц У неё сердце больное, верно. Они с папой на дачу поехали, там воздух дивн
ый. Никаких канцерогенов.
Эрудиция Ц болезнь века. Гриновская Ассоль слова «канцерогены» не знал
а. А Дашка знает. Но зато Дашка не знает, как пахнет мокрая сеть, брошенная н
а морской берег; как прозрачен рассвет, заглянувший в иллюминатор каюты;
как опасен свежак, задувший с моря. Показать бы ей всё это, забыла бы она о «
канцерогенах»… Но, если честно, Алик и сам не тащил в шаланду полную скумб
рией сеть, не встречал рассвет на палубе гриновского «Секрета», не подст
авлял хилую грудь крепкому черноморскому свежаку. Он вообще ни разу не б
ыл на море, и вся романтика его школьной поэзии родилась из книг, которых к
своим пятнадцати годам он прочёл уйму Ц тонны две, по мнению мамы. Но у ро
мантики не принято спрашивать «паспортные данные». Да и какая разница, г
де она родилась, если чувствовал себя Алик опытным, пожившим, усталым чел
овеком, и чувство это было ему отрадно, потому что шла рядом прекрасная де
вушка, добрая девушка, лучшая девушка класса, и майский вечер был сиренев
и душен, и Москва-река внизу чудилась Амазонкой или, на худой конец, Мисси
сипи в её девственных верховьях.
Ц Ты знаешь, Ц сказала Дашка, Ц мама как-то показывала твои стихи одном
у писателю Ц он к ним в министерство приходил, просил о чём-то, Ц и писате
ль сказал, что из тебя может получиться настоящий поэт.
Ц Какие стихи? Ц быстро спросил Алик. Мнение писателя было ему небезраз
личным.
Ц Про Зурбаган.
Ц Откуда они у твоей мамы?
Ц Они же были в нашей стенгазете в прошлом году. Ну, я их и переписала…
Вот тебе и раз!.. Сразу два шоковых момента. Первый: Дашка переписала стих. А
Алик её считал абсолютно глухой к поэзии. К его, Алика, тем более. Второй: Да
шкина маман показывает кому-то стихи «нахала и грубияна». А раз дело прои
сходило в министерстве, где Анна Николаевна работает референтом, значит
, она специально носила их туда. А Алик её считал старой сплетницей, «жанда
рмской дамой», которая его, Алика, и на дух не принимает. Поневоле придёшь
к выводу, что ничего в людях не понимаешь… С одной стороны Ц обидно разоч
аровываться в себе, с другой Ц приятно разочаровываться в собственном г
нусном мнении о некоторых небезынтересных тебе объектах.
Ц Какому писателю? Ц хрипло спросил Алик. Лучшего и более уместного воп
роса в тот момент он не нашёл.
Ц Не помню, Ц сказала Дашка. Ц Я его не читала, поэтому фамилию не запом
нила. Мама знает.
Ц Мама на даче…
Ц А тебе обязательно сегодня знать надо? Потерпи до завтра, я выясню и ск
ажу.
Алик наконец полностью пришёл в себя, обрёл способность рассуждать здра
во. И немедленно устыдился идиотского вопроса.
Ц Нет, конечно, не обязательно. Главное, что они тебе нравятся. Ведь нравя
тся?
Конечно же, это было главным. Дашкино мнение, а не мысли вслух какого-то не
ведомого писателя, который мог только из расчётливой вежливости похвал
ить слабенькие стихи: ему ведь в министерстве что-то нужно было…
И мнение не заставило себя ждать.
Ц Нравятся, Ц сказала Дашка, сказала просто, без обычного «взрослого» в
ыламывания.
И тогда Алик, сам не зная отчего, начал читать стихи. Чуть слышно, словно пр
о себя.
Ц …Заалеет влажный, терпкий день… в полумраке зыбком и неверном… И на бу
хту маленькой Каперны… упадёт заветной сказки тень… Пристань серебрис
тая седа… Полумрак раскачивает реи… Засыпают фантазёры Греи… о чужих ме
чтая городах…
Ц Влажный, терпкий день… Ц повторила задумчиво Дашка. Ц Знаешь, Алик, я
ни разу не была на море. А ты?
Он помедлил немного, но желание казаться многоопытным и мудрым, бывалым,
просоленным Ц наивное желание выглядеть, а не быть Ц оказалось сильнее
.
Ц Был, Ц и ужаснулся: соврал. Но его уже несло дальше, и для остановки вре
мени не предусматривалось. Ц Как бы я написал о море, если бы не видел его?
Знаешь, как пахнет мокрая сеть, брошенная на морской берег? Знаешь, как про
зрачен рассвет, заглянувший в иллюминатор каюты? Знаешь, как опасен свеж
ак, задувший с моря?
Ц А ты знаешь?
Ц Конечно.
Ц Счастливый… Как здорово ты говоришь об этом. Алик, тот писатель не прав
: ты уже настоящий поэт.
Ради этих слов стоило жить.
И даже соврать стоило.
И вообще: какой замечательный день выпал сегодня Алику, просто волшебный
день!..

11

А ночью ему опять приснился странный сон.
Будто бы идёт он по Цветному бульвару мимо старого цирка и видит у входа о
громную цветную афишу. На ней изображён неуловимо знакомый субъект в осл
епительно белом тюрбане с павлиньим пером. У субъекта в руках Ц золотая
палочка и тонкогорлый кувшин, из которого идёт белый дым. И надпись на афи
ше: «Сегодня и ежедневно! Всемирно знаменитый иллюзионист и манипулятор
Ибрагим-бек. Спешите видеть!»
«Батюшки, Ц думает Алик, Ц да ведь это хорошо известный джинн Ибрагим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18