» Этот его взгляд всегда озадачивал ее, даже сейчас. Она могла думать о нем бесконечно. Он глядел на нее так, словно выставил неодолимое препятствие их общим воспоминаниям, так смотрят на нового, совсем незнакомого человека. И она выпалила, обнаружив перед ним все свои чувства: «Я скучала по тебе, Фитц». Выражение его лица мгновенно изменилось, на нем снова появилась маска, вежливая, улыбающаяся, формальная маска. «Тебе здесь слишком одиноко, – сказал он, – но я намерен занять тебя последующие несколько недель. Я пригласил несколько друзей остановиться на «Фиесте». Их будет около дюжины. Ты не будешь скучать в окружении молодежи. Морган пробудет здесь тоже некоторое время. Полагаю, вам обоим станет немного веселее». Он взглянул на свои часы. «Уже пять тридцать, – сказал он, нахмурившись, – нам пора. Я уверен, что Морган выйдет, чтобы попрощаться с тобой». Она беспомощно смотрела на него, все еще держа в руке кофе. «Ах, да, Венеция, еще одна вещь… чуть не забыл… – Ее сердце замерло, он собирается сказать ей, что не забыл ту ночь, не забыл ее после всего… – Я не забыл свое обещание заглянуть в финансовые дела Дженни. Я дам тебе знать сразу, как только получу какую-либо определенную информацию».
Она поблагодарила его, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, а затем на палубе появился Морган. Он тепло поздоровался с ней, и момент был упущен.
Лишь один раз за два месяца она видела Фитца, но все еще как в западне чувствовала себя на «Фиесте», словно муха на кончике липкой ленты, привязанная к нему.
Ей стало немного легче, когда это прекрасное судно наполнилось гостями. Она была занята даже больше, чем это могла себе представить. Ее радовало, что друзья Фитца были молоды и веселы, с тем американским открытым дружелюбием, какое позволяло ей чувствовать себя одной из них. Но теперь наступил момент истины. Вчера капитан сообщил ей, что «Фиеста» должна отправиться в Средиземное море на все лето. Он будет счастлив, если она останется на «Фиесте» еще на один квартал, но, конечно, вполне понимает, если она предпочтет что-то другое. Ей будет заказан полет или в Лондон, или в Ниццу, в зависимости от ее решения.
Венни сидела на кровати, обхватив руками колени, и глядела в мягкую темноту. Конечно, она должна уехать, он достаточно ясно дал ей понять, когда прощался, что забыл о той ночи, и она тоже должна забыть. Но может ли она забыть?
Она слезла с кровати, надела халат и вышла на палубу. В этот ночной час воздух стал немного прохладнее. Венни поколебалась момент, а затем скользнула вдоль палубы вниз в каюткомпанию. Все, кроме ночной вахты на мостике, спали, и она, никем не замеченная, пробралась к хозяйской каюте. Закрыв за собой дверь, она прошла в ванную, сняла флакон с лосьоном после бритья, которым пользовался Фитц, и растерла несколько капель на своем горле, между грудей. Затем немного больше на животе и бедрах. Вернувшись в каюту, она сбросила на пол халат и скользнула между простыней на кровать Фитца. Прижав к себе его подушку, вдыхая запах его одеколона, воображая, что он сейчас рядом с ней. Она так делала уже не в первый раз; это давало ей возможность ощутить себя рядом с ним…
Яркий солнечный свет на следующее утро заставил Венецию вернуться к реальности, напомнил, что она должна принять решение, и она знала, каким оно будет. Она не могла нести этот груз жизни в заточении и дальше. Фитц явно не хотел больше ничего иметь с ней. Она должна уехать домой. Но сначала ей надо внести ясность в отношения с Морганом. Сказать ему правду, чтобы порвать между ними всякие связи. Так было честнее, и уж дело Моргана смириться с этим. Они оба должны быть свободны. Но она не могла ждать, когда увидит его, она ему напишет.
Письмо от Индии дало отсрочку или оправдание отсрочки. Она узнала, что Индия выходит замуж за чудесного итальянского графа по имени Альдо и что она счастлива и собирается жить в палаццо на Средиземном море. Это известие впервые принесло Венни ощущение неподдельной радости, которой она давным-давно не испытывала. Наконец-то хоть одна из дочерей Дженни обрела себя, думала она, перечитывая корявые американские каракули Индии. Она и Парис станут подружками невесты. Церемония бракосочетания состоится в деревенской церкви в Марина ди Монтефьоре.
И стало соблазнительно легко сказать себе, что, поскольку Марина ди Монтефьоре находится на Средиземном море и ей в любом случае предстоит отправиться туда, она с таким же успехом может остаться на лето на «Фиесте». В конце концов, почему бы не попытаться использовать еще один шанс…
ГЛАВА 20
Марина ди Монтефьоре жила лишь одним событием – предстоящей свадьбой молодого графа. Вся деревня была празднично украшена флагами и вымпелами, разноцветными фонариками, развешанными на деревьях, на площади соорудили длинные столы для праздничного обеда – дар деревне от графа Альдо и его невесты – который должен был состояться вечером. А затем – фейерверк над палаццо, серьезная выпивка для рыбаков постарше и танцы на площади для молодежи. Местный оркестр наскоро провел несколько репетиций и должен был исполнить серенаду в честь молодой пары, когда они будут выходить из крохотной, заново прибранной церкви, чтобы усесться в экипаж, щедро украшенный лентами и цветами, запряженный двумя белыми ослами, и вернуться на нем в палаццо, где будет дан прием.
Индия была очаровательна, хрупкая и стройная, в платье из кремовой шелковой тафты, придуманном и сшитом Парис, с цветком апельсина в волосах, с сияющими от счастья глазами. Сидя в экипаже и держа за руку Альдо, она улыбалась и махала другой рукой толпам людей, собравшимся на площади, бросала цветы молодым девушкам и весело смеялась, когда прелестные ослики вдруг остановились, чтобы пощипать сочную травку у фонтана.
Это была настоящая деревенская свадьба, простая, красочная, полная жизненного тепла непосредственных, словно дети, итальянцев, и Индия наслаждалась каждой минутой церемонии. Она ощутила укол боли и печали, когда отправлялась в церковь, опираясь на руку брата графини – и не только потому, что это не ее отец вел ее по проходу – она привыкла к тому, что у нее нет отца, а потому, что не присутствует ее мать, чтобы увидеть, как она выходит замуж. Дженни понравилась бы такая свадьба, как эта. Она бы пила шампанское с гостями и танцевала тарантеллу с рыбаками и была бы бесконечно счастлива счастьем своей дочери.
Палаццо заполнили родственники Монтефьоре. Альдо, похоже, был в родственных отношениях с половиной Италии, и большая часть из них решила приехать на свадьбу. Вся анфилада огромных парадных комнат была заполнена людьми, приветствующими друг друга поцелуями и громкими возгласами восторга от неожиданной встречи. Шампанское пенилось, и нарядно одетые девушки в белых фартуках едва пробивались с подносами с закусками сквозь толпу, а фотографы сбивались с ног, собирая и перестраивая семейные группы, пока Альдо и Индия, смеясь, не сказали им – хватит.
Венеция и Парис оказались в центре внимания молодых гостей, их осыпали комплиментами, чисто итальянскими изъявлениями восторга перед их очарованием. И девушки отбросили на этот день все свои заботы и полностью отдались празднику.
– Она сразу заполучила огромную, уже готовую семью, – заметила Парис, когда Индия и Альдо разрезали свадебный пирог. – Я всегда считала, что Индия упускает свое призвание, не имея семьи. У тебя были твои Ланкастеры, а я, ладно, я всегда была одиночкой.
Уединившись на какой-то момент от всеобщего веселья, сестры опять вспомнили мать.
– Бедная Дженни, – вздохнула Венеция. – Как бы ей понравилось все это.
– Она должна была дожить, чтобы увидеть свадьбу Индии. – Лицо Парис стало суровым от вновь переживаемого гнева. – Я все еще верю, что во всей этой истории что-то не так, ты понимаешь…
– Есть странное совпадение с тем, что ты только что сказала. Я рассказывала Фитцу МакБейну о том, как все случилось, и он тоже почувствовал, что тут что-то не так. Он даже сказал, что попробует разобраться с этим делом ради нас. У него есть люди в Лос-Анджелесе, которые могут помочь. Не знаю, что он намерен сделать или что ожидает раскопать, но… – Венни прогнала ненужные воспоминания, – ладно, здесь неподходящее место, чтобы обсуждать такие вещи. Не надо омрачать праздник Индии. О, смотри, к нам направляются новые родственники с шампанским…
Альдо и Индия решили провести медовый месяц в палаццо, им предстояло стать первыми жильцами больших «желтых апартаментов», специально для молодоженов завершенных раньше остальных. Графиня тактично намекнула, что намеревается провести некоторое время у родственников во Флоренции, предоставив молодым наслаждаться уединением.
– Мне ужасно обидно, что надо уйти и пропустить общее веселье, – призналась Индия, когда Парис позднее помогала ей снять подвенечное платье. Венни уже сбросила с ног туфли и улеглась поверх постели Индии, слушая. – Там будет фейерверк и всеобщие танцы на деревенской площади. О, это так прекрасно – как бы я хотела, чтобы вы обе были так же счастливы, как я сейчас. – Она повернулась к Венеции. – Венни, что у тебя с Фитцем МакБейном?
Венеция, вспыхнув, села в кровати.
– Все позади. По крайней мере, надеюсь, что так…
– В самом деле? – В голосе Индии слышалось недовольство. – Тогда почему ты возвращаешься на «Фиесту»?
– Я уже здесь, на Средиземном море, так проще…
– Да? – Индия села рядом с Венни на кровать. – А теперь выслушай совет от старой замужней женщины. Подумай, как бы Дженни поступила в подобной ситуации. Такой совет мне когда-то дала Парис. Ты это помнишь, Парис? И он пригодился! Не мечись по клетке, Венни, размышляя, любит ли тебя этот парень. Представь, что бы сделала Дженни – и делай так же.
– Все так запутанно, хотя…
– Почему? Из-за Моргана? Венни, взгляни на вещи трезво, разве Морган является препятствием между тобой и Фитцем?
– Он однажды сказал мне, чтобы я забыла о нем, но я не уверена, что это только из-за Моргана.
– Да? Тогда почему ты не выяснила? – Индия взглянула на часы. – Я уже должна переодеться. Альдо будет ждать меня.
Закружившись в вихре счастья Индии, Венни не имела возможности подумать об этом до следующего утра, когда она вместе с Парис ждала рейса своего самолета на Ниццу.
– Но я же не похожа на Дженни, – призналась она, – я не могу взять и вот так запросто подойти к мужчине и спросить его, любит ли он меня? А если он ответит – нет? А он может. А вдруг я для него лишь мимолетная страсть? Хорошенькая девушка в знойную тропическую ночь…
– Тебе решать, Венни, это твоя жизнь.
В это утро Парис была очень спокойна. Она возвращается в свою одинокую жизнь в студии, подумала Венеция, а я здесь эгоистично беспокоюсь только о своих собственных проблемах.
– А что ты намереваешься делать теперь? – спросила она.
Парис пожала плечами.
– У меня нет сил снова возвращаться к профессии модели. Кроме того, после всей этой потрясающей итальянской кухни я не могу работать у Мицоко – он хочет, чтобы его девушки состояли из одних только костей. Есть несколько идей о курортной одежде. Думаю, смогу сшить несколько вещей и продать их бутикам в Сен-Тропез и Монте-Карло. Представляешь, такие легкие, веселые спортивные вещи. Конечно, они далеки от высокой моды, но я изменилась, Венни. Я решила начать с самого дна. С чего-нибудь такого, что дало бы возможность хоть ногу просунуть в дверь моей мечты.
– Только не думай об этом как о дне, думай об этом как о начале, – успокаивающе сказала Венни, – в любом случае, желаю тебе удачи, Парис. И поддерживай связь со мной, звони. Если будешь на юге, буду рада видеть тебя.
Самолет Венеции вылетал первым, и Парис осталась одна в переполненном аэропорту Неаполя. Она будет скучать без общества Индии, по веселым дням в палаццо, но работа манила ее как вызов. Дженни ожидала от нее, что она примет этот вызов – и победит. Парис расправила плечи. И направилась к воротам, где объявили посадку на ее рейс. Она сделает еще одну попытку.
ГЛАВА 21
Это был длинный день. Съемочную площадку «Челсис-Гейм» заполняли гости, а это всегда раздражало. Итак, требуется немалое усилие сохранить форму весь день, хорошо выглядеть, все помнить, все делать наилучшим образом, раздраженно думал Рори, а тут еще куча этих визитеров – банкиров или бухгалтеров, шушеры всякой, а обращаются с ним как большие шишки в каком-нибудь кабаре с лакеем.
– Ты устал? – спросил Боб, сидящий рядом с ним на заднем сиденье лимузина, отвозящего их из студии к Рори домой.
– До предела. – И Рори закрыл глаза.
Таким он и выглядел. Без грима лицо его казалось одутловатым и дряблым. Боб провел с Рори на съемочной площадке целый день и был изумлен тем, как много времени там проходит в простоях. Что-то вечно требует регулировки, или устанавливают какое-то новое устройство, потом снимают разрозненные кадры или кусочки сцен, или крупные планы, а затем снова повторяют тексты, которые только что произносились в длинных кадрах… И все же каждую неделю они выстреливали очередной эпизод картины! Нет, решил про себя Боб, это не тот бизнес, который устраивал бы его. Он и так не знал покоя, разыгрывая роль «прихлебателя» Рори Гранта. Но он надеялся, что Фитц МакБейн поймет, через что ему пришлось пройти, и, когда все завершится, вознаградит его соответственно за все, и не только деньгами. Он рассчитывал шагнуть на следующий уровень в корпорации.
– Ладно, Рори. Приехали.
Водитель перегнулся, чтобы открыть дверцу.
– Спокойной ночи, мистер Грант, до завтра.
– Спокойной ночи.
Рори тряхнул связкой ключей, отобрал нужный, и они вошли. В доме было душно от жаркого дневного солнца.
– А, черт, – скривился Рори, включая кондиционер.
– Тебе нужен домоправитель, – сказал Боб, направляясь к холодильнику и извлекая оттуда бутылку «Мендави-Шабли». – Выпей-ка стаканчик вот этого…
Рори взглянул на вино с отвращением.
– Я бы предпочел пива… Да, знаю, это миллион калорий, и мне его не следует пить. Чтоб твою мать… Дженни Хавен… – выкрикнул он в пустоту дома, – ты приучила меня к этому калорийному пойлу, и я никак не могу остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50