Его милость наверху, в часовне.
– В часовне? Откуда она взялась?
– Три года назад его милость устроил на втором этаже часовню по проекту Уильяма Инвуда…
– О, это очень похоже на него.
– Ваша светлость, я прошу вас и леди подождать в гостиной, пока я уведомлю его милость о вашем приходе.
Взяв шляпу Райдера и шаль Натали, слуга проводил обоих в салон и оставил.
Они сели на диванчик, изготовленный из букового дерева, и прислонились к плетеной спинке. Райдер огляделся. Комната, по его мнению, не изменилась за годы его отсутствия. Такая она ему и запомнилась: с ореховыми панелями, темная и холодная, как могила. Мебель в строгом стиле Хэпплуайта. Впрочем, Райдер заметил кое-что новое. Это черный лакированный шкафчик, украшенный мраморными пластинками с изображениями апостолов, два кресла красного дерева, накрытые накидками с изображениями Распятия и Вознесения. Кое-где стояли скульптуры Донателло, висели полотна Тициана – и все произведения на религиозную тему.
Некоторое время спустя дверь открылась, и в салон вошел Уильям Ремингтон. Райдер поднялся ему навстречу, Натали также встала. Сын убедился с первого же взгляда, что отец остался таким же неизменным, как и его жилье. Все та же высокая, прямая, немного угловатая фигура, те же пронзительные серые глаза, особенно выразительные в сочетании с серебристыми волосами, по-прежнему темная одежда без полутонов. Неизменным остался и презрительный взгляд, придававший жестким чертам лица неприятное выражение изломанности, искаженности.
С минуту Уильям Ремингтон молча рассматривал сына. Райдеру даже показалось, что в стальных глазах герцога мелькнула искра внутреннего волнения. Но эта искра, если она и была, тут же погасла. Лицо Уильяма Ремингтона будто окаменело.
– Значит, блудный сын вернулся? – глядя в глаза сыну жестким взглядом, металлическим тоном спросил герцог.
При этом по его лицу прошла кривая усмешка. Райдер сделал вид, что не заметил всего этого холода, он просто склонился в низком поклоне, который обычно отвешивают господам слуги. Да еще насмешливое выражение глаз Райдера говорило о его истинном отношении к чопорности отца.
– Ваша милость, позвольте представить вам мисс Натали Десмонд, – бесстрастным тоном произнес сын.
Герцог окинул девушку холодным оценивающим взглядом.
– Ваша милость, – присев в глубоком реверансе, как можно более учтиво произнесла Натали.
– Садитесь, – со вздохом предложил герцог.
Тон и продолжительность этого вздоха убедительнее всяких слов говорили о том, что Уильям Ремингтон остался недоволен выбором сына.
Натали и Райдер из вежливости подождали, пока герцог опустится в одно из кресел, и лишь потом заняли предложенные им места на диванчике.
Уильям Ремингтон вскинул одну из своих тонких седых бровей и пристально посмотрел на сына.
– Чем обязан чести?
– Я вернулся в Лондон, чтобы проведать бабушку.
– И как поживает графиня Валенца?
– Неплохо. Кроме того, я нахожусь в Лондоне с той целью, чтобы помочь мисс Десмонд, с которой познакомился в Чарлстоне. В Англию мы прибыли одним пассажирским судном.
Герцог бросил на Натали еще один холодный, пронизывающий взгляд. Затем снова перевел глаза на сына и слегка кивнул головой.
– Продолжай.
– У мисс Десмонд есть тетя – миссис Лав Десмонд. Вместе они управляют ткацкой фабрикой в Чарлстоне. Но последнее время им стали мешать контрабандисты, которые наводнили Чарлстон дешевыми британскими тканями. Миссис Лав Десмонд занялась поиском контрабандистов и несколько недель назад исчезла. У нас есть основание предполагать, что она, идя по следам контрабандистов, прибыла в Лондон.
Прозвучали какие-то скрипучие звуки, и лицо Уильяма Ремингтона вдруг приняло необычное выражение, словно он взял в рот большой кусок лимона. В следующее мгновенье Натали поняла, что все это означало смех герцога Ремингтона.
– Итак, ты занялся поиском контрабандистов, поставляющих ткани? – сквозь смех скрипуче произнес герцог. – Странное для тебя занятие.
– Так как у тебя есть в Степни ткацкая фабрика, то мы подумали, что ты, возможно, поможешь нам как-то прояснить ситуацию с контрабандой тканей и миссис Лав Десмонд, – сухо сказал Райдер.
Лицо герцога приняло прежнее выражение, странные звуки прекратились, и Уильям Ремингтон пожал плечами.
– Я больше не принимаю активного участия в делах ткацкой фабрики в Степни, – бесстрастно произнес он. – Но если этот вопрос тебя интересует, то можно связаться с моими партнерами Освальдом Спектром и Джоном Линчем. Они занимаются непосредственно управлением фабрики. Хотя, сомневаюсь, чтобы они располагали сведениями о деятельности контрабандистов.
– Мы с мисс Десмонд и не ждем от них каких-либо конкретных сведений, – так же бесстрастно ответил Райдер. – Но откуда-то мы должны начать поиск. Сейчас мы находимся в тупике. Возможно, что Линч и Спектр дадут нам хотя бы направление поиска. Кроме того, мы не можем ни на минуту забывать о том, что, возможно, в опасности находится тетя Лав.
Герцог некоторое время молчал.
Затем Уильям Ремингтон повернулся в сторону Натали и подозрительным взглядом осмотрел ее с головы до ног.
– Кстати, кто вы будете, юная дама? – спросил герцог тоном, которым господа обычно обращаются к слуге.
– Ваша милость, я попросил бы вас не обращаться к мисс Десмонд подобным образом! – взорвался Райдер.
На тонких губах герцога заиграла пренебрежительная улыбка.
– Ты хочешь сказать, что я не имею права знать, что же представляет из себя женщина, с которой у моего сына и наследника, судя по всему, близкие отношения? – подчеркивая каждое слово, произнес герцог.
Райдер рванулся с места, однако Натали взяла его за руку и удержала.
– Все в порядке, – шепотом сказала Натали Рай деру. – Успокойся.
Затем Натали с достоинством посмотрела на герцога Ремингтона.
– Что вы хотели бы знать, ваша милость?
– Вы англичанка?
– Да.
– Но познакомились с моим сыном в Чарлстоне?
– Да.
– Кто ваши родственники?
– Я из Лондона. Мой отец – Чарльз Десмонд.
– Чарльз Десмонд… Ах да, это младший сын графа Уэрчестерского. Хороший род. В иных обстоятельствах… Впрочем, у вас не совсем та родословная, которую, по моему убеждению, должна иметь будущая супруга моего сына, маркиза.
Райдер побледнел. Натали вновь пыталась удержать его за руку, но теперь это было бесполезно. Вскочив на ноги и сжав кулаки, Райдер посмотрел на отца гневным взглядом.
– Вам, сэр, нет нужды высказываться относительно того, с кем я могу знакомиться, а с кем не могу! – почти что выкрикнул он. – А также относительно того, кого мне следует выбирать себе в супруги. Вы потеряли всякое право давать мне советы в ту ночь, когда умерла моя мать и у нас с вами состоялась та памятная нам обоим беседа. Более того, мисс Десмонд стоит десятерых титулованных женщин, которых вы прочите мне в супруги. Мне не нужны ни титулы, ни богатства!
Герцог рассмеялся своим скрипучим смехом.
– Так не должен говорить молодой человек, который надеется когда-либо стать моим наследником, – бесстрастно произнес он.
– Тогда лишите меня наследства, отец! – выкрикнул Райдер. – Пожалуйста, можете сделать это хоть сейчас. Зовите своих адвокатов и решайте. Я уверен, что вы еще не пытались урегулировать законным путем наши очень милые отношения.
На каменном лице Уильяма Ремингтона отразилось презрение.
– Я вижу, что ты, Райдер, не изменился ни на йоту, – презрительно произнес он. – Все такой же шалопай и сорвиголова.
– Вижу, что и вы не изменились, ваша милость! – сверкнул глазами Райдер. – Ввиду присутствия дамы, я опускаю те эпитеты, которые мог бы высказать в ваш адрес и которых вы, безусловно, достойны.
Левая щека герцога стала нервно подергиваться. Он стиснул зубы. По всему чувствовалось, в эту минуту ему приходилось изо всех сил напрягать свою волю. Герцог извлек богато украшенные карманные часы и со щелчком открыл их. Некоторое время он молча смотрел на циферблат.
– Это начинает надоедать мне своим однообразием, – произнес он, наконец, подчеркнуто спокойным голосом. – У меня больше нет времени разбираться с вами. Мой новый друг Харриет Фоксворт должна подойти с минуты на минуту, мы с ней вместе помолимся.
– Не смеем вас задерживать, – с подчеркнутой галантностью произнес Райдер.
Захлопнув крышку часов, герцог Уильям Ремингтон повернулся и молча вышел из салона. На этом встреча с ним закончилась.
Едва экипаж отъехал от Гановер-сквер, как Натали разразилась слезами. Райдер принялся усиленно утешать ее.
– Дорогая, я понимаю, что не следовало привозить тебя сюда, – сказал он, протягивая ей свой носовой платок. – Он наговорил нам множество ужасных вещей. Наверное, нам нужно было уйти сразу же, как только этот святоша оскорбил тебя своим непозволительным тоном.
– При чем тут я? – сквозь слезы произнесла Натали. – Ты думаешь, что я плачу из-за себя?
– Из-за чего же тогда? – спросил Райдер.
– Я плачу из-за тебя, – с трудом произнесла она сквозь слезы.
Не находя слов благодарности, Райдер заключил ее в свои объятья и, вопреки ее отчаянному сопротивлению, посадил к себе на колени.
– О, Натали, о, дорогая моя, – нежно шептал он, целуя ее в лоб и тихонько гладя по спине. – Ну стоит ли так расстраиваться из-за меня. Не могу понять, почему ты плачешь.
– Райдер, отпусти меня сейчас же! – потребовала девушка, едва оказавшись у него на коленях. – Кто-нибудь может нас увидеть!
Что-то пробормотав, Райдер поспешно задернул шторки на окнах кареты. Потом наклонился и поцеловал ее в губы. Он сделал это медленно и с наслаждением.
– А теперь скажи мне, дорогая, почему ты плачешь? – спросил он, губами снимая слезы с ее щек.
– Из-за тебя и твоего отца плачу, – ответила она. – Вы такие несчастные оба. Вы не пожали друг другу руки, не справились о здоровье, ни единого разу не прикоснулись друг к другу. Всего один раз ты сказал ему «отец» и то сквозь зубы. В основном ты называл его «ваша милость». Я так расстроилась за тебя… И за него.
Он прижался губами к ее мокрой щеке и на некоторое время замолк. Потом посмотрел ей в глаза и озорно подмигнул.
– Натали, милая, не плачь из-за меня, пожалуйста.
– Я не могу не плакать.
Он еще крепче прижал ее к себе и некоторое время нежно гладил ее по рукам и спине.
– Ты мне так нужна, – тихо произнес он. – Многое я сейчас отдал бы за то, чтобы остаться с тобою наедине.
– Но ведь тебе все это не нравится, правда? – спросила она грустным тоном, посмотрев на него снизу вверх.
– Что не нравится? – отодвигаясь слегка, произнес он.
У Натали было такое грустное лицо, словно она собиралась вот-вот заплакать.
– Тебе не следовало приезжать со мною в Лондон, – произнесла она тихо. – Где теперь твоя беззаботная жизнь? Ты столкнулся со многими неприятностями, ты вынужден надевать неприятное тебе тесное платье, вести неприятный для тебя разговор с твоим отцом. И все это из-за меня. Зачем тебе столько сложностей?
Райдер ответил не сразу. Он тяжело вздохнул и откашлялся.
– Что касается моего отца, то после смерти матери между нами было слишком много горечи, и она дает себя знать…
– Мне показалось, что это нечто большее, нежели желчность характера. Такое впечатление, будто Уильям Ремингтон сделан из какого-то необычного каменного льда. Он сказал, что собирается молиться с какой-то там Харриет, но, по-моему, его молитва не сможет подняться в небеса. Знаешь почему? Потому что в нем нет христианской любви к ближнему. Даже к своему сыну он холоден и равнодушен как камень. Видел, как он одет? Весь в черном. А на запонки обратил внимание? Они из черного оникса, с маленькими золотыми крестиками. От них не веет ни теплом, ни любовью, наоборот, так и тянет холодом.
Райдер молча кивнул, и в карете воцарилась тишина. Ее нарушил негромкий голос Райдера.
– Подозреваю, что отец воспринял смерть матери гораздо тяжелее, чем он сам считает. Может быть, теперь он прячет свою боль за этим религиозным ритуалом, от которого веет фанатизмом.
– Все может быть, но нехорошо, что мы так порицаем его…
Райдер заставил себя улыбнуться и поцеловал тыльную сторону ее руки в перчатке.
– Не беспокойся об этом, милая. Будем надеяться, что нам не придется больше видеться с ним.
– Как это не придется? Он же твой отец, и ты должен оказывать ему почтение и вообще выполнять свой сыновний долг добросовестно и старательно. Просто ты не должен больше брать меня с собой. Я не могу допустить, чтобы он лишил тебя наследства.
Райдер искоса посмотрел на нее и покачал головой.
– Натали, я не могу допустить, чтобы мнение, настроение моего отца каким-либо образом влияли на наши с тобой отношения, – сказал он.
– А какие это наши с тобой отношения, лорд Ньюбери? – спросила она с оттенком горечи.
– Ты прекрасно знаешь, какие, – ответил он хмуро. – Не делай вид, будто между нами ничего не произошло, Натали.
Она безразличным взглядом посмотрела сквозь занавеску на обочину дороги.
– Тем не менее, отец может лишить тебя наследства.
– Как я уже сказал отцу, я удивлен тем, что он до сих пор не сделал в этом направлении никаких конкретных шагов. Кроме того, неужели ты думаешь, что мне нужны его титул и его состояние?
– Без сомнения, нужны. Не сейчас, так позже. Все это тебе обязательно потребуется.
Глаза Райдера запылали гневом. Он сердито погрозил ей пальцем.
– Смотри, Натали! Я не намерен больше продолжать этот бессмысленный разговор. Если ты откажешься видеться со мной только потому, что меня могут лишить наследства, то мне действительно придется считать тебя эгоистичной и расчетливой особой, для которой представляют интерес лишь мои титулы и богатства.
– Ты… ты знаешь, что это не так! Меня возмущает ловкость, с которой ты все передернул. Это ты с самого начала преследовал меня и, должна тебе сказать, был ужасно надоедливым. Я не собираюсь выходить замуж. А если и выйду, то уж не за тебя, конечно!
– Это я-то передергиваю? Но если и так, то учусь у тебя…
– И потом, я вовсе не расчетливая и не эгоистичная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63