– Что-то не вижу, чтобы лично вас окружала любящая семья, – язвительно заметил Джастин.
Испанец невозмутимо пожал плечами.
– Всему свое время. И не сомневайтесь, для меня моя семья всегда будет на первом, месте.
Джастин поклонился, снова внимательно посмотрев на Ароласа. Этот человек произвел на него сильное впечатление. Маркиз признавал это, несмотря на то, что изнутри его сжигала ревность. Джастин все бы отдал, чтобы поменяться с Ароласом местами. Чтобы он, а не этот красивый испанец пришел Эвелине на помощь и утешил ее в печали.
– Если нам нечего больше обсуждать, я, с вашего позволения, откланяюсь.
– До свидания, милорд. Должен вам признаться, – Аролас в первый раз за все время обратился кДжастину как подобает, – вы совсем не похожи на других дипломатов, которых я встречал.
– Почему? – спросил Джастин, заинтересовавшись.
– Кажется, вы не так кровожадны. Похоже, у вас есть зачатки совести. К сожалению, это не самая полезная черта для человека, находящегося на дипломатической службе.
– Ну что же, мне повезло, что я не дипломат, сеньор. Я просто человек, который пытается делать все, чтобы исполнить свой долг.
Аролас улыбнулся.
– Так же как и мы все.
Глава 17
Чтобы заглушить боль и отвращение к себе, Джастин вот уже целый час, истекая потом, остервенело работал вилами, бросая сено на сеновал.
Он не знал, что было для него тяжелее – мысль о том, что Эвелина возненавидела его на всю оставшуюся жизнь, или то, что она теперь живет в доме великолепного испанца. Может, у него гарем в каждом городе… Джастин отмахнулся от навязчивых подозрений, еще больше недовольный собой.
Если сэр Филипп Амхерст не был перебежчиком, кто в таком случае изменник? Салливан? Не располагая достаточной информацией, об этом можно было только гадать. Но Уитон считал, что у них имеется достаточно сведений для выводов. Джастину хотелось кричать от отчаяния, но он только подцепил вилами новую порцию сена и швырнул его на верх стога.
Он остановился на секунду, чтобы вытереть потный лоб рукавом рубашки. Его руки болели от мозолей, но он заслужил эту боль. Эта боль – ничто по сравнению с тем, через что наверняка пришлось пройти Салливану. Джастину оставалось только надеяться, что Салливана арестовали не зря. Что он заслужил это своими прошлыми деяниями. В таком случае это хоть как-то оправдывало то, что сейчас происходит. Иначе Джастин во всей этой неприглядной истории сыграл роль послушной марионетки в руках предателя, прокравшегося в их ряды. Маркиз начал подвергать сомнению существование угрозы для их денежной системы со стороны Франции. Ничего даже отдаленно напоминающего эту угрозу до сих пор не наблюдалось. Пока еще не подтвердился ни один факт, который бы хоть как-то оправдывал то, что он сделал с Эвелиной.
В это мгновение Джастин услышал неподалеку чьи-то тяжелые шаги. Кто-то шел по дороге мимо конюшен. В это время суток мало кого можно было встретить поблизости, ночью в переулке было безлюдно. Баркли отбросил вилы в сторону. Молча подкравшись к двери, он, прислонясь к дощатой стене, стал прислушиваться.
– Испанец стоит на улице с двумя своими людьми. Она зашла в тот маленький дом. – Скрипучий голос зловеще проговорил: – Она там одна.
Лицо Джастина покрылось холодной испариной. По его подсчетам, мимо конюшни прошло шесть, нет, семь пар ног. Все эти люди направились в сторону тайного убежища его покойного брата, находящегося совсем рядом.
Сердце в его груди отчаянно колотилось. Баркли подождал, когда незнакомцы пройдут мимо конюшен. После этого он сразу же бросился к своему пальто. Сунув руку в карман, Джастин вынул оттуда свой пистолет. Единственный пистолет с одним-единственным патроном. Ничего, хватит. Он надеялся, что Аролас и его помощники хорошо вооружены. Выходя из конюшен, Баркли схватил со стены длинный хлыст. Только бы успеть!
Сначала он услышал приглушенный шепот и шаги, а потом различил силуэты дерущихся людей. Джастин бросился к ним, с трудом разбирая, кто есть кто. Узкий переулок плохо освещался. Он сразу же узнал Ароласа, который, с присущей ему кошачьей грацией, махал шпагой направо и налево, так что трое его противников не могли к нему подступиться.
Никого из остальных присутствующих Джастин не узнал. Он расставил ноги пошире и размотал хлыст, а потом хлестнул одного из нападавших на Ароласа по руке, выбив у него из пальцев нож.
– Проклятие! – вскричал тот и оглянулся. Джастин сразу же узнал его: квадратная челюсть, громадные ручищи, лицо в черной краске. Значит, накануне в конюшне на него напал не Салливан. Здоровяк с криком бросился на маркиза. Баркли повернулся и с силой ударил бандита прикладом пистолета по лопатке. Верзила закричал от боли. В этот момент Аролас, отбиваясь от двух других головорезов, нападавших на него с ножами, прокричал Джастину:
– Два человека прошли следом за Эвелиной! Она в доме!
Маркиз прорвался сквозь дерущихся и бросился в дом.
Мерцающий свет лампы освещал сцену из самого страшного ночного кошмара, какой только он мог себе вообразить. От этой ужасной картины кровь застыла у него в жилах.
Краем глаза он увидел человека с землисто-серым лицом, который с ножом в животе лежал на полу возле книжных полок. Но взгляд Джастина был прикован к другому подонку, который в этот момент повалил Эвелину на зеленую кушетку и отстегивал подтяжки. Она кричала и отчаянно отбивалась, но силы были неравны. Мужчина держал ее рукой за шею.
Баркли накинулся на насильника и, схватив его за плечи, оттащил от девушки. Бандит повернулся и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Маркиз отлетел к стене. А затем головорез стал надвигаться на него, подходя все ближе и ближе. Джастин молниеносно выхватил пистолет и выстрелил в упор. Раздался оглушительный хлопок. Мужчина повалился на спину, на груди у него растекалось большое красное пятно. В комнате сильно запахло порохом.
Джастин попытался взять себя в руки. Подняв глаза на Эвелину, он увидел, что она изумленно и испуганно смотрит на него, как будто видит его впервые в жизни. Затем, опомнившись, она поправила на себе разорванное платье, поднялась с зеленой кушетки и направилась к двери.
– Эвелина! Не выходите сейчас на улицу: это слишком опасно! – закричал он. И в этот миг он увидел пистолет в руке одного из бандитов.
Человек с пепельно-серым лицом, из живота которого торчал нож, лежа на полу, целился прямо в спину Эвелине. Она оглянулась и замерла. Ее глаза расширились от ужаса.
– Нет! – послышался страшный крик Джастина. Он ринулся вперед, заслоняя Эвелину своим телом. А затем его грудь пронзила острая боль – страшная, как Божья кара. «Это несправедливо. Мне еще так много нужно было сделать!» – промелькнуло у него в голове.
Глава 18
– Мне противно даже смотреть на него! – в сердцах воскликнула Эвелина, стукнув кулаком по старому исцарапанному столу. – Я ни за что не буду выхаживать этого мерзавца! Для чего, спрашивается? Для того чтобы потом, когда он оправится от ран, он всех нас убил?
– Джастин Баркли заслонил вас своим телом. Если бы не он, вас сейчас, возможно, не было бы в живых, – пытался образумить ее Анхель.
Эвелина провела рукой по своим растрепанным волосам, думая о том, что уже несколько дней не принимала ванну.
Они в спешке покинули Лондон и уехали, в отдаленную деревушку.
– Может быть, это очередная из его уловок. Этот человек – прирожденный интриган, – Эвелина не могла простить Джастину его подлое предательство. Ее по-прежнему жгла обида. Никакой благородный поступок с его стороны не принимался в расчет и не умалял его вины – даже то, что он спас ей жизнь.
– Или, может быть, он просто привык заботиться о вас.
– Чепуха! У этого человека нет сердца! – Эвелина с содроганием вспоминала, что позволяла ему когда-то дотрагиваться до нее.
Взгляд Анхеля стал жестче. Молодой испанец поднялся с деревянной табуретки.
– Мы уже говорили с вами об этом, Эвелина. Мы взяли лорда Баркли с собой, потому что он для нас – самый важный источник информации. Я готов ручаться чем угодно: ему известно, кто стоит за заговором против вас, и кто мог убить вашего отца.
– Даже если Баркли что-то знает, это того не стоит! Папу не воскресишь, а вернуть наследство для меня не самое важное. – Эвелина скрестила руки на груди. – Делами наследства займется мистер Таттл. Хотя маловероятно, что я все еще могу претендовать на то, что является моим по праву. Раз для меня безопаснее уехать, я намерена как можно скорее покинуть Британию.
– А как же Салли?
В горле у Эвелины встал комок.
Анхель продолжал горячо убеждать девушку:
– Салли исчез из Ньюгейтской тюрьмы. Когда его видели в последний раз, Салливана охраняло шесть человек. Никому не известно, где его держат и жив ли он вообще.
Сердце Эвелины болезненно сжалось, но она сумела совладать с собой. Бог не допустит, чтобы Салли погиб. Он должен быть жив! Она не переживет еще одну потерю. Девушка украдкой вытерла слезинку в уголке глаза. Все это казалось каким-то нескончаемым кошмаром, но только чересчур реальным. Она тяжело вздохнула, понимая, что сделает все от нее зависящее, чтобы спасти Салли.
– Я выясню у Баркли все, что ему известно, – уныло сказала Эвелина.
Анхель пристально посмотрел на девушку и прищурился.
– Ухаживайте за ним как следует, Эвелина. Хотя Джастин Баркли и замешан в заговоре против вас, он по-прежнему остается маркизом и графом. И в его роду больше нет других наследников. Если возникнет необходимость, он может нам очень пригодиться.
– Салли стоит десятка таких, как он.
– Для вас – да, но только не для англичан.
Содрогнувшись, Эвелина снова вспомнила, как отец умирал у нее на руках, но тут же постаралась отогнать от себя страшное видение.
– Я никогда не выхаживала больных с пулевым ранением. Может, для ухода за ним нам лучше пригласить фельдшера или нанять кого-нибудь из деревни.
– Доктор уже извлек пулю. Вам нужно только следить за чистотой раны и за тем, чтобы у него не поднялась температура. Более того, нам необходимо избегать огласки. Кроме вас, никто не должен услышать ни слова из того, что он может рассказать. – Увидев плотно сжатые губы Анхеля и его решительное выражение лица, Эвелина поняла, что спорить бесполезно. К тому же девушка сама понимала, что он прав, хотя ей даже думать об этом было неприятно. Эвелина знала, что лучше ей самой ухаживать за лордом Баркли.
Она покорно вздохнула и окинула взглядом убогую кухню. Этот дом на ближайшее время станет ее убежищем.
– Хорошо. Мы с Фаизой позаботимся о нем.
– И не забудьте, доктор в равной степени беспокоился по поводу его травмы головы. – Анхель надел свой длинный черный плащ и черную шляпу. – Хозяйке заплачено до конца месяца. Они с мужем будут каждый день приносить вам продукты, оставляя их на краю аллеи. Они не хотят подходить ближе.
– Что вы им сказали?
Анхель улыбнулся, хотя ему было вовсе не до смеха.
– Хозяева дома – истые христиане. Просто они переживают сейчас нелегкие времена и им нужны деньги. Но они не желают ничего знать о грехе, который совершается в их доме.
Эвелина поморщилась.
– Единственный грех, который здесь совершится, – это допрос с пристрастием, который я устрою этому подонку. Если он не расскажет мне все, что мне необходимо знать, я буду выдергивать волосы у него из головы – один за другим!
Анхель наклонился к девушке и расцеловал ее в обе щеки.
– Будьте благоразумны, Эвелина, и держите себя в руках! И соблюдайте осторожность.
Она положила руку ему на плечо.
– Анхель!
Он посмотрел ей в глаза и пожал руку.
– Я знаю, кара. Я все знаю.
Эвелина сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться. А потом кивнула.
– Поблагодарите также отца от моего имени.
– Он, как и я – или даже больше, чем я, – хочет, чтобы люди, которые убили мистера Амхерста, были отданы в руки правосудия.
– Боюсь, что я уже утратила веру в правосудие. Я только хочу, чтобы Салли был цел и невредим.
Анхель подошел к двери и распахнул ее. Кухню наполнил свежий деревенский воздух. Где-то вдалеке ухнул филин. На самом пороге Анхель остановился и оглянулся.
– Помните, Эвелина: маркиз – ключ по меньшей мере к одной части загадки. Он в конце концов может стать для нас шахматной фигурой, которой мы пожертвуем ради скорейшего перехода в нападение. Не исключено, что в конечном итоге он может превратиться в нашего союзника.
Эвелина поморщилась.
– Это человек без чести и совести. Пусть даже перевес сил не на нашей стороне, для нас будет лучше, если мы обойдемся без него.
– Мне кажется, неразумно отказываться от любой помощи, какую мы только можем получить, – сказал Анхель на прощание, выходя из деревенского дома втемную глухую ночь.
Проводив Анхеля, Эвелина поспешила запереть дверь на засов.
«Нельзя откладывать неизбежное», – подумала она и направилась в соседнюю комнату.
В спальне пахло припарками, которые оставил для больного доктор. Эвелина различила среди запахов аромат мяты и льняного семени.
На тумбочках по обе стороны кровати стояли две свечи, освещая неподвижно лежащего под коричневым шерстяным одеялом человека.
Увидев хозяйку, Фаиза, сидевшая на стуле в углу комнаты, сразу же поднялась с места.
– Он так и не приходил в себя? – спросила Эвелина.
Служанка только покачала головой. Ее темные глаза смотрели печально. Фаиза не хотела ничего слышать о том, что маркиз их предал. Зато она с готовностью ухватилась за тот факт, что лорд Баркли спас ее хозяйке жизнь, хотя Эвелине этот поступок казался самым неправдоподобным на свете и уязвлял ее гордость.
Девушка подошла к кровати и склонилась над Джастином. Его голова была перевязана. Белые бинты подчеркивали неестественную бледность его лица. Сейчас, когда его глаза были закрыты, а черты смягчены сном, лорд Баркли выглядел почти безобидным. Но Эвелина была не настолько наивна, чтобы поддаться этой иллюзии.
Фаиза снова забилась в угол. Эвелина знала, что турчанка чувствует неловкость, нарушая свои обычаи и ухаживая за раненым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40