На высоте трех футов от пола шелк сменялся тисненой кожей.
В углу комнаты стояло дорогое лакированное пианино. Когда гости устроились в мягких креслах, Элизабет решила, что не будет смотреть на Веста. Однако донна Хоуп настояла на том, чтобы Вест сел за пианино, и он оказался в центре всеобщего внимания.
Выполняя волю хозяйки, Вест снял смокинг, взял бокал с виски, подошел к пианино, сделал большой глоток и начал играть. Он играл великолепно, и это нисколько не удивило Элизабет. Она уже давно поняла, что руки Веста умели делать все.
Поразило Элизабет совсем другое: кто бы мог подумать, что этот циничный, бесчувственный человек остановит свой выбор на песне «Мой старый дом в Кентукки»? Светлая грусть этой мелодии никак не соответствовала характеру и манерам Веста.
Грейди покачал головой и громко прошептал:
– Никак не может сынок забыть свои родные места.
Вест Квотернайт родом из Кентукки? Элизабет этого не знала. Если подумать, Элизабет ничего не знала о жизни этого загадочного человека. Он никогда никому ничего не рассказывал о своем прошлом, о доме, о семье.
Услышав глубокий бархатистый баритон Веста, Элизабет, как завороженная, не могла оторвать от него взгляда. Донна Хоуп тоже не сводила с Квотернайта глаз, полных страсти и обожания. Вдруг донна отставила свой бокал в сторону, быстро пересекла гостиную и встала за спиной Веста. Положив ладони на его широкие плечи, она подхватила эту сентиментальную песню своим чистым высоким голосом.
Когда смолкли последние аккорды и раздались аплодисменты, Вест слегка наклонил голову в знак благодарности и, взяв свой бокал, с улыбкой заявил, что его репертуар исчерпан. Эдмунд начал было умолять Элизабет тоже сыграть что-нибудь, но она категорически отказалась.
Ей было совсем не до музицирования. Перед ее глазами вновь всплыла картина, увиденная в отеле «Ла Фонда»: дерзкая, чувственная вдовушка, выскальзывающая из номера смуглого красавца, возлежавшего обнаженным на белых простынях. Элизабет не могла дольше оставаться в этой комнате и не могла думать ни о чем другом, кроме как об отношениях Веста и донны.
Донна Хоуп по-прежнему стояла за спиной Веста. Продолжая о чем-то говорить и смеяться, она привычным жестом погладила его темные шелковистые волосы и прижала его голову к своей высокой груди.
Элизабет внезапно почувствовала, что ей чересчур жарко.
Она объяснила это тем, что села слишком близко к камину, хотя в глубине души понимала, что причина совсем не в этом. Разве можно безучастно наблюдать за тем, как откровенно и дерзко донна Хоуп заявляет о своих правах на Веста?
Гости смеялись, о чем-то беседовали, и никто, кроме Элизабет, и внимания не обратил на эту сцену у пианино. Стиснув зубы и опустив глаза, Элизабет мечтала лишь о том, чтобы как можно скорее покинуть гостиную и уединиться в спальне. Мольбы ее были услышаны… Таос и Грейди, извинившись, попросили разрешения удалиться. Им не терпелось сразиться в покер с местными игроками. Пожелав всем спокойной ночи, они направились к двери.
Не успели они выйти за порог, как Эдмунд, сдерживая зевоту и извинившись, заявил, что ему тоже пора. Воздух пустыни и долгая дорога утомили его, и он с удовольствием отправится в постель. Элизабет последовала за ним.
Поднимаясь вместе с Эдмундом по широкой дубовой лестнице, она с трудом заставила себя выслушать деверя, который превозносил красоту и ум хозяйки. Когда они вышли на площадку второго этажа, Элизабет не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть вниз.
Донна Хоуп стояла вплотную к Весту, гладила жесткие темные волосы на его груди и, многозначительно улыбнувшись, сказала:
– Как я ждала этой ночи, любовь моя!
Глава 31
Огромная роскошная спальня донны Хоуп была освещена ярким пламенем, пылавшим в глубине камина. Высокие свечи оплывали в хрустальных канделябрах, стоящих на мраморных столиках у изголовья кровати. Белые шелковые простыни были расстелены на громадной постели.
Держа в руке бокал с бренди, обнаженный до пояса Вест полулежал в большом белом кресле посреди великолепной спальни. Медленно потягивая напиток, он задумчиво смотрел на причудливую игру языков пламени в камине.
Двойные белые двери, ведущие на балкон, были распахнуты настежь. Ласковый ночной ветерок чуть шевелил шелковые белые занавески, и вместе с вечерней прохладой в комнату проникали нежные звуки гитары.
Не отрывая взгляда от ярко-оранжевого пламени, Вест ждал, когда к нему выйдет его белокурая красавица. Женщина, готовая исполнить его самые невероятные желания и подарить ему мгновения наивысшего блаженства.
Вест ждал женщину, достойную его и равную ему.
Но все его мысли занимала другая.
Он думал об Элизабет, золотоволосой блистательной Элизабет, которой отнюдь не были чужды чувственные наслаждения, хотя она и пыталась отрицать это. Вест думал о пылкой красавице, которую узнал в тюрьме и попытки которой выдать себя за благородную леди могли обмануть кого угодно, но только не его. Он думал о бесстыдной любовнице, которая с такой легкостью откликалась на его самые безумные желания и делала это только ради собственного спасения.
Ее любовная игра не имела ничего общего с подлинной страстью.
Сжав зубы в презрительной усмешке, Вест вспоминал их первую встречу в камере смертников. Хорошенькая юная леди отдалась ему той ночью в обмен на подаренную жизнь. Теперь она замужем за богатым Дэйном Кертэном, которому отдала себя в обмен на роскошь и положение в обществе. Она продает свое тело тому, кто ей больше платит…
Вест хорошо знал женщин такого рода. Он был уверен, что уже сегодня ночью Элизабет предложила бы ему себя в обмен на молчание. Лживая, двуличная Элизабет Кертэн, еще быстрее донны Хоуп заманила бы его к себе в постель, если бы догадалась, что Вест собирается разоблачить ее. Она вновь отдалась бы ему только ради того, чтобы никто не узнал, что за ангельской внешностью скрывается коварная лгунья, способная на хладнокровное убийство и прелюбодеяние.
Погруженный в свои мрачные мысли, Вест не заметил, как донна Хоуп тихо вышла из гардеробной. Желая привлечь к себе его внимание, она молча обошла вокруг кресла Веста и встала между ним и ярко пылавшим камином.
Вест ласково улыбнулся.
Перед ним стояла великолепная, божественно прекрасная молодая женщина. Ее длинные волосы волнами ниспадали на дивные плечи. Атласный бежевый туалет плотно облегал ее стройное тело, обрисовывая восхитительные формы. Сквозь тонкую ткань просвечивали большие розовые соски. Нежный атлас струился вокруг ее роскошных бедер и длинных стройных ног. Чувствуя жадный взгляд Веста всем своим телом, донна Хоуп чуть раздвинула ноги и медленно провела языком по влажным алым губам.
Яркое пламя камина высвечивало изящные изгибы ее чувственного тела. Донна Хоуп медленно и плавно повернулась, и Вест увидел ее обнаженную до пояса спину.
Белоснежная кожа донны Хоуп, казалось, была нежнее шелка.
Вновь повернувшись к Весту лицом, донна Хоуп проговорила низким, хрипловатым от возбуждения голосом:
– Я сделаю все, что ты захочешь!
Вест усмехнулся, сделал глоток бренди и бесстрастно проговорил:
– Я хочу видеть тебя всю!
Чувственная улыбка осветила лицо донны Хоуп, она медленно положила руки на свои округлые бедра и стала осторожно поднимать вверх свой атласный наряд. Не отрывая взгляда от лица Веста, она постепенно обнажала перед ним крепкие стройные ноги.
Выгибаясь и медленно поворачиваясь, донна Хоуп позволяла Весту наслаждаться своей красотой. Она хорошо знала Веста. Он был из тех мужчин, кого безумно возбуждало обнаженное женское тело. Как ей хотелось, чтобы сегодня вечером ее любовник сгорал от неистового желания. Она страстно желала Веста, и ее нетерпение было столь явным, что он даже удивился. Она жаждала отдать всю себя этому сильному, дерзкому мужчине. Она разбудит в нем такую страсть, такое желание, что им не хватит ночи, чтобы утолить свой пыл.
Она сумеет зажечь в нем желание, и, сходя с ума от страсти, он будет любить ее снова и снова с ненасытностью молодого льва. Утомленный и счастливый, он даже не захочет взглянуть на другую женщину.
Он забудет и об этой голубоглазой рыжеволосой красотке, которой так и не удалось одурачить ее, донну Хоуп. То, что миссис Дэйн Кертэн увлечена красавцем Квотернайтом, не ускользнуло от ее внимания. Кроме того, донна Хоуп была не так глупа, чтобы не заметить, что Веста Квотернайта тоже влечет к Элизабет, хотя сам он этого, может быть, и не осознает.
Однако если в отношениях Элизабет и Веста есть хоть крошечная искра симпатии, донна Хоуп ни за что не допустит, чтобы эта искра разгорелась в бушующий пожар. Она сумеет уничтожить этот огонь встречным огнем. Любовь Веста к ней, донне Хоуп, захватит его с такой силой, что для любой другой женщины у него не останется пыла.
Уверенная в силе своей совершенной красоты, донна Хоуп приблизилась к Весту.
Она взяла его лицо в свои ладони и посмотрела прямо ему в глаза. Потом она низко склонилась над ним, открывая его взору соблазнительную пышную грудь с набухшими сосками.
– Я буду целовать тебя всего, целовать все твое сильное тело, – прошептала донна Хоуп, приблизив влажные губы ко рту Веста.
Левая рука Веста легла на грудь донны Хоуп, а правой он привлек ее к себе.
– Любимый, – шептала донна Хоуп, – сегодня я подарю тебе незабываемое наслаждение.
– Ты всегда доставляла мне несказанное удовольствие. – Тонкие пальцы Веста нежно касались ее пылающих сосков.
– Я всегда буду приносить тебе радость. Я всегда буду исполнять любые твои прихоти. Ты можешь делать со мной все, что захочешь! – задыхаясь от страсти, проговорила донна и запустила пальцы в густые черные волосы у него на груди.
– Ты неповторима, – проговорил Вест, зная, что все будет именно так, как она сказала. – Всякий раз я нахожу в тебе другую, неизвестную мне женщину.
– Во мне все женщины, которые тебе нужны, – прошептала ему донна.
– Пойдем в постель? – спросил Вест.
– Нет, мы будем любить друг друга прямо здесь, в кресле у камина.
– Как пожелаешь, дорогая, – с готовностью ответил Вест.
– Поцелуй меня, Вест, поцелуй, – в забытьи шептала донна Хоуп.
Вест целовал ее долго, зажигая огнем ее жаждущее любви тело. Донна Хоуп прижалась к его обнаженной груди, лаская языком его язык. Ее трепещущее тело горело как в лихорадке, лицо порозовело, глаза пылали желанием. Она положила ногу на живот Веста и почувствовала, что он еще не готов к любви.
Она заставит его захотеть!
Донна Хоуп прильнула к губам Веста с неистовой страстью, глубоко и жадно проникая языком в его рот.
Она прижала свои округлые бедра к его ногам. Оторвавшись от губ Квотернайта, она дотронулась влажными губами до его голой груди, обвела языком твердые темные соски. Дрожа от возбуждения, она провела губами по полоске жестких черных волос, уходившей вниз по животу.
Наконец донна Хоуп медленно подняла голову и с тревогой заглянула Весту в глаза. Она превосходно знала, что прежде в минуты страсти его прекрасные глаза сияли как расплавленное серебро. Сейчас же она читала в его взгляде спокойствие и сожаление. Сердце донны сжалось, она отстранилась от Веста. Ее обнаженная грудь все еще высоко вздымалась, касаясь груди Веста.
– Донна, дорогая, я… – Он пытался ей что-то сказать, но она не дала ему закончить фразу.
Она прильнула к его губам с такой силой и страстью, будто вкладывала в этот поцелуй все свое отчаянное желание любви. Оторвавшись от его губ, донна Хоуп приподнялась и, выгнув гибкое тело, приблизила тугие розовые соски к его влажным губам.
– Донна, милая, послушай меня…
Нет, она не позволит ему произнести слова, которые боится услышать. Донна обхватила голову Веста и прижала его лицо к своей груди. Пусть он целует ее грудь, пусть его жадные горячие губы сомкнутся вокруг ее сосков. Он должен хотеть ее так же неистово, как она жаждет его! Разве он не понял, насколько сильно ее плоть, нежная, влажная от желания, хочет отдаться ему! Мучительная ноющая боль пронзила ее страждущее лоно.
Неужели он не испытывает такого же неукротимого желания, какое бушует в ней? Донна Хоуп соскользнула с тела Веста и встала на колени между его широко расставленными ногами. Едва сдерживая слезы, она осторожно дотронулась до его вялого пениса. Ладонь Веста тут же накрыла ее трепещущие пальцы.
Стараясь не смотреть на донну Хоуп, Вест смущенно произнес:
– Прости меня. Боюсь, я очень устал от…
– Устал? – вспыхнула донна Хоуп, оскорбленная до глубины души. Стремительно поднявшись на ноги, она стояла перед ним, не отводя от его лица гневного взгляда. – Ты пришел ко мне через столько дней после нашего последнего свидания и утомился от первого же поцелуя?!
Вест притянул донну Хоуп к себе.
– Может быть… – начал было говорить он.
– Может быть? – Карие глаза донны Хоуп затуманились от ярости, и она вырвалась из его рук. – Ты думаешь, я не понимаю, что с тобой творится?
– Черт! Донна, милая, со мной все в порядке, – проговорил он. – Я сегодня перебрал и к тому же очень устал. В конце концов, я ведь не восемнадцатилетний юнец…
– Это не объяснение! – вне себя от бешенства огрызнулась донна Хоуп. Слезы душили ее, она торопливо натянула платье на обнаженное тело и выпалила: – Ты ошибся спальней, черт тебя возьми!
Вест усмехнулся:
– Я думал, что ты ждешь меня в этой спальне.
– Я-то ждала тебя здесь, но в другой постели тебя ждет еще кто-то, не так ли?
Вест насупился:
– Ты говоришь чепуху, и сама это знаешь!
– Разве? Может, тебе следует направиться в комнату к этой рыжей и проверить, удастся ли ей…
– Тихо! Замолчи сейчас же! – выкрикнул Вест. Он вскочил на ноги, шагнул к донне Хоуп и успокаивающе произнес: – Ты знаешь о мужчинах больше, чем какая-либо другая женщина, поэтому ты должна понять, что единственная причина всему – ужасная усталость и чересчур много бренди.
– Нет, Вест. Ты хочешь другую женщину. Замужнюю женщину! – Голос донны Хоуп задрожал от обиды, и она высвободилась из рук Веста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44