– Должно быть, предчувствие заставило меня позвонить Бевилу, – сказала она. – Вряд ли он доберется сюда до полудня, но на это я и не рассчитывала. Как ты думаешь, Терри выдержит до его приезда? Сильно у него болит?
– Наверное, не очень, – неуверенно произнесла Эмма. – Он держится молодцом, и мистер Уиллис наложил на ногу лубки, но, конечно, Терри нужно показать врачу.
– Мистер Уиллис, – сказала Мад. – Необычное имя для бродяжки. Совершенно ему не подходит. Валлиец, говоришь? Буду звать его Таффи.
– Мад, не надо… Он вполне почтенный пожилой мужчина, особенно без кепки и у себя дома. Кстати, хижина очень опрятная.
– Какое это имеет значение? Валлиец Таффи, жулик и вор, зашел к нам в дом, украл патефон… Ему это понравится, он примет это за комплимент.
Эмма вовсе так не считала и молила Бога, чтобы бабушка не упоминала при мистере Уиллисе эти оскорбительные детские стишки. Теперь, когда нашелся Терри, пусть и со сломанной ногой, настроение Мад достигло обычного подъема.
– Знаешь что? – объявила она, вглядываясь в потоки дождя за окном. – Схожу-ка я до обеда в хижину, прямо сейчас. Ты останешься здесь командовать обороной. Сэм уже там был, так что возьму с собой Энди.
– Но, Мад…
Она уже вышла из комнаты и прокричала на весь дом, что Терри нашелся. Нельзя этого делать, думала Эмма, до приезда доктора надо молчать и дожидаться его совета.
– …очень приятный человек, – говорила Мад Дотти. – Вовсе и не ненормальный, учился на санитара в больнице, любит ходить сам по себе, всего-навсего. Что? А, на пенсии, я думаю. Он валлийский бард или что-то в этом роде.
Эмма вошла на кухню.
– Мад, об этом лучше помолчать. Никто не должен знать, что Терри там, что он сломал ногу. На всех дорогах посты, ты ведь слушала новости, а морская пехота продолжает искать подростков и молодых людей, которые могли быть замешаны во вчерашнем переполохе на пляже Полдри. А после взрывов они будут бдительны вдвойне.
– Знаю, знаю, – нетерпеливо сказала Мад. – Позови Энди, и мы пойдем.
Мад с полчаса как ушла, и Эмма, не придумав себе другого занятия, подметала в музыкальной комнате, когда услышала звук приближающегося автомобиля. Она выглянула в окно, и сердце ее сжалось. Это была штабная машина морской пехоты, и за рулем сидел лейтенант Шермен. Нет… Только не это… Он остановил машину, открыл калитку и быстро двинулся по тропинке через сад. Эмма стояла в холле, не зная, что предпринять. Придется встречать его самой. Дотти может растеряться.
– Здравствуйте, – произнесла Эмма, но довольно холодно и без особого энтузиазма.
– Привет, – сказал он. Затем улыбнулся и отдал честь. Он выглядел очень по-военному. – Узнал, что вашей бабушке нездоровится, очень жаль. Заехал, чтобы узнать, как она.
– Бабушка? – спросила Эмма. Что он имеет в виду?
– Слухами земля полнится, да и распространяются они в этих краях очень быстро. Надеюсь, вчерашние события не слишком сильно на нее подействовали. Надо сказать, мы задержали немало хулиганов.
– Она вовсе не была потрясена случившимся, – ответила Эмма. – Мистер Трембат отвез нас всех домой, и она была в прекрасном настроении.
– Да, – удивился он, – значит, сердечный приступ случился позже? Что ж, надеюсь, это не слишком серьезно, и в этом нет нашей вины.
Эмма продолжала удивленно смотреть на него. Уж не сходит ли она с ума?
– Давайте я все объясню, – сказал лейтенант. – Дело в том, что на всех дорогах расставлены посты; так как в стране произошло несколько неприятных случаев, мы останавливаем все машины и проверяем пропуска. Я командую постом в пяти милях отсюда, на шоссе Полдри, и доктор Саммерс предъявил мне пропуск и сказал, что через некоторое время поедет к вам, потому что ваша бабушка его вызвала, у нее что-то с сердцем. Так как вскорости я сменился, то решил просто из вежливости заехать к вам и узнать, как дела. Доктор уже приезжал?
– Нет, – ответила Эмма, – еще нет.
Что, если наш Мао Цзэдун, одетый в дождевик, появится сейчас со вспаханного поля за садом?
– Думаю, он скоро приедет, – заботливо произнес лейтенант. – Вы и сами неважно выглядите.
– Да, плохо себя чувствую, – сказала Эмма. Она оперлась о дверь.
– Эй, да вам совсем плохо, – продолжал лейтенант. – Надеюсь, ничего серьезного. Бабушке нужно лежать, а ей, скорее всего, это придется не по нраву.
– Да, – сказала Эмма.
На улице продолжал хлестать дождь. Уолли явно надеялся, что его пригласят в дом.
– Простите меня, пожалуйста, – сказала Эмма, – но мы буквально сбиваемся с ног со всеми этими… этими событиями… Бабушка очень требовательна. Я должна сидеть у ее постели. – Она на шаг отошла от двери.
– Понимаю. – Он выглядел разочарованным. – Еще только один вопрос. Вы не злитесь на меня за вчерашнее? Боюсь, я… может быть, позволил себе лишнее.
– Нет, нет, что вы. – (Боже, что она несет.)
– Спасибо… Я зайду как-нибудь в другой раз, узнать о здоровье вашей бабушки… – Он улыбнулся. – И вас повидать. – Уверенность вернулась на его простоватое лицо, улыбка намекала, что он с Эммой заодно. – Мы подружимся и будем отлично проводить время.
Тут он еще раз отдал честь и зашагал к штабной машине. «Самодовольный осел, – подумала Эмма, – отлично проводить время, как же… Он что, надеется, я буду обниматься с ним где-нибудь в подвале?»
Он ей не нравится, совершенно точно. И никогда не нравился. Слава Богу, что Мад и Энди не вернулись, когда здесь был Уолли Шермен. И имя у него идиотское.
Машина лейтенанта только-только скрылась из виду, как на дороге появился «пежо» доктора Саммерса.
Очевидно, он серьезно воспринял телефонный звонок Мад, потому что по утрам после операции он выезжал только на экстренные вызовы. Он будет очень недоволен, подумала Эмма, и я даже не знаю, что ему сказать. Доктор Саммерс не стал звонить. Он вошел в холл и сбросил плащ. Это был мужчина лет шестидесяти, плотный, с густой шевелюрой. При первом знакомстве пациенты часто считали его манеру бесцеремонной, но вскоре начинали ему доверять.
– Здравствуйте, Эмма, – сказал он. – Как больная? Мне идти к ней, наверх? Я велел ей лежать в постели.
– Знаете, – сказала Эмма, – нам лучше пройти в музыкальную комнату. – Она закрыла двери и, собравшись с духом, продолжила: – Мад вас вызвала под фальшивым предлогом, но вы нам действительно очень нужны.
Доктор и глазом не моргнул. Он прошелся по комнате и остановился у камина.
– Под фальшивым предлогом? – повторил он слова Эммы. – Что ж, не в первый раз. Но она могла бы выбрать и более подходящий момент. Что она затевает на этот раз?
– Терри, – сказала Эмма. – Терри сломал ногу.
– Понятно. Почему же она об этом не сказала? У меня в саквояже есть кое-что от сердца, но ничего – для лечения перелома. Плохо.
– Все не так просто. Когда она вам звонила, то еще не знала, что Терри сломал ногу. Дело в том… – Эмма сделала паузу – стоит ли сейчас выкладывать историю целиком? – Дело в том, – продолжала она, – что началось это все на вчерашнем фейерверке.
– А, – улыбнулся доктор Саммерс, – слышал я об этом. Догадываюсь, что это ваша компания притащила чучело. А шутихи в машину командующего тоже вы подбросили?
– Не знаю…
– Послушай меня, Эмма. – Он взглянул на часы. – У меня мало времени. Твоя бабушка хочет со мной увидеться или нет? И где Терри? В своей комнате? Откуда ты знаешь, что нога у него сломана?
– Его нет дома, так же как и Мад. Они в лесной хижине у бродяжки.
Доктор Саммерс внимательно посмотрел на Эмму:
– В свое время мне приходилось помогать решать ваши семейные неурядицы, но это что-то новенькое.
Эмма принялась рассказывать историю болезни и приближалась к окончанию, когда доктор Саммерс, взглянув в окно, заметил:
– Вот и она, но идет одна. Удивительно, что она не тащит Терри на спине, как этот ваш валлиец.
Они вышли в холл, чтобы встретить ее. Мад сняла кепку и отряхнулась, как мокрая собака.
– Привет, Бевил, не думала, что ты так быстро приедешь, спасибо. Эм, этот валлиец – настоящее чудо. Он рассказывал мне, как когда-то пел в хоре в Абернети. У него прекрасный голос. Я спросила, почему он не пошел учиться, но, судя но всему, у него была несчастная любовь и он ушел в море. Дотти! Давайте начнем обед. Я умираю от голода. И доктор Саммерс с нами пообедает.
– Извините, но у доктора Саммерса иные планы. – Доктор положил руку Мад на плечо и повел ее в музыкальную комнату. – Для почти восьмидесятилетней женщины с сердечным приступом вы выглядите замечательно. Если б вы хоть на минутку прекратили болтать, мы смогли бы обсудить дела. Терри разбился, так? Ваш валлийский хормейстер с разбитым сердцем наложил ему лубки, так? Он не сказал вам, какой у Терри перелом, да, видно, и не смог определить, а на машине в эти джунгли не проехать, поэтому Терри нужно нести на носилках. Наконец, – и это, по-моему, самая большая трудность, – вы опасаетесь, что из-за вчерашних событий американские коммандос могут разыскивать Терри, потому и эта романтическая таинственность. Пусть Дотти подает обед, а мы с Джо отправимся в хижину. Скажите Джо, чтобы он пошел со мной, у него больше здравого смысла, чем у всех вас вместе взятых. Я посмотрю Терри и тогда решу, что делать.
Мад улыбнулась Эмме:
– Что я тебе говорила? Хорошо я сделала, что вызвала Бевила?
– Когда-нибудь, – сказал ее врач, – я вас не послушаюсь. Тогда сами будете разбираться с вашими проблемами.
Уже минуло два, когда Эмма и бабушка садились обедать, и Мад включила радио, чтобы послушать краткую сводку новостей. Голос диктора звучал взволнованно новостях говорилось об их районе.
– Вслед за взрывами в окрестностях Фалмута прогремели еще два: один у Камборна, второй на глиняных карьерах в миле от Нанпина. Сообщается также о волнениях в Южном Уэльсе. Можно предположить, что кельтская часть населения воспользовалась возможностью и дает выход недовольству коалиционным правительством и образованием СШСК. В других регионах страны спокойно. Вчера президент США, извините, СШСК, дал торжественный ужин и устроил прием в Белом доме в честь ее Величества королевы… Футбол. Из-за плохой погоды отложен матч между командами университета Эксетер и Плимутом. Следующий выпуск новостей в три часа.
Нанпин… Эмма вспомнила, что приятель Терри по техникуму живет в Нанпине. Что говорил вчера Энди о каких-то друзьях Терри, которые знают, где достать гелигнит? Лучше не думать об этом. Так или иначе, Терри в этом не замешан. Сломанная нога в результате может защитить его от неприятностей. Хотя, конечно, если вдуматься, говорить так бессердечно.
Они уже поднялись из-за стола, когда раздались шаги – видимо, вернулся доктор.
– Пойдем, готовься к худшему.
Бабушка направилась к ступенькам, ведущим в холл, Эмма за ней. Доктор Саммерс уже стоял в прихожей, у телефона. Он кивнул вошедшим.
– Да, нога сломана, – сообщил он. – Я должен поговорить со старшей сестрой больницы. Она подберет ему место в палате.
– А как мы довезем его до больницы? – спросила Эмма.
– Предоставьте это дело мне. Кстати, я привел Энди обратно, он горит жаждой мести и готов сразиться с первым встречным морским пехотинцем. Найдите ему какое-нибудь дело. Алло, сестра?
Эмма нашла Энди и повела его через кухню к игровой комнате.
– Иди помоги Сэму, голубь потерялся, – приказала она ему.
– Голубь не главное, – злобно молвил Энди. – Мне нужно заточить стрелы.
– Не будь идиотом. Какие тренировки в такую погоду?
– А я и не говорю о тренировке! Знаешь, Эмма, у бродяжки есть самодельный коротковолновый приемник, и он ловит станции, которые нам не слышны. Он рассказывал о передачах мне и Терри, после того как ушла Мадам. А Терри рассказал мне, как он дрался. Здорово он отделал этого капрала Вэгга.
– Очень может быть. Но добром для Терри это не кончилось, правда? Ну, беги.
Когда Эмма вернулась в холл, доктор Саммерс уже направился к машине.
– Куда он? – спросила Эмма.
– Он должен сделать Терри укол, – ответила Мад, – но у него нет с собой нужного лекарства, он сказал, что вернется скоро, не позже, чем через четверть часа,
– Как он доставит Терри к машине?
– О, они с бродяжкой все обсудили. Кстати, я называла его Таффи, и он пришел в восторг. Сейчас они с Джо сооружают носилки.
Кажется, я начинаю понимать Дотти, подумала Эмма. В этом доме все делается чересчур быстро. Дождь почти перестал, и это было хорошо, хотя продолжал дуть сильный ветер. Она раздумывала, стоит ли надеть плащ и сапоги и отправиться в лес помочь с носилками, но только она решила это сделать, как увидела маленькую процессию, двигающуюся к изгороди со стороны распаханного поля.
– Таффи – настоящий гений, – заявила Мад, – золотые руки.
Укрытый одеялом и непромокаемым плащом мистера Уиллиса, Терри возлежал на куске ограды – или это часть от старой кровати? Джо шел впереди, бродяжка сзади. Они остановились передохнуть под раскидистыми липами у дороги, и Эмма с бабушкой пошли им навстречу. Мистер Уиллис был с непокрытой головой, так же как и Мад, и, глядя на развевавшиеся на ветру седые шевелюры, Эмма подумала, что они действительно похожи на брата и сестру, и с облегчением вспомнила, что Колин остался в игровой комнате.
– Чай, не умаялся, парень? – сказал мистер Уиллис. – Уж не очень мы тебя растрясли?
Терри попытался улыбнуться. Он был бледен как полотно. Джо молчал. Он поправил одеяло так, чтобы оно не давило Терри на ногу. Мистер Уиллис критически оглядел их дом, и Эмма поняла, что, несмотря на то что он жил всего лишь за лесом, он, вероятно, первый раз его видит.
– Как здесь дует! – сказал он. – Поди, у меня-то место поуютнее.
– Ну, сейчас еще ничего, – ответила Мад. – Вот когда дует по-настоящему, нам приходится задраивать окна, будто на корабле в море. Тогда даже дом качается.
– Охотно верю, – произнес он, не то удивленно, не то уважительно уставившись на Мад.
Интересно, подумала Эмма, сравнивает ли он ее сейчас с актрисой, виденной им сорок лет назад. Скорее бы приехал доктор Саммерс. Сгрудившись под липами, они, наверно, выглядели весьма странно. На лице Джо отражалось неодобрение, а Терри побледнел еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40