И как это ни странно, в этом было что-то привлекательное.
Кто-то коснулся ее плеча, и она увидела Уолли Шермена, лейтенанта, – теперь Уолли звучало менее абсурдно, – и он взял ее под руку.
– Отлично поработали ребята, ведь правда? – спросил он, указывая на кучу хвороста.
На какую-то секунду Эмма не поняла, о чем речь, подумала, что он говорит об их ребятах, мальчишках Мад, но он, конечно, имел в виду морских пехотинцев.
– Потрясающе, – ответила она. – Только бы чучело не развалилось. Бабушка и Терри трудились над ним целый день. Само собой разумеется, я не была допущена и результат не видела. Думаю, оно наряжено в старые одежки мальчишек, да и бабушкины.
– А где ваша бабушка? Я не видел ни ее, ни ребятишек.
Он осмотрелся по сторонам, выискивая их в толпе, Эмма – тоже.
– Она только что стояла у паба, – сказала ему Эмма, – ждала Трембатов – это наши друзья-фермеры. Терри и мистер Трембат должны были привезти чучело на «лендровере» с фермы. Судя по всему, оно такое большое, что не поместилось в багажник нашей машины.
Лейтенант рассмеялся.
– Вот так чучело, – сказал он и затем, выводя Эмму из толпы, туда, где начинался спуск к пляжу, тихо прошептал: – И вот так девушка.
Вот, подумала Эмма, если он хочет что-то начать, а так, без сомнения, и есть, то настал момент либо оставить его в дураках, либо не задерживать, и вперед… Вопрос в том, чего же хочу я? Несколько влажных поцелуев и взаимная неловкость, и так при каждой встрече, к чему, в конце концов… Она посмотрела налево и в тени нависшего утеса различила две фигуры, – очень удобная там пещерка, – которые в этой вселенской игре продвинулись на шаг дальше них. Что ж, почему бы и нет; Уолли обнял ее обеими руками, и они прильнули друг к другу. Это добавило новизны к ощущениям, вызванным сегодняшним вечером, толпой, всеобщим возбуждением. И затем грохот, взрыв – первая ракета взметнулась в воздух, расколов небо и осветив окружающий мир: все, как один, замерли и произнесли: «Ах!..»
Лейтенант ослабил объятия, две фигуры слева расцепились, и, пока падал фейерверк, Эмма заметила, что это Миртл Трембат, подружка Терри, и капрал Сэгг, один из подчиненных Уолли. Все четверо одновременно пережили ужас узнавания, но сделали вид, что не знакомы; капрал весьма тактично, опираясь на свой богатый опыт, повлек свою жертву, отвечавшую смехом и протестами, в глубь пещеры, а Эмма, засунув обе руки в карманы куртки, вдруг ощутила в себе нежелание, отвращение. То, чему она позволила произойти, оказалось неинтересным, разочаровывающим, дешевым, и она не могла понять, возникло ли это отвращение оттого, что она и Миртл делают одно и то же, – Эмма знала, что такая реакция – проявление снобизма, – или оттого, что капрал Вэгг и лейтенант Шермен приняли девушек как нечто само собой разумеющееся, расценили их как одно из дополнительных удобств, предоставляемых оккупацией.
– Пойдем, – сказала Эмма, – пойдем лучше к моим.
Она начала выбираться на более твердую почву, лейтенант же молчал, только спотыкался где-то позади, и все это время над их головами вспыхивали огни фейерверка.
Фейерверк безусловно удался – морские пехотинцы постарались на славу. Синие, красные, зеленые, белые звезды дождем сыпались с неба навстречу обращенным вверх лицам зрителей. Фейерверк продолжался целых двадцать минут, потом медленно стих, и взгляды толпы обратились на праздничный костер, обещавший стать грандиозным финалом этого вечера.
– Вот и ваша бабушка, – сказал лейтенант, – стоит вон там с ребятишками.
Он понял, что в чем-то сплоховал, и спешил это загладить.
– Да, – ответила Эмма с облегчением и, чтобы показать, что она не держит зла, взяла своего спутника под руку. – А вот и Терри, – добавила она, – и Энди, и их друзья из техникума. Несут что-то огромное, должно быть, это и есть чучело.
События разворачивались стремительно. Вот полдюжины ребят идут со своей ношей по пустырю, а в следующую секунду набитая соломой фигура водружена на верхушку горы из плавника и хвороста и твердо укреплена на шесте. Шестифутовое чучело обряжено не в старые одежки Терри или Джо, а одето, как солдат, в защитный китель и каску, игрушечная винтовка в положении наизготовку, и Эмма с удивлением вспомнила о сундуке с одеждой, многие годы хранившем в подвале реликвии Бог знает какого давнего прошлого.
– На этот раз ваша бабушка превзошла себя, – произнес Уолли, полууважительно, полуугрожающе. – Где, прости Господи, она выкопала этот наряд, и что собирается делать малыш?
К костру маршевым шагом приближался Бен. В левой руке он нес осветительную ракету. Он на секунду остановился и отдал честь. Затем нагнулся, положил ракету в приготовленный костер и отступил на шесть шагов. По толпе пронесся вздох восхищения, скорее всего среди местных жителей, и женские возгласы: «Какой смелый, милый малыш!» Американцы, столпившись у края, хранили молчание, готовые схватить ребенка, если на него начнут сыпаться искры. Что до чучела, то, если это английский юмор, ничего не поделаешь. Однако это были только цветочки. Никто еще не заметил, что из тыловой части чучела солдата высовывался флаг СШСК, и, когда языки пламени добрались до его брюк, флаг явился в полной красе. Раздался треск, затем взрыв, и, когда флаг упал в огонь, из штанов чучела с громадной скоростью вылетела ракета, а само оно, перевернувшись, рухнуло в пламя.
Громогласный смех, поднявшийся при появлении флага и взрыве ракеты, потряс, как потом выразился Джек Трембат, все Корнуолльское побережье, но самым смешным было видеть эту маленькую черную фигурку, застывшую по стойке «смирно», – точь-в-точь генерал на параде, – ну а затем выражение лица командующего морской пехотой, как раз прибывшего к финалу представления.
Позже, когда родители с детьми и люди среднего возраста, все еще вытирая слезы от смеха, начали уходить, направляясь кто к машинам, оставленным у «Приюта моряка», кто пешком по дороге вдоль берега, в воздухе прогремела новая серия взрывов. Не так громко, как до этого, но эффектно. Какой-то шутник подбросил зажженные петарды в штабную машину полковника Чизмена, – водитель в это время отвлекся, глядя на праздничный костер, – раздалось шипение и треск, запахло горелым.
– Так, – сказал лейтенант Шермен, – это уже не смешно, совсем не смешно.
Он побежал к машине, несколько морских пехотинцев последовали за ним. Потасовка началась, когда один из американцев увидел, что молодой парнишка нагнулся завязать шнурок на ботинке, – солдату показалось, что парень хочет зажечь новую шутиху. Последовал удар ногой в живот, друзья парнишки закричали, кто-то поднял камень и наугад бросил. К несчастью, камень разбил окно штабной машины. Морские пехотинцы перешли в атаку, расшвыривая людей направо и налево. Завизжали женщины, какой-то старик был сбит с ног, полетели во все стороны столы и стулья, выставленные перед «Приютом моряка». Бледный как смерть мистер Либби пытался в пабе укрыть своих клиентов от опасности.
– Вот хулиганы чертовы, эти мальчишки, – все время повторял он. – Моряки не виноваты. Вот ведь паршивцы, расстрелять их мало, ей-Богу.
Мужчины хватали в охапку жен и детей. Собаки, и так напуганные фейерверком, лаяли и носились по дороге. Крики, свист, сердитые голоса, потасовки и стычки между морскими пехотинцами и группами подростков, потом вместо камней полетел песок, мелкий коричневато-серый песок пляжа Полдри. Через мгновение в воздухе летали тучи песка, попадая в глаза, в нос, в горло. Хаос. Настоящий ад.
– Мад, – крикнула Эмма. – Мад! – И пригнула голову, прячась от песка, брошенного каким-то мальчишкой. – Энди, – звала она, – Колин, Бен…
Ни их, ни бабушку нигде не было видно. Вокруг толпа мечущихся, ошарашенных, обозленных людей, никто из которых не понимал, на что злится, только слышал от кого-то, что сбили с ног старика, задавили ребенка, переехали машиной собаку… А в это время трещали и искрили остатки праздничного костра, закопченная каска чучела болталась на железном пруте, когда-то служившем ему стержнем.
– Как ты, Эмма?
Это мистер Трембат обнял Эмму, волосы его были растрепаны, на левой щеке грязная полоса, плащ разорван; он протянул ей носовой платок – прочистить глаза от песка.
– Слава Богу, вы нашлись, – сказала Эмма, сжимая его руку. – Где бабушка, где мальчишки?
– Не волнуйся. Они в вашей машине за «Приютом моряка». Я отвезу вас домой, а потом вернусь за моими.
Он повел Эмму мимо кучки зевак к стоянке машин. На переднем сиденье расположилась Мад, а Энди, Сэм, Колин и Бен втиснулись на заднее. Мад курила сигарету. Последние двадцать лет она не курила. Как только Мад увидела Эмму, она выбросила сигарету в открытое окно машины.
– О, бабушка, – чуть не расплакалась Эмма, – я так волновалась. Звала и звала, но тебя нигде не было видно.
– Мы тоже тебя искали, – коротко ответила Мад, – а когда кто-то крикнул, что сбили девушку, я испугалась за тебя. Хорошо, все позади. Садись, тебе придется устроиться у меня на коленях, как много-много лет тому назад. Благодарю вас еще раз, мистер Трембат. Поедем?
Все забыли про шлагбаум на дороге, а вместо одного постового их встретили сразу четверо, да еще и с офицером во главе. Шум на пляже затих, но никто не мог уехать, не пройдя тщательную проверку пропусков. Мужчины и подростки должны были выворачивать карманы, женщины и девушки показывали содержимое сумочек.
Офицер проверил желтый пропуск на ветровом стекле машины. Потом попросил пропуска взрослых. Затем имена и адреса всех сидящих в машине. На сей раз Мад позволила Джеку Трембату отвечать на все вопросы.
– Пожалуйста, выйдите из машины, – скомандовал офицер. – Нужно сделать обыск.
Молча они вылезли из машины. Офицер стоял рядом, а двое его подчиненных подняли сиденья, проверили карманы, подняли коврики с пола, напоследок открыли багажник.
– Что вы ищете? – спросил Джек Трембат.
– Взрывчатку, – ответил офицер. – О'кей, вы можете ехать.
Они залезли в машину, и фермер включил зажигание.
– Взрывчатку! – воскликнул он. – Где ж мы найдем взрывчатку? Они же сами пригласили нас на свой чертов фейерверк!
– Может быть, – сказала Мад, – они считают, что петарды – это тоже взрывчатка. Им можно, а нам нельзя.
– Похоже на то, – ответил Джек. – Что я могу сказать. Сейчас, когда все так некрасиво обернулось, мы все, конечно, струхнули, но зато, когда взорвалось заднее место у чучела, я посмеялся от души. А янки и это не пришлось по нраву.
Он опять рассмеялся, повернул с дороги на проселок, а когда вся компания выгрузилась у дома, сказал Мад:
– Не беспокойтесь о Терри. Он любитель розыгрышей. Я заберу его, когда поеду за Миртл. Пусть переночует у меня, а утром пригонит вашу машину.
Машина уже скрылась из виду, когда Эмма вспомнила, что на пляже Миртл была не с Терри, а с капралом. После начала фейерверка они скрылись в направлении пещеры, а во время последующего переполоха все могло случиться. Стоит ли рассказать об этом Мад, или это ее не касается? Мад скрылась в прихожей: снимала уличную обувь, а мальчишки со всех ног убежали на кухню рассказывать о случившемся Джо и Дотти. Все, кроме Энди, оставшегося стоять в задумчивости.
– О чем задумался? – спросила Эмма.
Энди взглянул на нее, в его нежных карих глазах мелькнул озорной огонек.
– Я знаю, почему они обыскивали нашу машину.
– Почему, расскажи, умоляю тебя.
Эмма знала, что слово «умоляю», особенно произнесенное строгим тоном, нередко помогало добыче сведений.
– Они искали гелигнит 1 Разновидность желатиндинамита

, а не петарды.
– Но у нас нет гелигнита.
– Да, но Терри знает, где его можно раздобыть. Кто-то из его друзей работает на глиняном карьере, и они знают, где его хранят.
Энди засунул руки в карманы, улыбнулся и вышел на кухню вслед за младшими. Эмма подождала, пока из прихожей выйдет бабушка. Мад выглядела измученной, что неудивительно.
– Ты, – твердо произнесла Эмма, – сейчас отправишься спать.
– Да, да, – Мад потянулась и направилась к лестнице. – Мы сегодня поработали вполне удовлетворительно, разве что финал все испортил. Эти морские пехотинцы потеряли голову, стоило кому-то подбросить парочку шутих в машину полковника Чизринга. Что еще от них ждать? Никакого чувства юмора.
– Но дело ведь не только в машине, – запротестовала Эмма. – Кто-то начал бросать камни, потом песок и гравий. Нельзя говорить, что виновата только морская пехота.
Бабушка задержалась на середине лестницы.
– Жаль лишь, что, когда из зада чучела вылетела сделанная Терри ракета, на пляже вместе со мной и полковником не было Марты Хаббард. Она бы поинтересовалась, что мотивирует сие действие.
Она удалилась в спальню, мурлыкая мелодию как минимум тридцатилетней давности. Эмма пошла на кухню. Протестующие крики из спальни малышей означали, что Дотти отскребает с них грязь, прежде чем уложить их спать. Энди скрылся в своем логове. Оставались Джо и Сэм – Сэм продолжал описывать Джо сегодняшние перипетии…
– Мадам так волновалась за Эмму, но Колин ей сказал, что не надо беспокоиться, он видел, как Эмма ушла с лейтенантом задолго до начала фейерверка.
Эмма вошла на кухню, и они оба посмотрели в ее сторону. Косые глаза Сэма, как казалось, изучали потолок над ее головой.
– В это время ты должен быть в кровати, не так ли? – спросила она.
– Да, – ответил Сэм. – Я уже иду в спальню. Хотел только поблагодарить Джо за то, что он присматривал за голубем и белкой.
Почему же Джо так странно, обвиняюще смотрит на нее? Почему его чистые серые глаза заставляют Эмму чувствовать себя младше, хотя она старше его на два года? Вместо того чтобы оставаться здесь с Дотти, Джо мог бы и поехать со всеми остальными на пляж Полдри и приглядывать за Терри. Как правило, перед тем как отправиться спать, Джо и Эмма вместе смотрели вечерние передачи или сидели, обсуждая события прошедшего дня, смеялись над проделками малышей, планировали утренние работы по дому. Так было до прихода морских пехотинцев и до чрезвычайного положения. Все теперь изменилось, и вот сегодня…
– Все, я ушла, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40