Невыразимое облегчение охватило Кейна. Он понял, что все его страдания кончились. Теперь он сможет жить по-человечески. Он свободен. Свободен, чтобы вернуться в Вайоминг…
Вернуться к Эбби.
Глава 20
Сначала Эбби казалось, что она не сможет вынести такую обиду. Она отказывалась верить во внезапность отъезда Кейна. Кейн просто упаковал свои вещи и уехал без всяких объяснений, даже не попрощавшись…
Она отчетливо помнила тот миг, когда стояла в конюшне, уставившись на пустое стойло Полночи.
Как будто это случилось вчера. Ей хотелось громко кричать от охвативших душу боли и горя. Но единственное, что она могла себе позволить, это безмолвно плакать горючими слезами.
Спустя шесть недель слез больше не было. На смену страданию пришло горькое чувство обиды и негодования.
Эбби испытывала щемящее чувство стыда всякий раз, когда думала о том, как всю себя отдала ему, ничего не получив взамен. Эбби не питала никаких иллюзий. Несмотря на ту последнюю незабываемую ночь, которую они провели вместе, она знала, что Кейн не вернется. В конце концов он не давал ей никаких обещаний, и нет никаких оснований надеяться, что он испытывает к ней такие же сильные, как она, чувства.
Безусловно, он не был настолько глуп, чтобы признаваться ей в вечной любви.
На смену июлю пришел август, на смену августу — сентябрь. Не прошло и недели после отъезда Кейна, как к Эбби стал захаживать Бак Расселл. В первый раз он пришел выразить Эбби соболезнование по поводу смерти ее отца. Во второй раз явился, чтобы сопровождать Эбби в город на богослужение. Скорее из вежливости, чем по какой-либо другой причине, она пригласила его остаться к обеду. Диллон был недоволен, когда узнал, что визиты Бака стали чуть ли не ежедневными. «
— Что это означает, сестричка? Почему он вертится вокруг твоих юбок? После стольких-то лет соседства?!
— Ты невзлюбил Бака с тех пор, как он расквасил тебе нос из-за дочери Хокинсов, когда вам обоим было по пятнадцать лет, — сердито ответила Эбби.
— Бак — не бог весть кто, — сердито вскинул подбородок Диллон. — Он уже тогда был бабником.
Таким и остался. Он — завсегдатай в» Серебряной шпоре «. Поверь мне, я знаю. Ба! Папа никогда не позволил бы ему появляться где-нибудь рядом с тобой!
— Какие бы недостатки ни были у Бака Расселла, он рачительный хозяин, — с вызовом заявила Эбби. — Он знает эту землю и рогатый скот как свои пять пальцев и фермер неплохой. Даже папа так считал.
— Он совсем неподходящий для тебя человек, Эбби. И ты это знаешь так же хорошо, как и я. Черт побери, мы оба знаем, что он просто хочет прибрать к рукам Даймондбэк!
Эбби надула губы. Она не собирается больше оказаться обманутой, как это произошло в случае с Кей» ном. Она подозревает, что довольно скоро Бак сделает ей предложение. Возможно, он не подарок, но зато сумеет управлять таким хозяйством, как Даймондбэк.
Последние два месяца убедили Эбби, что с их ранчо она не сможет справиться самостоятельно. Ей нужен кто-то, на чью помощь она может рассчитывать изо дня в день, не такой, как Диллон, который протягивает руку помощи, лишь когда у него есть немного свободного времени, и делает это скорее из чувства долга, а не потому, что ему искренне хочется.
— Ты не хуже меня знаешь, что Даймондбэк значил для папы все, — сурово проговорила Эбби. — Я просто думаю о будущем.
— Будущее! — сердито фыркнул Диллон. — Мне кажется, что тебе хочется гораздо большего, чем использовать Бака в качестве кавалера на веселых вечеринках с танцами субботними вечерами!
— Ну и что, если это и так? Мне уже двадцать один год. Давно пора выходить замуж!
— Но не за такого типа, как Бак Расселл!
Хоть убей, Эбби не помнила, видела ли она Диллона когда-нибудь прежде более разъяренным, чем сейчас.
Однако бесполезно тосковать по тому, чему не суждено свершиться, — если она и не узнала ничего другого за эти последние недели, то по крайней мере поняла это.
Диллон нервно ходил по гостиной взад и вперед.
Наконец он остановился перед сестрой.
— Ну так как, Эбби? Что скажешь о том, чего ты хочешь? Площадка для выгула, полная быков, акры и акры лугов и пастбищ не будут согревать тебя ночью. Все это не составит тебе компанию, когда ты станешь старой и седой!
Эбби коротко рассмеялась.
— Вот те на! Несомненно, в тебе произошла перемена. Когда это ты начал задумываться об уюте домашнего очага?
Диллон насмешливо посмотрел на нее.
— Мы говорили здесь не обо мне, сестричка, а о тебе. Что напоминает мне… А как же Кейн?
Эбби глубоко вздохнула. Кейн — это единственное, что она не хочет обсуждать ни с Диллоном, ни с кем-нибудь другим. Она изо всех сил старалась успокоиться, но ей это пока не удавалось.
— Кейн не имеет ко всему этому никакого отношения, — резко бросила она.
Глаза Диллона сузились.
— Не прикидывайся такой наивной передо мной, Эбби. Я сразу почувствовал, что между вами что-то происходит, судя по тому, как ты буквально развалилась на части, когда Кейна ранило. Потом, когда он находился здесь, на ранчо, ты с трудом оставляла его одного на одну-две минуты! И дураку было ясно, что ты в него влюблена.
Эбби мучительно покраснела. Она не сознавала, что вела себя слишком откровенно, и слова Диллона привели ее в замешательство. Она была убеждена, что от одной лишь мысли, что его сестра близка с таким человеком, как Кейн, брат придет в бешенство.
— Возможно, это и к лучшему, что Кейн уехал, — проговорила Эбби тихо и, посчитав возможным, рассказала Диллону о жене Кейна и о том, как его ложно обвинили в убийстве. — Даже если Кейн и не убил свою жену, он какое-то время находился в банде Сэма-Удавки.
— И лучшие из людей совершают ошибки, Эбби.
Иногда только инстинкт подсказывает, что за человек перед тобой. — Диллон отрывисто рассмеялся. — Поверь мне, уж я-то знаю. И если бы я подозревал, что Кейн — хладнокровный убийца, и ноги его не было бы на ранчо. И уж точно, что он не остался бы в этом доме наедине с тобой. Я бы этого не допустил.
И что-то или кто-то во мне задается вопросом — не стал бы Кейн для тебя намного лучшим мужем, чем Бак Расселл?
— Боюсь, что я не могу с тобой согласиться, — спокойно возразила она. — Кроме того, Кейн уехал.
И все обстоит именно так, как я тебе сказала, — мне нужен прежде всего помощник, чтобы присматривать за нашим ранчо.
— Следовательно, мы вернулись к тому, с чего начали, не так ли? — проговорил Диллон насмешливо.
От его снисходительного тона Эбби пришла в ярость.
— Давай будем честными друг с другом, Диллон.
Почему тебе просто не признаться в том, что это ранчо для тебя ни черта не значит и никогда не значило?
Диллон пристально посмотрел на сестру. Но мысленно он вернулся в прошлое… Однажды, рассеянно думал Диллон, однажды он мог бы здесь поселиться, как и хотел папа… Острая как нож боль пронзила ему сердце. И все могло бы быть по-другому, если бы только Роуз была жива! Рядом с ней он мог бы быть здесь счастлив. Заветная мечта папы сделать Даймондбэк семейным очагом могла бы быть также и его осуществленной мечтой. Но Роуз умерла. И папа тоже. И его жизнь изменилась навсегда…
Он с усилием заставил себя вернуться к настоящему.
— Что ты хочешь от меня услышать, Эбби? — Его голос сел из-за еле сдерживаемого душевного волнения. — Неужели ты считаешь, что я не думал, долго и упорно, прежде чем записаться добровольцем в армию и стать разведчиком? Ты тогда была совсем ребенком, поэтому не помнишь, да и не знаешь этого.
Я понимал, как сильно папа хотел, чтобы я остался здесь и работал на ранчо вместе с ним. Но я просто не был рожден для того, чтобы заниматься фермерским хозяйством, вести соответственный образ жизни. — После паузы Диллон продолжал:
— А ты как папа. Эта земля, это ранчо, это хозяйство — все для тебя.
— Папа умер не из-за ранчо. Он умер из-за тебя, Диллон.
Именно эти слова он ни за что не хотел бы услышать и сильно обиделся на свою сестру за столь жестокое напоминание.
— Послушай, Эбби, — проговорил он тихо. — Я делал и делаю для всех нас что в моих силах.
— И я тоже, Диллон. Я тоже. Повторяю, мне нужен кто-то, чтобы помогать управлять этим великолепным ранчо. Кто-нибудь, на кого я могу положиться. Кто-нибудь, кому я могу доверять.
Его взгляд стал суровым.
— Ты пытаешься заставить меня испытывать чувство вины? — спросил он. — Я просто не мог заниматься тем, чем занимался папа. У меня собственные интересы, собственная жизнь, и я буду тебе признателен, если ты не станешь в нее вмешиваться.
— И я буду тебе признательна, если ты не будешь вмешиваться в мою, — дерзко бросила Эбби.
Диллон выругался.
— Черт побери, Эбби, ты просто дура, если продаешь свою душу и тело за проклятый клочок земли!
— Не забудь, что я уже достаточно взрослая, чтобы сделать собственный выбор.
— Мне кажется, ты его уже сделала, — уничтожающе взглянув на Эбби, Диллон схватил шляпу и направился к двери.
Это произошло в полдень. Эбби была все еще сильно расстроена, когда вечером зашел Бак. Казалось, что, когда бы она ни встретилась с Диллоном, в последнее время единственное, что они делают, это ссорятся и воюют друг с другом. Однако она не собиралась ничего говорить Баку о сегодняшнем разговоре.
Они сидели на качелях, которые были подвешены к балкам на потолке веранды. Темнота окутала все вокруг. Эбби была более тихой, чем всегда, но Бак не обратил на это внимания. Он был занят тем, что рассказывал о поголовье скота, которое собирался купить через несколько недель в Денвере.
Вдруг Эбби почувствовала, как его пальцы заскользили по тонкому ситцу блузки на ее плече.
— Ты когда-нибудь бывала в Денвере, Эбби?
— Давно, с папой, еще совсем ребенком. — Эбби сопротивлялась желанию увернуться от прикосновений Бака и внезапно подумала о том, что никогда не чувствовала себя так стесненно с Кейном. Она постаралась прогнать эту мысль, напомнила себе, что Бак — красивый мужчина. Большинство женщин гордились бы, заходи он к ним так часто, как в последнее время заходит к Эбби.
— О, иногда он бывает безумным, этот город.
Там всегда что-то происходит. Думаю, тебе там понравилось бы. — Он остановился. — Возможно, тебе представится возможность увидеть его скорее, чем ты предполагаешь.
Его голос прозвучал тихо и доверительно. Эбби почувствовала досаду от дерзкого и жадного взгляда.
— Возможно, — тихо проговорила она, и с трудом улыбнувшись, добавила:
— Бак, я не хочу показаться невежливой, но я собираюсь завтра рано встать, и я уверена, что ты тоже.
— Думаю, да. — Взяв Эбби под локоть, Бак помог ей подняться. Его рука оставалась там, пока они шли по веранде и остановились посреди нее. Его пальцы слегка сжали ее локоть.
— Как насчет маленького прощального поцелуя? — спросил он.
Высокий темноволосый Бак был почти на фут выше Эбби и действительно был красивым мужчиной, как-то отрешенно отметила она. Из-под густых каштановых волос светится острый взгляд голубых глаз. Черты лица тонкие, но мужественные. Стоит лишь взглянуть на него, чтобы понять, что он основательный, недюжинный человек. Но эта его несколько нагловатая самоуверенность временами очень ее раздражает.
— Ну, Эбби. Как насчет поцелуя? — Его слова прозвучали нежно и вкрадчиво. Крепко обняв ее, Бак решительно притянул Эбби к себе.
Она заколебалась. Ее мысли снова устремились к Кейну. В следующий момент она уже неистово ругала себя за невежливость и за холодность. Но пусть Бак считает ее сдержанной и не очень опытной…
— Хорошо, — прошептала Эбби, закрыв глаза и подставляя Баку губы.
Поцелуй Бака не был невинным легким поцелуем, которого она ожидала. Его влажные полные губы плотно прижались к ее губам. Эбби попыталась отпрянуть. Тогда большим и указательным пальцами Бак сжал ее подбородок.
— Не так быстро, — вкрадчиво прошептал он. — Я долго этого ждал. Почему не сделать это как следует?
Его губы вновь захватили ее губы в ловушку. Эбби не могла шевельнуться в его объятиях. Его поцелуй был жадным и сладострастным, одновременно убедительным и обольстительным; Эбби подумала, что он, безусловно, умеет обращаться с женщинами. Однако хотя она и не чувствовала отвращения, но не испытывала также никакого удовольствия. В самом деле, она чувствовала себя странно оцепеневшей, будто наблюдала за всем происходящим со стороны. Губы Бака еще крепче прижались к ее губам. Его руки заскользили вниз по ее спине и легли на ягодицы. На какую-то. долю секунды, прежде чем отпустить Эбби, Бак притянул ее к нижней половине своего тела.
Он провел пальцем по ее щеке, глядя на Эбби темными блестящими глазами.
— Почему бы нам не устроить пикник у реки завтра днем после церковной службы, только для нас двоих? — Бак не дал Эбби возможности ни согласиться, ни отказаться. — Я заеду в два часа.
Он исчез в ночи. Звук от цокота копыт наполнил воздух. Эбби была слегка ошеломлена. Она чувствовала себя несколько виноватой оттого, что поцелуй Бака оставил ее совсем равнодушной — а он даже и не заметил!
— Почему, черт возьми, ты позволяла этому типу так тебя лапать? Кто он такой?
Эбби застыла. Она напрягла зрение, внимательно всматриваясь в ночной мрак, окружающий дом. Как раз в тот миг, когда она убеждала себя, что послышавшаяся ей подчеркнуто медлительная речь просто иллюзия, фантом, порожденные ее собственным воображением, говоривший вышел из темноты на свет, проникавший сквозь окно гостиной.
Кейн.
Сердце Эбби беспорядочно забилось, ее ноги были мягче свежеприготовленного Дороти джема. Лицо Кейна выглядело измученным, он похудел, одежда была запыленной и испачканной, видно, от долгого путешествия. И хотя для Эбби он был всегда одинаково желанен, она не могла не подумать, что это так похоже на Кейна — начать рычать вместо вежливого приветствия.
— Джентльмен предупредил бы о своем присутствии, вместо того чтобы подобным образом шпионить за нами! — сурово заявила она.
Кейн покачал головой и улыбнулся отнюдь не доброй улыбкой.
— Сколько раз я должен повторять тебе, дорогая, что я совсем не джентльмен.
Господи, как он умеет приводить ее в бешенство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41