Возможно, это было очень и очень глупо — уехать одной, но какой у Эбби был выбор? Все равно Кейн собирался ее бросить — он ведь почти прямо это сказал!
И именно брошенной Эбби внезапно себя сейчас и почувствовала. Ее охватило отчаяние, хотя она и старалась себя уговорить, что ей лучше быть одной.
Она принялась вспоминать все, даже самые мелкие обиды, причиненные ей Кейном. Он грубый и неотесанный. Невоспитанный и заносчивый. Он говорил ей такие вещи, какие ни один джентльмен никогда не позволил бы себе сказать леди, поистине непростительные вещи.
У Эбби все сжалось внутри. Но слово «непростительные» могло бы хорошо охарактеризовать и ее собственное отношение к Кейну. Она часто раздражалась и поэтому набрасывалась на него… Папа часто говорил, что язык Эбби может ударить так же больно, как хлыст. Теперь ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой и боялась, что раскаяние пришло слишком поздно…
Папа, печально подумала Эбби. О, если бы только ей удалось убедить Кейна, что она должна найти Диллона. Не дай Бог потерять и его.
У Эбби вдруг возникло странное ощущение, что за ней наблюдают. Где-то позади нее раздался шорох.
Резко повернув голову, Эбби напрягла слух. Она старательно всматривалась в темноту, изо всех сил борясь с нарастающим паническим страхом. Но за пламенем костра все было погружено во мрак.
Рука Эбби заскользила по земле в поисках револьвера, который она положила рядом с постельными принадлежностями. Сынок, с удовольствием жевавший траву, поднял голову, будто тоже почувствовал присутствие кого-то чужого. Снова стал подниматься ветер, и было отчетливо слышно его жуткое завывание.
Все во рту у Эбби пересохло. Позади нее что-то захрустело, словно кто-то тяжело ступал по траве…
Шаги! Кто-то идет! Кто? Эбби представила себе Честера и вся содрогнулась. Ее пальцы крепко сжали револьвер.
Подобрав его, она медленно поднялась с земли. Нервы ее были напряжены до предела. Эбби стояла неподвижно, как статуя; сердце ее бешено колотилось. В тот момент, когда Эбби подумала, что она уже больше не может выдержать этой пытки, она заметила гигантскую фигуру, бесшумно двигающуюся к ней.
— Эй, вы там! — Эбби произнесла эти слова странно тонким и дрожащим голосом. — Не подходите ближе. Буду стрелять. — Эбби подняла ствол револьвера…
Фигура остановилась. В свете костра Эбби лишь на мгновение увидела холодный блеск глаз, сверкавших из-под шляпы.
Ясно прозвучало ругательство.
Кейн. Прилив безудержного облегчения охватил все ее существо.
Пара шагов — и они оказались нос к носу.
— Мне начинает надоедать, что ты все время размахиваешь оружием, — резко заявил Кейн, вырвал у нее из рук револьвер и засунул его себе за пояс.
Эбби храбро вскинула подбородок. Втайне она была до смерти рада видеть Кейна, но гордость не позволяла ей показать ему это.
— Что ты здесь делаешь?
Кейн горько рассмеялся.
— Милая, ты только что доказала то, о чем я знал все время, — начатое тобой, дело не для тебя. Одна ты с ним не справишься. Господи, ты даже не заметила, что я еду по твоему следу!
Горячая краска залила щеки Эбби. Кейн прав — ей следовало бы это заметить. Но, конечно, вслух Эбби этого не сказала. И не призналась в своих страхах.
— Конечно, я знала, что ты следуешь за мной, — бесстрашно солгала она. — Но, хоть убей, я не понимаю, зачем тебе надо было беспокоиться — разве только ты собирался выстрелить мне в спину и украсть мою лошадь и мои деньги!
Крепкие руки привычно сильно схватили Эбби за плечи.
— Давай сразу же уточним одну вещь, — прошипел Кейн. — Я никогда никому, понимаешь ты, никому! — не стрелял в спину, особенно женщине. Я знаю, тебе трудно в это поверить, но у меня действительно есть совесть — пусть ее и не очень много, но есть. Я обещал помочь тебе найти убежище Сэма — и, ей-богу, я это сделаю.
Эбби процедила сквозь зубы:
— Нет, ты этого не сделаешь. Я сказала тебе, Кейн, что не нуждаюсь в твоей помощи. Более того, я не хочу ее!
От такого высокомерия у Кейна в жилах закипела кровь. Он был противен самому себе за свою излишнюю совестливость.
— Боже правый, ты все же не можешь не оставить за собой последнее слово, не так ли? Ты не леди, ты просто избалованная, дрянная девчонка. — Кейн снял с плеч Эбби свои руки, будто ему было неприятно к ней прикасаться, затем тихо свистнул. Полночь рысью приблизилась к нему.
Эбби молча наблюдала, как Кейн снимал седло со спины коня.
— Ты думал, Кейн, что много обо мне знаешь, — насмешливо сказала она. — На самом деле ты ничегошеньки обо мне не знаешь, Кейн, совсем ничего.
Держа в руке уздечку Полночи, Кейн повернулся и посмотрел на Эбби — , стоявшую подбоченившись и с выставленным вперед коленом; выглядела она весьма заносчиво.
Кейн посмотрел на Эбби со снисходительной улыбкой:
— Неужели? Милая, я не забыл, что ты рассказывала мне о своем папе — владельце одного из самых больших поместий в Вайоминге. Уже тогда многое мне стало ясно, например, причина твоего высокомерного отношения к людям. Бьюсь об заклад, милочка, папа давал тебе все самое лучшее, правда? Все, что желала прелестная крошка Эбигейл, она получала.
Эбби была уязвлена убежденностью его слов.
— Ты не прав, — начала Эбби.
— Неужели? Милая, я видел твою лошадь, твое седло, эти сапоги из мягкой как масло кожи, которые ты носишь. Держу пари, наверняка папа отправлял тебя на восток в какую-нибудь модную школу для молодых леди, не так ли?
У Эбби так и вертелось на языке выпалить правду о том, что миссис Рутерфорд с позором выгнала ее из школы для молодых леди. Она промолчала лишь потому, что ее унижение доставило бы Кейну огромное удовольствие. Однако уже то, что Эбби ничего не возразила, убедило Кейна в своей правоте, и он довольно произнес:
— Господи, я это знал!
По совести говоря, Кейн был недоволен своим поведением. Хоть убей, он сам не понимал, почему так изводит и без того настрадавшуюся Эбби. Это прямо-таки подло.
Возможно, ему легче было держать ее на расстоянии от себя, чем позволить вновь быть с ним рядом.
— Ты избалованная папенькина дочка, что правда, то правда, — вновь резко бросил он Эбби. — Возможно, кое на кого деньги твоего папаши могли бы произвести впечатление, но только не на меня, милочка. Ты считаешь, что все должно быть по-твоему, но я так не считаю — совсем не считаю. Ты упрямая, безрассудная и глупая. Ты думаешь только о себе! — Голос Кейна звучал сейчас уже более чем язвительно.
Ошеломленная его яростной вспышкой, Эбби опустила голову.
— Если ты в этом убежден, тогда почему ты здесь? — спокойно спросила она.
Честно говоря, Кейн и сам не знал почему. Он не понимал своих истинных чувств к Эбби. Он ей ничего не должен и ничего от нее не хочет.
Черт ее побери, яростно подумал он, за то, что она так молода, беззащитна и напугана. Да, напугана, хотя и пытается это скрывать. Но какое-то мгновение она выглядела совершенно убитой. Кейн еще больше ожесточился, увидев, что Эбби считает себя оскорбленной и уязвленной.
— Будь я проклят, если я это знаю! — свирепо выпалил он. — Но тебе не нужно волноваться. Я найду тебе твоего драгоценного Диллона, хотя на этот раз мы будем играть по моим правилам, дорогая. Теперь мы будем поступать по моему разумению или никак! Ясно?
Эбби заметно побледнела.
— Ясно. А что, если я предпочту играть по своим, а не по твоим правилам?
Кейн ехидно улыбнулся:
— Я не вижу, чтобы у тебя был выбор. У тебя нет выбора, если ты хочешь найти Диллона.
Беспомощная ярость охватила Эбби. Ей было неприятно соглашаться, что Кейн прав, но и не стоило больше обманывать себя, намеренно заблуждаться.
Если она собирается найти Диллона, ей придется принять помощь Кейна.
Эбби собралась с духом и посмотрела прямо в глаза Кейну.
— Прекрасно, — со всем достоинством, на которое только была способна, ответила она. — Твои слова лишь подтверждают мое мнение о тебе. Ты груб и самонадеян, ты просто наглец. Несомненно, ты самый отвратительный человек, которого я когда-либо имела несчастье встретить!
С мрачным выражением лица Кейн бросил свои постельные принадлежности на землю рядом с ее постелью.
— В таком случае, похоже, мы стоим друг друга, не правда ли?
Глава 8
Итак, обстоятельства вынуждали их быть партнерами. За весь день они обменялись едва ли полудюжиной слов. Атмосфера была настолько напряженной, что Эбби едва ее выдерживала. Кейн все еще злился на нее, это не вызывало сомнений.
Честно говоря, Эбби не могла его за это винить.
Сначала она пыталась оправдать себя. Она напомнила себе, что не во всем обманывала Кейна, просто поза» была рассказать ему, что Диллон является представителем закона.
Нет, к чему лгать себе? Она умышленно скрыла от Кейна должность Диллона — а разве это не так же плохо, как солгать?
Однако это было еще не самое худшее.
Ведь Кейн не знал, что так называемый муж Эбби — совсем не муж, а всего лишь брат, и это ее мучило. Сейчас она больше, чем когда-либо, сожалела о своем обмане, но как ей сказать об этом Кейну?
Какой-то внутренний голос предостерегал Эбби, что он воспримет эту новость совсем не просто… Но если скрыть это, она побаивалась того, что может случиться, когда Кейн встретится с Диллоном. Боже правый, какой же дурой она была! Если бы только ее так сильно не испугало ощущение могучей мужской силы Кейна! Оно и до сих пор пугает ее.
С самого детства Эбби больше находилась в окружении мужчин, чем женщин, но никогда прежде она так близко, вплотную, не ощущала особое естество ни одного мужчины. Ее взгляд вновь и вновь возвращался к Кейну. Эбби видела, как его необыкновенно широкие и могучие плечи натягивают ткань его рубашки; она видела и его упругие ягодицы, когда он сидел в седле. Эбби втайне коробили эти ощущения, ей было неловко перед самой собой, что она так непристойно воспринимает этого мужчину.
Он уже трижды целовал ее — и все три раза ее тело откровенно отзывалось на его ласки, его объятия.
Ей, пожалуй, следовало бы испытывать омерзение и отвращение от его близости… как она это почувствовала с Джейком. В конце концов ведь Кейн — бандит.
Можно было ожидать, что он окажется грубым и похотливым, подлым и злым.
Но Кейн совсем не такой, хотя и не держит в секрете свои чувства и неизменно прямолинеен. Однако ей следует признать, что она сама не один раз безрассудно провоцировала его на проявление пугавших ее затем чувств.
Эбби украдкой взглянула на профиль с сурово сжатыми, вытянутыми в прямую жесткую линию губами, и она очень ясно представила, что чувствовала, когда эти суровые, страстные и требовательные губы сливались с ее губами… Мысли об их близости не покидали Эбби. Наоборот, воображение рисовало, что он целует ее — страстно, ласково, нежно… Страстно — да, но ласково? Нежно? Разве этот человек способен на нежность?
Вечером они вновь проезжали через какой-то небольшой городок. Эбби казалось, что никогда прежде ей так сильно не хотелось принять ванну. Никогда прежде она не чувствовала себя такой грязной. Одежда была настолько пропыленной, что казалось, ее обсыпали мукой.
Когда они проезжали по выжженной солнцем улице, внимание Эбби привлекла выцветшая вывеска — это была местная гостиница. Она осадила Сынка.
— Подожди! — крикнула Эбби Кейну. Он обернулся, приподняв свои по-бесовски изогнутые брови.
Эбби спокойно выдержала его вопрошающий взгляд. — Нам скоро придется остановиться на ночь. И, думаю, здесь нам было бы очень удобно. — Кивком головы она показала на гостиницу.
В глазах Кейна блеснул огонек.
— Как, Эбигейл, — удивленно проговорил он, — неужели я правильно тебя понял? Ба, что бы подумал дружище Диллон?
Эбби испепелила его взглядом и молча направила Сынка к гостинице.
Она спешилась и привязала коня к перилам. Кейн последовал за ней.
К счастью, в гостинице оказалось две свободных комнаты. Эбби мельком увидела небольшую столовую, где они смогли бы поесть. Когда Эбби протянула портье две хрустящие бумажки, оплачивая стоимость комнат для себя и для Кейна, она перехватила озадаченный взгляд служащего, по-видимому, портье считал странным, что женщина платит за обе комнаты, но она не собиралась ничего объяснять. Кейн, как всегда невозмутимый, ждал облокотясь о стойку.
Потом он понес их поклажу наверх. Эбби слегка сжала губы, увидев, что комната Кейна находится прямо напротив ее. Она взяла свой седельный вьюк и демонстративно повернулась к Кейну спиной.
Через несколько минут раздался стук в дверь. В коридоре стояли два мальчика с деревянной ванной, которую она заказала. Затем они принесли ведра с горячей и холодной водой. Когда они опорожнили последнее ведро, Эбби поблагодарила их щедрыми чаевыми. Она торопливо сбросила с себя пыльную одежду, оставив ее лежать на полу, и тут же погрузилась в ванну. Откинувшись назад, она ждала, когда горячая вода снимет боль и успокоит ее усталые мышцы. Ванна оказалась не очень удобной и довольно узкой, но Эбби не могла припомнить, когда прежде она настолько чудесно чувствовала себя в гораздо лучшей ванне. Даже мысль о Кейне, хотя и причиняла беспокойство, не могла испортить ей удовольствие. Эбби долго лежала в воде, затем вымылась, помыла волосы и вылезла из ванны.
Она быстро оделась, с досадой заметив, что это ее последняя чистая смена белья. Когда Эбби причесывала волосы и заплетала косу, она почувствовала голодный спазм в желудке, напомнивший ей, что она с утра ничего не ела. Эбби спустилась вниз по лестнице и внезапно услышала доносившийся из столовой громогласный смех. Она неуверенно остановилась у створки двери и заглянула внутрь столовой. Пол в ней был выстлан грубыми толстыми досками, во всю длину задней стены располагался бар. Вечернее время привлекло сюда нескольких постоянных посетителей. Общество было не особенно шумным, тем не менее Эбби чувствовала себя неловко, что вошла в комнату без спутника.
— Послушайте, вы приезжая, да? Как вы смотрите на то, что я приглашу вас пообедать и мы познакомимся?
Перед Эбби стоял высокий ковбой с бакенбардами и с нескрываемым удовольствием рассматривал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41