– Сомнение помогает выяснить истину, – сказал Стаc. – В таком деле, как наше, оно просто необходимо. Я говорю про сомнение, – уточнил он.
– Привет, – в комнату вошел Белый.
– Вопросы еще есть? – Олич посмотрела на Маршала.
Тот взглянул на остальных.
– Я ухожу, приеду через три дня. Они, – кивнула Олич на четверых крепких парней, – в вашем распоряжении. До свидания. – Процокав каблуками, быстро вышла.
– Вы тоже можете идти, – выпроводил ее людей Маршал. Когда они вышли, посмотрел на Стаса. – Ну, что ты об этом думаешь?
– Мое мнение не изменилось, – спокойно ответил – Золото можно взять. Единственное, о чем она молчит, это уход. Правда, отметила у себя на карте то место, куда мы вышли по ручью. И ее это устроило.
– Я заметил, – согласился Маршал.
– Мне-то кто-нибудь разжует, что к чему? – спросил Белый. – Кто такие качки, которые только что слиняли?
Когда Белый, уходивший последним, закрыл за собой дверь, Маршал некоторое время сидел неподвижно. Через три дня он узнает о деле все. Правда, ему не нравилось, что в течение сорока трех минут они будут уходить с золотом. Пусть по ручью и засыпав следы после налета кайеннской смесью – старое, испытанное средство, чтобы сбить собак со следа, – но уходить. Чтобы не поселить волнения среди сообщников, он придумал сказочку о воздушных ямах, которые якобы заглушают сигнал радиоволн. И ему поверили. Но сам Маршал знал, что это не так и уже через семь минут центр найдет пеленгом автобус и примет меры. Нажать кнопку тревожной связи старший охранник не успеет. «Правда, при условии, что он будет убит, – возразил себе Маршал. – Стрелять по видимым мишеням одно. Стрелять наугад по движущемуся, пусть на малой скорости, но все же движущемуся автобусу – совсем другое. Правда, Олич уверяет, что пули попадут в охранников».
Он вытащил из-под кровати завернутые в брезент пять внешне похожих на противотанковые ружья времен Отечественной войны винтовок с откидывающиеся для стрельбы с упора ножками. По маркировке понял, что винтовки изготовлены в. Японии. Патронов к каждой было по три. «В сущности, это уже много, – усмехнулся он. – Для повторного выстрела времени просто не будет». Поставив ножки винтовки на стол, прицелился в дверь, которая вдруг стала открываться. Он сдернул винтовку со стола и замотал ее в одеяло. В комнату вошла Ника. Она посмотрела на него странным, испытующим взглядом.
– Что случилось? – Маршал подошел к ней. – Что-нибудь с Алексеем?
– Нет. Я все слышала, – сказала девушка.
– И что? – улыбнулся он. – Пойдешь заявлять в милицию?
– Нет. – Она опять покачала головой. – Я хочу участвовать в этом.
– Вот как? – весело удивился Маршал. – В качестве кого? Может, вместо Белого? – Перестал улыбаться и серьезно проговорил: – Иди домой. И забудь все. В противном случае у Алексея будут большие неприятности. Тебе, может быть, он безразличен, но он тебя любит и за свою сестру готов черт знает на что. Иди! – Он нетерпеливо махнул рукой на дверь. – Я хочу спать.
– Я займу у тебя, самое большее, полчаса, – упрямо сказала Ника. – Выслушай.
– Что решил? – спросил Вячеслав Толика, который понуро смотрел на свежую могилу.
– А что решать? – тусклым голосом проговорил тот. – Уезжать надо. Двенадцать миллионов есть. Заработал. Заеду к Нике в Сусуман, и уедем.
– Одного оставляете, – сказал Орехов. – Мужики, бульдозеристы, тоже в разные стороны. Может, останешься? – с надеждой спросил он. – Пару человек найдем и звеном поработаем. Все-таки мы друг друга знаем и, как говорится, через беду вместе прошли. Ну так как?
– Не могу, – помотал головой Анатолий. – Если честно сказать, не то что боюсь, просто как-то на душе погано. Да и устал я здорово.
– Вообще-то я тоже, – кивнул Орехов. – Ну, ладно. Ты когда уезжаешь?
– Завтра из больницы выписываюсь. Уколы да перевязку в любом медпункте сделать можно.
– Тоже правильно, – согласился Вячеслав. – В больнице сейчас лежать себе дороже.
Олич осмотрела подготовленную площадку и довольно улыбнулась.
– Когда будет совсем готова? – спросила она грузного человека в соломенной шляпе.
– Как вы велели, – хрипло отозвался он. – Материалы подвезут сегодня. Архитектор разметил под котлован.
– Отлично, – кивнула Майя Яновна. – Надеюсь, до снега дом будет готов. Каждый день сообщайте мне, что сделано.
– Разумеется, – кивнул грузный.
Олич быстро пошла к машине. Увидев подъехавший «джип», остановилась. Из машины вышел молодой узкоглазый человек и быстро подошел к ней.
– Извините, – виновато проговорил он, – я не смог в тот день вас встретить. Понимаете…
– Ты обязан был это сделать, Эдик, – сухо перебила его она. – Итак?
– Они сделали макет микроавтобуса, – поспешно проговорил Эдик. – Я сначала даже подумал, что это настоящий. Вырыли…
– Это я знаю, – кивнула Майя Яновна. – Ты мне вот что скажи: они действительно подготовили канаву?
– И очень умело и удачно ее замаскировали, – кивнул Эдик. – Поставили по человеку с каждой стороны примерно в километре, и те, видимо, сообщали им о идущих машинах. Потому что они сразу уложили наверх широкий лист крепкого, выкрашенного под цвет дороги железа. И, надо сказать, сделали канаву они быстро. Часа за два. То есть за час сорок восемь, – увидев недовольный взгляд хозяйки, поспешил исправиться он.
– Они стреляли в макет?
– Да. Позиции для выстрелов выбирались, чтобы угол был почти девяносто градусов.
– Вот как? – удивилась Олич. – А я думаю, почему они не спросили, под каким углом стрелять. Ведь траектория пули должна быть именно под углом девяносто градусов. Учитывая расстояние от стрелка до автобуса, пуля, если изменить градус, может пройти выше или ниже человека. Молодцы. Бобров правильно привлек их. Его ошибка в том, что не нашел, чем намертво зацепить их. Марков с удовольствием убил бы меня. – Олич весело рассмеялась. – Я в детстве мечтала стать дрессировщицей хищников. И вот сейчас чувствую примерно то же, что испытывает дрессировщик, входя в первый раз к своим подопечным. Правда, у меня риск гораздо больше. Мои хищники умеют думать, чем и опасны. Но это здорово разогревает кровь. Сейчас они смирились, потому что поняли – без меня у них ничего не выйдет. Конечно, если они сами бы нашли способ, как уйти хотя бы с малой долей золота, то, перебив моих парней, сделали бы это. Предоставленный мною план наверняка сфотографирован и размножен на ксероксе. Это для них как бы гарантия моего молчания. Но все будет так, как хочу я. Сейчас Марков увлекся делом и невольно увлек и остальных. Ты будешь там и поможешь им. И еще: раненых добьешь и сделаешь все, чтобы живые могли уйти с золотом. Со всем золотом.
– Я так понимаю, – сказал Эдик, – что наблюдать за ними больше не нужно.
– Не нужно, – быстро решила она, – потому что сейчас они начали всерьез готовиться и могут заметить наблюдение. И тогда все полетит к черту. Сейчас их волнует один вопрос, как они смогут уйти с золотом. – Майя Яновна рассмеялась. – И будут очень удивлены, когда узнают, как. Марков – здравомыслящий человек и понял, что за те сорок пять минут, которые я им отвела, их обнаружат. Но все же он готовит людей к нападению. Главное, мне не опоздать, – чуть слышно сказала она, – потому что Маршал – человек разумного риска. Ну что же. – Она посмотрела на Эдика. – Все идет как надо. Нонной и ее подругой займешься через час после нападения. В это время все будет в моих руках.
– Вы забыли о сестре Белого, – напомнил он. – Как быть с ней?
– Она должна исчезнуть в этот же день, чуть позже Нонны.
– Думаете, Белый отнесется к этому спокойно? – усмехнулся Эдик.
– Я знаю, что делаю. Ты занимайся тем, чем должен заниматься. Остальное дело мое. Я продумала все, до последних мелочей. Самый опасный из них – Марков. Но я правильно угадала его слабое место. Он с удовольствием убил бы меня, – снова рассмеялась Майя, – но делать этого не будет. Потому что только я могу превратить его мечту в реальность. И ему придется смириться с моим существованием. Конечно, он будет искать возможность разделаться со мной. Но это только увеличивает адреналин в крови.
– Майя Яновна, – несмело начал Эдик, – почему вы не хотели, чтобы их сразу после налета…
– Всему свое время, Эдик, – перебила она. – К тому же я не люблю останавливаться на достигнутом. Мне они нужны. Не все, разумеется.
– Вот это да, – ошеломленно пробормотал Марков. Взяв лист бумаги, впился глазами в написанное. – Черт возьми, – откинувшись на спинку стула, покрутил головой. – Это сработает. Но как сказать об этом…
– Здоров. – В комнату вошел Белый. – Я что притопал-то, – усевшись на стол, начал он. – Ника уезжает. Прикатил Толян. Вот они вместе…
– Она не поедет, – возразил Маршал.
– Не понял, – немного помолчав, мрачно сказал Белый.
– Я сказал, что Ника не уедет, – спокойно повторил Маршал. – Анатолий – не знаю, но, думаю, тоже нет. Без Ники…
– Тормози, – попросил Белый. – С чего ты взял, что Ника не поедет?
– Она вчера была у меня, – решился Маршал. – Из аэропорта на другом такси проследила за машиной, на которой ехал ты. Когда вы ушли, ты последним, зашла ко мне.
Посмотрев на закатавшего желваки Белого, замолчал. Достал сигарету, вздохнул, прикурив, с наслаждением затянулся.
– Ну? – поторопил его Белый. – Зачем она ныряла к тебе? Почему ты сказал, что она не…
– Ника слышала наш разговор, – перебил его Маршал. – То есть когда мы передавали тебе разговор с Олич. И она…
– Вот сестренку Бог послал! – раздраженно выпалил Белый. – И что? Меня уберечь хочет?
– И да, и нет, – не зная, как сказать главное, неопределенно проговорил Маршал. И тут его глаза неожиданно повеселели. – В общем, она пока не уедет. Все-таки волнуется за тебя. О том, что пойдет в милицию, не говорила. И, как мне кажется, не пойдет. Хотя бы потому, что беспокоится за тебя.
– Ага, – насмешливо согласился Белый, – потому что…
– Ты ей брат, – серьезно сказал Маршал. – Кроме того… – неожиданно засмеявшись, замолчал.
– Что ха-ха ловишь? – подозрительно прищурился Белый.
– Просто, – посмеиваясь, продолжал Маршал, – она хочет участвовать в…
– Да я ей сходу уши отрежу! – воскликнул Белый. – Я ей…
– Примерно то же сказал и я, но она решила остаться, пока все не кончится. Так сказала Ника, и в ее словах есть здравый смысл: «Или передачи вам носить буду, или трупы ваши выпрошу, чтобы похоронить по-человечески».
– Я ей дам трупы! – заорал Белый.
– Ника – умная девушка, – восхищенно сказал Маршал.
– Да? – недоуменно взглянул на него Белый. – С чего это ты взял?
– Она сказала: ему придется смириться с тем, что я здесь, или убить меня. Насколько я понимаю, на последнее ты не пойдешь?
– Да она-то понимает, – выпалил Алексей, – что на нее стрелки переведут! Мол, по ее наколке работали.
– Именно так и скажут, если она уедет. А Ника этого не хочет. Не желает быть твоей соучастницей. По-моему, делает это совершенно правильно.
– Я порой готов тебе кадык вспороть, – криво улыбнулся Белый, – когда ты по-книжному чирикать начинаешь. Значит, думаешь, ей, в натуре, лучше не уезжать?
– Уверен, – кивнул Маршал. – К тому же, судя по всему, план изменился. Вероятно, будем работать по-новому. А перед этим сделаем кое-что.
– Что именно? – спросил Белый.
– Сначала обсудим план, – ушел от ответа Маршал, – новый план. Так что зови Стаса. Парней не надо. Они любое наше предложение принимают с восторгом молодых волчат, у которых появляется возможность снова попробовать свежей крови.
– Маршал – все-таки умный мужик, – отпив из бокала пива, сказал Кощей.
– А кто говорит, что он дурак? – усмехнулся Влас. – Но это дело, как я вчера понял, баба подготовила. Как раз этим Маршал и недоволен. Лично мне дело по нраву. А ты как думаешь? – взглянул он на пьющего пиво Ивана.
– Мне все рано, кто его придумал, – ответил тот. – С Маршалом и Белым я готов идти на что угодно. Я верю им. Да и Стаc – тоже мужик классный. Так что, парни, – подняв кружку, усмехнулся он, – за успех нашего громкого дела.
– Да, – кивнул Кощей, – шума будет больше, чем нужно. Но Маршал и Стае что-то за уход щекочутся, не по нраву им что-то.
– Я знаю одно, – сказал Зверобой, – пока Маршал не убедится, что все выйдет, ничего не будет.
Парни, впервые за долгое время собравшиеся вместе на квартире Нонны, пили пиво и обсуждали вчерашний разговор. Маршал снял запрет на их встречи, и все трое были этим довольны.
– Вот кто она такая, Олич, – глядя загоревшимися глазами на запотевшую бутылку «столичной», закончил пожилой, совершенно лысый бич.
– На, – протянул ему бутылку Стае.
– У нее еще Эдик есть, – жадно схватив бутылку, сказал бич. – Он навроде КГБ ейной. Я полтора года у нее дворником работал, все видел. – Расковыряв ржавым гвоздем пробку, сорвал ее и сделал два глотка. Зажмурился, тряхнул головой. – В общем, я много чего сказать о ей могу. Только ты это, – тут же испуганно посмотрел он на Станислава, – ни гу-ry про его. А то ведь зараз пришибут. Туточки я знакомых по службе у Майки встретил. Они так и были. Он похлопал себя по карманам. – Эх, курехи нету, – с деланным сожалением заметил он.
– Держи. – Усмехнувшись, Стаc протянул ему пачку «примы».
– Так вот, – сунув пачку в карман, а одну сигарету в рот, продолжил лысый, – они что-то здеся делали. Мы с ними, значится, крепко подпили. Ну и сам знаешь – пьяный человек на язык слабый. В общем, понял я, что они для какой-то бабенки туфту лепили. Мол, навроде, что он, значится, тот самый мужик, сжег кого-то. Так вот. – Оглянувшись, бич понизил голос. – Вчерась вечером пропали оба. Их, точно, этот самый Эдька и вбил. Он такая сволочь. Из-за его меня и выгнала Майка, – вздохнул он. – Хорошо, живого оставила. А уж как он меня бил, сво-лота нерусская! – сплюнул бич. – Сам навроде хилый, соплей перешибешь, да где там – весь как из железа сваренный. Приемы этой самой караты знает. Как шибанет раз, так враз как мертвый делаешься.
Стае не перебивал излияний уже захмелевшего бича. Но, как только тот стал рассказывать о своем прошлом, Станислав тут же ушел. Бич не обиделся, подозвал смотревшего на него с завистью деда с трясущимися руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53