Надеюсь, вы не опуститесь до того, чтобы утверждать, что не знаете, где Стаc.
Откинувшись на спинку кресла, Бобров внимательно всмотрелся лицо незваного гостя.
– Я здесь только потому, – достав сигареты, снова заговорил гость, – что вы начали убивать. Ведь ваши люди угрохали карманника. Сделано отлично, подставили какого-то уголовничка. Узнал я об этом от Трофимова. Тот, кстати, тоже хотел пришить Воробья. Но ваши люди опередили.
«Вот оно что, – подумал Яков Павлович. – Значит, Трофимов все-таки договорился с Жигуном. Адам давно спит и видит себя на моем месте. Ай да Федька, на два фронта работаешь».
– Ну, хорошо, – обратился Бобров к собеседнику, – Стаc действительно у меня. Не важно, какие у нас с ним отношения… – Он вздохнул. – Это, как говорится, наше, семейное. Надеюсь, Софья Андреевна понимает это, и поэтому…
– По вине Стаса, – прервал его гость, – погиб сын Вишневской. Вы сами отец, и поэтому я не стану говорить, что она испытывает. Поверьте, Яков Павлович, я всего лишь выполняю роль частного детектива. То есть должен установить местонахождение Стаса. К вам приехал только потому, что вы начали убивать. И хочу понять, почему это случилось. Ведь вы же деловой человек. Мозг. У вас прекрасные рабочие связи. И вдруг вы ввязываетесь в войну с Вишневской. Зачем?
– Странно, – легко улыбнулся Бобров. – Если вы убеждены, что мои люди убили какого-то уголовника и парней Вишневской, то почему явились ко мне? Ведь…
– Только потому, – засмеялся гость, – что вы умный человек. Молодежь могла нахамить или даже просто нагрубить. Ведь сейчас, как говорит о себе это мускулистое поколение, они все крутые. Но давайте не будем о том, что могло случиться со мной. Вы отдадите Стаса?
Легко коснувшись серьги, пригладив длинные волосы, Александр сказал в телефонную трубку:
– Не знаю. Если Джон не явится к вечеру, значит, Стае у Боброва и тот на стороне брата. Я приехал в Орел, здесь убили человека, которого Жигун посылал в Курск. У Боброва работает один парень, который…
– Саша, – укорила его Вишневская, – мне не лужны подробности. Меня интересует результат. Если Бобров не отдаст Стаса, мне нужна и его голова.
– Вот этого я и боюсь, – неохотно отозвался Александр. – Просто так с Бобровым не разделаться. Хотя бы потому, что Стае сам готовил убийц. Кроме того, в Курске Яков Павлович, как говорится, царь и бог. Поэтому крови прольется много, и этим, разумеется, заинтересуется Москва. Ну, а если выяснят причину… – Он многозначительно замолчал.
– Вот что! – разозлилась Вишневская. – Ты стал много говорить. Ты знаешь, зачем я послала тебя в Курск. Вот и делай то, ради чего приехал. Как только вернется Джон, сразу звони.
Услышав гудки отбоя, Александр усмехнулся и аккуратно положил трубку на рычажки.
– Зря ты так со мной, – пробормотал он. – Я ведь и обидеться могу. – Снова потеребив серьгу в ухе, зло блеснул глазами. – Узнаю, что сказал Бобр, а там и видно будет, кому стоит подыграть.
«Значит, Федор решил принять сторону Софьи, – постукивая пальцами по крышке стола, думал Бобров. – Но я считал, что Жигун посылал уголовников. Подожди, – нахмурился он. – Вполне возможно, что Джон специально стравливает меня с Трофимовым».
– Но тогда получается, что он работает на Жигуна? – вслух спросил он себя и, смеясь, покачал головой. – Это абсурд. Софье тоже это не нужно. Но тогда почему Джон сказал мне о Трофимове? Вернее, даже не сказал, а упомянул как бы вскользь…
Бобров взял визитную карточку и после недолгого раздумья сунул ее в нагрудный карман пиджака. Нажал кнопку и сказал:
– Григория ко мне.
– Он здесь, – сразу ответил женский голос. Вошел Григорий. Подойдя к столу, вопросительно уставился на Якова Павловича.
– В Орле ты сработал грязно, – тихо сказал Бобров. – В подробности вдаваться не стану. Меня интересует то, что сказал Воробьев. К тебе его посылал Жигун?
– Я уже говорил, – напомнил парень, – Адам Сигизмундович.
– Это точно? – строго спросил Бобров.
– Точнее некуда, – обиженно ответил Григорий. «Зачем же тогда Джон сказал мне о Трофимове?» – мысленно спросил себя Бобров. Не находя верного ответа, вздохнул.
– Насчет Якимова, – спросил он, – ничего выяснить не удалось?
– Яков Павлович, – удивленно проговорил Григорий, – мое дело кого-то при…
– Хватит, – резко оборвал его Бобров. Он сам понял нелепость своего вопроса. Откашлялся, чтобы сделать паузу. – В общем, так, – начал Яков Павлович. – Вполне возможно, что к нам приедут… – Не желая, чтобы парень почувствовал неожиданно охвативший его страх, снова кашлянув, достал сигареты.
– Да сделаем мы краснодарских, – понял его Григорий, – Я переговорю…
– Узнай, где остановился Джон! – громко сказал Бобров. – Кто с ним? И сколько их? Иди, – махнул он рукой. Проводив взглядом парня, нахмурился.
Несколько лет назад Бобров встретился со своим старым приятелем по работе на Колыме. Яков Павлович возил на море Ленку, он всегда был заботливым отцом и исполнял любое желание дочери. В Сочи на прогулочном катере случайно разговорился с невысоким седым мужчиной, лицо которого показалось знакомым. И уже через несколько слов он и седой, к немалому удивлению Елены, крепко обнимались и, как говорится, ударились в воспоминания. А вспомнить было что. Отмечая неожиданную встречу, вечером пошли в ресторан. И там старый знакомый с горечью признался, что его сын Женька совсем отбился от рук.
– Я его от армии откупил, – со слезами говорил знакомый. – А он ни учиться, ни работать не хочет. Рэкетом занялся. Сейчас в Краснодаре с какой-то бандой связался. Даже имя, стервец, изменил. Был Женькой, стал Джоном.
Боброва не интересовали семейные неурядицы приятеля. Но он внимательно слушал и сочувственно кивал в нужных местах. Старый знакомый был нужен ему совсем для другого. Задав несколько ничего не значащих вопросов, Яков Павлович потерял к приятелю всякий интерес. Тот совсем отошел от дел и имел всего-навсего несколько коммерческих ларьков. На другой день Бобров увидел его сына, который называл себя Джоном. И вот теперь из нагловатого молодого паренька вырос матерый, знающий себе цену хищник. Евгений, видимо, был на особом счету у Вишневской, если она доверила ему розыск Стаса.
Вспомнив брата, Бобров нахмурился. Сначала он был рад тому, что Стае попал под прицел боевиков Софки, ибо надеялся использовать его в своих интересах. Но все оказалось гораздо сложнее. Яков Павлович понял, что тоже может попасть под прицел киллеров Вишневской. И он лихорадочно обдумывал свое дальнейшее поведение. Если Ленка сумеет договориться с Алексеем Ивановым, то Стае не нужен. Но Белый – просто бандит. Инициатор – неизвестный. Оставалось надеяться, что Белый сумеет его заинтересовать. Если нет, то Бобров постарается убедить Белого работать со Стасом. В том, что он договорится с братом, Яков Павлович не сомневался. Сейчас Стасу выбирать не приходится. Но, с другой стороны, в Курске уже погибли люди Вишневской, и вполне возможно, что она решит убрать его хотя бы ради того, чтобы добраться до Стаса.
– Может, нужно поговорить с ней, – пробормотал Бобров. – Впрочем, что это даст? – Он покачал головой. – Софью можно понять. Она желает отомстить за смерть своего сына. Ладно, – решил Яков Павлович, – скоро приедет Ленка. Поговорю с Алексеем, и все станет ясно. Ну, а если получится… – Зажмурившись, потер ладони. – Тогда я буду задавать тон. – Он достал из потайного карманчика пиджака маленький ключ. Сунув его в щель в дверце небольшого, встроенного в стену сейфа, повернул влево и дважды вправо. Набрал код и открыл тяжелую бронированную дверцу. Достал пухлую папку, сдул с нее невидимую глазу пыль и осторожно открыл. – Да, это нужно делать именно сейчас. Потому как еще год-два, и государство оправится. Впрочем, сейчас многое решат выборы. Ведь коммунисты вполне могут прийти к власти. Хотя, – усмехнулся он, – может, это и к лучшему. В стране такое начнется. Но Ельцин не отдаст власть. Чего это я о политике начал? – одернул себя Бобров. – У меня своих дел полно. Первым делом миллионы, ну а политика, политика потом, – пробормотал он.
«Чего же от меня хочет Яшка? – лежа на софе с сигаретой, в который раз спросил себя Стаc. – Что за дело он удумал? И ведь если предложит, я отказаться не смогу. Связала меня по рукам и ногам эта Софка, мать ее за ногу и об стенку! Сучка! Я тоже лопух. Нужно было сразу с ней покончить. А я, черт комолый, в какие-то разговоры ударился. Что теперь вспоминать о том, что было? Надо решать, как сейчас выкрутиться. Если Яшка насчет дела серьезно сказал, то беспокоиться о том, что он меня выдаст, не стоит, но наготове все равно быть надо. У Яшки на неделе семь пятниц. И понедельников не меньше. Да и этого бритоголового прислала по кой-то хрен».
Шагнув к окну, раздвинул упругие полосы эластичных жалюзи. У высокого бетонного забора с двойным рядом колючей проволоки невысокий, широкоплечий, совершенно лысый парень в темных очках о чем-то говорил с тремя вооруженными автоматами боевиками. Им по просьбе Стаса, точнее – за определенную сумму, были привезены автоматы. Стаc решил все-таки довериться парням. Рассудил он просто: если их купят, то они убьют его легко. Если же боевики решили быть с ним до конца, то с автоматами их сопротивление в случае нападения будет эффективнее. Раздавал автоматы лысый, который назвался Черепом. С ним были еще трое крепких молчаливых парней. Немного позже позвонил Яков и, извинившись за то, что не может приехать, сказал, что Череп и трое его парней будут контролировать охрану. Стаc не говорил с бритоголовым, но его внешний вид был ему неприятен. Стаc верил в первое впечатление о человеке и потому относился к Черепу с подозрением. Отойдя от окна, он закурил. «Что-то нужно делать, – уже в который раз подумал он. – Я здесь, как в тюрьме». Достав из холодильника бутылку водки, сделал несколько глотков. Шумно выдохнул, с размаху бросил бутылку. Звонко лопнув, она разлетелась на мокрые осколки.
– Что я могу сделать? – хрипло спросил он себя. – Да ничего! Сидеть, как крот, в комфортабельной яме, и все!
Порывисто шагнув к стоявшему на столе телефону, схватил трубку. Набрал номер.
– Приемная Якова Павловича Боброва, – почти сразу отозвался приятный женский голос.
– Передай Яшке, – рявкнул Стае, – брат баб хочет!
С треском впечатал трубку, коротко выматерился.
– Ну-ну, – держа у уха телефон, покачал головой Бобров. – Значит, проняло тебя, братец. Баб тебе подавай. И не одну… – засмеялся и положил трубку.
Тут же раздался длинный звонок. Продолжая улыбаться, Яков Павлович выждал несколько секунд и, услышав щелчок, аккуратно поднял трубку и поднес ее к уху.
– Мне нужно срочно поговорить с ним! – узнал он голос Трофимова.
– Я на проводе, – сообщил Бобров секретарю. Коротко щелкнула положенная ею трубка параллельного аппарата.
– Что угодно? – сухо поинтересовался Бобров.
– Почему ты так со мной разговариваешь? – удивился Федор Матвеевич.
– Как? – буркнул Бобров.
Положив трубку, Трофимов некоторое время сидел неподвижно. Он позвонил Боброву потому, что узнал о гибели Птицына и хотел выяснить, что об этом известно Якову. Но недружелюбный тон Боброва сначала удивил, а затем и насторожил Трофимова. Он сказал, что интересуется предстоящей партией лисьих шапок, получил ответ, попрощался и положил трубку. «С чего он так со мной начал разговаривать? – попытался понять Трофимов. – Что этому лысому нужно?»
Не найдя ответа, откинулся на спинку кресла, налил себе минералки и сделал несколько маленьких глотков. В последнее время начала побаливать печень, и раз в неделю Трофимов пил только минералку. Он хотел сообщить Боброву о том, что знает, кто совершил нападение. Но холодный той поставщика заставил промолчать.
– Интересно, – пробормотал Федор Матвеевич, – почему Яшка так говорил со мной? Может, узнал о разговоре с Жигуном? Идиот, – упрекнул он себя, – надо было поставить Боброва в известность. Впрочем, – тут же передумал он, – еще не ясно, как у него все получится с Софьей. Она с него с живого не слезет, если он Стаса не отдаст. А ведь Бобров отдаст брата, – решил Трофимов. – Хотя, – покачал он головой, – он должен был сделать это сразу. Впрочем, поглядим, на чью шишку муха сядет, – перефразировал он поговорку уголовников.
Бывший начальник железнодорожной милиции не терял связи со своими приятелями, которые продолжали работать в органах. Благодаря им Федор Матвеевич был прекрасно информирован о криминогенной обстановке в городе и области. Его бывший подчиненный, майор Огурцов, в полном смысле этого слова работал на него. Разумеется, не бесплатно. От него Федор Матвеевич и узнал о гибели Птицына.
– Почему Бобров говорил со мной таким тоном? – пробормотал Трофимов. – Скорее всего, узнал о моем разговоре с Жигуном, – все-таки решил он. – А может, он знает о беседе с Коневым? – побледнев от охватившего его страха, вдруг подумал Федор Матвеевич. – Тогда мне конец, – промокнув выступивший на лбу пот рукавом куртки, обреченно прошептал он.
Сашку Конева, которого Вишневская держала при себе как любовника, Трофимов знал с девяносто третьего года, когда ушел из милиции. Конев, или Конь, как называли его в уголовном мире, некоторое время после окончания юридического института был адвокатом. Выиграл несколько довольно крупных процессов. Но однажды, взяв большие деньги, не смог убедить суд в невиновности клиента. Тому дали пятнадцать лет. Все кончилось бы для Конева крайне плохо, но он попал в поле зрения Вишневской. Она отдала деньги, а Сашка стал ее юристом. Все понимали, что Софья держит его только как неутомимую секс-машину. И только немногие, среди них и Трофимов, знали, что Конь возглавляет группу тренированных парней, работающих на выезде. И сейчас Федор Матвеевич лихорадочно обдумывал варианты. Поэтому он и позвонил Боброву. Сухость и даже некоторая враждебность того испугали Трофимова. Вишневская далеко. К тому же причины, по которой она может желать его смерти, нет. Бобров же рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53