Я подумал, что она права, не стоит грузить ее тем, в чем и сам не очень разбираюсь, временными теориями. Однако сразу я не смог придумать за кого себя выдать. В голову пришли «папский легат», и «агент влияния», но я решил, не рисковать и выдал точное место своего рождения.
– Хорошо, только это между нами, я приехал с острова Мадагаскар.
– Ну, вот, так бы сразу и сказал, – почему-то успокоилась она. – И как у вас там?
– Сказочно! Кругом Индийский океан и сплошные малагасийцы. И еще у нас там живет райские птицы и лемуры!
– А зачем ты приехал сюда?
– Мне было предсказание поехать в далекую северную страну и встреть там прекрасную девушку.
– Правда? – тихо спросила она.
– Святая правда, а по пути я заехал в Италию и стал карбонарием.
– А почему ты в карете надо мной смеялся? – подозрительно, спросила она.
С «карбонарием» я, кажется, переборщил. Пришлось выкручиваться.
– Потому, что мы, карбонарии, совсем по-другому одеваемся. Почему у тебя на шляпе нет красной ленты? И где отделка на плаще? Какая ты после этого, – я замялся, не зная, какое у карбонария может быть женское окончание, и ляпнул первое, что пришло в голову, – каробонарка?
Довод был принят. Как всегда бывает, складная правдоподобная ложь оказывается убедительней правды. Мы посидели молча, потом девушка Маша убрала мою руку со своего колена и осторожно спросила:
– А что тот, что был за дверями, говорил, о родстве?
Я, честно говоря, и сам не очень понял, что имел в виду «гость», даже заподозрил его в лукавстве. Однако объяснил, как уразумел:
– Между близкими родственниками часто существует духовная связь. Они даже могут понимать друг друга без слов. Когда у тебя появятся другие близкие люди, более родные, чем кровная родня, тобой сложнее будет манипулировать. Прости, управлять.
Вопроса, что это за «близкие люди», я не дождался. Маша молча сидела рядом со мной и о чем-то думала. Я выглянул в банное окошко. Небо уже посветлело, и нам пора было выступать.
– Пошли, – сказал я, – скоро начнется снег.
Княжна сразу же встала и вышла наружу.
Я тоже поднялся и начал навьючивать на себя амуницию.
– Ты скоро? – позвала девушка. – Мне почему-то делается страшно.
– Уже иду, – заторопился я. – Похоже, твой брат где-то недалеко. Иди за мной и не отставай.
Мне и самому было не по себе. Не так страшно, как во время нашей первой встречи с князем Иваном, но в чем-то сопоставимо. Так, как будто за спиной появился опасный человек.
Я вышел наружу, раскрыл крышку компаса, с трудом разглядел стрелку, сориентировался, и пошел, как было сказано, точно на восток. Снег был еще не глубокий, сантиметров десяти, но ноги все равно вязли и двигались мы медленно. Маша начала отставать, я подождал ее и взял под руку. Она не противилась и послушно шла рядом.
– Наверное, ты прав, – сказала она, когда мы дошли до леса, – люди почему-то и без слов, чувствуют друг друга. А ты, когда все кончится, опять вернешься на свой остров?
– Вернусь, – сказал я, – мне иначе нельзя.
– Наверное, это и хорошо. Мне все равно никогда бы не разрешили выйти за тебя замуж. Родители меня любят, балуют, но мы с тобой не ровня.
– Это точно, – согласился я, – к тому же я женат.
– Ты мне не говорил. А где сейчас твоя жена?
– Не знаю, мы потеряли друг друга, – ответил я, осматривая деревья, в поисках обещанных зарубок. – Надеюсь скоро ее найти.
– Она кто?
– Ты хочешь сказать мадагаскарка? Нет, она русская женщина, – ответил я, наконец, увидев затесанный, как было оговорено, ствол сосны.
– Она, как и ты, худородная? – то ли пытливо, то ли ревниво, спросила Маша.
Далось же княжне мое незнатное происхождение! Нужно было, как минимум, прижать хвост ее княжеской спеси. Быть при ней мещанином во дворянстве мне никак не светило.
– Не совсем, ее прапрадедушкой был царь и великий князь Иоанн Алексеевич, старший брат императора Петра, – как о незначительной детали, сообщил я, – а дедушкой император Иоанн Антонович.
– А разве у императора Ивана VI были дети? – после долгого молчания, убитым голосом, спросила княжна.
– Дочь, – выдал я за истину, собственную рабочую гипотезу происхождения своей жены. – Мать моей супруги.
Ход оказался правильным, больше о древнем княжеском роде Урусовых и о моем скромном происхождении разговоров у нас не возникало.

Глава 8

Добраться до избушки лесника оказалось непросто. Я все время сверялся с компасом и искал зарубки на деревьях, а это занимало много времени. Скоро нас начал донимать голод. Маша не жаловалась, держалась мужественно и старалась не отставать. Без привычки к пешей ходьбе, она заметно устала, но княжеская гордость не позволяла ей жаловаться. Я старался ей помочь, «придерживал под локоток», но лес был тяжелый, нечищенный, завален павшими деревьями, и идти было трудно.
Отдыхать толком не получалось. После утреннего снегопада, небо разъяснилось и заметно похолодало. Как только мы останавливались, княжна сразу начинала мерзнуть, от холода ее не спасал даже роскошный черный плащ. Отдать ей свою куртку я не мог, у меня под ней было только белье. Зато с больным сердцем у нее проблем не было никаких. Как будто не она вчера умирала от сердечной недостаточности. Оставалось в причине ее болезни винить любезного братца. Каким бы хорошим экстрасенсом я ни был, справиться за два сеанса с врожденным пороком сердца, для меня было совершенно нереально.
Однако она измучилась просто физически. Я попробовал развлечь ее разговорами, но она не слушала, рассеяно улыбалась и с недюжинным упорством, преодолевала себя. Только один раз, уже в самом конце пути, княжна спросила:
– Как ты думаешь, мы когда-нибудь дойдем или замерзнем в лесу?
Я бодро пообещал, что нам осталось всего ничего и действительно, спустя четверть часа мы наткнулись на лесную избушку. Она была невелика, три на три метра. Мы вошли и осмотрелись. Здесь был примитивный стол, из коряво тесанных плах, высокие полати и, что самое ценное, печурка с трубой.
– Ну вот, и добрались, – констатировал я очевидное, сбросил амуницию и сразу же занялся топкой.
К нашему приходу все было готово, в печурке лежали сухие дрова, запас бересты и щепки, осталось только поблагодарить самого себя за предусмотрительность, добыть огонь и разжечь печь.
– Ты полежи, отдохни, – предложил я девушке, занимаясь огнивом.
Не знаю, по какой причине, возможно из простого упрямства, Маша отрицательно покачала головой и вместо отдыха начала рассматривать здешнее хозяйство. Я высек из кремня искры, раздул трут и когда он начал тлеть, зажег бересту. Удовольствие это заняло пару минут, после чего в печурке вспыхнул живой огонь. Теперь и я мог оценить как «альтер эго» подготовил нас с княжной к жизни в лесу.
Мне, вернее, ему, это удалось. Кроме запаса продуктов и напитков, восковых свечей, одежды, тут еще оказались и всякие бытовые приспособления, включая пару луженых кастрюль, столовую посуду и даже большой медный таз. Как все это я протащил в такую глухомань, я не очень представлял. Не иначе вьюком на лошадях.
– Нам долго придется здесь жить? – оглядев все это великолепие, спросила княжна.
– Не знаю, – ответил я, подкладывав в печурку дрова. – Думаю, не один день.
Маша внимательно на меня посмотрела, поджала губки и промолчала. Мне показалось, что у нас начинает складываться почти революционная ситуация, когда низы еще не могут, а верхи не очень хотят. На голодный желудок, после бессонной ночи и при реальной физической усталости только совсем невинная девушка может посчитать, что на нее собираются наброситься, для удовлетворения низменной похоти.
Наш случай напомнил мне диалог в переполненном автобусе. Пьяный мужичек во время поездки все время наваливается на стоящую рядом женщину. Ей это надоело, и она возмущенно воскликнула:
– Ты на меня еще ляг!
На что он ответил с уничижительным достоинством:
– Ишь, размечталась!
Не знаю, о чем мечтала княжна, я же только поесть и лечь спать. Все что нужно для жизнедеятельности здесь присутствовало, даже в комнатке начал слегка прогреваться воздух, и вполне можно было позволить себе по-человечески отдохнуть.
– Сейчас поедим и ляжем спать, – сказала я, распаковывая мешок с провизией.
– Я спать не буду, – твердо сказала она. – Здесь всего одна лавка!
– Как хочешь, – согласился я, – тогда может быть, пока я сплю, займешься уборкой?
– Я уборкой? – удивленно спросила она. – Это как?
– Обыкновенно, подметешь пол, разложишь по местам вещи, продукты, – доброжелательно объяснил я.
Мне показалось, что сейчас начнется скандал, и я решил его выдержать, чтобы сразу поставить все точки на i . Не то, что мне было сложно заниматься таким маленьким хозяйством как наше, самому, просто я знаю, когда люди ничем не заняты, томятся от скуки им в голову приходят не самые правильные мысли. Однако Урусова неожиданно для меня не возмутилась покушением на свою княжескую честь, а призналась:
– Я попробую, но не знаю, как это делать.
– Хорошо, я тебя потом научу, – пообещал я, кончая сервировать стол. – Садись, будем обедать.
Сесть за стол Машу уговаривать не пришлось. О калорийности пищи и связанных с лишними калориями бедах она не знала, и ела самые вредные для фигуры продукты с недевичьим аппетитом. Потому с едой мы разобрались быстро. Убрав со стола, я сразу же лег на свою половину лавки, предоставив девушке самой решать, что ей делать дальше.
Решила она быстро, и не успел я заснуть, спросила:
– Ты не против, если я тоже прилягу?
– Конечно, ложись, – ответил я натурально сонным голосом и демонстративно повернулся к ней спиной.
«Получай фашист гранату!»
Княжна легла, повозилась за спиной и уткнулась носом мне между лопаток. Я никак на это не отреагировал и скоро заснул.
Пробудился я довольно поздно. На улице было темно, печка давно прогорела, и в избушке стало прохладно. Стараясь не побеспокоить княжну, я соскользнул с лавки на пол, надел куртку и вышел на улицу. Мороз усилился, но не так чтобы птица мерзла на лету, по ощущениям было немногим ниже пятнадцать градусов. Впрочем, и при такой температуре, без теплой одежды проводить круглые сутки без крова, не самое приятное занятие. Я почти с сочувствием, подумал я о теплолюбивых европейцах-завоевателях, волею судьбы и честолюбия одного человека, замерзающих сейчас в Подмосковных лесах.
Звездная ночь и тишина располагали к философствованиям, чем бы я непременно и занялся, будь под рукой хороший собеседник. Однако такового не было, собеседница спала, и я просто, безо всякого высокого устремления, обошел избушку вокруг, на всякий случай посмотреть, что там есть интересного.
Наша сторожка располагалась на небольшой поляне, и деревья подходили к ней почти вплотную. Если перед фасадом еще было какое-то свободное пространство, то от задней стены ближайшее дерево росло уже метрах в пяти. Я какое-то время простоял на месте, рассматривая окрестности. Ничего нового, кроме обычного леса, полого спускавшегося в лощину, не увидел. Хотел уже вернуться назад, но внезапно по странным ощущениям в желудке, понял, что мне непременно нужно прогуляться. Причем, лучше пока не проснулась девушка и подальше от жилья.
Бразды пушистые взрывая, почти как кибитка в романе Пушкина «Евгений Онегин», я рванул вниз по склону. Очень уж мне не хотелось оставленным темным пятном дисгармонировать с величавой чистотой природы. Отдалившись от жилья на приличное расстояние, я решил остановиться и какое-то время никуда не спешить.
Не скажу, что надо мной тотчас запели флейты или зазвучала симфоническая музыка высших сфер, но вскоре живот прошел, и настроение значительно улучшилось. Я совсем уже собрался встать на резвы ножки, и вернуться в сторожку. Вот тут-то и случилось странное происшествие, имевшее позже значительные последствия. Вдруг небо надо мной закрыла темная тень, как будто огромная черная птица простерла свои гигантские крылья.
После всех странностей последнего времени, я оказался слишком чувствителен к неординарным неожиданностям, и вместо того, чтобы спокойно посмотреть вверх и понять, что это за мифическая птица Рух на меня нападает, заорал как резанный и рванул в сторону из-под ее раскинутых крыл. Птица в свою очередь взвизгнула и камнем свалилась рядом со мной на снег.
– Ты это чего делаешь? – сердито спросил я, когда немного пришел в себя и начал хоть что-то понимать. – Разве можно так пугать людей!
– А ты сам?! – возмутилась павшая «черная лебедь», с трудом поднимаясь на ноги. – Ты куда пропал? Я думала, ты меня бросил!
То, что я никого не бросал и отходил в сторонку не по своей прихоти, можно было догадаться по состоянию моего туалета, который я в этот момент спешно приводил в порядок. Однако княжна на меня не смотрела, а внимательно рассматривала картины зимнего леса и совсем не понимала, что я делаю вдалеке от нашего скоромно жилья.
– Нет, что ты, – сказал я, – я просто отошел посмотреть, что здесь за лес, – сказал я, скрыв все следы преступления.
– Да, а я так испугалась, что, – девушка запнулась, видимо, не зная как объяснить свое нахождение в воздухе. – Ты только, пожалуйста, не подумай ничего плохого, – добавила она и замолчала.
– Хорошо, – пообещал я, – если я что-нибудь и подумаю, это то, что ты ангел.
– Ангел? – переспросила она.
– Именно и опустился на меня тогда когда я…
– Тогда, – повторила она вслед за мной и вдруг фыркнула, потом хихикнула, попыталась сдержать смех, не смогла и так захохотала, что повалилась на снег.
Не знаю почему, в ситуации ничего особенно смешного, по-моему, не было, но я тоже засмеялся.
– А ты испугался и прыгнул как заяц, – с трудом, выговорила она.
– А ты свалилась на меня, как орел на куропатку, – добавил я, не в силах остановиться.
Теперь мы хохотали оба и катались по снегу, как маленькие дети.
– Я когда увидела тебя…
– А я смотрю, надо мной летит огромная черная птица… – объяснил я, обнимая девушку, чтобы она не скатилась вниз по склону.
– Да, я так… – начала она, но тут случилось, что мы столкнулись головами я, как-то совсем нечаянно ее поцеловал, а она не договорила и неловко мне ответила тем же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38