Еще один охранник стоял перед две
рью, ведущей в гарем, где скучали и толстели женщины. Дни были длинными и т
еплыми, семья Ц богатой, и дети росли избалованными.
Британский офицер в шортах, на мотоцикле, с самонадеянным видом и шныряю
щими из-под форменной фуражки глазами вторгся в детство Вольфа и осквер
нил его. Вольф пожалел, что не разглядел лица этого человека, потому что за
хотел при случае его убить.
Во время своего долгого пути он все время думал об этом доме. В Берлине, Тр
иполи и Эль-Аджеле; в трудном и изнурительном переходе через пустыню; во в
ремя своего поспешного побега из Асьюта Ц повсюду вилла представлялас
ь ему безопасным раем, местом, где он в конце своего путешествия сможет от
дохнуть, вымыться и вновь обрести себя. Он мечтал лежать в ванне, пить во д
воре кофе и приводить в свою огромную кровать женщин.
Теперь ему придется уйти и поселиться в другом месте.
Все утро он провел перед домом, то прогуливаясь по улице, то сидя под оливк
овыми деревьями на случай, если капитан Ньюмен запомнил адрес и пришлет
кого-нибудь обыскать дом; он предусмотрительно купил на рынке галабею, з
ная, что если кто и придет, то искать будет европейца, а не араба.
Предъявлять настоящие документы было ошибкой. Теперь он это понимал. Бед
а была в том, что он не доверял абверовским подделкам. Встречаясь и работа
я с другими агентами, он слышал страшные истории о грубых и очевидных оши
бках в документах, изготовленных германской разведкой: неряшливых шриф
тах, плохой бумаге и даже орфографических ошибках в самых простых англий
ских словах. В разведшколе, куда его послали для обучения шифровальному
делу, ходили слухи о том, что при взгляде на определенную серию номеров пр
одовольственных карточек любому полицейскому в Англии становится ясно
, что их владелец Ц германский шпион.
Вольф взвесил все «за» и «против» и выбрал наименее рискованный вариант
, но ошибся, и теперь ему некуда было идти.
Он поднялся на ноги, взял чемоданы и зашагал прочь.
Он подумал о своей семье. Его мать и отчим умерли, но в Каире у него были три
сводных брата и сводная сестра. Им будет трудно его спрятать. Их будут доп
рашивать, как только англичане узнают о личности владельца виллы, а это м
ожет случиться уже сегодня; и даже если они ради него и скажут неправду, сл
уги их наверняка выдадут. Кроме того, он не очень им доверял, так как после
смерти отчима Ахмеду, как старшему сыну, достался дом и часть наследства,
хотя он и был европейцем и приемным, а не родным сыном. Это вызвало у родст
венников чувство горечи, потребовалось вмешательство адвокатов, но Але
кс был тверд, и его родня так никогда ему этого и не простила.
Он подумал, не поселиться ли ему в отеле «Шепард». К сожалению, полиция тож
е наверняка об этом подумала: в «Шепарде» уже, вероятно, есть описание уби
йцы из Асьюта. Остальные крупные отели его тоже скоро получат. Оставалис
ь еще пансионы. Будут ли они предупреждены, зависит от того, насколько тща
тельно сработает полиция. Поскольку дело касалось англичан, полиция, воз
можно, посчитает своим долгом действовать педантично. И все же управляющ
ие небольших пансионов часто бывали очень заняты, чтобы уделять слишком
много внимания пронырливым полицейским.
Он вышел из Гарден-Сити и направился к южной части города. Улицы здесь ста
ли еще более оживленными и шумными, чем были до его отъезда из Каира. Появи
лось бессчетное множество военных не только в британской форме, но и в ав
стралийской, новозеландской, польской, югославской, палестинской, индий
ской и греческой. Стройные, цветущие египетские девушки выгодно контрас
тировали с краснолицыми и вялыми от жары европейками. Вольфу показалось
, что среди женщин более старшего возраста стало меньше тех, кто носил тра
диционные черные платья и паранджу. Мужчины по-прежнему здоровались дру
г с другом в той же жизнерадостной манере, широко размахиваясь правой ру
кой перед громким хлопком рукопожатия, продолжавшегося не менее одной-д
вух минут, в течение которого они возбужденно говорили, держа друг друга
за плечо левой рукой. Нищие и уличные разносчики благоденствовали, польз
уясь наплывом наивных европейцев. Вольф в своей галабее был в безопаснос
ти, в то время как иностранцев осаждали калеки, женщины с детьми, облеплен
ными мухами, мальчишки-чистильщики обуви и мужчины, продававшие все на с
вете, начиная от использованных лезвий и кончая гигантскими авторучкам
и, в которых, по их словам, одной заправки чернил хватало на шесть месяцев.

С уличным движением дело обстояло еще хуже. Медленные, отталкивающего ви
да трамваи были переполнены более, чем когда-либо: пассажиры с риском для
себя висли на подножках, набивались в кабину к водителю и сидели, скрести
в ноги, на крыше. С автобусами и такси было не лучше: видимо, запчастей не хв
атало, поэтому у многих машин были разбитые стекла, сдутые шины и барахли
вшие двигатели, отсутствовали фары или дворники на лобовом стекле. Вольф
увидел два такси: старый «моррис» и еще более древний «паккард», которые
больше не могли двигаться самостоятельно и их тащили ослы. Единственным
и приличными машинами были чудовищные американские лимузины, принадле
жащие местным богатеям, и изредка попадавшиеся довоенные английские «о
стины». С автомобилями отчаянно соревновались запряженные лошадьми по
возки, крестьянские телеги, влекомые мулами, и домашний скот: верблюды, ов
цы и козы, которых по египетскому закону, почти никогда не соблюдавшемус
я, не разрешалось перегонять через центр города.
А какой при этом был шум!
Трамваи беспрестанно звонили. Попадая в заторы, все автомобили сигналил
и. Извозчики и погонщики верблюдов, стараясь не отстать от них, кричали во
весь голос. Во многих магазинах и во всех кафе из дешевых радиоприемнико
в, включенных на полную громкость, неслась арабская музыка. Уличные торг
овцы то и дело приставали к прохожим, которые отгоняли их прочь. Лаяли соб
аки, а над головами кружили бумажные змеи. Время от времени все эти звуки п
ерекрывались ревом аэроплана.
«Это мой город, Ц подумал Вольф. Ц Здесь они меня не поймают».
В Каире около дюжины известных пансионов, обслуживающих туристов разны
х национальностей: швейцарцев, австрийцев, немцев, датчан и французов. Он
подумал о них, но затем отверг этот вариант, как слишком очевидный. В конце
концов, Вольф вспомнил о дешевых меблированных комнатах, сдаваемых внае
м монахинями в Булаке, портовом районе. В основном в них жили моряки, припл
ывшие по Нилу на паровых буксирах или фелюгах, груженных хлопком, углем, б
умагой и камнем. Вольф был уверен, что его не ограбят и не убьют и что никто
не подумает искать его там.
По мере того, как он удалялся все дальше от района отелей, народу на улицах
становилось меньше. Реку он не видел, но изредка в проемах между тесно сто
ящими зданиями мелькали высокие треугольные паруса фелюг.
Общежитие располагалось в большом запущенном здании Ц бывшей вилле ка
кого-то паши. Над аркообразным входом было прикреплено бронзовое распят
ие. Монахиня в черном платье поливала перед зданием маленькую цветочную
клумбу. Сквозь арку Вольфу был виден прохладный тихий холл. Сегодня он с т
яжелыми чемоданами прошел несколько миль и мечтал об отдыхе.
Из общежития вышли два египетских полицейских. Вольф быстрым взглядом о
кинул широкие кожаные пояса, неизменные солнцезащитные очки и военные п
рически, и сердце его упало. Он повернулся спиной к полицейским и заговор
ил по-французски с монахиней:
Ц Доброе утро, сестра.
Она перестала поливать цветы, выпрямилась и улыбнулась ему.
Ц Добрый день. Ц Она была на удивление молода. Ц Вам нужна комната?
Ц Комната мне не нужна. Только ваше благословение.
Двое полицейских приближались, и Вольф внутренне напрягся, продумывая о
тветы на возможные вопросы и одновременно выбирая, в какую сторону бежат
ь, если дело примет плохой оборот; они прошли мимо, споря о скачках.
Ц Да благословит вас Господь, Ц сказала монахиня.
Вольф поблагодарил ее и зашагал дальше. Дела обстояли хуже, чем он себе пр
едставлял. Полиция, должно быть, проверяла повсюду. Вольф стер себе все но
ги, от тяжелых чемоданов у него болели руки. Он чувствовал разочарование
и некоторое негодование: город был известен своей хаотичностью, но, несм
отря на это, им удалось довольно четко организовать операцию по его поим
ке. По той же дороге он направился обратно в центр города. У него вновь воз
никло чувство, знакомое ему по пустыне: словно он будет идти без конца и ни
когда никуда не придет.
Вдалеке Вольф заметил знакомую высокую фигуру Хуссейна Фахми, старого ш
кольного товарища. На какое-то мгновение Вольф остановился, как парализ
ованный: Хуссейн, конечно, его приютит, и, наверное, ему можно довериться, н
о у него были жена и трое детей, и как им объяснить, что у них будет жить дядя
Ахмед, но что это тайна, и они не должны даже упоминать его имя в разговора
х с друзьями. Да вообще, как Вольф объяснит все это самому Хуссейну?
Хуссейн бросил взгляд в сторону Вольфа, но тот быстро повернулся и переш
ел на другую сторону улицы, прячась за трамваем. Оказавшись на противопо
ложной стороне, он, не оглядываясь, быстро зашагал по переулку. Нет, ему не
льзя было искать приют у бывших школьных друзей.
Переулок вывел его на соседнюю улицу рядом с немецкой школой. Интересно,
открыта ли она еще: многие немцы в Каире были интернированы. Он направилс
я к школе, но затем увидел военный патруль, проверяющий документы прямо п
еред зданием. Вольф быстро развернулся и зашагал в обратную сторону.
Надо было прекращать это шатание по улицам.
Он чувствовал себя, как крыса в лабиринте: в какую бы сторону ни пошел, ему
везде преграждали дорогу. Вольф заметил такси, большой старый «форд», из-
под капота которого со свистом вырывался пар. Он помахал рукой и вскочил
в притормозивший автомобиль. Дал шоферу какой-то адрес, и машина рывком д
ернулась с места на третьей скорости, очевидно, единственной, которая ра
ботала. По дороге они дважды останавливались доливать воду в кипящий рад
иатор, и Вольф съеживался на заднем сиденье, стараясь спрятать свое лицо.

В конце концов они приехали в коптский район Каира Ц старое христианско
е гетто.
Вольф расплатился с шофером и пошел вниз по ступенькам. Он дал несколько
пиастров старой женщине, которая сидела у большого деревянного шлагбау
ма, и она впустила его.
Это был островок темноты и тишины посреди бурного моря Каира. Вольф брел
по его узким проходам и слушал низкое пение, слабо доносившееся из древн
их церквей. Он прошел мимо школы, синагоги и подвала, куда, согласно легенд
е, Мария принесла младенца Иисуса, и в конце концов вошел в маленькую церк
овь.
Служба должна была вот-вот начаться. Вольф поставил свои драгоценные че
моданы рядом со скамьей. Он поклонился изображениям святых на стене, пот
ом подошел к алтарю, преклонил колена и поцеловал руку священника. Затем
вернулся к своей скамье и сел.
Хор начал петь отрывок из Священного писания на арабском языке. Вольф ус
троился поудобнее на своем месте. Здесь он будет в безопасности до насту
пления темноты. Затем он предпримет последнюю попытку.

* * *

«Ча-ча» был большим ночным клубом на открытом воздухе, расположенным в с
аду около реки. Свободных мест, как всегда, не было. Вольф постоял в очеред
и вместе с британскими офицерами и их подругами, ожидая, пока обслуга пос
тавит импровизированные столики на козлах повсюду, где только остались
свободные места. Комик со сцены говорил: «Пусть только Роммель доберется
до „Шепарда“ Ц оттуда быстро не уходят».
Вольф наконец сел за столик и заказал бутылку шампанского. Вечер был теп
лый, и огни рампы еще больше накаляли воздух. Публика была в подпитии: мучи
ла жажда, а подавали только шампанское, и все быстро пьянели. Начали вызыв
ать звезду программы Соню Эль-Арам.
Сначала им пришлось выслушать страдающую излишним весом гречанку, кото
рая пела «Я увижу тебя во сне» и «У меня никого нет» (что вызвало дружный с
мех). Затем объявили Соню. Она, однако, вышла не сразу. Минуты шли, и публика
изнывала от нетерпения. Наконец, когда, казалось, вот-вот начнутся беспор
ядки, зазвучала барабанная дробь, софиты погасли и наступила тишина.
Когда свет прожектора упал на сцену, там неподвижно стояла Соня с просте
ртыми к небу руками. На ней были прозрачные шаровары и расшитый блесткам
и бюстгальтер, а тело ее покрывал слой белой пудры. Зазвучала музыка Ц ба
рабаны и труба Ц и она начала свой танец.

* * *

Вольф потягивал шампанское и улыбался. Ей по-прежнему не было равных.
Она медленно раскачивала бедрами, притопывая ногами. Ее руки затрепетал
и, потом пришли в движение плечи и грудь; а затем по ее знаменитому животу
прокатились волны, гипнотизируя зрителей. Музыка заиграла быстрее. Она з
акрыла глаза. Все части ее тела, казалось, двигались независимо друг от др
уга. У Вольфа, как, впрочем, у всех мужчин в зале, появилось чувство, что он с
ней один на один, что ее танец предназначен только ему, что это не игра, не ч
асть колдовского шоу, но что ее чувственные движения были инстинктивным
и, что она делала их, потому что не могла не делать, доведя себя до сексуаль
ного безумия своим собственным сладострастным телом. Зачарованные зри
тели, покрытые испариной, напряженно молчали. Соня двигалась все быстрее
и быстрее, казалось, она достигла состояния полной экзальтации. После гр
омкого аккорда музыка стихла. На мгновение установилась тишина. Соня изд
ала короткий, резкий крик, затем упала на подогнувшиеся ноги с раздвинут
ыми коленями и стала отклоняться назад, пока не коснулась затылком пола.
В этом положении она замерла: огни погасли.
1 2 3 4 5 6 7 8