VadikV


73
Кен Фоллетт: «Ключ к Ребе
кке»


Кен Фоллетт
Ключ к Ребекке



«Кен Фоллетт. Ключ к 'Ребекке'»: Новости; М
осква; 1992
Оригинал: Ken Follett, “The Key to Rebecca”

Аннотация

Кена Фоллетга не зря считают к
лассиком шпионского романа. «Ключ к Ребекке» Ц действительно лучший, эт
алонный образец жанра! Смертельно опасный поединок разведчика и контрр
азведчика… Невидимая война двух агентов, поставивших на карту не только
свою жизнь, но и жизнь тех, кто им помогает.
Миссия Ц невыполнима?
Значит, одному из противников придется выполнить невыполнимое!

Кен Фоллетт
Ключ к «Ребекке»

Посвящается Ричарду Мак-Гир
у

Часть I
Тобрук

Глава 1

Последний из его верблюдов пал в полдень.
Это был белый самец-пятилетка, купленный им в Джалу, самый молодой и вынос
ливый из трех и к тому же наименее норовистый Ц ему нравилось это животн
ое, как вообще может нравиться верблюд человеку, другими словами, он почт
и не вызывал у него ненависти.
Они медленно поднялись по подветренному склону бархана, человек и вербл
юд, неторопливо опускающий большие, неуклюжие ступни в зыбкий песок, и ос
тановились на вершине. Их взору открылся следующий бархан, за которым ле
жали еще тысячи таких же песчаных холмов, и, похоже, эта безрадостная карт
ина привела верблюда в полное отчаяние, его ноги подкосились, он ткнулся
задом в песок и застыл, как изваяние, на вершине бархана, глядя перед собой
с равнодушием умирающего.
Человек дернул за уздечку. Верблюд поднял голову и вытянул вперед шею, но
встать не смог. Тогда хозяин со всего маху несколько раз ударил его ногой.
Отчаявшись расшевелить животное, он вытащил острый, как бритва, кривой б
едуинский нож и ткнул им в кострец животного. Из раны обильно потекла кро
вь, но верблюд даже не повернул головы.
Человек понял, что произошло. Ткани в теле животного, лишенные питания, пе
рестали вырабатывать мускульную энергию. Ему случалось видеть, как подо
бное происходило с верблюдами на самом краю оазиса, окруженного спасите
льной зеленью: они не обращали на нее никакого внимания, потому что у них у
же не было сил принимать пищу.
Он знал, что есть еще пара способов, которые можно было бы испробовать. Во-
первых, заливать воду в ноздри животного, пока оно не начало бы захлебыва
ться; или разжечь костер под его задними ногами. У путника, однако, не было
ни воды, ни дров для костра в достаточном количестве, а кроме того, ни тот, н
и другой способ не давали реальных шансов на успех.
Так или иначе, остановка все равно была необходима. Солнце стояло высоко
и палило нещадно. В Сахаре начиналось долгое лето, и полуденный зной дост
игал 110° по Фаренгейту в тени.
110° по Фаренгейту ~ 43° по Цельсию.

Не снимая поклажи с верблюда, человек открыл одну из походных сумок и дос
тал палатку. Повинуясь инстинкту, он еще раз осмотрелся, но не увидел ни те
ни, ни другого убежища от палящего солнца Ц спрятаться было негде. Тогда
он поставил палатку около издыхающего верблюда Ц прямо на вершине барх
ана.
Усевшись по-турецки у входа в палатку, путник начал готовить чай. Разровн
яв небольшой участок песчаной поверхности, он сложил на нем в пирамидку
несколько драгоценных хворостин и зажег костер. Когда вода в котелке зак
ипела, он заварил чай так, как это делают кочевники: налил кипяток в кружку
, положил заварку, сахар, а затем перелил его обратно в котелок, чтобы чай н
астоялся, проделывая это несколько раз. Получился очень густой и довольн
о приторный напиток Ц самое лучшее, что можно было придумать для восста
новления сил.
Жуя сушеные финики и дожидаясь, когда солнце уйдет с зенита, он наблюдал, к
ак жизнь покидает верблюда. Этот человек научился сохранять спокойстви
е. По пустыне он проделал долгий путь, длиною более чем в тысячу миль. Двум
я месяцами раньше он вышел из Эль-Аджелы на Средиземноморском побережье
Ливии и прошел пятьсот миль прямо на юг через оазисы Джало и Куфру по напр
авлению к пустынному сердцу Сахары. Там он повернул на восток и, никем не з
амеченный, перешел египетскую границу. Затем пересек скалистое простра
нство Западной Пустыни и у Харги повернул к северу; и вот теперь он почти у
цели своего путешествия. Этот путник не был новичком в пустыне, но испыты
вал страх перед ней, который испытывает любой разумный человек, даже коч
евники, которые проводят в ней всю свою жизнь. Никогда, однако, он не позво
лял страху полностью овладеть собой, вызвать панику или истощить его нер
вную энергию. Случиться может все что угодно: можно сбиться с курса и прой
ти всего в двух милях от спасительного колодца; бурдюки с водой могут дат
ь течь или лопнуть; здоровые на вид верблюды могут заболеть через два дня
после начала похода. Единственным ответом на все это было: «Иншалла!» Ц «
На все воля Аллаха».
Наконец солнце начало клониться к западу. Путник оглядел поклажу, раздум
ывая, сколько он сможет унести на себе. Среди вещей были три небольших, евр
опейского вида, чемодана: два тяжелых и один легкий Ц и все три представл
яли для него одинаковую ценность; еще Ц маленькая сумка с одеждой, секст
ант, маршрутные карты, продукты и бурдюк с водой. Все это больше, чем он мог
унести, не говоря уже о том, что придется оставить палатку, чайный набор, к
отелок, планшет и седло.
Связав вместе три чемодана, путник привязал сверху одежду, продукты и се
кстант, приделав ко всему этому лямки из полос материи. Теперь, продев рук
и в лямки, можно нести весь этот груз на спине, наподобие рюкзака. Бурдюк д
ля воды из козьей кожи он повесил себе на шею. Получилось тяжело.
Три месяца назад этот путешественник смог бы нести всю поклажу целый ден
ь, а вечером еще и поиграть в теннис Ц он был сильным человеком; но пустын
я истощила его. Желудок ослаб, кожа покрылась многочисленными болячками
, и он потерял фунтов 20 Ц 30 в весе.
1 фунт ~ 454 г.
Без верблюда далеко не уйти!
Сжимая компас в руке, измученный странник тронулся в путь.
Он четко следовал указаниям компаса, удерживаясь от соблазна обходить б
арханы, поскольку вынужден был сам прокладывать себе курс, а даже незнач
ительное отклонение могло бы роковым образом увести его на несколько со
т ярдов 1 ярд
~ 91,5 см.
в сторону. Путник двигался медленно, делая большие шаги. Отрешивши
сь от страхов и надежд, он сконцентрировал внимание на компасе и на песке
под ногами. Ему удалось забыть о физических страданиях, и он шел бессозна
тельно, бездумно, а следовательно, без напряжения.
На пустыню опускалась вечерняя прохлада. Бурдюк с водой становился легч
е с каждым глотком. Он старался не думать о том, сколько воды еще осталось:
по его подсчетам, он выпивал около шести пинт
1 пинта ~ 0,568 л.
в день, а это означало, что на завтра воды уже не хватит. Стая птиц с г
омоном пролетела у него над головой. Подняв голову и прикрыв глаза рукой
от солнца, он узнал в них песчаных рябков, птиц пустыни, похожих на коричне
вых голубей, собирающихся в стаи утром и вечером, чтобы лететь на водопой.
Они летели в том же направлении, что и он, а это означало, что он на правильн
ом пути; они могли, правда, преодолеть пятьдесят миль в поисках воды, поэто
му особой радости от их появления он не испытал.
На горизонте стали собираться облака, и пустыня начала остывать. Позади
него солнце опускалось все ниже, превращаясь в огромный желтый шар. Прош
ло еще немного времени, и на пурпурном небосводе появилась бледная луна.

Путник начал подумывать о привале. Невозможно было идти всю ночь. Но у нег
о не было ни палатки, ни одеяла, ни риса, ни чая. Кроме того, он был уверен, что
где-то рядом находится колодец: по его расчетам Ц совсем близко.
Он продолжал шагать. Спокойствие постепенно покидало его. Жестокой пуст
ыне он противопоставил все свои силы и опыт, но теперь ему стало казаться,
что он проиграл. Он вспомнил верблюда, которого оставил умирать; вспомни
л, как тот лежал на бархане, обессиленный, в ожидании конца. «Я-то не буду жд
ать смерти, Ц подумал человек, Ц когда она станет неотвратимой, я рвану
сь ей навстречу». Многочасовая агония и медленное сумасшествие Ц это не
для него, это было бы недостойно. У него еще оставался нож.
Эти мысли привели путешественника в такое отчаяние, что он уже не мог бор
оться со страхом. Луны больше не было, но звезды ярко освещали пустыню. Пер
ед ним возник образ матери, и она сказала ему: «А я ведь тебя предупреждала
!» Затем он услышал шум поезда, колеса которого медленно стучали в такт ег
о сердцу. До него донесся запах жареной баранины. Странник взошел на барх
ан и увидел отсвет костра, на котором жарилось мясо, а рядом с костром маль
чишку, который обгладывал косточку. Вокруг костра стояли шатры, стреноже
нные верблюды щипали колючки, а за ними виднелся колодец. Он шагнул прямо
в это видение. Люди, находившиеся там, вздрогнули, напуганные его появлен
ием. Высокий мужчина встал и заговорил с ним. Путник размотал повязку, зак
рывавшую его лицо.
Мужчина шагнул вперед и, потрясенный, воскликнул: «Брат мой!»
До путника дошло, что это все-таки был не сон, по его лицу пробежала слабая
улыбка, и он упал без чувств.
Когда он очнулся, на мгновение ему показалось, что он опять ребенок, а вся
его взрослая жизнь Ц это только сон.
Кто-то тряс его за плечо и на языке жителей пустыни говорил: «Проснись, Ах
мед!» Вот уже много лет никто не называл его этим именем. Он почувствовал,
что лежит на холодном песке, закутанный в грубошерстное одеяло, а его гол
ова обвязана бедуинской повязкой. Ахмед открыл глаза и увидел величеств
енный восход солнца, похожий на прямую радугу на фоне плоского, черного г
оризонта. Ледяной утренний ветер обжег его лицо. В эту минуту он вновь пер
ежил смущение и тревогу, которые испытал 14-летним подростком.
В тот первый раз, проснувшись и обнаружив, что находится в пустыне, он почу
вствовал полную растерянность. Он подумал: «Мой отец умер», Ц и потом: «У
меня теперь новый отец». Отрывки сур Корана перемешались в его голове с ц
итатами из Символа Веры, который тайком на немецком языке читала ему мат
ь. Он вспомнил боль от обрезания и последовавшие затем одобрительные кри
ки мужчин и ружейные выстрелы, которыми они приветствовали его посвящен
ие в настоящие мужчины, в одного из них. Потом была долгая поездка по желез
ной дороге, на протяжении которой его мучил вопрос, какими окажутся его д
воюродные братья-кочевники и не отнесутся ли они с презрением к его бело
й коже и городским привычкам. Мальчик вышел быстрым шагом из здания вокз
ала и увидел двух арабов, сидящих у своих верблюдов на пыльном станционн
ом дворе; они были с головы до ног закутаны в традиционные одежды, открыты
ми оставались только их темные, загадочные глаза, которые следили за ним
через щель в бедуинской повязке. Все вместе они двинулись к колодцу. Им ов
ладело жуткое чувство: с ним объяснялись на языке жестов. Вечером он поня
л, что у этих людей нет туалетов, и это открытие привело его в отчаянное см
ущение. В конце концов ему пришлось спросить об этом. После минутного мол
чания они разразились смехом. Оказалось, они думали, что он не знает их язы
ка, и поэтому пытались изъясняться с ним знаками; кроме того, спрашивая о т
уалете, мальчик употребил его детское название, что лишь усилило их весе
лье. Ему объяснили, что нужно отойти за палаточный круг и присесть на корт
очки прямо на песок; после этого он уже меньше боялся их, хотя они и выгляд
ели сурово, но были совсем не злыми.
Все эти мысли пронеслись в его голове, когда он в первый раз смотрел на вос
ход солнца в пустыне, и вот теперь, двадцать лет спустя, при словах «просни
сь, Ахмед» они посетили его вновь так явственно, как будто все это произош
ло с ним только вчера.
Резким движением он сел, и все воспоминания этих давних дней растаяли, ка
к утренние облака. Он шел через пустыню с заданием огромной важности. Дош
ел до колодца, и это не было галлюцинацией; он нашел своих братьев там, где
они всегда находились в это время года. Потом он упал от истощения, и они з
авернули его в одеяла и положили спать у костра. Внезапно, вспомнив о свое
й драгоценной поклаже, он резко почувствовал панику: все ли вещи были с ни
м, когда он пришел? Ц и вдруг обнаружил их аккуратно сложенными в ногах е
го импровизированной постели.
Затем он увидел сидящего рядом с ним на корточках Исмаила. Так было на про
тяжении целого года, который они еще мальчишками вместе провели в пустын
е: Исмаил всегда просыпался первым. Сейчас он спросил:
Ц Тревожные мысли, брат?
Ахмед кивнул:
Ц Идет война.
Исмаил протянул ему крошечный сосуд с водой, украшенный драгоценными ка
мнями. Ахмед окунул в него пальцы и промыл глаза. Затем Исмаил ушел. Ахмед
поднялся на ноги.
Одна из женщин молча подала ему чай. Он взял у нее пиалу, не поблагодарив, и
быстро выпил содержимое. Затем поел немного вареного риса, наблюдая нето
ропливую жизнь бивака. Похоже, что эта ветвь семьи еще оставалась зажито
чной: он увидел нескольких слуг, множество детей и более двадцати верблю
дов. Те овцы, которые бродили неподалеку, были, конечно, только частью отар
ы Ц остальные, наверное, паслись в нескольких милях от лагеря. Наверняка
были еще верблюды Ц даже когда их стреноживали, в поисках корма они забр
едали так далеко, что исчезали из поля зрения. Мальчишки сейчас, наверное,
уже отправились загонять их обратно, как в свое время они это делали с Исм
аилом. У верблюдов не было кличек, но Исмаил безошибочно различал их и зна
л историю каждого животного. Он говорил: «Вот самец, которого отец подари
л моему брату Абделю в тот год, когда умерло много женщин. Но верблюд захро
мал, и тогда отец подарил Абделю другого, а этого забрал назад, он еще хром
ает, видишь?
1 2 3 4 5 6 7 8