Высокий чем-то замазывал кнопки лифта из баллончика, а другой, поме
ньше, руководил процессом.
Минутное замешательство прервал Валерий.
Ц Выходите, пожалуйста, приехали, Ц как можно ласковее попросил он, меж
ду тем, как внутри медленно поднималась черная, тягучая и остро пахнущая
кровью волна.
Молодые люди стояли как вкопанные, понимая, что влипли. И влипли здорово. Э
тот дружелюбный тон не мог обмануть Ц они отлично знали, это не толпа без
зубых пенсионеров. Укажешь таким название и назначение конечного пункт
а, и привет.
Вид этого здорового мужика и его огромной, пока ещё беззлобно смотревшей
собаки не предвещал ничего хорошего.
Валерий, умея в таких случаях держать паузу, ждал, как можно ласковее гляд
я на стоящих перед ним.
Ц Молодые люди, освободите, пожалуйста, лифт, Ц повторил он минуту спус
тя и немного отошел, освобождая место перед лифтом, но не к стене, а в сторо
ну входной двери, таким образом отсекая им путь на улицу. Мочить будем в по
дъезде, подумал он почти по-президентски.
Ц Да мы не спешим, Ц сказал высокий, в глубине души надеясь, что все огран
ичится устным разносом.
Мужик не решится воспользоваться услугами собаки, а без неё побоится с н
ими связываться, как-никак их двое. Эта последняя мысль вселяла уверенно
сть, и свойственная всем им наглость брала верх над страхом.
Большинство ошибок происходит именно от неправильной оценки и ситуаци
и, и возможных действий противника. Попросту они не знали, с кем связались.

Ц Что, лифт один, что ли? Ц задал вопрос длинный, предлагая Валерию воспо
льзоваться вторым лифтом и разойтись с миром. Ц Вот на другом и поезжай.

Внутри бывшего сержанта все кипело, бурлило, клокотало. Он начал бояться
самого себя.
Ц А я думал, они немые, а они говорить умеют, Ц хрипло сказал Чуб неизвест
но кому.
Первым не выдержал неизвестности маленький. Стремительно нажал кнопку
верхнего этажа, но лениво закрывающиеся двери не сомкнулись. Этот маневр
сержант разгадал сразу, и вперед была выставлена нога.
Ц Хорошая реакция, Ц похвалил Валерий и без скидок на возраст, рост и ве
с влепил юнцу пощечину.
Мелкий отлетел в угол грузового лифта. Колени подогнулись сами собой, за
дница коснулась пола.
Ц Быстро вытирайте свою мазню, Ц приказал Чуб, давая подросткам послед
нюю возможность, и они это поняли великолепно.
В таких случаях срабатывает животный инстинкт, а кто они, эти подростки, к
огда нападают на стариков и беспомощных? Животные. И действуют только в с
воре. И инстинкты у них от своры идут.
Они лихорадочно порылись в карманах, но ничего подходящего не обнаружил
и.
Ц Плохо, Ц жестко резюмировал сержант. Ц Мама памперсов и слюнявчиков
не положила на сменку? Руками вытирай. Иначе мордой придется.
Ноющая щека Хорька помогла сделать правильный выбор, и он начал очищать
кнопки своей чеченкой, то и дело потирая испачканной о кнопку рукой ушиб
ленную щеку. Маленького не зря называли Хорьком. Именно за изворотливост
ь ума и способность приспосабливаться носил это ненавистное ему
прозвище, хотя, впрочем, и внешне походил на какого-то зверька с заостренн
ой мордочкой и мелкими зубами.
Ц Ну...
Долговязый побледнел, но не двинулся с места. Он был Лидером, а Лидеру не п
ристало подчиняться. Вторая оплеуха отбросила его в тот же угол. В тусовк
е он был известен как Долговязый.
Воспользовавшись тем, что дядька занялся товарищем, Хорек бросился нару
жу. Геркулес рванулся за ним и чуть не опрокинул хозяина. Сориентировалс
я и Лидер. Бросился в том же направлении и был моментально завален на кафе
ль, и единственным приятным ощущением на тот момент было для него холодн
ое прикосновение плитки к пылающей щеке.
Конечно, самое правильное было просто выпороть, и он бы сделал это с преве
ликим удовольствием, с оттяжечкой, как умел делать батька, но если нет усл
овий...
Ц Что, мразь, худо тебе? Ц спросил бывший сержант, оттаскивая собаку. Ц
Худо. Хорошо еще, что собака в наморднике. Встать! Встать!
В эти минуты Долговязый наверняка вспомнил, что ещё несовершеннолетний,
и ему стало невыносимо жалко себя. Уже готовый просить дяденьку отпустит
ь с обещаниями никогда так больше не делать, затравленно косился на двер
ь подъезда в надежде на чудо.
Чуда не произошло. Никто так поздно не гулял. Радовало одно. Унижения не ви
дел Хорек.
Когда дядька, схватив за куртку, провел носом по вымазанным кнопкам лифт
а, понял: такого не разжалобишь, да и не дядька он вовсе, а молодой мужик.
Ц Я же тебя предупреждал, что мордой вытирать будешь, Ц приговаривал Ва
лерий упирающемуся парню.
Долговязый сделал отчаянную попытку вырваться, но тяжелая пятерня так ш
лепнула по щеке, что на глазах выступили слезы. Теперь Геркулесу очень не
нравилось поведение юноши и хотелось проявить свое отношение к происхо
дящему, несмотря на запреты хозяина.
Ц Это ты вчера к бабе приставал?
По тому, как забегали глаза, как дрогнуло и скривилось перемазанное крас
кой лицо пацана, Валера понял Ц попал в точку. Аж дух перехватило, не ожид
ал такой удачи. Думал, весь день справки наводить придется.
Ц Она нас сама подонками обозвала, Ц вдруг выпалил пацан.
Внутри у сержанта все клокотало. Он бы мог простить лифт, но оставить без в
нимания выходку с любимой женщиной Ц никогда.
Ц Женилка не отросла, а туда же, Ц и его осенило. Ц Снимай штаны, Ц прика
зал он ледяным голосом, Ц сейчас мы размер посмотрим.
Ц Что? Ц переспросил Лидер с надеждой, что ослышался.
Ц Штаны, говорю, снимай, и живо, Ц очень тихо, почти одними губами предлож
ил бывший сержант.
Ц Зачем? Ц Долговязый ухватился обеими руками за пояс.
Ц Я жду, Ц напомнил старший и ослабил поводок рычавшего пса, который те
перь почти доставал оскалившейся пастью до интимного места пацана.
Мысль о том, что поводок может лопнуть или дрогнуть держащая его рука, при
вела дрожащие руки в лихорадочное движение, и через пару секунд джинсы б
ыли спущены до кроссовок.
Ц Снимай кроссовки!
Хрип перетянутого ошейником горла не позволил раздумывать и доли секун
ды.
Ц Что снимать? Ц с ужасом спросил, ещё на что-то надеясь, молодой, но мужи
к был неумолим, что подтвердил пинок под зад.
Ц Свяжи в узел. Связал? Давай сюда... Валера взял узел в руки и пошел к выход
у. На сломленного Лидера даже не смотрел. Парень, прикрывая ладошками сра
мное место, вжался в угол. Выйдя на улицу, Валерий, широко размахнувшись, з
абросил одежду куда-то в темноту. Вернулся.
Ц Иди домой. Можешь соврать папочке, что к тебе хулиганы пристали.
Хозяин с собакой зашли в кабину лифта. Двери медленно отсекли их от площа
дки первого этажа и стоящего в простенке голого пацана. Тот бросился к вы
ходу. Хлопнула входная дверь.
Валерий уже не видел, как замелькали в темноте белые тощие ягодицы. Он зап
ел. И в шахте лифта, вниз и вверх одновременно, разнеслась тоска мужика по
бабе.
Полюби меня, казачка, молодого казака,
Из турецкого похода возвращались два полка.
Сто возов добра за нами, сабли, кубки, жемчуга,
Все твое, полюби меня, казачка, молодого казака!
Одно точно знал Валерий и не знала его собака: а ведь взорвись, и посадили
бы. Посадили. За это вонючее молодое дерьмо.
Сидеть не хотелось.
Соломон Погер накрыл голову подушкой и вздохнул. Валерка гуляет. Машину
обмыл. Слышаля этот рев и многие другие. Привыкли.

Глава 19

На пустыре вокруг костерка, постоянно задуваемого порывистым ветром, си
дела, тесно прижавшись друг к другу, молодежь из близлежащих домов.
Многочисленная компания разделилась на две части. Одни, подложив куски к
артона, на бетонной плите, другие напротив, на найденной доске, застеленн
ой газетами... Места не хватило только Лолите, и она расположилась на колен
ях у самого толстого. Их съежившиеся фигуры и посиневшие лица говорили о
продолжительном пребывании на свежем воздухе, на это же указывал и толст
ый слой подсолнуховой шелухи под ногами, обутыми в почти одинаковые крос
совки. Молодые люди «зависли» в этом месте, так как ждали «помогалу» с нар
котой и уже понемногу выпили, о чем свидетельствовали две пустые бутылки
из-под водки и с полдюжины одноразовых стаканов. Все собравшиеся покури
вали травку и пока ещё не кололись. Тем, кто сидит на героине, спиртное упо
треблять нельзя, так как, выпив и уколовшись, можно словить вечный кайф. На
строение было под стать погоде, хреновое, а двое вообще весь вечер молчал
и, изредка вздрагивая и озираясь, чем походили на очень юных алкоголиков
с синдромом беспричинного страха.
Лолите надоело общество своего кавалера. Она спрыгнула с его колен и под
ошла к Долговязому:
Ц Ты сегодня как прожеванный бургер.
Ц Будешь...
Ц Опять стишки сочинял?
Ц Тебе-то...
Ц А ты попробуй.
Лолита сделала круглые глаза, и, поколебавшись, он тихо начал. Так тихо, чт
обы слышала только она. Впрочем, остальным, кроме прежнего Лолитиного «с
тула», было до лампочки.

Альпинист сорвался.
Он падал молча, только хруст костей
да звон натянутых, как струны, нервов.
И эхо замирало. Замерло.
Молчанье. Ручей невидимый шумел,
и было так тепло и тихо.
Альпинист сорвался.
Просто не дошел. Зеленый луг
не будет ему сниться, и никогда
его нога не ступит больше на ледник.
Упал. И ветер шевелил альпийский мак
у лопнувшего лба.
Упал. Мгновенье унесло
обиды, боль и горечь пораженья.

Ц Загнул... Ты, что ль, альпинист? Ну дал... А вообще фигня. Без рифмы. Такие сти
хи не бывают.
Лолита уже размяла свои мальчишеские ягодицы и снова заняла место на кол
енях у толстого.
Не нужно быть особо наблюдательным, чтобы понять, что в компании два лиде
ра, так как чаще всего произносились две кликухи: Долговязый и Герасим. До
лговязый был, пожалуй, постарше остальных присутствующих, о чем говорили
и его уже основательный, колючий пушок на лице, громкий басок и крупная, с
овсем не мальчишеская фигура, которая из-за своей длины и сутулости, веро
ятно, дала честь хозяину так называться. Сегодня «майкой лидера» ему слу
жила черная куртка «бомбер» с ярко-оранжевой подкладкой.
Эта куртка, если и не снятая с американского пилота, скверная копия тех, чт
о носили бравые янки, разгоняя цветом подкладки не столько кровожадных а
кул, как застенчивых японок и экзотических филиппинок, когда этих молоды
х людей ещё и в помине не было. Три маленьких кольца в ухе говорили о несом
ненном мужестве Лидера, так же как и наколка в виде массивного перстня на
левой руке. Бедный, он не знал, накалывая его, что, попав на зону, непременно
наживет себе неприятности, ибо символам там придают особое значение, и, н
аколов себе на ягодицу бабочку или глаз, рискуешь потерять невинность в
первую же ночь, между тем, вполне возможно, ни сном ни духом не зная, чем выз
вал к своей заднице повышенный интерес.
Ц Чего это ты такое старье напялил? Ц спросила только для того, чтобы сп
росить, не сидеть же истуканами, Лолита.
Ц А я ретро люблю.
Лолита затянулась и передала окурок Малышу. Герасим был гораздо меньше р
остом, но покоренастее. Короткостриженый, накачанный, с легким пушком на
д верхней губой, он, несмотря на свою мощь, выглядел ещё мальчишкой, с щеня
чьей радостью в голубых глазах смотрящим на окружающий мир. На нем была к
ожаная куртка, не имеющая никакого отношения ни к американской авиации,
ни к отечественной, а потому и называемая «косуха». Штаны из плотной ткан
и с накладными карманами и тяжелые «гриндеры», ботинки с железными встав
ками. Герасим причислял себя к скинерам, но дальше презрения к рэпперам, а
также особой любви к пиву и футболу причастность не распространялась. Св
ое погоняло он получил из-за привычки растягивать при разговоре гласные
, что временами походило на мычание. Этого было достаточно, чтобы просвещ
енное окружение посчитало его достойным носить имя легендарного турге
невского героя.
В компании было несколько девушек, одна из которых с прекрасным именем Л
олита не из последних, судя по тому, что позволяла себе по отношению к друг
им. Стриженная, в короткой кожаной куртке, джинсах и кроссовках, она поход
ила на милого мальчика-подростка, и только небольшие глубоко посаженные
зеленые глаза выдавали рвущиеся на волю озлобленность и жестокость.
Долговязый из-за распухшей щеки и разбитых губ не мог умолчать о случивш
емся. Пришлось поведать компании, предварительно договорившись с Хорьк
ом о границах дозволенного, про встречу в лифте. Эти границы не позволяли
распространяться о позорном бегстве Хорька с поля битвы взамен на молча
ние последнего про историю со штанами.
Однако они позволяли объяснить поражение малыми размерами лифта и прис
утствием собаки. Выступающий был выслушан с большим вниманием и искренн
им пониманием всех прозвучавших «если бы», но Акелла промахнулся. И это п
онимали все. Понимал и сам Долговязый, проклинающий себя, во-первых, за то,
что поддался на уговоры Хорька отомстить адвокату (натолкали в почтовый
ящик собачьего дерьма), во-вторых, что этим не ограничился, а покусился на
лифт и, наконец, в-третьих, что начал базарить с мужиком. Молчал бы в тряпоч
ку, как Хорек, может, и не пришлось бы сейчас гадать, рассказал ли тот кому-н
ибудь, как он бегал с голой задницей. Было ужасно обидно за себя, козла отп
ущения, так как он был абсолютно уверен, что, увидев этого шкафа, да ещё с та
ким теленком на поводке и без намордника, забздели бы все без исключения.
И этот накачанный скин, Герасим, постоянно хвастающийся, как они гоняют р
эпперов. И этот недоумок Хмырь, откормившийся, как борец сумо, а способный
, как оказалось, только сумки с пивом таскать да малолеток гонять. Даже это
т сочувствует, каратист долбаный. Хорек, научившийся только ноги выше го
ловы задирать. Вчера тоже небось хотелось задрать, чтобы легче ссать в шт
аны было, когда по морде лупили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39